Армия монголов периода завоевания Древней Руси
- -
- 100%
- +
Сюй Тин практически к каждому сообщению Пэн Да-я добавлял свой абзац, где он дополнял, разъяснял или уточнял, если его собственные наблюдения расходились с комментируемым местом. В редких случаях его текст представлял собственную тему и наблюдение. В итоге получилось интереснейшее сочинение, в котором отражены независимые сведения первоисточников (наблюдения очевидцев и передача ими сведений от монгольских информаторов). С другой стороны, эти сведения взаимно перепроверены и составляют гармоничное единство. Авторы ХШ непосредственно наблюдали и тщательно фиксировали реалии государственного устройства в самой Монголии. Можно сказать, что текст ХШ – это сокращенное изложение подробных официальных отчетов посольств – «дневников», о чем Сюй Тин писал в послесловии: «[Я] ограничивался изложением основных деталей. Что касается подробностей, то смотрите их в “Дневнике похода на север”»[51]. Миссии, в которых участвовали Пэн Да-я и Сюй Тин, проходили в период активного взаимодействия Сун с монголами, когда ее власти были максимально заинтересованы в точной информации по военно-политической обстановке в Монгольской империи. Именно поэтому в ХШ значительно больше такой информации, чем в МЛ. Кроме того, целый ряд сообщений Пэн Да-я и Сюй Тина, не имеющих аналогов у европейских путешественников, независимо подтверждаются армянскими и сирийскими авторами того же времени[52].
Ввиду такой исключительной достоверности этого источника и наличия в нем более широкой номенклатуры сведений по военному делу монголов в дальнейшем изложении этой темы основной упор в настоящей книге будет делаться на данные именно ХШ. Дополнительную верификацию сведениям ХШ о военном деле монголов дает известная нам история жизни основного автора ХШ – Пэн Да-я[53]. Дело в том, что, по сведениям «Сун-цзи сань-чао чжэн-яо»[54], которое очень хвалит Пэн Да-я за его заслуги в защите Чунцина (крупнейшего города провинции Сычуань) и всей Сычуани, Пэн Да-я «оборонял Чунцин в то время, когда остальная часть Шу[55] уже была разорена. [Пэн] Да-я, прорываясь сквозь терновник и колючки[56] и невзирая на стрелы и камни [со стороны монголов], закончил огораживание стеной Чунцина для отражения врагов. [Он] был полезен как широкие врата, закрывающие теснину, и был коренной опорой для Шу. По этой причине 20 лет сопротивления [монголам] – это заслуга [Пэн] Да-я»[57]. Такая успешная деятельность «секретаря» посольства к монголам, которого мы уже вскоре видим военным комендантом Чунцина и заместителем командующего обороной провинции (чжичжи-фуши)[58], не может быть случайностью – он на практике применил познания монгольского военного искусства. И надо сказать, весьма удачно – в течение почти 20 лет с успехом отражал атаки монголов на Чунцин, что доказывает основательность его суждений о монгольской армии и разведке на страницах ХШ.
На русском языке до недавнего времени существовал перевод только первой половины памятника[59], в которой вопросы организации военного дела монголов не затрагиваются. Далее используется полный перевод источника и его исследование, сделанные автором настоящей работы[60].
МЛ и ХШ дают нам ценную информацию по следующим аспектам военного дела в армии монголов при Чингисхане и Угэдэе: организационная структура, численность и дислокация монгольских войск; вооружение, амуниция и конная сбруя; тактические приемы действий в конном строю, в пешем порядке и во время взятия укреплений; управление войсками; осадные приемы; разведка, стратегия и планирование; организация караульно-сигнальной службы и связи; система коневодства; материальное обеспечение и устройство военных лагерей. Особо ценными и уникальными являются сведения ХШ по тактическим приемам монголов – ни в одном другом источнике нет таких развернутых описаний способов ведения войны монголами. Археология и просто описания вооружений (защитных или поражающих) монголов не могут дать такой информации в принципе, так что именно сведения очевидцев, оставивших описания образа действий монголов на поле боя, должны быть основой для исследователей.
* * *Рассмотренные китайские источники первой половины XIII в. оставили нам уникальную информацию по военному делу монголов. Она тем более важна, что подтверждает не менее подробные персидские и китайские источники («Сборник летописей» Рашид ад-Дина и «Юань ши» в первую очередь), созданные позднее, но извлекшие из недр монгольской канцелярии подлинные документы раннего периода. Такие исторические сочинения, как «Джами ат-таварих» («Сборник летописей») и «Юань ши», хотя и написаны на 100 лет позже, чем «Хэй-да шилюэ», но при этом базируются на документах, современных временам Пэн Да-я и Сюй Тина и созданных внутри монгольской канцелярии. Использование сведений названных и других внешних источников (в первую очередь китайских) по каждому из направлений изучения военного дела монголов и будет основным содержанием настоящей работы. А сведения из внутренних монгольских источников (СС, ЮДЧ, РД, ШУЦЧЛ, ЮШ) будут их дополнять и корректировать. Что же касается других некитайских и немонгольских источников, таких как записки Плано Карпини или Рубрука, то они будут использованы как иллюстративный материал, тем более что их данные давно вошли в обширную литературу по теме. Более глубокое сопоставление всех используемых нами источников с новыми данными и результатами археологии, эпиграфики, этнографии способно дать дополнительную информацию о военной истории Монгольской империи. Но это уже выходит за намеченные рамки настоящей работы.
Глава I. Основные характеристики армии монголов первой половины XIII в.
Варвары корыстны и стремятся к выгоде, ходят с неухоженными волосами и запахивают полу одежды на левую сторону, и имеют лицо человека и сердце дикого зверя.
Бань Гу, китайский историк, I в. н. э.Рассматриваемые в настоящей работе внешние источники (т. е. в первую очередь ХШ и МЛ) дают больше всего информации о составе, организационной структуре и тактике монгольской армии. Однако эти сведения в них не систематизированы и разбросаны по всему тексту. Картина будет вырисовываться отчетливее, если сведем воедино эти сведения, добавим информацию внутренних монгольских источников (таких, как СС, РД, ЮДЧ, ЮШ, и другие) и систематизируем их так, чтобы наглядно была видна структура военной организации монголов и их тактические приемы. Ниже сгруппируем их по основным параметрам, характеризующим структуру и образ действия армии Монгольской империи.
1. Организационная структура монгольской армии
1.1. Структура монгольской армии и ее подразделения
Необходимо подчеркнуть, что здесь рассматривается организационная структура монгольской армии как единого целого – в том состоянии, когда армия собиралась целиком и подчинялась единому командованию каана – великого хана. Но кроме, так сказать, «регулярных» тысяч/туменов в ней были еще и гвардия – кешиг, безраздельно принадлежавшая каану и имевшая особый статус; и «войска баатуров»[61], бывших скорее личной гвардией возглавлявших эти специальные подразделения особо отличившихся воинов-батуров. Были и другие личные войска монгольских аристократов – т. н. «войска таммачи», принадлежавшие на правах удела членам «золотого рода» и их свойственникам (гургенам, племянникам и даже женам), а также принадлежавшие нойонам, которые имели статус тарханов. На середину XIII в. еще не существовало их отличия от остальных монгольских войск в плане командной иерархии и системы призыва. Просто высшим командующим был их наследственный владелец[62], а не назначенный кааном тысячник или темник. Но и командир таких «войск таммачи» во время войны или объявленного сбора всей армии мало отличался от тысячников и темников «регулярных» монгольских войск – на это время он был в полной власти каана как верховного главнокомандующего, и его личные войска действовали по тем же нормам, что и остальные. Только по мере нарастания феодальных смут их роль и значение трансформировались, а сами владельцы уделов и тарханы вместе со своими личными войсками стали обособляться от общеимперских. Но рассмотрение этих процессов уже выходит за временны́е рамки данной книги.
1.1.1. Основа монгольской армии и ее иерархия
Приведем основные цитаты из ХШ и МЛ касательно основных характеристик армии монголов:
ХШ: «Их [черных татар] войско – это те из простого народа, кому 15 лет и больше. В [войске] имеются [только] конные воины и нет пеших солдат»[63].
МЛ: «[У них] нет пеших солдат, а все – конные воины»[64].
ХШ: «Их [черных татар] организация простого народа: начальник над десятью людьми называется «десятником», от десятка до сотни, от сотни до тысячи, от тысячи до десятка тысяч – каждый имеет своего начальника»[65].
В МЛ упоминаются те же ранги в армии монголов – «от командующего до тысячника, сотника и десятника»[66].
Итак, наблюдавшие лично войска монголов китайские разведчики характеризуют его как конное войско, причем именно как классическое всеобщее ополчение кочевого народа, т. е. так называемое «народ-войско». Как правильно отметил исследователь военной системы династии Юань профессор Сяо Ци-цин: «В то время как “всякий крестьянин – воин” было для Китая идеалом совершенно недостижимым, “всякий кочевник – воин” или “всякий охотник – воин” было частой реальностью среди северных соседей Китая»[67]. Следует подчеркнуть, что это не кавалерия в европейском понимании – монгольские воины в случае необходимости могли сражаться и пешими (о чем будет подробнее рассказано ниже).
Система иерархии командования, она же командная вертикаль – десятник-сотник-тысячник была изначальной, а темники[68] вместе с подчиненными им туменами появились на ее вершине позднее.
«Сокровенное сказание» на вторую половину 1200-х гг. констатирует существование монгольской армии в виде подразделений, подчиненных 95 тысячникам. И только после Великого курултая 1206 г. Чингисхан формирует тумены и назначает первых темников. К 1234 г. эта иерархическая командная система получает юридическое оформление в виде ряда положений военных законов в редакции «Великой Ясы», принятой на Великом курултае в июне 1234 г.
В них же зафиксированы и дисциплинарные меры, поддерживающие вертикаль через круговую поруку без исключения – от рядового воина до его командиров. Эти положения сохранились в составе «Юань ши»: «В войске всякому десятку ставится десятник[69], все слушаются его команд, тот, кто действует самовольно, будет признан виновным в [воинском] преступлении… [Будь то] сотник ли, десятник ли, если в любом его подразделении совершено преступление, то он будет виновным в преступлении наравне с ним [подразделением]»[70].
В окончательном виде эта командная вертикаль для периода единства Монгольской империи сформулирована в ЮШ: «В начале государства[71] чиновник, служивший по военному ведомству, в зависимости от количества войск [под его командованием] – малого или большого, получал [соответствующие] ранг и жалованье – от низших до высших [размеров]. Тот, кто начальствовал над 10 тысячами человек, – становился темником; тот, кто начальствовал над 1000 человек, – становился тысячником; тот, кто начальствовал над 100 человек, – становился сотником»[72].
1.1.2. Структурные подразделения монгольской армии
Из приведенных сообщений ясна организация монгольской армии в виде построенной по десятичной системе (известной у кочевников Центральной Азии еще со времен сюнну) конной армии – в нее зачислялись все мужчины кочевого народа поголовно (от 15 лет и старше), которые разбивались на десятки-сотни-тысячи. Китайцы были давно и хорошо знакомы с ней, видимо, поэтому Чжао Хун, Пэн Да-я и Сюй Тин подробно не останавливаются на ее описании, упоминая только общую иерархию подразделений, их начальников и роль военной дисциплины у монголов. Еще Пэн Да-я особо выделяет подразделения, не вписывающиеся в эту известную военную систему «северных варваров». А именно – так называемые «войска батуров» и полусотни, на которые были разбиты сотни – основные тактические единицы кочевников.
Так, ХШ упоминает среди обычных подразделений монголов и особые полусотни: «50 всадников называются дю… что означает “один отряд”… Воинственные вожаки и [их] крепкие слуги собираются в войска, которые находятся в особом подчинении у старших военачальников. Их называют войсками батуров»[73]. Отряд в 50 всадников был обычной тактической единицей в чжурчжэньской кавалерии. Возможно, что Пэн Да-я в 1233 г. наблюдал заимствование у чжурчжэней такого разбиения на полусотни[74] и зарождение в середине 1230-х гг. такого разбиения исходных сотен и тысяч на несколько подразделений низшего ранга (полусотен в сотне и соединений по 2–3 или 4–5 сотен в тысяче), которые характерны для более позднего, юаньского периода, т. е. для 1270–1280-х гг. Именно этими годами датируются в «Юань ши» изменения в военной организации государства Юань в ходе реформ внука Чингисхана Хубилая.
Что же касается «войск батуров», то они упоминаются еще раз в ХШ: «Не [присужденных к] смерти наказывают ссылкой на тяжелые работы в войске батуров (то же, что по-китайски «бесстрашные воины») и прощают их только после трех-четырех случаев [заслуг]»[75]. Первоначально батурами, как отдельной категорией монгольского войска, стали именоваться воины из личной охраны Чингисхана – было в ней всего 1000 человек baatud (множественное число от «баатур»). Вот как об этом сообщает «Сокровенное сказание»: «Затем была отобрана тысяча богатырей[76], которыми он милостивейше повелел командовать Архай-Хасару и в дни битв сражаться пред его очами, а в обычное время состоять при нем турхах-кешиктенами»[77]. Именно про таких воинов личной охраны и одновременно костяка отборных подразделений для ответственных заданий и говорится в первом отрывке. Позже, во времена Юань, «батуры» отмечены как одна из категорий внутри личной охраны (гвардии) юаньских императоров[78].
Со временем слово «баатур» стало также званием для отличившихся в боях воинов, при этом получавший звание баатура одновременно жаловался кибитками простолюдинов-харачу. Эти кибитки закреплялись за ним для удовлетворения его материальных нужд, из их числа брались в военные походы мужчины, подчинявшиеся непосредственно своему баатуру, составлявшие как бы его личную дружину[79]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Чжурчжэни, создавшие в начале XII в. на территории Северного Китая империю Цзинь (1125–1234 гг.), происходили от тунгусо-маньчжурских народов, издавна живших охотой.
2
Обзор такой литературы см.: Крадин Н. Н., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. М.: Восточная литература РАН, 2006.
3
Не является исключением и предыдущая книга автора «Военная держава Чингисхана» (Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана, М.: ACT, 2004), задуманная в 2002 г. как своего рода мини-энциклопедия по истории государства Чингисхана и его первых преемников. В этих рамках она требовала привлечения как можно большего числа разнообразных источников. С того времени автором был учтен ряд замечаний, сделаны новые переводы источников и найдены новые сведения в них, а также исправлены и дополнены некоторые выводы и результаты исследования источников, уточнена степень их достоверности.
4
Цит. по: Юань ши, Чжунхуа шуцзюй чубань. Пекин, 1997 (кит.), стр. 51.
5
Часто используемое в литературе сообщение монаха Юлиана (1237 г.): «Говорят, что в войске вместе с ними пребывают двести сорок тысяч рабов-неединоверцев, а также сто тридцать пять тысяч отборнейших мужей-единоверцев, стоящих в строю» (цит. по: Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII–XIV вв. о татарах в Восточной Европе // ИА, том III. М.-Л., 1940, стр. 90) надо воспринимать критически. Разумеется, армия Батыя не могла достигать таких цифр. Если Юлиану эту цифру сообщил «посол» монголов, то это дезинформация, несущая тем не менее и реальные факты: цифра 135 тыс. воинов-монголов почти совпадает с численностью так называемых «монгольских» войск всей империи (а не войск одного Бату), роспись которых была зафиксирована после смерти Чингисхана и сохранена в сочинении Рашид ад-Дина. Подробнее см. далее, в гл. I.
6
Эти документы в большинстве своем сохранились, разумеется, не в своем натуральном виде, а как их списки (цитирования), созданные для различных нужд и сохраненные в текстах заинтересованных лиц. Механизм такого сохранения объясняется ниже – на примере Юань. Наличие недавно изданного в КНР огромного компендиума «Цюань Юань вэнь (Полное собрание литературных текстов Юань)», далее – ЦЮВ, позволяет привлекать юаньские тексты конца XIII – начала XIV в., где сохранены сведения из канцелярии монгольских первых каанов, начиная с Чингисхана и Угэдэя.
7
В редком случае современного событиям хрониста, добросовестность которого проверена и не вызывает сомнений, а его сведения персонализированы (т. е. даны точные ссылки на источник информации), возможно привлечение его данных для иллюстраций и т. п. Одним из примеров такого хрониста был Ибн ал-Асир (умер в 1232/33 г.).
8
В жизнеописании уйгура Тататунги в составе ЮШ подробно рассказывается о таком решении Чингисхана (там он называется Тай-цзу – по его храмовому имени в династии Юань): «Тататунга, человек из уйгур. По природе был умен и сообразителен, отлично рассуждал и беседовал, глубоко познал отечественную письменность. Найманский Таян-хан ценил его и сделал наставником, поручив ведать золотой печатью и налогами. Тай-цзу пошел походом на запад, и Найманское государство погибло. Тататунга взял за пазуху печать и бежал. Его сразу поймали. Государь стал расспрашивать [его] так: “Народ Таян-[хана] весь перешел ко мне, так зачем ты нес с собой печать?” [Тататунга] ответил так: “Подданный [знает свой] долг!..” Государь сказал так: “Верный и почтительный человек!” – и спросил, для чего используется эта печать? [Тататунга] ответил так: “Она используется для подтверждения подлинности [указов хана] по всем делам, когда взимаются налоги и назначаются люди [на должности]”. Государь одобрил это… Государь спросил его так: “Хорошо ли ты знаешь письменность родной страны?”… и приказал после этого [Тататунге] обучить царевичей и князей крови писать на своем языке уйгурскими буквами», цит. по: Юань ши… стр. 3048. Есть в ЮШ известия и о других уйгурских учителях при дворе Чингисхана – например, об уйгуре Кара-Икачибере и его сыне как об учителях Чингисидских царевичей рассказывается в их жизнеописаниях в ЮШ (там же, стр. 3046).
9
Цит. по: Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongrol-un niruca tobciyan. Юань чао би ши (Монгольский обыденный изборник). Т. 1. Введение, перевод, тексты и глоссарии. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941, стр. 159–160. Далее цитирование «Сокровенного сказания» производится по этому изданию в переводе С. А. Козина.
10
В составе ЦЮВ сохранился текст крупного юаньского чиновника и историографа Юй Цзи (1272–1348 гг.), где говорится: «Совершались при этом официальные записи [деяний] под знаменами дракона и стягами солнца с луной (т. е. под знаменами монгольского каана. – Р. Х.), делались собрания [записей об] его [т. е. императора] подвигах и свершениях, которые [хранились] в золотых сундуках в каменных палатах. Меры секретности [по отношению к ним] были чрезвычайно жесткими, посторонним императорскому дому было нельзя ни получить, ни даже увидеть или узнать [их содержание]», цит. по: Юй Цзи. Мэнгу Тоба гун сяньин бэй мин (Мемориальная надпись стелы кладбища предков господина [из рода] монгольских Тоба)» // «Полное собрание литературных текстов Юань» т. 27. Нанкин, 2004 (кит.), стр. 405.
11
Наиболее полно их результаты представлены в следующих двух работах: Храпачевский Р. П. Юаньские источники XIII века о походах монголов на Русь и Восточную Европу // «Комплексный подход в изучении Древней Руси. Материалы X Международной конференции». М., 2019; Храпачевский Р. П. Отражение монгольских первоисточников XIII века в династийной истории «Юань ши». На материале походов монголов на Русь и в Восточную Европу // «Древнейшие государства Восточной Европы. 2021 год: Восточная Европа и мир ислама. К юбилею Татьяны Михайловны Калининой». М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2021.
12
Он был участником миссии Плано Карпини к монголам. Его собственный рассказ о ней (записан в 1247 г.) см. в The Mongol Mission. Narratives and Letters of the Franciscan Missionaries in Mongolia and China in the Thirteenth and Fourteenth Centuries. N. Y.: Sheed and Ward, 1955.
13
Цит. по: Оуян Сю. Удай шицзи (Записи по истории Пяти династий) // Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху. М.: Наука, 1984, стр. 11.
14
В основополагающем конфуцианском трактате «Лунь юй», в разделе «Осуществлять правление» (посвящен проблемам государственного управления и обучения элиты для этих целей) утверждается как один из основных критериев познания жесткое требование Конфуция о необходимости полагаться исключительно на реальные факты и отказа от фантазирования: «…научить ли тебя, как определять знание? Если знаешь что-либо, полагай, что знаешь; а если не знаешь – полагай, что не знаешь. Это и есть знание» (Лунь юй, гл. Вэй чжэн, 17).
15
Уже в период Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.) была выдвинута концепция «и и чжи чжи» («руками варваров управлять ими»), ставшая основой для многовековой стратегии отношения Китая к окружавшему его кочевому миру. Политика использования одних кочевых народов против других требовала постоянного отслеживания ситуации среди них и должна была покоиться на регулярной и хорошо поставленной разведке, именно это имел в виду Оуян Сю в приведенном выше пассаже.
16
Вот перечень только тех официальных посольств к монголам (и их даты), от которых дошли до нашего времени письменные документы: 1220 г. – посольство Чжао Хуна; 1221/22 г. – посольство Угусунь Чжундуаня; 1233 г. – посольство Цзоу Шэнь-чжи (в его составе и был Пэн Да-я в качестве «чиновника по составлению официальных бумаг»); 1236 г. – второе посольство Цзоу Шэнь-чжи (в его составе был Сюй Тин в качестве секретаря миссии). О существовании еще целого ряда миссий мы знаем по упоминаниям в источниках того времени (см.: Bretschneider E. Medieval Researches from Eastern Asiatic Sources. London, 1910).
17
Это устоявшееся русское название памятника. Его оригинальное монгольское название «Монгол-ун ниуча тобчиян (Тайная история монголов)».
18
Букв. «Секретная история династии Юань». Это китайское название для транскрибированного китайскими иероглифами монгольского текста СС и его сокращенного китайского перевода.
19
Букв. «правдивые записи», их в старом Китае составляли особые чиновники шигуань (департамент истории), которые были обязаны ежедневно фиксировать в этих шилу события царствования императора на протяжении всей его жизни. По существовавшим законам эти записи нельзя было ни посмотреть, ни изменить. На их основе составлялись официальные истории правивших Китаем династий – такова была традиция, установившаяся после Сыма Цянь и Бань Гу, написавших первые две династийные истории в Китае (из 24 «официальных историй», созданных за всю его историю).
20
Цит. по: Панкратов Б. И. Изучение восточных языков в Китае в период династии Мин (1368–1644) // Страны и народы Востока, вып. 29. СПб.: Петербургское востоковедение, 1998, стр. 113. Печатные экземпляры словаря «Хуа-и и-юй» (7 экз. издания 1389 г.) и 41 лист из минского печатного издания 1380-х гг. «Юань-чао би-ши» были найдены в 1933 г. на старых складах «Нэйгэ даку» на территории императорского дворца. Их лично видел и изучил Б. И. Панкратов в Пекинской библиотеке в 30-х гг. XX в.