Ставропольский протокол: Новый путь
- -
- 100%
- +
– Нет.
– Следующий.
В кабинете хирурга пришлось раздеться до трусов.
– Шрамы? Операции? Варикоз? Плоскостопие? – сыпал вопросы пожилой полковник медицинской службы, его опытные глаза выискивали малейшие изъяны.
– Нет, всё в порядке, – чётко отвечал Артем, чувствуя, как под взглядом врача по коже бегут мурашки.
Он видел, как некоторых ребят отсеивали. Одному – из-за шума в сердце, другому – из-за проблем со зрением, которое не показывали линзы. Лица у них были опустошённые, несчастные. Артем сжал кулаки. Он был здоров, как бык. Отец с детства приучал его к труду и спорту. Это испытание он прошёл без сучка без задоринки, получив в своей карте заветную пометку «Годен».
Вечером, лёжа в палатке и глядя на тент над головой, Артем думал о предстоящих физических испытаниях. Максимум 300 баллов: 30 подтягиваний, 3 км за 12 минут, 100 метров за 8 секунд. Его собственные скромные результаты на пробных тренировках сулили около 50 баллов. Не блеск, но и не провал. Главное – уложиться в минимальный порог: 6 подтягиваний, 17:46 на 3 км и 12 секунд на стометровке.
«Выдержать. Просто выдержать», – повторял он про себя, засыпая тревожным, но решительным сном.
Часть 2: Первая кровь. Игорь. 10-я рота. 2 июля 2018 года.
Для 10-й роты, где был Игорь, день 2 июля стал днём истины – сдача физических нормативов. Настроение в казарме было напряжённым, пахло потом и адреналином.
Первый этап – стометровка. Беговая дорожка, разметка, несколько офицеров с секундомерами. Игорь нервно переминался с ноги на ногу. Его ахиллесова пята. Он видел, как тот самый гигант, двухметровый абитуриент, которого он окрестил про себя «Голиафом», легко и мощно рванул с места, показав время около 8 секунд.
– Соколов, на старт!
Игорь занял позицию. Сердце колотилось где-то в горле.
– Марш!
Он рванул что было сил. В ушах свистел ветер, в глазах потемнело. Он не бежал, он летел, спасая свою жизнь. Финиш.
– Десять целых, одна! – донёсся голос офицера.
Игорь, опершись о колени и пытаясь отдышаться, не поверил своим ушам. 10.1! Он не просто уложился, он сделал лучше, чем ожидал! Он обогнал того самого гиганта в забеге. Его время было лучше, чем у многих здесь. Первая маленькая победа.
Следующее – подтягивания. Турник, ладони, припудренное мелом.
– Считать вслух! Чисто! Без рывков! – скомандовал офицер.
Игорь собрал всю свою волю. Вспомнил отцовские слова про «харизму». Он должен был не просто подтянуться, он должен был сделать это с вызовом.
– Раз! Два! Три!…
Он чувствовал, как горят мышцы спины и рук.
– …тринадцать! Четырнадцать! Пятна-а-дцать!
Он спрыгнул с турника, едва стоя на ногах. Пятнадцать. Отлично. В карточке ему поставили солидные баллы.
И вот он, главный кошмар – бег на 3 километра. Группа из 10-й роты выстроилась на старте. Среди них был и тот самый гигант, Максим Кузнецов, выглядевший свежим и готовым к подвигу.
– Марш!
Первые круги дались Игорю тяжело, но терпимо. Он держался в середине группы. Кузнецов же, с его длинными ногами, сразу ушёл в отрыв, задавая бешеный темп. К середине дистанции у Игоря в боку закололо, дыхание сбилось. Он видел, как многие вокруг сбавляли темп, переходя на шаг, их лица были бледными и мокрыми от пота.
«Только не сойти. Только не опозориться», – сквозь зубы твердил он сам себе, представляя не лицо отца, а насмешливую ухмылку того самого полковника на регистрации.
Он финишировал, едва не падая. Время – 14 минут 36 секунд. Чуть выше минимального порога. Жалкие баллы. Он посмотрел на результаты. Первым, с огромным отрывом, финишировал Кузнецов – 13.5 минут. Сам Игорь оказался на 16-м месте. Вся их рота в целом показала посредственный результат, лишь около пятнадцати человек, включая его и Кузнецова, уложились в норматив.
Измождённые, они брели обратно в казарму. Воздух был густой от молчаливого разочарования. Игорь поймал на себе взгляд Кузнецова. Тот не улыбался, его могучее тело было покрыто испариной, но дыхание было ровным.
– Ну что, «Кузнечик», жив? – неожиданно для себя хрипло бросил Игорь.
Гигант обернулся, и на его серьёзном лице проступила тень улыбки.
– Еле ползу, «Сокол». Ты там на виражах чуть не слетел с дистанции.
– Зато на стометровке тебя сделал, – парировал Игорь.
– Бывает, – Кузнецов пожал плечами. – Я не спринтер. Я тягач.
Этот короткий, почти дружеский диалог снял часть напряжения. В казарме Игорь достал из заветного мешочка шахматы.
– Ну что, тягач, отыграемся? – предложил он Кузнецову.
Тот с интересом согласился. Они расставили фигуры на тумбочке. Игорь не играл со школы, но помнил основы. Максим, как выяснилось, играл в армии. Ходы он делал медленно, обдуманно, но Игорь, полагаясь на интуицию и остатки знаний, сумел создать атаку на ферзя.
– Опа, – усмехнулся Игорь, – попался твой «тягач».
– Ничего, «Сокола», – проворчал Максим, – это я просто разминаюсь.
Но игра была окончена в пользу Игоря. Проиграв, Кузнецов не расстроился, а лишь внимательно посмотрел на нового знакомого.
– Хитрый ты, Соколов. Неспроста тут с твоей «харизмой».
В этот вечер Игорь понял, что экзамены – это не только про баллы. Это про то, чтобы не сломаться, найти общий язык с такими же, как ты, и даже в проигрыше (а 16-е место – это был проигрыш) сохранить лицо.
Часть 3: Тихое напряжение. Виктор Громов. Смоленск. 3 июля 2018 года.
Пока в Питере кипели страсти вокруг физподготовки, в Смоленске царила тихая, напряжённая готовность. У Виктора и других абитуриентов академии ПВО основные испытания начинались только 5 июля.
Его дни были заполнены до предела, но иначе он и не мог. Чёткий распорядок, самодисциплина – его конёк.
6:00. Подъём. Контрастный душ. Холодная вода взбадривала и проясняла сознание.
6:30. Небольшая пробежка по территории вокруг общежития. Он не выкладывался по полной, берег силы, просто поддерживал тонус.
7:30. Завтрак в столовой. Простая, но калорийная еда: каша, яйцо, чай.
8:00 – 13:00. Самостоятельная подготовка. Виктор закрывался в комнате и методично штудировал учебники по физике и математике. Он решал сложные задачи, повторял формулы, теории. Его результаты ЕГЭ и так были блестящими, но он знал – в академии могут быть свои, особые требования.
13:00 – 14:00. Обед.
14:00 – 19:00. Повторение общевоинских уставов, основ истории Отечества, технической литературы. Он изучал устройство систем ПВО, которые были визитной карточкой академии.
По вечерам он выходил на прогулку и наблюдал за курсантами. Их выправка, собранность, точность движений вызывали у него не трепет, а уважение и понимание. Это был тот самый порядок, к которому он стремился.
Отец звонил каждый вечер.
– Ну как, сынок? Справишься?
– Так точно, – коротко отвечал Виктор. – Всё под контролем.
– То-то. Держись. Ты у меня умный.
Виктор клал трубку и возвращался к учебникам. Он не позволял себе расслабляться. Его испытания были впереди, и он готовился встретить их во всеоружии, как настоящий стратег.
Часть 4: Москва ждёт. Дмитрий Соколов. Москва. 3 июля 2018 года.
Московская жара к 3 июля достигла своего пика. Для Дмитрия эти дни были похожи на затишье перед бурей. Его экзамены в Академию ФСБ начинались 5 июля, и это ожидание сводило с ума.
Он не мог усидеть в номере. Его прогулки по Москве стали более целеустремлёнными. Он не просто глазел на достопримечательности, а изучал карту города, отрабатывая маршрут до академии, искал столовые подешевле, привыкал к ритму мегаполиса.
Однажды он целенаправленно поехал на метро к зданию академии в Митино. Не подходя близко к КПП, он стоял напротив, наблюдая. Он видел, как подъезжали машины, как выходили молодые люди его возраста с такими же сосредоточенными лицами. Он видел офицеров в форме – подтянутых, строгих, с нечитаемыми взглядами.
«Через два дня я буду там», – думал он, и по спине бежал холодок.
Он тоже занимался, но иначе, чем Виктор. Он повторял даты, факты, законы по обществознанию. Штудировал историю России, особенно периоды работы спецслужб. Он понимал, что здесь важна не только чистая математика ума, но и эрудиция, умение мыслить широко.
Вечером 3 июля он сидел в сквере недалеко от гостиницы и смотрел, как играют дети. Простая, мирная картина. Он вспомнил отцовские поля, широкие и спокойные. Ему стало не по себе от контраста. Он защищал именно это – мирное небо над головой этих детей, возможность его отца спокойно работать на земле. Но цена этой защиты – попасть в самый ад конкуренции и испытаний.
Он достал телефон и набрал отца. Тот ответил не сразу.
– Алё, Митя? Как ты там?
– Всё нормально, батя. Готовлюсь.
– Не перенапрягайся. Ты у меня способный. Справишься.
В голосе отца слышалась нескрываемая гордость и тревога. Эта тревога передалась и Дмитрию. Он не мог подвести.
Часть 5: Основы марша. Игорь и Артем. ВКА им. Можайского. 3 июля 2018 года.
3 июля для абитуриентов Можайки было днём передышки между основными экзаменами. Но армия не знает слова «отдых». Утро началось с общего построения.
– Внимание всем ротам! – скомандовал начальник цикла подготовки. – Сегодня отрабатываем основы строевой подготовки. Армия сильна порядком и дисциплиной, а основа дисциплины – строй!
Игоря из 10-й роты и Артема из 8-й свели на большом плацу. Впервые за несколько дней они смогли перекинуться парой слов на построении.
– Как ты? – быстро спросил Игорь.
– Нормально. Медкомиссию прошёл. Завтра физо, – так же коротко ответил Артем.
– Держись там.
Их диалог прервал сержант:
– В строю разговоры не вести!
Началось самое ненавистное для многих абитуриентов – строевая подготовка. Отработка команды «Становись!», равнения в шеренге, повороты на месте. Жара накаляла асфальт плаца, воздух дрожал над ним.
– Рота, смирно! Напра-во! Равняйсь! Шагом марш!
Плечо к плечу они чеканили шаг. Сначала получалось криво, нестройно. Кто-то сбивался с ноги, кто-то не мог попасть в общий ритм.
– Да что же вы за солдаты, если шагать синхронно не можете? – кричал инструктор. – Ещё раз! Левой! Левой! Раз-два-три!
Игорь, к своему удивлению, ловил кайф. Чёткий ритм, единый коллектив, работа как один механизм – это было мощно. Он видел, как Артем, всегда собранный, шагал почти идеально. А вот огромный Кузнецов с его длинными ногами постоянно «заваливал» строй.
– Эй, «Сокола», – прошипел Максим, когда они остановились, – как ты умудряешься попадать в ногу? У тебя же рост как у подростка.
– Зато харизма на два метра, – не растерялся Игорь. – Ты, «Голиаф», не шагай, а семени, как «Кузнечик».
Кузнецов фыркнул, но на следующем заходе попытался укоротить шаг. Получалось немного лучше.
К концу дня строй из трёхсот абитуриентов уже более-менее слаженно выполнял команды. Они были мокрые, уставшие, но чувствовали себя не сборищем отдельных людей, а частью чего-то большого и организованного.
Вечером, после отбоя, Игорь лежал и смотрел в потолок. Завтра у Артема физо. Послезавтра – его собственная медкомиссия, а затем и профессиональный отбор. Он повернулся к тумбочке, где лежали шахматы.
– Максим, – тихо позвал он. – Спишь?
– Нет, – донёсся из темноты голос.
– Сыграем на интерес? На то, кто пойдёт завтра за кипятком за двоих.
– Давай, «Сокола». Но готовься таскать воду.
В темноте, почти на ощупь, они начали новую партию. Вокруг уже похрапывали уставшие ребята. Где-то в другой казарме, в палатке, засыпал Артем, мысленно повторяя тактику бега на три километра. В Смоленске Виктор заканчивал конспектировать устав, а в Москве Дмитрий в последний раз перед сном просматривал даты Великой Отечественной войны.
Их испытания только начинались. Пути были разными, но цель оставалась общей – пройти через эти «врата» и доказать, что они достойны.
Глава 9 Обвал
Часть 1: Тень над будущим. Игорь. ВКА им. Можайского. 4 июля 2018 года.
Четвертое июля началось для Игоря с того самого, отложенного медицинского осмотра. После вчерашней строевой и ночной партии в шахматы с Кузнецовым он чувствовал себя уставшим, но уверенным. Физо сдано, пусть и неидеально, но сдано. Главное препятствие, казалось, позади.
Медкомиссия проходила в том же самом светлом, вылизанном до блеска коридоре. Очередь двигалась медленно, на лицах ребят читалось напряжение. Для многих это был последний рубеж перед зачислением.
Игорь зашел в кабинет терапевта. За столом сидел немолодой майор медицинской службы с усталыми, но пронзительными глазами. Он молча изучил карту Игоря, затем приступил к осмотру: измерил давление, прослушал фонендоскопом.
– Дыши. Не дыши. Глубже. Кашляни.
Игорь послушно выполнял команды. Врач снова приложил холодный диск фонендоскопа к его груди, и его лицо стало напряженным. Он слушал дольше, чем предыдущих ребят.
– Есть шумы, – наконец произнес майор, отрываясь от груди Игоря и делая пометку в карте.
– Шумы? – переспросил Игорь, чувствуя, как у него похолодели кончики пальцев. – Но я всегда был абсолютно здоров. Это, наверное, просто из-за волнения. Пульс учащенный.
Врач посмотрел на него поверх очков.
– Синусовая тахикардия на фоне эмоциональной нагрузки – это одно. А шумы – это другое. Сердце – не поле для шуток, курсант.
Игорю вдруг страшно захотелось разрядить обстановку, отшутиться, как он всегда это делал. Сказать что-нибудь эдакое, с вызовом.
– Да без шума в сердце, товарищ майор, нет и жизни, – попытался он улыбнуться. – Сам пульс – это ведь шум. Бой барабанов, под который марширует кровь.
Лицо врача не дрогнуло. Он не видел ни харизмы, ни бравады. Он видел потенциальную патологию.
– Философию оставь для политзанятий, – сухо отрезал он. – Твое красноречие сердце не вылечит. Я направляю тебя на углубленное исследование – ЭхоКГ. Седьмого июля.
Седьмого июля! В тот самый день, когда у него должен был быть профотбор! Игорь почувствовал, как почва уходит из-под ног. Весь его настрой, вся уверенность, выстроенная после неплохого физо, рухнула в одно мгновение.
– Но товарищ майор… я…
– Свободен, – врач уже смотрел на следующую медкарту. – Следующий!
Игорь вышел из кабинета, будто в тумане. Он не видел встревоженных глаз других абитуриентов, не слышал их перешептываний. В ушах гудело одно: «шумы… седьмого июля…». Он чувствовал, как внутри него что-то ломается. Та самая стена уверенности, начало которой он прятал все свои страхи, дала трещину. Впервые за все время испытаний он почувствовал себя не просто неудачником, а больным. Негодным.
Часть 2: Сталь под давлением. Артем. 4 июля 2018 года.
Пока Игорь получал свой приговор, Артем стоял на старте беговой дорожки. День четвертого июля был для него днем физических испытаний.
Он был собран, как швейцарские часы. Все его мысли были сконцентрированы на одном: технике бега, дыхании, распределении сил. Он мысленно прокручивал советы отца-спортсмена: «Не рвись с места, найди свой ритм, держи спину, работай руками».
Команда «Марш!» прозвучала для него как выстрел стартового пистолета на чемпионате. Он не рванул, а мощно и ритмично пошел в дистанцию. Его длинные ноги легко отталкивались от дорожки, дыхание было ровным и глубоким. Он не бежал за кем-то, он бежал против времени. Против своих собственных пределов.
На финише трехкилометровки офицер с секундомером кивнул с нескрываемым одобрением:
– Двенадцать ровно. Молодец.
Следом были подтягивания. Четкие, без раскачки, с полной амплитудой. Четырнадцать раз. Сила, накопленная за годы помощи отцу в стройке и собственных тренировок, не подвела.
Стометровка далась чуть тяжелее – не его коронная дистанция. Но и здесь он показал достойный результат: 11.9 секунды.
В сумме он набрал уверенные, твердые баллы. Не рекордные, но стабильно высокие. Никакого провала, никакого риска. Четкий расчет и идеальное исполнение. Когда он получал свою зачетку с результатами, по его телу разлилось чувство глубокого удовлетворения. Первый серьезный этап пройден. Оставался профотбор шестого июля – и все.
Он видел, как некоторые ребята после забега падали без сил, их тошнило от перенапряжения. Артем же, лишь тяжело дыша, прошелся шагом, чтобы остыть. Его мир оставался четким, предсказуемым и подконтрольным.
Часть 3: Начало битвы умов. Виктор и Дмитрий. 5 июля 2018 года.
Пятого июля вступительная кампания достигла своего пика по всем фронтам.
Смоленск. Академия ПВО.
Для Виктора Громова день начался с письменного экзамена по математике. Аудитория была наполнена напряженной тишиной, прерываемой лишь скрипом ручек и шуршанием листов.
Виктор пробежал глазами задания. Сложные, комплексные задачи, требующие не просто знания формул, а глубокого понимания принципов. Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Это был его язык. Мир цифр, логики и безупречных решений.
Он погрузился в работу с холодной концентрацией хирурга. Его рука выводила формулы быстро и четко. Он не нервничал. Он решал систему уравнений, как собирал в детстве сложные схемы – видя всю конструкцию целиком. Он чувствовал себя не абитуриентом, сдающим экзамен, а исследователем, разгадывающим интересную головоломку. Каждый решенный вариант был шагом к его четко выверенному будущему.
Москва. Академия ФСБ.
Для Дмитрия Соколова первый экзамен – обществознание – стал погружением в стихию. Вопросы были каверзными, требующими не только заученных определений, но и собственного анализа, понимания современных политических и социальных процессов.
Он читал вопросы, и в голове у него тут же выстраивались ассоциативные цепочки: лекция учителя в ставропольской школе, статья в журнале, которую он читал в самолете, дискуссия на форуме. Его ум работал иначе, чем у Виктора – не как скальпель, а как сеть, улавливающая и соединяющая разрозненные факты в единую картину.
Он писал размашисто, иногда сбивался, зачеркивал, формулировал мысль заново. Он не просто давал ответы – он спорил, доказывал, приводил примеры из истории родного края. Он чувствовал, как по спине бегут мурашки – не от страха, а от азарта. Это была его первая настоящая битва умов, и он бросал на нее всю свою энергию, всю свою «харизму», как он это называл.
Часть 4: Приговор. Игорь. 5 июля 2018 года.
Игорь провел ночь с четвертого на пятое июля в тревожном полусне. Мысли о «шумах» и предстоящем ЭхоКГ не давали ему покоя. Утро пятого июля не предвещало ничего хорошего – его вызвали к командиру роты.
– Соколов, с вещами на выход. Следовать за мной в медицинскую часть. К главному врачу.
Сердце Игоря упало в ботинки. «Главный врач» … Звучало как приговор.
В кабинете начальника медицинской службы академии, полковника, царила стерильная, почти зловещая тишина. Полковник сидел за большим столом, перед ним лежало то самое дело Игоря.
– Соколов? Садись.
Игорь сел на краешек стула, сжимая коленки так, чтобы они не дрожали.
– Мы внимательно изучили твои медицинские документы и результаты осмотра, – начал полковник, его голос был ровным, безэмоциональным. – Имеется недостаток массы тела относительно требований к антропометрическим данным для поступающих. В сочетании с выявленными функциональными шумами это дает нам основания считать тебя не соответствующим по состоянию здоровья.
Мир для Игоря сузился до стола, до бумаги, которую полковник медленно развернул и пододвинул к нему.
– Вот твое заявление о согласии на отчисление из числа абитуриентов. Подписывай.
В ушах зазвенело. Недостаток веса? Да он всегда был таким! Поджарым, жилистым. Он же сдал физо! Он пробежал три километра! Пятнадцать раз подтянулся!
– Товарищ полковник, я… я могу всё объяснить. Это из-за переживаний, я плохо ел эти дни… Я могу поправиться! Дайте мне шанс!
Полковник смотрел на него не то, чтобы с жалостью, а с неким профессиональным безразличием.
– Решение принято. Армия не место для экспериментов над здоровьем. Подписывай документ, Соколов.
Рука сама потянулась к ручке. Она двигалась медленно, будто в густой смоле. Каждая буква в его фамилии давалась с невероятным усилием. Подпись вышла кривой, неуверенной, совсем непохожей на ту размашистую закорючку с графой «мощная харизма».
Ему вернули один экземпляр документа. В сопровождении сержанта и еще одного несчастного, такого же «бракованного» абитуриента из его роты, он вышел из кабинета. Они молча прошли по коридору, спустились по лестнице и вышли через парадные двери на улицу.
Яркое июльское солнце ударило Игорю в глаза. Оно было таким же, как в тот день, когда он приехал. Но теперь оно освещало совсем другую реальность. Реальность, в которой его мечте пришел конец. Он услышал, как за его спиной закрылась тяжелая дверь. Физически. Звучно. Навсегда.
И тут его прорвало. Слезы, которые он так яро сдерживал все эти дни, хлынули ручьем. Он отвернулся от своего спутника, пытаясь смахнуть их тыльной стороной ладони, но они текли и текли, смешиваясь с пылью и потом на его лице. Он стоял, сжимая в руке тот злосчастный листок, и весь его мир вдруг померк, потерял все краски.
Часть 5: Встреча у пропасти.
В это самое время по территории академии в сопровождении сержанта из своей 8-й роты шагал Артем. Его вызвали в штаб исправить опечатку в фамилии – в документах написали «Петров» вместо «Казаков». Дело пустяковое, но требующее обязательного исправления.
Он шел, погруженный в свои мысли о завтрашнем профотборе, и почти не смотрел по сторонам. И вдруг его взгляд упал на знакомую фигуру у выхода из медчасти. Игорь. Но это был не тот насмешливый, бойкий парень, который обыграл Кузнецова в шахматы. Это был сломленный, плачущий юноша, с поникшими плечами и пустым взглядом.
– Соколов? – невольно вырвалось у Артема.
Игорь поднял на него заплаканные глаза и тут же отвернулся, пытаясь взять себя в руки.
Артем, не раздумывая, повернулся к своему сержанту:
– Товарищ сержант, разрешите обратиться! Это мой друг. Разрешите с ним поговорить. Минуту.
Сержант 8-й роты, суровый парень с обветренным лицом, посмотрел на плачущего Игоря, на его сопровождающего сержанта из 10-й роты, который лишь развел руками, и кивнул.
– Ладно. Разберитесь. Казаков, через пять минут у командира. Ясно?
– Так точно! – отчеканил Артем.
Сержант из 10-й роты отошел в сторону, давая им поговорить. Артем подошел к Игорю.
– Игорь? Что случилось? Ты чего?
– Всё, – хрипло выдохнул Игорь, не глядя на него. – Всё кончено. Списали. Негоден. Вес не набрал их стандартный, и сердце шумит слишком громко, оказывается.
Он скомкал и швырнул на землю тот самый документ. Артем поднял его, развернул. Его глаза пробежали по строчкам. «…не соответствует по состоянию здоровья… отчислен…»
Артем замолчал. Он не знал, что сказать. Все его слова о том, что «всё будет хорошо», были бы сейчас пустым звуком, издевкой. Он видел настоящую, неподдельную боль. Он привык к миру, где всё решают усилия и расчет. А здесь был какой-то бессмысленный, жестокий вердикт, против которого нельзя было ничего поделать.
Он молча положил руку Игорю на плечо. Тот вздрогнул, но не оттолкнул его.
– Просто… уходи отсюда, Артем, – прошептал Игорь. – Иди и поступи. За себя и за меня. А я… я поеду домой, искать другое. К родителям. Объяснять, почему его сын-«харизматик» оказался браком.
– Не говори так, – строго сказал Артем. Его собранность и внутренний стержень в этот момент стали не стеной, а опорой. – Ты сильнее этого. Ты же сам мне говорил, что земля круглая.
Игорь горько усмехнулся:
– Она круглая, вот и пришла туда, откуда начал.
– Ну всё, Соколов. Пошли, проводим тебя до КПП, получишь свои документы.
Он посмотрел на Артема: – А тебе, боец, к своему командиру. Делать нечего?
Артем кивнул. Он в последний раз сжал плечо Игоря.
– Держись. Свяжемся.
Игорь ничего не ответил. Он просто повернулся и пошел за сержантом, не оглядываясь. Его спина, еще недавно такая прямая на строевой подготовке, сейчас казалась сгорбленной под невидимым грузом.
Артем Казаков смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за углом здания. Он развернулся и медленно пошел к штабу. Предвкушение завтрашнего испытания вдруг померкло, окрасилось в горькие тона. Он только что увидел, как в одно мгновение рушится мечта. И это зрелище было страшнее любого норматива.
Глава 10. Разные судьбы, одно братство
Часть 1: Испытание на профпригодность. Артем. ВКА им. Можайского. 6 июля 2018 года.
Шестого июля, пока Игорь переживал свое падение, для Артема настал час главного интеллектуального испытания – профессионально-психологического отбора. Его проводили в специальном классе, оборудованном компьютерами.