Древо миров братьев Камковых. Том 6. Захват

Глава 5. Мир Аннатара. Морон.

Осень наступила в этом году неожиданно, резко сменив ветреной прохладой, летнюю жару. Настала пора сбора урожаев, и тут же на всех полях, и во всех садах началась рабочая суета. По стране поползли ароматы свежевыпеченного хлеба. А детвора, ощутимо подросшая и вытянувшаяся за летние месяцы, стайками носилась между лавками пекарей, дегустируя новые рецепты ржаных хлебцев, сладких булочек, рогаликов с повидлом и золотистых медовых крендельков, пришедших в эту страну, вместе с начавшейся активной торговлей, с южными и западными областями, привольно раскинувшимися за грядами пограничных гор.

Впервые Аннатар наблюдал груженые повозки, прибывающие в его страну. Ранее товары лишь покидали Срединное королевство, отправляясь туда, где требовалось буквально и абсолютно всё, для организации новой жизни в многочисленных общинах, которые по всему миру формировал Криз. Теперь же, хотя их количество, а главное качество всего вывозимого, все еще сильно превалировало над объемом ввозимых товаров, но понемногу, с каждым новым месяцем, баланс начинал выправляться, освобождая его страну, хотя бы от бремени добычи элементарного, исходного сырья.

Естественно, ввозимыми товарами, в основном были: лес, шкуры, мясо, рыба, фрукты, овощи, камень, глина, руда, и все в этом же духе. Одним словом, пока что в его страну везли всё то, что не требовало от общин дополнительной обработки своих товаров, а тем более производств. Но в течение года или двух, Аннатар надеялся на организацию и там достаточного количества кузниц и различных мастерских, чтобы снять с его страны тяжелую ношу по снабжению всего остального, постепенно расширяющегося и заселяющегося мира, продукцией его собственного, еще недавно вставшего на ноги и начавшего самообеспечивать себя полностью, Срединного королевства.

Мортос в последнем своем месячном отчете, так же порадовал его цифрами, которые более наглядно показывали, чего и сколько было привезено, а сколько вывезено из страны. Судя по довольному лицу его слуги, планы успешно выполнялись, как по внутреннему производству, так и по внешней торговле. Поэтому Аннатар не стал вникать в многочисленные строчки длинной таблицы, коротко кивнув и убрав пачку заполненных столбцами цифр листов в шкаф, где уже лежали несколько высоких стопок, из таких же ежемесячных отчетов. Мортос давно уже гораздо лучше него самого разбирался во всех этих делах, и Аннатар был очень доволен, что хозяйственные проблемы не требовали его пристального внимания.

У самого Аннатара были дела гораздо важнее, да и глобальнее, и одно из таких, как раз было уже на мази. Начало его, ждало прибытия одного долгожданного гостя, который как раз был уже буквально «на пороге».

– Рад видеть тебя, Аннатар! – Произнес хорошо знакомый голос, и рядом с ним опустилась фигура в черном, длинном плаще.

– Я ждал тебя, Морон! – Ответил древний маг, уже десяток минут, как обнаруживший прибытие этого странника по мирам Великого Древа.

В этот раз он заметил появление гостя еще на границах своей страны, как только тот пересек северный хребет, недалеко от северо-западной крепости. Магический контур исправно доложил о возмущении поля Сил в Черную башню, а ее Сердце подало сигнал уже самому Аннатару. Практически уже замкнутое пограничное кольцо исправно работало и осознание этого не могло не радовать, любившего все держать под своим контролем, хозяина древнего королевства.

– За почти уже прошедший, с моего прошлого визита сюда год, у тебя тут очень много чего изменилось, – заметил Морон. – Я отмечаю и повышенный магический фон всего мира, что уже отразилось благотворно, даже на его астральной оболочке. А твое сигнальное кольцо, по периметру гор, как я заметил, теперь практически замкнуто.

Аннатар поморщился. Он в принципе не особенно скрывал свою энерго паутину, опутывавшую все его крепости и цитадели, да и невозможно было бы утаить мощные силовые линии, лишь частично проходящие под землей, от такого опытного мага. Но столь явное упоминание о защитных контурах, не пришлось ему по душе. А потому он перевел их разговор в совершенно иную плоскость:

– Как успехи у твоего ученика? Мое разросшееся хозяйство ты отметил, а про своего любимца почему-то молчишь.

– У Драгорта все хорошо. Он с женой и своими подданными вполне уже освоился в новом Великом Лесу, а их мысли, особенно в последнее время, заняты в основном скорым рождением их первенца.

Не сговариваясь, они оба быстро поняли, что с политесами надо бы уже заканчивать и пора переходить к делу, ради которого они сегодня и собрались на склоне вулкана, на облюбованной для их встреч, плоской площадке его южного склона. Отсюда, с высоты, открывался изумительный вид на всю северную часть страны, доминантой которой служила, конечно же, массивная Черная башня.

– Я готов к началу экспансии в мир Механоида, – глухо проговорил Аннатар, пристально посмотрев в бесстрастное лицо Морона, наблюдавшего за открывающимися его взору видами. – Нужно перебросить туда Мортоса, который нарисует в нем большую пентаграмму, для двустороннего перемещения.

Морон оторвался от созерцания все укрупняющегося поселения, постепенно превращающегося уже в полноценный город, и ответил собеседнику таким же прямым взглядом. Между двумя магами вновь, как встарь, проскочила искра сталкивающихся ментальных посылов, и они, сделав синхронный шаг назад, снизили активность своих аур, после чего перешли на мыслеречь:

– Я должен тебя предупредить, Аннатар, что время в Древе Миров – нелинейно. И течет оно по-разному в различных его Ветвях, а тем более мирах. Особенно это заметно, по мере продвижения от периферии каждой Ветви – к стволу самого Древа. К примеру здесь, в этом мире, довольно далеко расположенному от главного градиента, коим и является Ствол, оно течет гораздо медленнее, чем в том, куда ты замыслил распространить свое влияние. Кроме того, Создатель того мира, продвинулся достаточно далеко в понимании сущностного вектора этого пятого измерения, а потому может в допустимых для данной Ветви пределах, влиять на его течение вокруг себя. Исходя из всего этого, постарайся решить свои вопросы там за год, по хронологии того мира, чтобы не столкнуться с его эмиссаром, который и есть Его частичное воплощение, в том пространственно-временном континууме.

Аннатар на некоторое время даже завис, переваривая непривычные для него термины и большие пакеты пересланной ему ментальной информации. В общих чертах понимая, о чем говорит Морон, он все же сохранил данный пакет в своей памяти целиком, для дальнейшего более детального его разбора, чтобы не брать слишком уж большую паузу в разговоре прямо сейчас.

– Благодарю тебя за предупреждение, Морон. Ты, конечно же, гораздо более опытен в таких вопросах, а потому любая подобная информация для меня поистине бесценна. Я помню о том, что ты попросил за свои услуги, а потому в общих наших интересах, сделать мои планы по экспансии, максимально быстрыми, и менее затратными на подготовку и осуществление каждого последующего шага. А потому любая информация, на подобии этой, о каждом новом мире – это одно из существенных звеньев, при подготовке всех последующих наших с тобой шагов.

– Именно поэтому я и рассказал тебе про все это, – Морон чуть улыбнулся. – Помни, что даже если тебе удастся провернуть там всё за год, то здесь пройдет минимум три. А если ты не успеешь и все же столкнешься с самим Механоидом, или же его железным эмиссаром, то подсчитать все возможные разбросы, станет невозможно даже Россу.

Морон резко взмахнул рукой, предотвращая возможный вопрос, и заранее давая понять собеседнику, что прозвучавшее имя совершенно несущественно для данного контекста их разговора.

(подробнее о Мороне, Россе, их путешествиях между мирами, и о структуре самого Древа Миров, можно прочитать в книге «Мир Теней», автора Камков Денис)

– Хорошо. Когда ты сможешь отправить туда Мортоса? – Спросил Аннатар.

– Завтра, на рассвете, пусть твой Мортос ждет меня на левом берегу Андуна, напротив Золотого Леса, в том же месте, где ты встречался с Драгортом, – Морон сделал небольшую паузу, а затем спросил. – Я тебе буду, как я понял, для данного этапа экспансии уже более не нужен?

– Да, Мортос начертит Пентакль, и я смогу перенестись туда самостоятельно. Встретимся с тобой уже здесь, по окончанию этого этапа. Связь, если понадобится, будем держать через Мортоса в течение всего времени, которое понадобится мне провести там. Прошу тебя минимум раз в год, а лучше дважды, появляться здесь и общаться с моим слугой на предмет актуализации и синхронизации текущей информации.

– Хорошо, хотя я думаю, что в ближайший год или даже два, появляться здесь я не смогу. Мне представилась уникальная возможность встретиться с моими старыми друзьями по прошлому нашему астральному путешествию, а потому я некоторое время буду отсутствовать в знакомых тебе мирах. Возможно, что за это время я подберу и себе свой новый Дом. – Мечтательное выражение едва видимо промелькнуло на лице Морона, но Аннатар все же успел его заметить.

– Удачи тебе в твоих путешествиях, Морон. По нашему возвращению, мы обменяемся с тобой впечатлениями. Возможно, и мне что-то приглянется из тех миров, что вы за это время посетите. – Аннатар не преминул найти даже в этом, пользу и для себя.

– По большей части, меня не будет на этой Ветви. А тебе, даже на соседние, развивать экспансию пока еще рано, по твоим же собственным планам. Но на пути к Стволу, мы будем пролетать немало новых миров по этой Ветви, так что вариантов для твоей экспансии, я уверен, сможем найти более чем достаточно.

Маги пожали друг другу руки, и Морон тут же растаял, провесив портал куда-то достаточно далеко. Опытные маги не оставляют за собой энерго следов, которые могут позволить умелому порталисту отследить пункт их назначения, или тем более пройти за ними следом, по постепенно тающей силовой линии такого «следа». Аннатар хмыкнул, в очередной раз отмечая для себя филигранность работы Морона с энергиями, что конечно, было крайне актуально для бедных в этом плане миров и накладывало на мага, прожившего в условиях экономии манны достаточное время, определенный отпечаток, оставаясь с ним на всю его дальнейшую жизнь. Кроме того, второй стороной медали, было его крайне аккуратное, минимально-достаточное использование сил, что выдавало в нем не только зрелую опытность, но и разумную предосторожность.

Аннатар еще раз поздравил себя с таким сильным помощником, одновременно делая в памяти себе очередную зарубку – быть с Мороном поосторожнее, даже в разговорах. Очень не хотелось бы, в случае неожиданной конфронтации с ним, или что было параллельно, с его учеником, иметь подобного мага у себя в противниках. И хотя в данный, достаточно протяженный по времени промежуток времени, их цели совпадали, всегда надо иметь в виду и негативные возможности, особенно в развитии любой столь длинной истории.

Переместившись на третий этаж Черной башни, Аннатар вызвал к себе Мортоса. Слуга появился довольно быстро. Судя по всему, он в этот момент находился где-то совсем неподалеку.

– Завтра на рассвете, ты отбываешь в мир Механоида, о котором я тебе недавно подробно рассказывал. – Аннатар внимательно посмотрел ему в лицо, но не заметил даже тени сомнений или неуверенности в мимике и метальном фоне молодого некроманта.

– Я готов! – Мортос склонил голову, и тут же посмотрел прямо в глаза своему Повелителю.

– Задача тебе известна и полностью знакома. Необходимо нарисовать долговременную и легкодоступную, даже для гужевых повозок, пентаграмму двустороннего перемещения. По окончанию работы, ты возвращаешься домой, а я ухожу в тот мир. В мое отсутствие на тебе остается не только хозяйственная деятельность в стране, но и контроль за энерго периметром, а также функционирование Черной башни и всех моих цитаделей. Меня не будет около двух или даже трех лет, но раз в год, или даже чаще, мы обязательно будем с тобой связываться через пентаграмму. Сигнал о готовности к связи, ты будешь посылать мне стоя в центре нее, с помощью этого перстня.

Аннатар протянул Мортосу массивный перстень, в центре которого сверкал ограненный камень дымчато-белого цвета. Когда Мортос поднес его к своим глазам, то среди кажущихся живыми завихрений белесого тумана, он разглядел хитросплетенье силовых линий, которые, как паутина, охватывали все его внутреннее пространство, мерно пульсируя изнутри камня. Нечто подобное, он уже видел в кристалле обруча Криза и в навершии меча Стэна, а потому тут же догадался о функциональном предназначении этого перстня. Позволив Мортосу, как следует разглядеть свой подарок, Аннатар продолжил:

– Кроме средства связи, которая работает в пределах всего этого мира, и будет работать между центрами активных пентаграмм, которые связаны между собой общей энергетикой двух Знаков, этот перстень будет усиливать и твои возможности, как мага. И если твой агат в жезле, в основном работает с твоей собственной энергией и усиливает твои возможности заклинателя – некроманта, то мой перстень – повысит твои возможности, как мага общего профиля. Он предоставит тебе свою, заключенную в нем энергию, действуя и как накопитель, который нужно будет, по мере необходимости, заряжать манной, пропуская через себя, в него, энергию от Сердца Черной башни, или используя для зарядки любые другие силовые линии Королевства.

– Я понял, Повелитель. Разрешите идти собираться? Мне нужно еще раздать необходимые приказы моему Штабу, чтобы они закончили некоторые дела, к моему возвращению.

– Иди, Мортос. Даю тебе неделю на поиск подходящего места в новом мире и начертание там Знака.

Глава 6. Мир. Механоида. Интерлюдия. Примас Вессенторк.

Примас Вессенторк завершил последнее на сегодня совещание и, наслаждаясь полной тишиной, сидел за своим огромным столом из черного дерева. Прикрыв уставшие от разбора писем и докладов глаза, он снова мечтал о том, чтобы занять место кардинала. Мечты эти были маловероятны, так как с кардиналом Боу они были почти ровесниками, а доля благословений от бога Механоида последнему доставалась куда как большая, позволяя организму старика функционировать еще очень-очень долго. Или нет? Что, если план по эргониту не будет выполняться несколько лет подряд, разгневается ли божество? Покарает ли Мех нерадивого кардинала? Может и покарает, вот только ему, наиглавнейшему среди равных, примасу Вессенторку, отвечающему за всю промышленность, включая добычу ресурсов, достанется первому. Круг казался нерушимым, а задача нерешаемой, но примас был умен и умел ждать. Возможность рано или поздно, должна была создаться!

Рабочий кабинет и личные покои примаса только немного уступали в размерах и роскоши, помещениям самого кардинала. Предпоследний, четвертый этаж, на котором он находился, был значительно больше самого высокого – занимаемого стариком Боу. Вот только на этом, предпоследнем этаже, имели свои покои все десять примасов, а старик под небесами жил совершенно отдельно. И все же, покои Вессенторка были лучшими на этаже, они были ближе всего к лифту. Ерунда, конечно, но в политической борьбе нет мелочей. Усиленный внешний скелет примаса загудел, когда второй по влиятельности во всем мире человек, встал с кресла и в задумчивости заходил по кабинету.

Дураков и слабаков среди примасов не было. Каждый из десяти заслуженно возглавлял свое ведомство, неся на своих плечах волю Механоида и кардинала, шестеренка ему в печень.

Структура власти в их мире была простой и строгой. Десять примасов и десять ведомств. Каждое из них включало профильные отделы, возглавляемые архимагистрами и их, так же было по десять в каждом из ведомств. Кардинал же контролировал и управлял всем через своих примасов, дополнительно являясь проводником воли Механоида и высшим духовным лидером всего народа. Важнейшими же отделами ведомства самого Вессенторка были отделы тяжелой промышленности, добычи ресурсов и легкой промышленности. Его ближайший конкурент по политической борьбе был примас от науки и образования Йорк. Этот прекрасный ученый и талантливый дипломат буквально наступал ему на пятки. Открытия, сделанные его подчиненными, широко освещались и нравились простому народу, ибо внушали им ощущения того, что скоро наука и ее прикладное применение облегчит их тяжелый труд и быт.

На втором месте был примас Шортберри, который возглавлял ведомство медицины и здравоохранения. С ним вообще все было не слишком однозначно. Четко следуя доктрине Механоида об аугментации, как верном пути совершенствования слабой человеческой плоти, он имел свою долю приверженцев во всех слоях общества. Отсутствие же доступности этих процедур для большинства масс людей, напротив вызывали недовольство. Остальные же примасы, фактически не имели шансов занять его должность, ибо их ведомства были де факто второстепенными. Хотя, де юре, разделения на первый и второй сорт среди ведомств не было. Все ведомства и все примасы были равны между собой и могли ротироваться на своих должностях.

Ключом к стабильности положения самого Вессенторка был эргонит, а точнее выполнение планов по его добыче. Кроме всего прочего, запуски новых больших проектов, таких, как например, последний цеппелин, тоже нравились большинству граждан. С эргонитом же было сложнее всего. Материал залегал крайне глубоко, а его жилы были очень капризны и редки. Да и поиск этих самых жил был пока крайне неэффективен. Приходилось перелопачивать тысячи тонн земли, чтобы найти их. Когда в их мире появился Механоид, он указал на признаки залегания этой руды, но подсказки его были неоднозначны и часто противоречили друг другу. Возможно, тогдашний кардинал, плохо их интерпретировал, но факт оставался фактом, разведка новых жил – буксовала. Беспокоило Вессенторка и другое.

Несмотря на то, что порядок в обществе был не его зоной ответственности, примас видел назревающие там осложнения. Проблемы накапливались, как снежный ком, а ветер перемен, все сильнее доносил запах тревоги и недовольства. На ежемесячных совещаниях, что собирал кардинал, озвучивались все достижения в обществе и все его проблемы, вот только корректирующих действий порой не было вовсе.

Устав от всех этих мыслей, примас позвонил в серебряный колокольчик и велел своему личному ординару распорядиться об ужине. Четверть часа спустя, когда все было готово, Вессенторк прошел в гостиную. На ужин сегодня предлагали нежнейшую птичью печень, подаваемую под овощным соусом, белое сухое вино и хлеб с маслом. Десерт же был совсем простым и состоял из хорошо взбитых сливок со свежими ягодами и затейливо свернутых карамельных трубочек, которые было очень вкусно макать в этот крем.

Вкушая, примас привычно осматривал интерьеры, в которых находился, вновь и вновь оставаясь довольным увиденным. Его последний личный ординар имел отличный вкус. Кабинет, столовая, спальня, а также и все другие помещения покоев Вессенторка, были декорированы темным деревом, коврами и тяжелыми, плотными тканями. Тяжеловесно, дорого и обстоятельно, все было так, как он любил. Закончив с приемом пищи, он позволил переодеть себя в шелковое ночное платье и лег.

Настолько сильно любивший, в моменты бодрствования, просторные помещения, настолько же сильно примас не любил спать без полога, окружавшего по кругу его ложе. Ночная агорафобия, как он называл ее, нападала на него именно перед сном. Личный лекарь намекал ему, что проблема эта носит скорее психологический характер, и говорит о том, что привыкший контролировать все вокруг примас, во сне теряет такую возможность, и его мозг отыгрывает это потребностью защититься, хотя бы прикроватным пологом. Мысли Вессенторка начинали путаться, он засыпал.

Вессенторк последнее время спал плохо и мало. Подкрадывающаяся с каждым годом старость, слизывала часы сладостного отдохновения, заменяя их суетой дел, как будто намекая на то, что он не успел еще очень многого, а времени у него – все меньше. Он и сам чувствовал это. Добравшись почти до самого верха в иерархии власти, он не мог быть полностью удовлетворен. Мешало – это самое: «почти». Острый и проницательный ум этого человека, его амбиции, воля и целеустремленность, не позволяли ему довольствоваться вторыми ролями.

Когда же утро, слава Меху, сменило ночь, примас, никогда не помнящий своих снов, встал с постели и потянувшись, выглянул в окно. Начинающийся день обещал порадовать его безоблачным небом. Солнце вот-вот должно было подняться и своим морозным, в это время года светом, заискриться на снегу, лежавшему на центральной, столичной площади. Белый искристый покров, выпав ночью, был удивительно чистым и невинным. Примас любил утро. Во-первых, потому что бесследно исчезало чувство ночной тревоги и беспомощности. А во-вторых, потому, что утро всегда особенно ясно позволяло ему думать.

В часы пробуждения, утреннего приема пищи и туалета, когда в его покоях и кабинете было еще тихо, когда еще на наступала суета бесконечных совещаний и встреч, рождались лучшие его идеи. Вот и сейчас он четко понимал, что путь накопления богатства, который он избрал много лет назад, не поможет ему достичь главной цели в его жизни. Любые богатства не помогут ему стать кардиналом и верховным правителем этого мира.

«Все завязано на эргоните», – в сотый раз, думал он.

Боясь спугнуть очень опасную и очень смелую идею, Вессенторк задумался. Не чувствуя вкуса еды, он так и эдак крутил возможные варианты развития событий, если он решится на воплощение своего замысла. А решаться на что-то было необходимо.

Его многочисленные помощники, являющиеся самыми доверенными людьми во всех отраслях, которыми он управлял, уже давно скупали весь свободный эргонит. Фактически это было не законно. Весь этот материал – был под строжайшим учетом. Его ждали сотни больниц, производств и частных владений, годами стоящих в очереди на его распределение. Вессенторк не знал точно, но догадывался, что вероятно его личные запасы, сейчас превышают даже государственные.

Когда идея полностью сформировалась, он заставил себя до времени забыть о ней, ибо, если хоть намек, хоть слово попадет не в те уши, ему не миновать гибели и потери всего того, чего он уже достиг. Его идея была, по сути, предательством целого мира, не говоря уж о кардинале. Сможет ли он выкрутится и возвыситься? Ждать осталось недолго. Зима была в самом разгаре, а весна и лето пролетят очень быстро, неминуемо приближая очередной праздник пришествия Механоида.