Красная жатва и другие истории

13

Двести долларов десять центов

Не успел я расстегнуть рубашку, как раздался телефонный звонок. Дина Брэнд пожаловалась, что никак не может мне дозвониться.

– Ты уже что-нибудь предпринял? – спросила она.

– Пока собираюсь с мыслями. Думаю, твоя история мне пригодится. Возможно, уже сегодня.

– Повремени. Надо увидеться. Можешь приехать прямо сейчас?

– Да, – ответил я без особого энтузиазма, с грустью посмотрев на расстеленную постель.

Мало сказать, что на этот раз холодная ванна меня не освежила, – я чуть было не заснул в ней.

Дверь мне открыл Дэн Рольф, который вел себя так, словно накануне ничего не произошло. Дина вышла в прихожую помочь мне снять плащ. Она была в шерстяном платье песочного цвета, порванном по шву на плече.

Когда мы вошли в гостиную, она села рядом со мной на диван и сказала:

– У меня к тебе просьба. Ты ведь неплохо ко мне относишься, правда?

Я сказал, что неплохо. Она провела горячими пальцами по моей левой руке и пояснила:

– Знаешь, забудь о том, что я говорила тебе вчера вечером. Погоди, дай закончить. Дэн был прав: Макса предавать нельзя, с моей стороны это было бы ужасным свинством. И потом, тебе ведь нужен не Сиплый, а Нунен, правильно? Пожалуйста, не трогай Макса, а про Нунена я тебе столько всего расскажу, что ты его на всю оставшуюся жизнь за решетку упечешь. Тебе же это важнее? Ты ведь не настолько плохо ко мне относишься, чтобы дать ход истории, которой я с тобой поделилась только потому, что разозлилась на Макса?

– Что ж тебе известно про Нунена? – спросил я.

– А ты обещаешь, что оставишь Макса в покое? – С этими словами она погладила меня по плечу.

– Пока нет.

Она нахмурилась и сказала:

– У меня с Максом все кончено – честное слово. Ты не имеешь никакого права делать из меня доносчицу.

– Что там с Нуненом?

– Сначала дай слово.

– Не дам.

– Ты уже ходил в полицию? – резко спросила она, впившись ногтями мне в локоть.

– Да.

Она отпустила мою руку, пожала плечами и мрачно сказала:

– Выходит, уже поздно.

Я встал, но чей-то знакомый голос велел мне сесть. Хриплый, скрипучий голос.

Я повернул голову и увидел, что Сиплый стоит у двери, ведущей в столовую, и держит в своей ручонке здоровенный пистолет. А за ним – краснолицый детина со шрамом на щеке.

Когда я сел, появились люди и в прихожей. В гостиную вошел субъект с вялым ртом и полным отсутствием подбородка, тот самый, кого Сиплый называл Джерри. В каждой руке у него было по пистолету. У Джерри из-за плеча выглядывал тощий блондин, один из двух, которых я встретил в притоне на Кинг-стрит.

Дина Брэнд вскочила с дивана и, повернувшись спиной к Тейлеру, обратилась ко мне. Голос у нее срывался от бешенства:

– Я тут ни при чем. Сиплый явился сюда сам. Пришел извиниться за то, что наговорил мне вчера, и рассказал, что можно хорошо заработать, если выдать тебе Нунена. Все врал, но я ему поверила. Честное слово! Мы с ним решили, что он подождет наверху, пока я с тобой поговорю. Про остальных я вообще понятия не имела. Я…

– По-моему, если всадить ей пулю-другую пониже спины, она наверняка сядет, а если повезет, то и заткнется. Ты не против? – лениво спросил у Сиплого Джерри.

Самого Тейлера я не видел. Между нами стояла Дина.

– Успеется, – раздался его голос. – А Дэн где?

– На полу в ванной, отдыхает, – отчитался худой блондин.

Дина Брэнд повернулась лицом к Тейлеру. Швы от чулок на ее полных ногах извивались змеей.

– Макс Тейлер, ты паршивый маленький…

– Заткнись и не вмешивайся, – веско прохрипел Сиплый.

Она, как ни странно, сделала и то и другое: пока Сиплый говорил со мной, Дина не проронила ни слова.

– Шьете мне с Нуненом убийство его братца? – поинтересовался он у меня.

– Тут и шить нечего. И так все ясно.

– Я смотрю, вы с толстобрюхим друг друга стоите, – заметил он, и тонкие губы раздвинулись в ядовитой улыбочке.

– Со стороны виднее, – парировал я. – Между прочим, когда он пытался ошельмовать тебя, я был на твоей стороне, а тут он в своем праве.

Дина Брэнд опять возмутилась и замахала руками:

– Убирайтесь отсюда! Все до одного! Нечего в моем доме счеты сводить. Вон!

Худой блондин, тот самый, что уложил Дэна «отдохнуть», протиснулся в комнату. С застывшей улыбочкой на лице он подошел к Дине и заломил ей за спину руку.

Она вывернулась и сильно, по-мужски, ударила его в живот кулаком. Блондин отпустил ее руку и отлетел в сторону.

Затем, судорожно глотнув воздух, он схватил дубинку и снова двинулся на Дину. Улыбочка исчезла.

Джерри громко захохотал, нисколько не смущаясь отсутствия подбородка.

– Отстань от нее! – прошипел Тейлер.

Но блондин его не слышал. Как видно, он рассердился не на шутку.

Дина не спускала с него глаз, лицо у нее было совершенно непроницаемым. Она перенесла центр тяжести на левую ногу, готовясь ударить блондина правой, но тот был начеку. Приблизившись, блондин левой рукой сделал обманное движение, а правую, в которой была дубинка, ткнул Дине в лицо.

– Отстань от нее! – еще раз прошипел Тейлер и выстрелил.

Пуля угодила блондину чуть ниже правого глаза, он завертелся волчком и рухнул навзничь, прямо в объятия Дине.

Настал мой черед.

Пока все наблюдали за поединком, я незаметно сунул руку за пазуху. Теперь же я выхватил пистолет и выстрелил в Тейлера, целясь в плечо. А надо было целиться в голову, ибо меня опередил Джерри. Смех не помешал ему сориентироваться. Он выстрелил, его пуля чиркнула по моей руке, и я промахнулся. Правда, вместо Тейлера я попал в стоявшего за ним краснолицего.

На всякий случай я переложил пистолет в левую руку.

Джерри выстрелил в меня еще раз, но вновь неудачно: Дина толкнула ему под ноги труп блондина. Мертвая желтая голова ткнулась ему в колени, он на мгновение потерял равновесие, и я, улучив момент, бросился на него.

И очень вовремя. Еще секунда, и Тейлер уложил бы меня на месте. Его пуля просвистела у меня над головой, а мы с Джерри, сцепившись, выкатились в прихожую.

Справиться с Джерри было не так уж сложно, но приходилось спешить, ведь Тейлер в любой момент мог выстрелить еще раз. Дважды я ударил своего противника кулаком, один раз ногой, боднул головой и уже собирался его укусить, как вдруг почувствовал, что он весь обмяк. Я еще раз, на всякий случай, хватил его в то место, где полагалось быть челюсти, и отполз на четвереньках вглубь прихожей, подальше от двери в гостиную.

Затем я сел на корточки спиной к стене и стал ждать, не выпуская пистолета из рук. Кровь так сильно стучала в висках, что я абсолютно ничего не слышал.

В прихожей появилась Дина Брэнд. Она взглянула сначала на Джерри, потом на меня. Затем загадочно улыбнулась, поманила меня за собой и вернулась в гостиную. Я с опаской двинулся за ней.

Сиплый стоял посреди комнаты. В руках у него было пусто, в глазах – тоже. Если бы не ощерившийся ротик, он был бы в этот момент похож на манекен в витрине универмага.

За спиной у Сиплого, приставив пистолет к его левому боку, стоял Дэн Рольф. Лицо чахоточного было залито кровью. Блондин, который сейчас сам «отдыхал», лежа между мной и Рольфом, неплохо его обработал.

– Красиво стоишь, – хмыкнув, сказал я Тейлеру и тут только заметил, что у Рольфа в другой руке еще один пистолет, а дуло направлено на мою полную талию.

Это уже хуже. Впрочем, и я держал пистолет, так что мы с чахоточным были в одинаковом положении.

– Брось пушку, – приказал Рольф.

Я посмотрел на Дину, и взгляд у меня, по-видимому, был очень озадаченный, ибо она пожала плечами и сказала:

– Похоже, Дэн вышел из этой игры победителем.

– Вот как? Может, ты ему объяснишь, что со мной такие шутки не проходят?

– Брось пистолет, – повторил Рольф.

– И не подумаю, – огрызнулся я. – Гоняясь за этой пташкой, я похудел не меньше чем на двадцать фунтов, и если понадобится, готов сбросить еще столько же.

– Меня ваши дела не волнуют, и я не собираюсь… – начал было Рольф.

– Если ты сейчас его обезвредишь, – перебил я чахоточного, обращаясь к Дине, которая, пройдясь по комнате, стояла теперь у Рольфа за спиной, – то приобретешь сразу двух друзей: Нунена и меня. Тейлеру доверять все равно нельзя, поэтому и помогать ни к чему.

– Говори сразу, сколько я с этого буду иметь.

– Дина! – воскликнул Рольф, но было поздно: она уже стояла сзади, и ей ничего не стоило с ним справиться. Стрелять в нее он бы, пожалуй, не решился, а иным способом переубедить ее было невозможно.

– Сто долларов! – выпалил я.

– Господи! – воскликнула она. – Что я слышу? Наконец-то ты сам предложил мне деньги. Нет, сотни мало.

– Двести…

– Ого! Смотри, не разорись! Нет, двести – тоже не разговор.

– Двести долларов только за то, что ты выбьешь у Рольфа пистолет.

– Ты хорошо начал. Продолжай в том же духе. Накинь еще.

– Двести долларов и десять центов. Больше не дам.

– Вот скряга! Нет.

– Дело твое. – Я скорчил Тейлеру гримасу и предупредил его: – Когда произойдет то, что произойдет, смотри держи язык за зубами.

– Постой! – воскликнула Дина. – Ты действительно что-то затеял?

– Тейлера я заберу с собой в любом случае.

– Говоришь, двести долларов десять центов?

– Да.

– Дина, – проговорил Рольф, не поворачивая головы, – ты этого не…

Но она рассмеялась, подошла к чахоточному вплотную и обхватила его сзади с такой силой, что он не смог пошевелиться.

Локтем правой руки я оттолкнул Тейлера в сторону и, наставив на него пистолет, выбил оружие из рук Рольфа. Только тогда Дина его отпустила.

Рольф сделал несколько шагов в сторону столовой, слабым голосом проговорил: «Это не…» – и свалился.

Дина бросилась к нему, а я вытолкнул Тейлера в прихожую, где «отдыхал» Джерри, и подвел к стоявшему в нише телефону.

Я позвонил Нунену и сообщил ему, что задержал Тейлера.

– Пресвятая Дева Мария! – вскричал он. – Только не убивай его до моего приезда.

14

Макс

Весть об аресте Сиплого распространилась быстро. Когда Нунен, полицейские, которых он прихватил с собой, и я привели Тейлера и очнувшегося к тому времени Джерри в муниципалитет, у входа нас поджидала внушительная толпа.

И столпившиеся у дверей зеваки, и бледные, насупившиеся полицейские – зрелище, надо сказать, довольно жалкое – никакой радости от поимки Сиплого не испытывали. Зато Нунен ликовал; казалось, не было человека счастливее к западу от Миссисипи. Даже неудачный допрос Тейлера не испортил ему настроения.

Сиплый все отрицал. Он заявил, что ни с кем, кроме своего адвоката, говорить не намерен, и настоял на своем. Хотя Нунен ненавидел Тейлера лютой ненавистью, он запретил своим ребятам даже пальцем до него дотрагиваться. Сиплый убил брата шефа – и шеф его за это ненавидит, но Сиплый слишком заметная фигура в Бесвилле, и о том, чтобы избивать его, как других заключенных, не может быть и речи.

Наконец Нунену надоело возиться с арестованным, и он отправил его «на крышу» – тюрьма находилась на последнем этаже. Я закурил сигару Нунена и изучил подробные показания, взятые у больной Мертл. Ничего для себя нового из них не извлек.

Нунен стал зазывать меня к себе домой ужинать, но я, хоть и с трудом, отговорился, притворившись, что раненая и уже перебинтованная рука сильно болит. На самом же деле рана была пустячной.

Пока мы с ним препирались, двое в штатском ввели краснолицего, того, в которого попала предназначенная для Сиплого пуля. Оказалось, что он отделался перебитым ребром и, пока мы выясняли отношения, незаметно скрылся через черный ход. Люди Нунена задержали его у врача. Добиться от краснолицего толку Нунену тоже не удалось, и он был отправлен в больницу.

– На Сиплого навела меня Дина Брэнд, – сказал я, вставая. – Поэтому я и просил, чтобы ее с Рольфом оставили в покое.

Нунен вскочил и в пятый или шестой раз за последние два часа стиснул мне левую руку.

– Если хочешь сам с ней разобраться, я мешать не буду, – заверил он меня. – Раз она выдала нам этого ублюдка, передай, что я к ее услугам.

Я обещал, что передам, и отправился в гостиницу, мечтая поскорей лечь в чистую, теплую постель. Но было уже почти восемь часов вечера, и желудок взывал к моей совести. Пришлось зайти в ресторан отеля.

Выйдя из ресторана в холл, я не смог отказать себе в удовольствии опуститься в глубокое кожаное кресло и выкурить сигару. Закурив, я разговорился с сидевшим рядом железнодорожным инспектором из Денвера, с которым у нас нашелся в Сент-Луисе общий знакомый. Вдруг с улицы послышались выстрелы.

Мы встали и подошли к двери. Нам обоим показалось, что стреляют в районе муниципалитета. Отвязавшись от инспектора, я бросился туда.

Я уже прошел большую часть пути, как вдруг увидел, что навстречу мне мчится на большой скорости машина, из которой гремят выстрелы.

Я попятился в переулок и вытащил пистолет. Машина поравнялась со мной. Свет уличного фонаря упал на водителя и пассажира, сидевшего справа. Шофера я видел впервые. Что же касается пассажира, то верхняя часть его лица скрывалась под надвинутой на глаза шляпой, а нижняя принадлежала Сиплому.

Переулок, куда я завернул, продолжался и по другую сторону улицы, и, как раз когда автомобиль Сиплого с ревом пронесся мимо, я разглядел в свете далекого фонаря маячившую в переулке мужскую фигуру. Фигура эта, крадучись, двигалась в моем направлении, перебегая от урны к урне и прижимаясь к стенам домов.

Сиплый сразу же вылетел у меня из головы, ибо я обратил внимание, что у крадущегося кривые ноги.

Мимо пролетела еще одна машина, битком набитая полицейскими, которые поливали свинцовым дождем автомобиль Сиплого.

Я перебежал через дорогу и углубился в переулок, где скрывался кривоногий.

«Если это действительно он, оружия у него быть не должно», – решил я и пошел прямо посередине грязной улочки, мучительно всматриваясь в темноту.

Переулок уже кончался, когда от одной неподвижной тени внезапно отделилась другая и послышались частые шаги человека, удиравшего от меня сломя голову.

– Стой! – завопил я, пустившись в погоню. – Стой, а то стрелять буду.

Максвейн пробежал еще несколько шагов, остановился и повернулся ко мне.

– А, это ты, – расстроился он, как будто имело значение, кто отведет его назад в тюрьму.

– Он самый, – подтвердил я. – Что это вы все на свободе разгуливаете?

– Сам ничего не понимаю. Кто-то подложил под пол камеры взрывчатку, и я провалился в дыру вместе со всеми. Несколько человек взяли легавых на себя, а остальные, и я с ними, пустились наутек. Потом мы разбежались в разные стороны, и я решил податься в горы. А сам я тут ни при чем. Когда рвануло, все побежали, а я что, хуже?

– Сегодня вечером взяли Сиплого, – сообщил я ему.

– Черт! Ну, тогда все понятно. Нунен мог бы догадаться, что в нашем городе этого клиента ему под замком не удержать.

Мы по-прежнему топтались в переулке, на том самом месте, где остановился Максвейн.

– А знаешь, за что его взяли? – спросил я.

– Как не знать. За то, что он Тима убил.

– Сказать, кто убил Тима?

– Как кто? Он и убил.

– Не он, а ты.

– Я?! Ты что, спятил?

– Учти, у меня в левой руке пистолет, – предупредил я.

– Постой, Тим же сам сказал этой шлюхе, что его Сиплый прикончил. Что с тобой, друг?

– Он не сказал «Сиплый». Максом называют Тейлера только женщины, а мужчины – никогда. Тим сказал «Макс…» и умер, не договорив до конца «Максвейн». Не забудь, пожалуйста, про пистолет.

– Зачем же мне было его убивать, подумай сам? Другое дело Сиплый, ведь Тим приударил за его…

– Сам не знаю пока зачем, – признался я. – Но смотри: с женой ты разошелся, а Тим был ходок, верно? Может, в этом дело. Надо будет все это как следует обмозговать. Тебя же я заподозрил потому, что ты ни разу не пытался выпросить у Мертл еще денег.

– Выбрось ты эту историю из головы! – взмолился Максвейн. – Сам знаешь, что все это чушь. Зачем же я, спрашивается, разгуливал у всех на виду? Придумал бы себе алиби, как Сиплый, – и все дела.

– А затем, что тогда ты сам еще был полицейским. В том, что ты ходил вечером по парку, не было ничего подозрительного, согласись?

– Перестань! Сам же видишь, что у тебя концы с концами не сходятся. Ерунда все это. Брось…

– Пусть даже ерунда, – сказал я, – но Нунену, когда мы вернемся, я об этом обязательно расскажу. Представляю, в каком он бешенстве оттого, что упустил Сиплого. Моя догадка его немного отвлечет.

Максвейн плюхнулся на колени прямо в грязь и закричал:

– Нет! Только не это! Ведь он убьет меня собственными руками.

– Встань и прекрати вопить! – зарычал я. – Рассказывай лучше, как было дело.

– Убьет собственными руками, – продолжал скулить он.

– Приди в себя. Не будешь говорить ты, заговорю я, учти. А если скажешь правду, я сделаю для тебя все, что смогу.

– А что ты можешь? – упавшим голосом спросил он. – И где гарантия, что ты действительно постараешься мне помочь?

Тут я решил рискнуть и выдал ему маленький секрет:

– Ты сам говорил, что догадываешься, зачем я приехал в Бесвилл. А значит, должен понимать, что моя задача – столкнуть лбами Нунена и Сиплого. Поэтому мне выгодно, чтобы Нунен считал Сиплого убийцей Тима. Не поможешь ты, поможет Нунен.

– Выходит, ты ему ничего не скажешь? – оживился он. – Обещаешь?

– Ничего я тебе не обещаю. С какой стати? Ты у меня и так в руках. Не сознаешься мне, придется иметь дело с Нуненом. И поторопись. Всю ночь я с тобой тут стоять не намерен.

Максвейн предпочел иметь дело со мной.

– Что тебе известно, а что нет, не знаю, – начал он, – но ты был прав, моя жена спуталась с Тимом. С этого наш с ней разлад и начался. Можешь кого хочешь спросить – я был хорошим мужем. Ни в чем ей не отказывал, хотя с ее запросами мне иногда туго приходилось. Ничего не поделаешь, такой уж я человек. Поставь я себя с ней по-другому, мы бы гораздо богаче жили. В общем, удерживать я ее не стал, дал ей развод – думал, Тим действительно хочет на ней жениться.

Но скоро до меня дошли слухи, что он приударил за этой девицей, Мертл Дженисон. Тут уж терпение мое лопнуло. Я ведь им с Элен пошел навстречу, а он променял ее на эту Мертл. Обошелся с моей женой как с последней девкой. И тогда я решил с ним сразу за все рассчитаться. Правда, в тот вечер в Мок-Лейке я повстречал его совершенно случайно. Вижу, идет по парку к беседке, и думаю: пойду-ка за ним, кругом никого, самое время поговорить по душам.

Мы оба, по-моему, хватили в тот день лишнего. Короче, разговор у нас крутой вышел. Тим видит, я не шучу, – и выхватил пистолет. Трус поганый. Стал я у него этот пистолет вырывать, а пистолет возьми да выстрели. А сам я в Тима не стрелял, упаси бог. Пистолет разрядился, когда мы оба за него держались. Тим упал, а я – бегом в кусты. Слышу, он стонет и что-то говорит. Потом смотрю, Мертл Дженисон из отеля по дорожке бежит.

Я хотел послушать, что Тим говорит, чтобы знать, как себя дальше вести, но первым подходить не решался. Пришлось ждать, пока подбежит Мертл. Сижу, жду, а сам прислушиваюсь, что он там лопочет, но разобрать не могу: слишком между нами расстояние большое. Когда она к нему подбежала, и я из кустов вышел. Подхожу, а он возьми и умри, так мое имя и не договорив.

Мне и в голову не могло прийти, что часть моей фамилии совпадает с именем Сиплого, пока Мертл не дала мне прочесть записку от Тима и не предложила двести долларов и кольцо в придачу. Я слонялся вокруг, делал вид, что прибежал на выстрел – я ведь тогда еще в полиции служил, – а сам ломал голову, как дальше быть. Тут она договорилась со мной, чтобы я состряпал дело о самоубийстве, а ведь мне только этого и надо было. Если бы ты не начал эту историю ворошить, никто бы ничего не узнал.

Он помесил грязь ногой и добавил:

– А через неделю после этого жена погибла, попала в аварию. Ехала на «форде», пошла на обгон и столкнулась с тяжелым грузовиком.

– Мок-Лейк в этом округе? – спросил я.

– Нет, в соседнем.

– Значит, Нунен там не хозяин. А что, если я сдам тебя тамошнему шерифу?

– Не надо. Шериф Том Кук – зять сенатора Кифера. Лучше уж тогда здесь оставаться: Кифер все равно выдаст меня Нунену.

– Если все произошло так, как ты рассказываешь, у тебя есть шанс на суде оправдаться.

– Не смеши меня. Неужели думаешь, что они дадут мне этот шанс? В их судах не оправдаешься.

– Я отведу тебя обратно в тюрьму, – сказал я. – Держи язык за зубами.

Нунен расхаживал по кабинету и последними словами ругал нескольких полицейских, которые стояли по стойке смирно и жалели, что родились на свет.

– Посмотри, кого я тебе привел, – сказал я, выталкивая Максвейна на середину комнаты.

Нунен без лишних слов отправил бывшего детектива в нокдаун, пнул его ногой и велел одному из полицейских увести его.

Тут раздался телефонный звонок, и я, воспользовавшись этим, скользнул за дверь, не попрощавшись, и пошел пешком в гостиницу.

Вдали гулко хлопали пистолетные выстрелы.

Мимо, пряча глаза, вразвалочку прошли трое.

По самому краю тротуара, крадучись, просеменил какой-то подозрительный тип. Его лицо было мне неизвестно, мое ему – тоже.

Неподалеку раздался пистолетный выстрел.

Когда я уже подходил к отелю, мимо со скоростью не меньше пятидесяти миль в час промчался обшарпанный черный лимузин, до отказа набитый людьми.

Я улыбнулся ему вслед. Бесвилл начинал закипать, точно суп под крышкой, и у меня вдруг стало так легко на душе, что даже мысль о той неблаговидной роли, которую я сыграл в этом кипении, не помешала безмятежно проспать двенадцать часов подряд.

15

Отель «Сидер-Хилл»

В первом часу дня меня разбудил телефонный звонок.

– Мы в городе, – сообщил мне Микки Линехан. – Почему нас не встречают с цветами?

– А с наручниками не хочешь? Сдайте ваши вещи в камеру хранения и приезжайте ко мне в гостиницу. Номер пятьсот тридцать семь. Свой визит особенно не рекламируйте.

Когда раздался стук в дверь, я был уже одет.

Микки Линехан был здоровяком с покатыми плечами и рыхлым телом, с руками и ногами как на шарнирах. Уши у него торчали в разные стороны, словно большие красные крылья, а на круглом багровом лице застыла идиотская улыбочка. Клоун в цирке, не иначе.

Дик Фоли был канадцем крошечного роста с остреньким нервным личиком. Чтобы казаться выше, он ходил на высоких каблуках, пользовался надушенными носовыми платками и говорил в час по чайной ложке.

Оба были отличными оперативниками.

– Старик вам что-нибудь говорил о предстоящей работе? – спросил я, когда мы сели.

Старик был шефом сан-францисского отделения детективного агентства «Континентал». Мы также называли его Понтий Пилат, потому что, посылая нас на Голгофу, он обычно ласково улыбался. Это был мягкий, обходительный пожилой джентльмен, от которого исходило тепла не больше, чем от веревки на виселице. У нас в агентстве острили, что он плюется ледышками в июле.

– По-моему, Старик и сам ничего толком не знает, – заметил Микки. – Он получил твою телеграмму. Говорит, что уже несколько дней от тебя нет отчетов.

– Нет и в ближайшее время не будет. Вы что-нибудь знаете об этом Берсвилле?

Дик покачал головой, а Микки сказал:

– Только то, что этот городишко называют Бесвиллом – и, как видно, не зря: нечистой силы тут хватает.

Я подробно рассказал им о ситуации в городе и о своих подвигах. Когда мой рассказ подходил к концу, зазвонил телефон.

– Привет. Как рука? – раздался в трубке ленивый голос Дины Брэнд.

– Ожог, пустяки. Про бегство Сиплого слышала?

– А я тут при чем? Я свое дело сделала. Нунен сам виноват. Хочу сегодня съездить в центр, купить себе шляпку. Думала зайти к тебе на минутку, если ты не уходишь.

– Когда это будет?

– Часа в три.

– Ладно, приезжай. Кстати, тебя ждут двести долларов десять центов, которые я тебе должен.

– Вот и хорошо. Не помешают. Пока.

Положив трубку, я вернулся к своему стулу и своей истории.

Когда я кончил, Микки Линехан присвистнул и сказал:

– Теперь понятно, почему ты боишься слать отчеты. Знай Старик, чем ты тут занимаешься, он бы не одобрил.

– Если все сложится так, как я планирую, кое-какие неутешительные подробности можно будет скрыть, – возразил я. – Я, конечно, понимаю, работники агентства должны соблюдать инструкции, но, когда берешься за дело, бывает не до инструкций. Мораль не самое лучшее оружие в борьбе с Бесвиллом. В общем, расписывать некоторые детали нам ни к чему, поэтому я бы хотел, ребятки, чтобы вы мне давали прочесть свои отчеты, прежде чем отсылать их Старику.