Аудитор жизни. Пустые могилы. Полные архивы
- -
- 100%
- +
Полигон снова ринулся вперёд, целясь в голову. Змей чуть сместился, пропуская кулак мимо, одновременно выбрасывая короткий, почти незаметный удар локтем в солнечное сплетение. Полигон согнулся, издав хриплый, прерывистый стон. Не дожидаясь, пока тот восстановит дыхание, Змей метнул в его лицо короткий, как выстрел, удар, и Полигон рухнул на колени, хватая ртом воздух.
– Ты – дерьмо, – спокойно констатировал Змей, выходя из круга и натягивая на руки тонкие, вязаные перчатки. Он был прагматиком. Если человек неэффективен, он просто дерьмо, и неважно, сколько у него мышц. – Ты думаешь кулаками. Тебя учили в «Санитарах» – сносить. Но здесь нужна стратегия. И у твоего хозяина – её нет.
– Это ты дерьмо! – Полигон поднялся, вытирая кровь из разбитой губы. – Жора платит. Жора сказал – зачистить, и мы зачистим. А ты… ты старый, Змей. Твоё время прошло.
Змей лишь покачал головой.
– Время не проходит. Время – это счёт. И сейчас счёт не в пользу Жоры. Он нанимает тебя, потому что от него ушёл Хирург. А Хирург ушёл, потому что Жора стал жадным и нарушил правила. Ты думаешь, ты лучше? Ты – просто ещё один кусок мяса на его шахматной доске. А она, – Змей сделал паузу, его глаза сузились, – она играет не в шахматы. Она играет в систему. И мы, такие, как ты, нужны ей только как мусорщики.
– Какая «она»? – Полигон нахмурился.
– Та, которая управляет этим городом теперь. Та, что приехала из Питера, – Змей не назвал имени, но Полигон понял. Про Тёплую в городе говорили все, от чиновников до последних барыг. – Жора хочет войны. А она предлагает легализацию. Она предлагает спокойную жизнь, где деньги не надо прятать в печи, а можно крутить через банк. Ты ищешь статус. Она его даст. Но не под Жорой.
Полигон не успел ответить. В дверях подвала появился человек в строгом сером пальто, его телохранитель, Марат, с лицом, которое не выражало ничего, кроме абсолютной преданности.
– Полигон, тебя ждут. Срочно. В гостинице «Серебровск».
Полигон и Змей переглянулись.
– Кто? – спросил Полигон, лихорадочно соображая.
– Не сказали. Но звонили откуда-то сверху. И голос… очень спокойный.
Полигон поспешно натянул футболку. В его глазах загорелась та самая жадность, о которой говорил Змей. Звонок «сверху»? Значит, его заметили. Его, Романа Прибыткова. Он, бывший «санитар», поднялся! Он не просто мясо. Он – игрок.
– Ладно. Я еду. Змей, ты ждёшь здесь. На всякий случай.
– Как скажешь, – Змей пожал плечами, но в его глазах блеснула нечитаемая, холодная ирония. – Только не забудь, что игра, в которую ты хочешь играть, – это игра по чужим правилам.
Встреча состоялась в номере люкс. Алиса Тёплая сидела в кресле, освещённая мягким светом торшера, словно светящаяся изнутри. На столе стоял дорогой коньяк и тарелка с фруктами. Она была безупречна, как всегда – в идеально скроенном брючном костюме, с холодной, но приветливой улыбкой. Полигон, в спешке нацепивший чистую, но всё ещё пахнущую потом одежду, вошёл в номер, напряжённый и агрессивный.
– Алиса Петровна, – представилась Тёплая, не вставая. – Я знаю, кто вы, Роман. Знаю, что вы делали в Питере. И знаю, что вас нанял Жора.
Полигон замер. Откуда она знает про Питер? Про его прошлое в той самой силовой структуре, которая помогала ей «зачищать» объекты?
– Я не понимаю, о чём вы, – нагло, но неуверенно ответил он.
– Понимаете, – она вздохнула с лёгкой, едва заметной усталостью. – Не надо этих игр, Рома. Я не из тех, кого нужно пугать. И не из тех, кто платит просто за то, чтобы кто-то с кем-то подрался. Жора – дилетант. Он платит наличными. Он платит за «работу». А я плачу за систему. За порядок. И я плачу статусом.
Она сделала глоток чая.
– Жора не сможет победить меня. Я не боюсь его денег. Я не боюсь его людей. Я боюсь только одного – шума. Хаоса, который мешает работать. А вы, Роман, как раз и есть специалист по устранению ненужного шума.
Тёплая достала из папки фотографию и бросила её на стол. На ней был изображён Хирург.
– Жора хочет, чтобы вы его устранили. Но, во-первых, это грязная работа, которая не принесёт вам ни статуса, ни денег вдолгую. Во-вторых, Хирург – не просто боец. Он – символ. Если его убить, это вызовет бунт. А мне бунт не нужен. Мне нужна стабильность. Ваша задача – не убить его. Ваша задача – следить за ним. И докладывать мне обо всех его шагах. А главное – обо всех шагах Жоры.
Полигон смотрел на фотографию, а потом на её холодное, красивое лицо. Предательство? Это был огромный, смертельный риск. Но и огромная возможность. Жора платил ему «налом», как куску мяса. А эта женщина предлагала ему стать частью системы. Предлагала легализацию. Он мог стать тем, кто прикрывает её интересы официально. Он мог стать новым Хирургом, но уже под «законом».
– А что вы мне предложите взамен? – спросил он, чувствуя, как внутри него дрожит тонкая струнка жадности и тщеславия.
– Вам нужен статус, Роман. И надёжность. Я дам вам контракт на охрану всех городских кладбищ. Официально. С правом ношения оружия, с зарплатой, соцпакетом. Вы получите свою собственную фирму. Вы станете легальным поставщиком безопасности.
Она улыбнулась.
– Но это только начало. В Серебровске много земли, много активов, которые ждут «оптимизации». И мне нужны доверенные люди. Надеюсь, вы понимаете, что такое доверие?
Полигон понял. Доверие означало, что он будет полностью подконтролен ей. Но это также означало, что он станет вторым человеком в городе, после неё, конечно. Он принял решение.
– Я согласен, – сказал он хрипло. – Жора хочет, чтобы я нашёл человека, который копает под него. Его зовут Аверин. И он, кажется, ищет старый тайник на кирпичном заводе.
Тёплая кивнула. Это была информация, которую она уже знала, но услышать её от Полигона было бесценно. Она только что завербовала «мускул» своего главного противника.
– Очень хорошо, Роман. Это называется работа на опережение. С этого момента вы работаете на меня. А Жоре вы продолжаете служить. И наблюдаете. Вам нужно узнать о нём всё. Привычки. Слабости. Я хочу знать о нём всё.
Полигон начал свою опасную двойную игру, чувствуя себя гроссмейстером. Змей молча точил свой нож в подвале кулинарного училища, чувствуя, как пахнет жареным, но подчиняясь приказам. Тёплая добавила новую фигуру на свою шахматную доску и начала просчитывать ходы для Змея, не сомневаясь в его прагматизме. Жора, не получив быстрого результата от Полигона, всё больше погружался в паранойю и гнев. Хирург молча наблюдал за суетой со стороны, укрепляя свой «заслон». Напряжение в Серебровске продолжало расти, как давление в перегретом котле. Взрыв был неизбежен. И Юрий Аверин, стоящий у заброшенной стены кирпичного завода, чувствовал, что именно он может стать детонатором.
Аверин шёл вдоль бетонного забора, чувствуя, как город дышит ему в спину горячим, усталым дыханием. Он понимал – после разговора с Хирургом пути назад нет. Все, кого он считал живыми, уже были по ту сторону пепла. Серебровск молчал, но в этом молчании слышался хрип перегоревших проводов и усталый шорох дождя. Он достал диск из внутреннего кармана, взглядом взвесил его, словно камень с грешной душой. Теперь он знал, где искать ответ, но не знал, как остаться живым.
На пустыре перед старым кирпичным заводом горела бочка, вокруг неё толпились трое. Они грелись и ругались – нищенская стража ночного города.
– Пацан, закурить не будет? – один из них вышел из тени, его глаза были пустые, как у рыбы на прилавке.
Аверин не ответил. Он прошёл мимо, чувствуя, как взгляд цепляется за него, будто крючок. Город втягивал его обратно, как болото втягивает камень.
В старом ангаре гудел компьютер. На экране – застывшая надпись: «Ошибка доступа». Он ввёл пароль Пушкина. Система не приняла. Вторая попытка – тот же результат. Он почувствовал, как что-то меняется в воздухе – время сжалось, словно перед взрывом. Надпись исчезла. Появилось одно слово: «ЖИВОЙ?» Он застыл. Ответить было нельзя. Любое слово могло включить обратный отсчёт. И всё-таки он нажал клавишу ввод. Вспыхнула картинка – фотография старого кладбища, на ней урна и номер 159. Ответ был дан. Теперь осталось понять вопрос.
Глава 9. Пепел памяти
Крематорий Степного кладбища жил отдельной, огненной жизнью – вне скорби и тишины. Здесь пахло не ладаном и воском, а горелым – едкой смесью раскалённого металла, хлорки и чего-то неуловимо сладковатого, приторного, от чего першило в горле и слезились глаза. Армине Тамбулян, бессменный директор этого заведения последние пятнадцать лет, стояла у окна своего маленького, стерильно чистого кабинета и смотрела на очередь из катафалков у приёмного шлюза. Очередь не уменьшалась уже третий день – с тех пор, как из мэрии пришло это идиотское, подписанное трясущейся рукой Горбатько, распоряжение – о трёхдневном сроке кремации.
– Мы не справляемся, Армине! – в кабинет без стука ворвался начальник смены, пожилой, измотанный мужчина с лицом цвета пепла и красными от хронического недосыпа глазами. – Печи работают на износ! Ещё сутки в таком режиме – и встанем на капитальный ремонт! А тела всё везут и везут! Это безумие! Конвейер!
– Безумие – это наша работа, Семёныч, – устало, почти безразлично ответила Армине, не оборачиваясь. Она была армянкой лет пятидесяти, с коротко стриженными, тронутыми ранней сединой волосами, резкими, словно высеченными из камня, чертами лица и тёмными, глубоко посаженными глазами, в которых давно потух всякий огонь, оставив лишь въевшийся цинизм человека, насмотревшегося на изнанку жизни и смерти. Распоряжение о трёхдневном сроке ударило по ним как кувалдой по голове. Рушился весь отлаженный годами, неспешный график работы, срывались негласные договорённости с агентами, летели к чертям «дополнительные услуги» за ускорение процесса, которые составляли львиную долю неофициальных доходов – её скромных, и весьма нескромных доходов Жоры.
– Работайте по графику, Семёныч, – добавила она, потирая виски. – Сколько можем – столько сжигаем. Остальные пусть подождут в холодильниках. На том свете не торопятся, им уже всё равно.
Начальник смены тяжело вздохнул, махнул рукой и вышел. Армине провела ладонью по лбу. Голова раскалывалась. Она знала, кто на самом деле стоит за этим распоряжением. Не Горбатько, этот картавый, перепуганный идиот. А та самая Тёплая. Женщина-призрак из области, которая теперь, после падения Нептицына, дёргала за все видимые и невидимые ниточки в городе. Она ломала старую систему. Но зачем? Чтобы построить новую, ещё более страшную и бездушную?
По радио, что иногда говорило в кабинете прозвучала криминальная сводка, которая не попала в газеты: чиновник департамента экологии Смирнов был найден мёртвым в своей квартире. Официальная версия – суицид. Армине прекрасно знала, что за этой «чистой» и «стерильной» работой стояла та же самая холодная воля, что и за новыми абсурдными инструкциями. Тёплая не терпела лишних свидетелей.
За окном валил редкий, колкий снег; дым из труб всё равно тянулся вверх – чёрный, густой, влажный. Она знала: это не просто дым. Это их работа.
В этот момент на её столе противно завибрировал служебный селектор. Голос секретарши звучал испуганно, почти заикаясь:
– Армине… Тамбулян… к вам… тут из администрации… официальное распоряжение привезли… срочное…
Через минуту на её столе лежал новый документ. Плотная гербовая бумага, размашистая, неуверенная подпись Горбатько, исходящий номер. «Во исполнение решения Городской Думы №45/7 от 25.10.2017 „Об экспериментальном порядке обращения с невостребованными и неопознанными телами“… предписываю обеспечить кремацию указанной категории тел в месячный срок с момента поступления… организовать строгий учёт и ежемесячную отчётность в установленной форме…».
Армине читала сухие строки, и холод медленно, неотвратимо поднимался от желудка к горлу. Вот оно. Второй удар. Сначала – удушающие сроки, теперь – «бесхозные». Она чувствовала себя лягушкой в медленно нагревающейся воде, которая ещё не понимает, что её варят заживо. Их загоняли в угол. Лишали последнего пространства для манёвра. Превращали её крематорий, её маленькое царство порядка среди хаоса, в бездушный конвейер по утилизации, полностью подконтрольный им.
Зазвонил её мобильный. Номер был до боли знакомый. Жора. Армине поморщилась, но после секундного колебания всё же нажала кнопку приёма.
– Слушаю, Борис Демидович.
– Армине?! Какого хера у тебя там происходит?! – голос Жоры в трубке ревел так, что пришлось инстинктивно отодвинуть телефон от уха. Он явно уже знал про трёхдневный срок. – Мне тут агенты жалуются – очереди нет! Срочность, бля, никому не продаёшь! Деньги мимо кассы летят! Ты что там, сука, устроила?! Под кого легла?! Под эту бабу приезжую?!
– Успокойся, Демидыч, – сказала Армине устало, чувствуя, как внутри всё сжимается от его грубости и её собственного бессилия. – Приказ мэра. Три дня – и в печь. Я ничего не могу сделать. Это официальная бумага.
– Мэра?! Да этот червяк картавый пиздобол, без команды чихнуть боится! Это всё она! Эта тварь Тёплая! Так и знал, что она воду мутит! Решила мой бизнес отжать?! Ну, уж нет! Я её…
Армине молча нажала отбой. Слушать его бессильную ярость и угрозы не было ни сил, ни желания. Она была между молотом Жоры, теряющего остатки разума, и наковальней Тёплой, холодной и расчётливой. И она отчётливо чувствовала, что наковальня побеждает.
Через час в её кабинет вошла женщина. Не сама Тёплая. Другая. Невысокая, лет сорока, в строгом, идеально отглаженном тёмно-синем костюме, который сидел на ней, как униформа. Короткая стрижка тёмных волос, очки в тонкой металлической оправе, цепкий, оценивающий взгляд холодных голубых глаз. Она представилась главным инспектором областного управления ЖКХ, Кузнецовой Анной Викторовной. Но Армине сразу поняла – это человек Тёплой. От неё веяло той же ледяной, бездушной эффективностью, той же аурой скрытой угрозы.
Инспектор Кузнецова не тратила время на пустые любезности. Она села напротив Армине, положила на стол пухлую папку с гербом области и сразу перешла к делу.
– Армине Тамбулян, ознакомлены с распоряжением исполняющего обязанности главы города номер сто двенадцать от двадцать шестого октября сего года?
– Да, ознакомлена.
– С решением Городской Думы номер сорок пять дробь семь от двадцать пятого октября сего года?
– Да.
– Прекрасно. Тогда перейдём к вопросам соблюдения регламента и организации учёта и отчётности. Прошу предоставить для проверки журналы регистрации поступления тел за последний квартал, оригиналы актов кремации за тот же период, документацию по фактическому расходу природного газа и электроэнергии помесячно, а также штатное расписание, график работы персонала и технические паспорта кремационных печей.
Она говорила, перечисляя требуемые документы, а Армине чувствовала, как её медленно, но верно загоняют в угол вопросами, на которые у неё не было абсолютно честных ответов. Она знала, что в её давно налаженном хозяйстве далеко не всё было идеально по бумагам. То, что было негласной нормой при старой власти Нептицына и Жоры, теперь, под микроскопом этих новых, безжалостных ревизоров, могло мгновенно превратиться в уголовную статью.
– …а также прошу вас пояснить, пожалуйста, зафиксированные нами предварительно расхождения в данных по расходу природного газа за июль этого года, – инспектор Кузнецова внезапно подняла глаза от своих бумаг и посмотрела на Армине в упор своими холодными голубыми глазами. – Согласно вашим официальным отчётам в управление ЖКХ, средний расход газа на одну кремацию составил сто двадцать кубометров. Однако, по данным счётчиков газораспределительной организации, фактический расход за указанный период, делённый на количество официально проведённых кремаций, даёт цифру… сто пять целых и три десятых кубометра. Куда делась разница почти в пятнадцать кубов на каждую кремацию, Армине Тамбулян? Неужели ваши печи внезапно стали работать на двенадцать процентов эффективнее? Или… в июле были неучтённые в официальной отчётности загрузки?
Армине похолодела так, словно её облили ледяной водой. Июль. Это было ещё при «Копателях». Тогда действительно была пара «левых» кремаций, которые они провели поздно ночью, в обход всех журналов. Но они знали. Тёплая знала. Она держала её на коротком поводке компромата.
– Это… я не знаю… возможно, погрешность счётчика… или ошибка в расчётах… – пролепетала Армине.
– Возможно, – инспектор сделала какую-то пометку в своём блокноте. – Мы обязательно проверим счётчики. И ваши журналы учёта рабочего времени печей. И персонал ваш опросим, разумеется. Порядок должен быть во всём. Алиса Петровна Тёплая очень ценит порядок. И очень не любит беспорядок. И тех, кто его создаёт. Надеюсь, мы друг друга предельно ясно поняли?
Армине молча, судорожно кивнула. Сопротивление было не просто бесполезно – оно было смертельно опасно.
Вечером, когда инспектор Кузнецова уже уехала, оставив после себя ледяной след страха, раздался звонок на личный мобильный Армине. Номер был незнакомый, московский. Голос в трубке был спокойным, мелодичным, даже чуть вкрадчивым, но от него у Армине по спине пробежали мурашки – она узнала его. Это была сама Алиса Тёплая.
– Армине Тамбулян, добрый вечер, – проворковал голос. – Надеюсь, визит нашей коллеги прошёл продуктивно и не слишком вас утомил? Новые правила… они ведь открывают такие интересные возможности для… оптимизации рабочего процесса, не правда ли? Особенно вот эта норма по невостребованным… Столько ценного материала пропадает совершенно зря, вы не находите?
Тёплая говорила намёками, но Армине всё прекрасно понимала. Ей не угрожали открыто. Её вербовали. Искушали. Используя уже введённые правила и компромат, который только что так изящно продемонстрировала её инспектор, как неоспоримый аргумент и тонкий рычаг давления, Тёплая окончательно ставила Армине перед фактом: та будет работать по её указаниям. Будет «оптимизировать» учёт невостребованных, создавая «дополнительные», неучтённые финансовые потоки, которые пойдут куда надо.
– Я… я не уверена, что справлюсь… – прошептала Армине, делая последнюю, слабую, почти рефлекторную попытку уклониться. – Нагрузка… персонал… печи старые…
– Армине Тамбулян, – голос Тёплой мгновенно изменился. Исчезла вкрадчивость, появилась сталь. Холодная, безжалостная, не терпящая возражений. – Я надеюсь, мы поняли друг друга? Потому что непонимание в таких вопросах… обходится очень дорого. Гораздо дороже, чем вы можете себе представить. Вы – умная женщина. Опытный руководитель. И вы сделаете так, чтобы всё работало. Как швейцарские часы. Я понятно выражаюсь?
Пауза. Армине слышала в трубке своё собственное прерывистое, испуганное дыхание.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.