Эпидемия добра

14 мая. Четверг

Андрей смотрел на лицо существа по ту сторону тонкой грани стекла и цепенел от ужаса. Его можно было бы назвать человеком, но ряд особенностей указывал на обратное. Из-под бледной и полупрозрачной кожи выступа зеленоватая сетка вен. Кожа на лбу странно бугрилась, явно обозначались надбровные дуги. Шею обвивал спиральный узор, походивший на татуировку. Под глазами угнездились не круги, а настоящие трупные пятна. И наконец, сами глаза… Пугала не столько наружность твари, сколько выражение глаз. В них таилось что-то неизвестное, нечто запредельное. Так они и глядели друг на друга. Глаза в глаза.

Для Андрея всё было кончено. И неважно, как скоро существо убьёт его: через секунду или подождёт чуть дольше. От Андрея ничего не останется, даже могилы… Как так получилось? Почему он должен умереть так страшно и нелепо?

Агонизирующее сознание стало судорожно вылавливать из памяти фрагменты последних дней, будто бы там можно найти ключ к спасению. Хотя ситуация оказалась настолько безвыходной, что не стыдно было искать спасения в воспоминаниях…

11 мая. Понедельник

Всю ночь Андрея мучили непонятные сны. Он куда-то бежал, кого-то догонял, прятался. Кто-то кричал и плакал. Это были сны, от которых человек наутро чувствует себя совершенно разбитым и уставшим. Будто и не спал, а всю ночь разгружал вагоны. Освободившись от паутины тревожных сновидений, Андрей уставился в потолок. Ощущение реального мира постепенно возвращалось. Он попытался воспроизвести в голове приснившуюся галиматью, но безуспешно.

– Ох, сегодня же понедельник! – спохватился Андрей и резко вскочил с кровати. Ему совсем не хотелось опаздывать на лекцию. Тем более он имел реальный шанс получить зачёт по прикладной информатике «автоматом».

Андрей умылся, почистил зубы, заглянул в уборную. Теперь на кухню. Поставил чайник. Пока тот закипал, коротенькая зарядка. Несколько махов руками, разминка шеи, приседания.

Вода вскипела? Ещё нет. Значит, есть время одеться. Джинсы, футболка, носки – вот и весь гардероб. Чудесен май! Не нужно ни пуховиков, ни ветровок. На улице тепло и сухо. Чай будет сегодня или нет? Кнопка нажата. Штепсель в розетке.

– Сгорел, подлец? – Андрей легонько хлопнул чайник по выпуклой стенке. – Ну и ладно. Без тебя обойдусь!

Жаждущий завтрака студент достал из холодильника банку с вишнёвым компотом, кусок докторской колбасы и батон хлеба. Лампочка в холодильнике не горела. Это навело на мысль, что в очередной раз отключили электричество. Андрей проверил свою догадку, щёлкнув выключателем кухонного светильника. Света не было.

– Отлично! Значит, чайник не сгорел.

Позавтракав, Андрей сложил посуду в мойку, обулся, подхватил рюкзак и быстрым шагом покинул квартиру. Проскочив сумрачную лестницу подъезда, очутился на улице.

Его встретили пасмурное небо и прохладный ветерок. Природа намекала на собирающийся дождь, но возвращаться за дождевиком было некогда.

Он шёл и обдумывал своё текущее положение на сессии.

«Если успею закрыть матанализ и инженерную графику до конца следующей недели и сдать все чертежи по начерталке, то меня допустят к сессии. Тогда я проставляю все экзамены автоматом – это дело решённое – и спокойно отправляюсь на каникулы… На целых три месяца! Ого, неплохо!»

Студент остановился, поднял взгляд на фасад ближайшего дома, простоял так несколько мгновений, будто мыслитель, нащупывающий ускользающую идею, а затем снова пустился вперёд, уставившись себе под ноги.

«Значит, отдохнуть успею и подработать. Но ещё остаётся физкультура… М-да, физрук не пойдёт на уступки, он мужик принципиальный. Сколько я пропустил? Два… Пять… Двенадцать. Двенадцать занятий. О-о-о, это плохо. За две недели никак не отработаю. Что делать?»

Он снова остановился, оторвался от созерцания асфальта и своих ног.

– Действительно, что мне делать с физрой? – спросил он себя вслух. Звук собственного голоса встревожил его, и Андрей завертел головой по сторонам – не заметил ли кто-нибудь, как он разговаривал сам с собой.

К счастью, улица была на удивление пустынна для утра рабочего дня. И Андрей позволил себе порассуждать в голос.

– У меня осталось две недели и двенадцать неотработанных занятий. Я не смогу каждый день посещать спортивный зал, потому что должен сдавать зачёты по другим предметам. Без проклятой физкультуры меня не допустят к экзаменам. Но что я раскис? Речь идёт о физической культуре, а не о физике. Я запросто могу отработать занятия в следующем семестре. Хм… Переговорю с Викторовичем, надеюсь, он пойдёт на встречу. Ладно! Надо идти, а то опоздаю.

Вдоль неширокой улицы стояли жилые дома в три, четыре и пять этажей. Кое-где были устроены палисадники с чахлой растительностью. В стороне, противоположной движению студента, находился конец улицы, характерный для всех окраин этого города. Выглядел он так: дом – проулок, дом – проулок, дом, а дальше песок и редкий кустарник. Асфальтированная дорога либо шла дальше, если она вела к какому-то объекту, либо резко сменялась накатанной колеёй в песке. Если же проследовать вместе с Андреем, то на всех поворотах и немногочисленных перекрёстках были точно такие же улицы с малоэтажными домами. Исключениями являлись: центральная площадь, порт, больница и институт.

Он дошёл до института. Миновал просторную площадь с фонтаном, вокруг которой с трёх сторон растянулись серые корпуса, и вошёл в средний подъезд. Достал из нагрудного кармана студенческий билет, кожаная обложка которого служила чем-то вроде кошелька, где одновременно хранились деньги, электронный пропуск и очень важные бумажки наподобие направлений на сдачу экзамена. Студент приложил «кошелёк» к консоли турникета и, не сбавляя шага, налетел на турникетную вертушку.

Андрей вспомнил, что после прикладывания пропуска к консоли, не раздался характерный писк, оповещающий о возможности прохода. Он ещё раз пришлёпнул кошелёк к жёлтому кружку. Электроника не подавала признаков жизни.

– Извините! – обратился студент к охраннику, который сидел за специальной стойкой слева от турникетов. – Турникет не работает. Пропустите, пожалуйста, я на лекцию опаздываю.

На его просьбу не последовало ни ответа охранника, ни разрешающего писка турникета. Оглядев стойку и убедившись, что охранник куда-то отлучился, Андрей нагнулся и прошмыгнул под вертушкой. Затем поднялся на третий этаж и устремился к потоковой аудитории, в которой и должна была идти лекция.

Он подошёл к двери, отдышался, пригладил волосы и дёрнул ручку. Заперто.

– Не понял… – смущённо пробормотал Андрей и полез в рюкзак, чтобы проверить, верно ли записан номер аудитории.

В тетради стояла пометка: «11 мая 8:30 – прикл. инфа в 12 ауд.».

Студент достал мобильный телефон: 8:42. Потом проверил наручные часы, которые носил больше по привычке.

– Семь сорок две! – облегчённо выдохнул он.

Мобильный телефон опять сыграл с Андреем злую шутку: произвёл переход с зимнего времени на летнее. Программная ошибка, которая случалась стабильно раз в месяц.

Имея в запасе целый час, Андрей решил потратить его наиболее разумным для студента образом – подремать на одной из скамеек, расставленных вдоль стен коридора.

Он положил под голову рюкзак и улёгся поудобнее.

Не успел Андрей расслабиться, как с лестницы послышались какие-то звуки. Наверное, кто-то из однокашников тоже заранее пришёл на лекцию. Андрей мог бы встать и поболтать с товарищем, но всё-таки хотелось вздремнуть. Поэтому он притворился спящим, чтобы никто не потревожил.

Звуки приближались. Шарканье и шлёпанье босых ног, будто кто-то тащил по полу тяжёлый мешок и при этом энергично топал ногами. К этому добавилось громкое хриплое дыхание. Видимо, человек, преодолевший несколько пролётов лестницы, решил выразить свою усталость в такой шутливой преувеличенной форме. Пришедший дополз до скамейки, на которой лежал Андрей, и студент слегка улыбнулся, ожидая от знакомого продолжения комедии.

– Молодой человек, вы не хотели бы мне помочь? – обратился к Андрею громкий бас.

Андрей хохотнул и, не открывая глаз, сказал:

– Здорово, Серёга! У тебя тоже мобильник любит повеселиться?

– Нет, я хочу е-е-е-есть, – прогудел бас и к словам добавилось утробное булькание.

Студента обдало нестерпимой вонью протухшего мяса. Он зажмурился, резко сел, зажал нос и рот руками.

– Серёга, ты чё творишь?! Чё за фигня?!

Андрей открыл глаза, чтобы посмотреть на непутёвого товарища, но тут же у него внутри взорвалась какая-то морозная бомба и тело пронзили тысячи ледяных осколков. Вопль ужаса устремился наружу, но нервный спазм сдавил глотку, и из неё вытянулось лишь жалкое протяжное сипение. Студента начала бить нервная дрожь…

Перед Андреем стоял, а точнее лежал, не его знакомый, но нечто совсем другое. Оно имело огромную лысую голову. Прямо из головы вместо ушей росли мускулистые руки, оканчивающиеся уродливыми культями. От головы тянулось туловище. По форме тело урода напоминало кабачок и было обтянуто грубой и в то же время прозрачной жёлтой кожей. Её покрывали язвы, которые блестели от каких-то выделений. Вдоль по коридору тянулся мокрый след. Из того, что обычно составляет лицо, на голове присутствовал гигантский безгубый рот, усеянный длинными вогнутыми внутрь клыками. Внутри зловонной пасти ворочался язык, больше похожий на змею. Ни носа, ни глаз существо не имело. Хотя Андрей почувствовал на себе пристальный голодный взгляд.

– Е-е-есть… – пророкотало чудище, и толстый змеевидный язык выполз изо рта и устремился к студенту. Язык быстро нащупал штанину, забрался выше и уже елозил по груди, оставляя на одежде вязкую слюну. Существо опёрлось на свои культи и с противным хлюпаньем перетащило туловище ближе к жертве.

Андрей взвыл от нахлынувшего отвращения. Его воля была парализована, тело не слушалось. И лишь инстинкт самосохранения, работавший в тот момент независимо от сознания, заставил правую ногу согнуться в колене, а затем быстро распрямиться. Подошва ботинка ударила в верхнюю часть рта. Чудовище недовольно хрюкнуло, язык втянулся обратно. Тут студент понял: если хотя бы одна нога подчиняется ему, то не всё потеряно. Он собрался с силами и снова лягнул тварь по рту, отчего та забурчала и отклонилась назад. Андрей сосредоточился, примериваясь для третьего удара, как вдруг изнутри головы существа, будто рыбы к стенке аквариума, подплыли два глаза. Как человеческие, но только большие. Они не стояли на месте, а колебались в разные стороны. При этом они смотрели на Андрея. Внезапно существо взмолилось знакомым мужским голосом:

– Андрюха! Помоги нам! Слышишь?! Помоги!

Он очнулся от сильного толчка в плечо. Было холодно, тело колотила мелкая дрожь. Одежда промокла от пота. Студент ощутил, что его ноги кто-то держит. Обернулся и уже изготовился снова брыкаться. Но увидел, что голени лежали на скамейке, а сам он оказался на полу.

Андрей догадался, что ему привиделся кошмар. Страшно реалистичный, от которого он так взмок и сполз со скамьи. Студент потёр пылающее лицо и огляделся по сторонам – не видел ли кто его падения? Но в коридоре по-прежнему не было ни души. Он встал и начал поправлять одежду. Разгорячённое тело стало понемногу остывать. Во рту появилась сухость и специфический привкус, возникающий иногда после сна.

– Бр-р-р, – Андрей встряхнулся, – ну и приснится же. Сколько я проспал?

Он достал мобильный телефон и обомлел: 19:45. Потом посмотрел на часы: 18:45.

– Ёлки-палки! Целый день проспал! Блин, хоть разбудил бы кто-нибудь!

Ему не хотелось верить, что невинная попытка доспать привела к столь ужасному результату. Он приблизился к аудитории – закрыто. Андрей направился к лестнице, где на каждом этаже висели часы. К великому огорчению, они показывали то же время, что и его собственные.

– Чёрт побери! День коту под хвост!

Андрей прикинул в уме, что все преподаватели уже ушли, и, по сути, его дальнейшее пребывание в институте на сегодня не имеет смысла. Догадку подтверждала тишина в коридорах.

Выйдя на площадь перед институтом, он сел у фонтана, зачерпнул прохладную солоноватую воду и умылся. Фонтан был настоящей достопримечательностью Аральска-7. Во-первых, он был единственным в городе. Во-вторых, в нём циркулировала почти опреснённая морская вода. Что вполне логично для места, куда пресную воду доставляли по морю на кораблях. В будние и выходные дни здесь всегда кучковались не только студенты, но и жители со всего города. Сегодня Андрей сидел на бортике фонтана в полном одиночестве. Обида за потерянное время была так сильна, что он не обратил на это обстоятельство особого внимания. Студент ещё раз освежился водой из фонтана, встал и зашагал домой.

Поглощённый раздумьями о том, как теперь выправить ситуацию с сессией, он дошёл до дома. Нырнул в прохладную темноту подъезда, поднялся на второй этаж и вставил ключ в замок. Два поворота, ручка ушла вниз. Дверь отворилась с лёгким скрипом петель, давно не помнивших смазки. И с тем же скрипом затворилась. Андрей щёлкнул выключателем, но люстра не пожелала осветить коридор.

– Чудненько, света нет. Тогда займёмся изучением теории.

Он разулся и прошёл в комнату. Улёгся на кровать, взял в руки учебник по электротехнике и погрузился в чтение. Но познавательный процесс шёл вяло, ум блуждал между написанным в книге и постыдным происшествием в институте. Как можно проспать весь день? Он никогда не был лентяем или соней. Наверное, всему виной систематический недосып. В последнее время Андрей плохо высыпался из-за неудобного расписания и подработок. Хватало и волнений – защита курсовых работ давалась нелегко. Похоже, переутомлённый организм принял волевое решение как следует выспаться. Вот и отключился Андрей в неподходящее время. Из-за чрезмерного умственного напряжения вместо спокойного сна он был награждён отменными кошмарами, которые только добавили усталости.

«Кстати, почему все сидят дома и не выходят на улицу? Город точно вымер…»

Как бы в ответ на вопрос Андрея по оконному стеклу застучали капли дождя. Сначала редко и неуверенно, а потом часто, превратившись в барабанную дробь.

«Согласен. В дождь лучше сидеть дома. Интересно, будет ли гроза? Эх, что-то не читается. Пожалуй, мне и правда нужно хорошенько выспаться. Дать закипевшим мозгам заслуженную передышку. Завтра после пар схожу на море. Пусть вода не достаточно прогрелась, главное, чтобы погода стояла солнечная и тёплая».

12 мая. Вторник

Смятый газетный лист полз по дороге короткими бросками, то замирая, то срываясь с места. Вот он спустился с тротуара на проезжую часть и затих, как бы осматриваясь – нет ли машин? Убедившись в их отсутствии, листок продолжил поползновения. Добравшись до середины, он остановился на осевой линии, слегка колеблясь. Дёрнулся раз, дёрнулся два. Вдруг взмыл вверх и закружился по спирали, отдаляясь от земли. Вслед ему устремился вихрь пыли и мелких песчинок.

Погода исполнила пожелание Андрея, но со своими дополнениями. Солнце ласково будило город тёплыми лучами, а прохладный ветер помогал ему, налетая неожиданными и резкими порывами.

Андрей сидел на кухне и, уплетая завтрак, наблюдал за пируэтами газетного листа. Он отлично выспался. В молодом теле торжествовали лёгкость и бодрость. Ум был чист, прозрачен и готов к встрече с гранитом науки. Но в сердце ворочалась беспричинная тревога, которая поселилась там вчера. И оптимизм, приобретённый с пробуждением, медленно таял, растворяясь в беспокойстве.

Андрей собирался помыть посуду, но воды не было, как и электричества. Тратить питьевую воду из магазина не хотелось, поэтому мытьё откладывалось до лучших времён. Покинув жилище, студент направился на учёбу. По дороге он вглядывался в окна домов и витрины магазинов. И как ни старался высмотреть кого-нибудь, никого не заметил.

«Странно, на часах уже 9:15, а магазины ещё закрыты. Нам продлили майские праздники? Все отдыхают, а я один, как дурак, второй день подряд пытаюсь попасть на учёбу?»

Институтский комплекс встретил прежним запустением.

Андрей внимательно обвёл взором все окна и площадь – людей нет. Вошёл в центральный подъезд. Охраны на проходной не было. Тогда парень громко спросил:

– Есть кто? Эй!

На его призыв никто не вышел и не отозвался. Андрей проследовал в каморку, в которой сидели охранники, балуясь чаем или чем-то покрепче. Он приготовил обличительную речь для бездельничающих стражей турникетов, но каморка оказалась пуста.

– Хорошо, – сказал он сам себе. – Заглянем в деканат и на пару кафедр.

Андрей резво взбежал по лестнице на пятый этаж, где размещались кабинеты деканов и кафедры различных дисциплин. Сколько ни стучал, ему никто не открыл.

Обычно при отмене или переносе пар на двери деканата вешались объявления, дабы студенты могли получить информацию из первых рук, не беспокоя ни декана, ни его секретарей. Прочитав по два раза все объявления, Андрей не нашёл ничего, что пролило бы свет на мучавший его вопрос: «Где все?»

Тогда студент задумал поискать в другом месте – широком коридоре на втором этаже, называемом студентами «Арбат». Там на стенах в изобилии висели всевозможные стенгазеты, плакаты и прочие продукты наглядной агитации. Там же, в средней секции коридора на специальных стендах вывешивали расписания занятий и все объявления, касающиеся учебного процесса. Но и на «Арбате» он не обнаружил полезной информации.

Андрей порядочно запыхался, пока бегал по лестницам и коридорам. Пот выступил на лбу, а футболка стала влажной. Он не был способен просто ходить, так как с каждым перемещением от одной точки, где мог бы получить какие-нибудь сведения, к другой его тревога усиливалась.

Основной учебный корпус не дал ответов. Пришла очередь наведаться в ректорат – небольшое отдельное здание, соединённое с основным учебным корпусом воздушным переходом на уровне второго этажа. Андрей промчался по «Арбату» и, очутившись перед лестницей ректората, остановился, чтобы перевести дыхание.

«Ректора на месте точно нет. Его заместителей и подавно. Кто может сейчас находиться здесь? Правильно! Дежурный секретарь ректора».

Дежурный секретарь ректора – это человек, а точнее сразу три человека, являлись для студентов и большинства преподавателей почти мистической загадкой. Они работали посменно: сутки через двое. В обязанности дежурного секретаря входил приём входящих звонков в любое время дня и ночи, когда другие сотрудники не имели возможность их принять. Они принимали звонки в праздники, даже в Новый год. Любопытно, что никаких справок о работе института они не давали. Многие из интереса пробовали звонить в институт в выходные или ночью, чтобы попасть на дежурного секретаря и задать ему вопрос. Попытки всегда заканчивались одинаково: как только звонивший успевал изложить свой вопрос, в трубке сразу звучала фраза: «Перезвоните, пожалуйста, завтра» – и короткие гудки. Один экспериментатор сделал около двадцати звонков за ночь, в итоге к нему приехал наряд полиции и настойчиво попросил не хулиганить.

Дежурный секретарь сидел в отдельном кабинете, устроенном в просторной приёмной ректора. Никто и никогда не видел, чтобы во время своего дежурства он отлучался из кабинета. К нему никто и никогда не заходил, кроме ректора. Ректор заходил к секретарю, а не наоборот! По этому поводу ходило много домыслов и мифов. Для Андрея было важно то, что дежурный секретарь всегда находился в стенах образовательного учреждения. Значит, и сейчас он мог застать того на месте.

Приёмная ректора оказалась открыта. Студент немного оробел в ожидании встречи с неизвестным человеком. Он обозначил свой приход стуком о косяк, шагнул в приёмную и посмотрел на кабинет дежурного секретаря.

– Ого! Это как понимать?

Дверь в таинственный кабинет была распахнута настежь. Андрей вошёл. Ни души. Удивила скромная обстановка. Письменный стол, ноутбук, офисный стул на колёсиках, кондиционер на стене и самый главный предмет – телефон – старый дисковый аппарат.

Ничего сверхъестественного не нашлось. Правда, в ящиках письменного стола могли храниться некие документы или вещи. Но Андрей, превозмогая любопытство, отказался провести ревизию рабочего места. Он допускал, что где-то тут стоят скрытые видеокамеры, и счёл за благо уйти.

Сомнений больше не осталось – в институте не было ни одного человека. Беспокойство физически ощутимо заворочалось в груди. Сердце бухало от бега. В ладонях начало покалывать. Заболел живот.

Андрей выскочил на улицу, кинулся к фонтану, развернулся лицом к серой громаде зданий, глубоко вдохнул и закричал, будто обращаясь к пустым коробкам из железобетона:

– Э-э-э-эй! Вы где-е-е-е?!

«Где? Где? Где?» – отозвалось эхо.

– Бред какой-то! – он приблизился к бортику фонтана, упёрся в него руками и резко погрузил голову в воду. Вода обожгла холодом. Андрей не спешил выныривать и простоял так несколько секунд. Затем он повторил процедуру дважды. Стало легче.

Андрей сел на гранитный бортик. Вода стекала с волос на одежду.

«Спокойно. Из-за чего я психую? Ну, нет никого. Ну, не будет пар, и Бог с ними. Отменили занятия, меня не предупредили… Ха! А возьму и пойду купаться. Кстати, не удивлюсь, если все смотались на пляж. Солнце-то вон какое! А ветер не помеха, мы привыкли за два года. Ох-х-х… И зачем я так орал? Что народ подумает?!»

Отогнав от себя мрачные раздумья, Андрей вернулся домой. Он усердно представлял, как придёт на пляж, как выберет место с чистым песком без веточек и вездесущих окурков, как станет неспешно заходить в море, привыкая к воде. На всякий случай стоит взять полотенце. Простудиться после купания глупо и недопустимо, учитывая близость сессии.

«А вдруг всё расписание и сессию перенесут или вообще отменят? Поменяют учебный план? Это будет номер! Ха-ха-ха», – веселился про себя студент.

«А хоть бы и так! Мои дела обстоят совсем неплохо. Только бы наше заведение вовсе не закрыли… Интересно, сейчас на пляже девчонки есть? Должны быть! Если они не в институте, то где им быть? Я давно приметил некоторых из нашего потока, но до сих пор не удосужился нормально познакомится. Здравствуйте – до свидания, привет – пока, спасибо – пожалуйста. Всё общение. С этой учёбой я превратился в отшельника и теперь, кажется, эволюционировал в психопата. Пора заканчивать затворничество! На пляж! К солнцу! К прекрасным дамам! К людям…»

Андрей дошёл до дома и замер перед подъездом. Яркий воздушный шарик хорошего настроения лопнул от укола иглы дурного предчувствия.

«Институт безлюден, магазины закрыты. А дома? Есть ли люди в самих домах?»

Вопрос поразил его своей абсурдностью. Но Андрей был достаточно разумен и понимал: ему не спрятаться за ширмой собственных иллюзий от опасности, если таковая существует.

Он припомнил, в подъезде жители как минимум трёх квартир почти никогда не покидали своих жилищ. Надежда Ивановна – бабушка божий одуванчик с пятого этажа; Лариса Михайловна – зловредная и скандальная бабка с третьего; шумный, но безвредный алкоголик дядя Митя – сосед по лестничной клетке.

«Если их нет дома, то… и других домоседов нет. Следовательно, никого из жителей нет дома…»

– Может, это у меня не все дома? – спросил Андрей вслух.

Затем возникло непривычное чувство холодной уверенности, тревога затихла. Он заговорил чётко, мотивируя себя на проверку квартир:

– Я должен убедиться, что в городе есть кто-то, кроме меня. И пусть надо мной потом смеются. Я не сплю, – он больно ущипнул себя за щеку, – я не пьян и не под кайфом. И то, что творится вокруг, кажется подозрительным. Я не могу сделать вид, что ничего не замечаю, и должен действовать. Я ощущаю угрозу своей жизни, – на этих словах он запнулся, потому как доселе не хотел признаваться себе в этом. – И обязан убедиться, что мне ничего не угрожает.

С последними словами он шагнул в подъезд.

При прочих обстоятельствах Андрей не рискнул бы постучаться к дяде Мите, но сейчас обстоятельства были чрезвычайными.

Парень приблизился к квартире, в которой жил дядя Митя и нажал на кнопку звонка.

«Что сказать? Здрасьте, дядь Мить! Вы здесь? Глупо… Надо попросить у него… Попросить соль! Не то. Лучше отвёртку. Да, это подойдёт. Зачем я звоню? Света ж нет!»

Андрей несколько раз громко постучал и стал ждать. По привычке он занялся изучением двери. Обычная щитовая дверь, установленная ещё с момента постройки дома. Дядя Митя обшил её зигзагообразным узором из мелких дощечек и покрасил тёмным лаком. Со временем лак растрескался, несколько маленьких дощечек отвалились, отчего дверь имела неопрятный вид. Глазок заменяла пробка из-под шампанского. Дядя Митя любил рассказывать байку о том, как в Новый год он открыл бутылку с шампанским так, что пробка выбила глазок и намертво застряла на его месте.