Глава 1
Белая берёзка молодая
Во поле одна росла скучая
Видела красоту её лишь ветер
В тех краях нередко пробегая
Но пришла зима старуха злая
Отняла у дерева красу
Ветер выл, совсем уж не играя
И раздел совсем берёзку ту
Было очень холодно березке
Так, что если б не пришла весна
Погубило бы её морозом
Умерла, засохла бы она
Но весна всегда добра к деревьям
С лаской и теплом пришла она
Окропила дождиком весенним
И от гибели березку ту спасла
Эти стихи я написала ещё маленькая, когда мы жили в Нижнем Тагиле. Ещё до того, как я пошла в школу – а в школу я пошла только с третьего класса, пока не спрашивайте, почему. Про берёзу у меня просто появилась такая картинка, или, может быть, я увидела где-то такую картинку – и, вот, придумалось.
Однажды съела щука окуня
А карп то видел и над окунем стал издеваться
Ну как он мог, ну как же так
В таком прозрачном месте и попасться
Я б – ни за что, я и колюч, и быстр
И мог бы я, хотя б, за жизнь свою подраться!
Ещё один момент – и нет бойца,
А щука смехом залилася:
Не стал бы ты над окунем смеяться,
То мог бы ты сейчас мне не попасться
Это я писала в школе, тоже в Нижнем Тагиле. У нас был максимально странный и максимально древний учитель литературы – коммуняга Михал Иваныч. Он дал домашнее задание сочинить басню по мотивам басен Крылова. Странный, конечно. Ну я и написала.
Мы были обе не такие, как все
И почему-то не любили пить Пепси
Гоняли автостопами на Порше
Но всё равно всегда хотели что-то больше
Это максимально странный незаконченный стих про меня и мою подругу в Нижнем Тагиле. Я его начала писать, когда отец в 2001-м году первый раз закрыл меня насильно на полгода в монастырь. Но закончить не смогла, очень переживала. Мне было 14 лет только только. Вы не представляете, как меня это тогда обижало и бесило. Моё первое заключение. Но ничего с этим поделать в тот момент я особо не могла. Ладно. Дальше вообще будет монастырь на 10 лет.
Что слово, краткие слова
Которые звучат минуту?
Но и её прожив едва
Они бессмертны почему-то
Любое слово есть огонь
Который опаляет вечность
Он опаляет плен сионь
И разжигает в нем беспечность
Спаситель жизни научал
Как мы, слагал устами звуки
Но перед ложью он молчал