Приключения царя. Стихи серьёзные и несерьёзные

© Александр Креков, 2019

ISBN 978-5-4485-2564-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Штурм Зимнего дворца. 1917 год

Был холодный осенний вечер.

Ветер с Балтики мёрзлый дул.

А у Зимнего в это время

юнкеров стоял караул.

А по Улицам Петрограда

шли отряды. Блестели штыки.

Зимний брать шли солдаты, матросы

и простые на вид мужики.

Молча шли по тёмному городу.

В окнах темень. Не видно ни зги.

Кто-то нервно курил самокрутки.

Кто-то просто в раздумьях был.

Надоела всем власть буржуйская

да издевательства офицерья.

И голодная жизнь народа.

Нет при нынешней власти житья.

Вдоль дороги костры горели.

– Эй братва, шагай веселей!

– Вы куда? вопрошали зеваки.

– Зимний брать!

– А министров?

– В зашей!

Подошли. Отворили ворота.

Началась в темноте стрельба.

Но охрану быстро сломила

разъярённых людей толпа.

– Глянь-ка, бабы дворец охраняют

и безусых юнцов толпа.

Казаки-то ушли как видно.

Всё! Министрам теперь хана!

Ворволись во дворец и скоро

всех министров в зале нашли.

Те сидели. Чего-то решали

в опустевшем дворце одни.

– Эй, буржуйские вы министры.

заседанью пришёл конец!

Попрошу всех очистить залу

прокричал с винтовкой юнец.

И министры ушли под крики.

А люди все по дворцу разбрелись.

Будто-бы на простую экскурсию

здесь сегодня они собрались.

На стенах дорогие картины.

На картинах портреты людей.

И богато одетых красавиц

и Античных Богов и царей.

– Эко жили когда-то буржуи,

дед Матвей тихо сказал.

Я уже жизнь почти всю прожил,

а такой красоты не видал.

Посмотри какая тут мебель,

и скульптур тут красивых ряд.

Буд-то это простые люди

на мгновенье застыли, стоят.

А посуда, подносы какие.

Ложки, вилки из серебра.

– Дед, что смотришь? Хватай быстрее.

И домой к своей бабке айда.

Так советовал деду товарищ.

Сам пихая в карман серебро.

– Коль не мы, приберут другие.

Разворуют к утру всё равно.

– Нет, чужого добра не трону.

В жизни я не воровал.

Потому и в своей постеле

я всё время спокойно спал.

Да и ты-бы чужого не трогал.

Чай народное это теперь.

– Здесь такого добра немеренно,

разворуют всё это, поверь.

Был холодный осенний вечер.

Ветер с Балтики мёрзлый дул.

Ну а Зимний дворец под охрану

взял матроский теперь караул.

Игрища нечистой силы

Разыгралася метель,

тучи снега ветер гонит.

Толи черти свадьбу правят,

толь сородича хоронят.

Воют словно псы цепные

путников с пути сбивая.

Снегом, ветром и метелью

путь идущим заметая.

Не дойти видать до дому.

Дай-то Бог живым остаться.

Довелось-же этим тварям

нынче во поле собраться.

Видно впрямь они решили

меня насмерть заморозить.

Так и бесятся злодеи,

хотят на земь меня бросить.

Нет уж, нет, живым не сдамся

вихрь роняет меня в яму.

Выбираюсь. Иду дальше.

Я крещённый. Я упрямый.

Вот уж свет окна мерцает.

Зря рогатый сброд старался.

С Божьей помощью до дома

к полуночи я добрался.

В дом вошёл. Жена навстречу.

Вся в слезах: – Ты где был милый?

Яж весь бледный и холодный.

Буд-то вылез из могилы.

А на улице метель.

Тучи снега ветер гонит.

Говорят в народе будто

это черти хороводят.

Под стенами Трои

Под стенами Трои мы лагерь устроим.

Разложим костры и сядем по трое.

Наполним мы чаши и силы утроим,

чтоб утром на штурм пойти дружным строем.

Пусть страхом наполнится царство Приама.

Пускай Ахилесу придаст битва славы.

Под взорами Марса и Юной венеры

плывут к берегам Троянским галеры.

Под стенами Трои мы лагерь устроим

оазложим костры и сядем по трое.

Великая битва в веках нас прославит,

пускай и немногих в живых нас оставит.

Я помню древний Рим

Я помню древний Рим времён Коммода,

на площадях скопления народа.

Торговля, суета, приезжих шум и гам.

И разноцветие туник и тут и там.

Дома красивые богатых горожан,

сады вокруг домов где статуи стоят

Богинь прекрасных средь фрнтанов шумных

павлинов гомон не таких уж умных.

Ещё я помню Остии торговый старый порт

куда входили вёслами шумя галеры.

И крики радостные близких морякам людей

приходу кораблей довольные без меры.

Не позабуду я инсулы где приезжие живут.

Там во дворах такие ароматы

от вкусно приготовленных нам блюд

и специй запах коим мы так рады.

А ночью в городе повозок слышен шум

везущих в город множество товара для торговли.

Разбойников слышны чуть разговоры

которые жертв запоздалых ждут средь тёмных улиц.

Вдруг шум воды раздался, а точнее нечистот

что выливают ночью прямо в окна.

Идущим ночью стражникам не раз

пришлось по воле горожан промокнуть.

Опасен ночью Рим, но утром он прекрасен!

Одни лишь термы сколько радости дают

в них столь приятные горячие нам ванны

после холодных силы придают.

Нет не забыть мне этот град великий

венцом которого всегда был Коллизей,

где шум толпы при каждой смерти сотрясает небо

и гладиаторам за храбрость славу воздают.

Я помню этот Рим, хоть никогда в нём не был.

Куликовская битва

Час настал, настало время

неизбежных перемен.

Чтобы Русь во весь рост встала

с согнутых своих колен.

Утром в поле Куликово

стеной встала Руси рать,

чтобы землю свою родну

от злой силы отстоять.

А туман стоит, не сходит,

лишь рассеился в обед.

Ратники уж ждать устали

час длиннее многих лет.

Встали рядом, держат копья

и большущие щиты.

молодые и кто старше

тесно сжав свои ряды.

И высматривают в поле,

где там притаился враг?

Может за лесом укрылся?

Может спрятался в овраг?

Выехали в поле бится

Челубей и Пересвет. Долго,

долго они бились

и обоих в живых нет.

И раздался клич призывный,

– На ворога наступать!

ощетинившись копьями

Русская пошла в бой рать.

Звон мечей, треск новых копий

грохот стареньких щитов.

Вот уже немало войнов

полегло среди рядов.

Тучей мечет в Русских стрелы

вражия орда.

А в руках могучих Русских

меч и булова.

Злых врагов с коней сшибает

молодой кузнец.

Вместе с ним брат бьёт дубиной.

Ай да молодец!

Сколько пролито уж крови.

Сколько мёртвых тел!

Дмитрий князь сам в гуще битвы

храбр в бою и смел.

Вспомнил он как утром рано

поле объезжал.

И товарищ его Дмитрий

так ему сказал.

– Слышишь князь, как стонет поле?

Как пред битвой мать.

Сколько войнов нам сегодня

в поле потерять?

Сколько вдов оставит эта

Русская земля?

Может даже ляжем рядом

в поле ты и я.

Вот уж три часа как битва

в поле том идёт.

И последняя уж сила

на врага встаёт.

Вражье племя иссякает.

Плен Мамая ждёт.

Лишь позором увенчался

в Русь его поход.

И бежит с земли он Русской

в Крым, к друзьям своим.

И позор летит как коршун

в небесах над ним.

Враг разбит. Народ ликует.

Спасена ведь Русь.

А у князя от убитых

на челе лишь грусть.

Сколько молодых погибло,

а могло-бы жить.

А теперь придётся юных

в землю хоронить.

Как сумеет он утешить

матерей, детей, сирот?

Не поднимет мёртвых в поле,

мужей вдовам не вернёт.

Отстояли Русь родную.

Сохранилиот врага.

Чтоб свободную была-бы

мать родна земля.

Это моё стихотворение, без моего разрешения вставила в свои стихи под названием Дмитрий Донской Нонна Журавлёва-Гросс. Сделав лишь маленькую ссылку на сайте СТИХИ.РУ. что она использовала стихотворение неизвестного поэта с поэтического сайта Неизвестный Гений на котором я печатался раньше. То-есть женщина дословно переписала моё стихотворение, при этом забыв переписать фамилию и имя автора. Затем она сверху поставила свою фамилию! Это обычное воровство! Может ей такой фокус произвести и с ЕВГЕНИЕМ ОНЕГИНЫМ? То что она мои стихи за свои выдаёт я легко докажу в любом суде.

Ночная гроза

На миг какой-то город озарён.

Так ярка вспышка, а за нею гром.

Пора дождей ночных настала

но жаловаться нам на природу не пристало.

В ней всё в гармонии, гроза и тишина.

Покой и буйная стихия.

И ночи майские – прекрасная пора

в которые стихи слагаю я.

Деревенская больница

Хорошо лежать в больнице,

за окном щебечут птицы.

Молодая медсестра

колет во дворе дрова.

Раз-два. Раз-два.

Никакой тебе работы.

Никаких тебе забот.

И накормят и напоят,

и таблетку сунут в рот.

Только знай себе валяйся

или во дворе гуляй.

Или с главврачом больницы

попивай горячий чай.

Жизнь в деревне так прекрасна

утром петухи поют.

а в саду что при больнице

яблони уже цветут.

До чего ж лежать в больнице

я признаюсь братцы рад.

Кабы только не уколы

от которых болит зад.

Нас начальник психбольницы всех на выборы повёл!

Нас начальник психбольницы

разбудил всех: – Хватит спать!

И сказал: -Граждане психи,

все идём голосовать!

Выполним свой долг гражданский

все за Ельцина! Вперёд!

А за это вам на ужин

будет вкусненький компот.

Но коль надо, значит надо.

Ведь начальник так сказал.

Он у нас как Бог в больнице,

значит нам он приказал!

Он нас даже выпускает

у больницы погулять,

у прохожих, у здоровых

сигаретки пострелять.

И к тому-же разрешает

телевизор посмотреть.

Чтобы мир через окошко

кинескопа рассмотреть.

И мы смотрим вести в восемь.

Спать не можем мы потом.

Понимаем, на свободе

натуральнейший дурдом!

Там ведь люди голодают,

а у нас в обед есть суп.

И никто здесь не стреляет.

А там войны всё идут.

Там в Госдуме даже психи

очень буйные живут,

у трибуны очень часто

по мордам друг-друга бьют!

А у нас здесь всё спокойно,

мы товарищей не бьём.

Даже партий у себя мы

никаких не создаём.

В общем всё у нас нормально

замечательно живём.

И за Ельцина, за Борю

все голосовать пойдём.

Наш начальник, сказать честно,

настоящий молодец.

Только любит малость выпить

и съесть на закусь холодец.

И к медсёстрам, между прочим,

молодым он пристаёт.

В общем он мужик что надо!

Он нас в город поведёт!

Все на выборы собрались,

против был один Федот.

Этот псих за комунистов.

Он не курит и не пьёт.

Мы его уговорили

сковородкой пару раз.

Приложили так, несильно,

между светлых его глаз.

Коль живёшь ты в психбольнице

с коллективом вместе будь!

Голосуй за демократов!

Комунистов ты забудь!

А коль будешь возмущаться,

санитары прибегут.

В попу всадят два укола

и в простынки завернут.

Перестанешь возмущаться.

Будешь просто долго спать.

Без тебя пойдём за Борю

мы тогда голосовать.

Мы все Борю уважаем.

Он почти такой как мы.

Ведь любой с катушек съедет

во главе большой страны.

Мы идём парадным строем.

Транспоранты мы несём.

Мы за Ельцина, за Борю

все голосовать идём!

На прогулку к изберкому

чтобы голос свой отдать.

Очень дружно идёт в ногу

психбольница номер пять.

Вот мы весело шагаем

по обычной мостовой.

Вдруг начальник закричал наш:

– Эй колонна, дружно, стой!

Он закусочную бедный

с похмелюги увидал.

Сам туда рванул, несчастный,

ждать его всем приказал.

И пока он похмелялся,

психи разбежались все.

А собрать их будет трудно.

Уж поверьте люди мне.

Кто-то в парк рванул из психов.

Кто-то в местное кино.

Кто-то пива захотел вдруг.

Кто-то скушать эскимо.

В общем разбежались психи.

Фиг теперь их всех найдут.

Видно что без психбольницы

эти выборы пройдут!

Студент

Студент и голоден и беден.

Но счастлив только потому,

что молодость дана ему.

Надежды ум его питают,

что непременно уж потом

ученье даст ему свой дом.

И изобильные обеды

всегда к полудню будут в нём.

В Ливадию

В Ливадию наш царь поехал

на целый месяц отдыхать.

За год правления страною

порядком он успел устать.

И хоть и не пахал он землю

и не работал в руднике.

И не тащил баржу с мешками

он с бурлаками по реке.

Но царский труд нелёгок тоже

и отдых им необходим,

и вот в вагон наш царь садится

и вся семья конечно с ним.

Отделкою вагон блистает

ковры на стенах всех висят.

Прислуга тут и с чаем, кофе

уж приготовленным стоят.

Шумят, кричат повсюду дети,

то-есть наследники царя.

В вагонах быстро разместилась

вся царская его семья.

Вот поезд запыхтел весь паром

и тронулся уже чуть-чуть.

С семьёю царь на юг поехал.

Ну-чтож друзья? И мы с ним в путь!

Печенье, сладкие эклеры

прислуга детям подаёт.

Один из слуг царю в покои

штоф с водкой радостно несёт.

А царь глядит в своё окошко.

А там леса, а там поля.

В полях с родителями вместе

уж с позоранку детвора.

И все работают усердно.

Со всех течёт рекою пот.

Засушливым, неплодородным

в России выдался сей год.

Царю народ немного жалко

не буду я того скрывать.

Окно задёрнул занавеской.

– Ах, отдыхать, так отдыхать!

Два дня в пути. На полустанках

царя приветствует народ.

Стоит здесь сам градоначальник,

и поп с иконой тоже ждёт.

И хор гимназии гимн славный

царю восторженно поёт,

и горожане напирают

толпою все вперёд, вперёд.

Желают все царя увидеть.

Но поезд чуть замедлив ход,

гудок лишь дав один протяжный

и мимо станции пройдёт.

Помашет царь им из окошка,

народ-же прокричит: -Ура!

И так везде царя встречают.

Не вру вам милые друзья.

Два дня в дороге пролетели

и вот уж нас встречает Крым.

Как рад наш царь, и я признаюсь,

вновь повстречатся с краем сим.

Их от вокзала везёт авто.

И Ливадийский вот дворец.

Воистину был гений право

его построивший творец.

Сияет мрамором он белым.

И восхищает красотой.

Какой-то просто совершенной,

какой-то просто неземной.

И всюду клумбы. Всюду розы.

Волшебный аромат цветов.

И слышен шум уже нам моря.

Его приятен уху зов.

Святое дело царский отдых.

Купанье в море всей семьёй.

Обед на праздничной веранде,

в тени, полуденной порой.

А вечером гулянье в парке.

Просмотр модного кино.

На ужин фрукты и салаты.

Десерт и сладкое вино.

Вот отдых от столицы шумной

достойный самого царя.

И Николай весьма доволен

и счастлива его семья.

Сказка ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЦАРЯ далее.

Стамбул

Месяц висит на небе

но город ещё не уснул.

Сказочный и прекрасный

чудесный и вечный Стамбул.

Волны шумят Босфора.

Кофе летит аромат.

И розами благоухает

дворца Сулеймана сад.

Рынки с утра зазывают.

Туристы повсюду снуют.

На рынках Стамбула много

чудесных вещей продают.

Из золота украшения,

цепочки из серебра.

Ковры ручной работы

большая им всем цена.

На рынке другом продукты

свежие продают.

Здесь на прилавки торговцы

фрукты и рыбу кладут.

Есть ещё удивительный

торговый восточный ряд.

Здесь разложили специи,

какой-же здесь аромат.

Этот старинный город

улочки и дома,

как-то вдруг неосознанно

я полюбил друзья.

Москва

Москва всё время строится.

Москва всегда меняется.

Кому-то современная

столица наша нравится.

С огромными высотками.

С рекламными плакатами.

С фонтанами красивыми

и скоростными МКАДами.

Кому-то Москва нравится

почти полузабытая.

Почти уже музейная

красивая, старинная.

Мой прадед жил в Москве большой

ещё до революции,

и помнил её старые

и небольшие улицы.

Дома одноэтажные

и церкви златоглавые.

И лавки бакалейные

и вывески нарядные.

По улицам Москвы тогда

лишь экипажи ездили.

В те времена машин ещё

конечно б вы не встретили.

А дед Москву запомнил мой

ещё ту, довоенную.

В столице строил он метро

дорогу вёл подземную.

Он помнил как Москва встречала

Челюскинцев и Чкалова.

От флагов её улицы

все были цвета алого.

Отсюда с красной площади

дед шёл на фронт с солдатами.

Чтоб защищать Москву свою,

чтоб биться с оккупантами.

Отцу-же олимпийская

Москва моя запомнилась,

когда она спортсменами

из стран других наполнилась.

У поколения каждого

Москва своя любимая.

Одним по нраву новая,

другим, Москва старинная.

Весёлые нищие

По улицам старых больших городов

где ветры устроили праздные игрища,

бродили усталые Боги дорог

бездомные, славные, добрые нищие.

Блаженные вечной своей нищетой,

и жизнью нелёгкой бродячею странной.

И пусть к ним судьба и жестока порой

они от неё совсем не устали.

И счастливы будут они коли Бог

пошлёт им кусочек горячего хлеба,

и если насквозь не промочет их дождь

который прольётся с огромного неба.

А если в их старой и пыльной суме

монетка какая-то заведётся,

то будут они танцевать до утра

и пиво рекою в их кружки польётся.

Янек – лесоруб

Из леса возвращался весёлый лесоруб.

Пускай одет он плохо. Пускай в манерах груб.

Но сердце золотое у парня есть в груди.

К тому-же весельчак он. Ты только посмотри.

Не унывает Янек почти-что никогда.

В кармане мало денег. Но это не беда.

Беда когда друзей нет, и некому помочь.

Ведь дружба всех сильнее, уйдёт беда с ней прочь.

Он дров старушке Изе нарубит целый воз,

и для детей сироток. С них денег не возьмёт.

Зато торгаш богатый, его не проведёт

с него возьмёт он втрое, нето замёрзнет тот.

А вечером в Таверне наш Янек пиво пьёт

и песенки весёлые с друзьями он поёт.

Нет парня веселее, хоть мир весь обойди,

такого как наш Янек, другого не найти.

И все девчонки местные мечтают лишь о нём.

Сердца горят у девушек при встрече с ним огнём.

Но жизнь свою беспечную, и свой весёлый лес,

не променяет Янек на всех земных невест.

Русская баня

Что за чудо, Русская баня.

Сруб бревенчетый, крыша с трубой.

В небо синее лентой струится

в день суботний дым белый, густой.

За окошком мороз щиплет кожу

а внутрипрям-таки благодать.

Пар туманится и клубится

да такой что низги не видать.

Тело жгёт своим жарким дыханьем,

пробирает до самых костей.

Веник в этом ему помогает

из берёзовых юных ветвей.

Так отделает чертям на зависть

от ушей и до самых до пят.

что невыдержав этого жара

хоть из бани беги наугляд.

Мне предбанник, одно лишь спасенье.

Отдышусь и водицы напьюсь.

И опять в жар и пар непременно

словно в царство из недр погружусь.

После бани горячего чая

мило дело с вареньем испить.

Баня хвори любые излечит.

Телу радость даёт дале жить.

Дела великого Петра

России Бог послал когда-то

для дел великого Петра.

Давно, давно царя такого

ждала огромная страна.

Он оживил её делами.

Флот строил-бороздить моря.

При нём заводы возводились

и появлялись города.

При нём Российская держава

сумела Шведу дать отпор.

При нём на плаху был отправлен

казны Российской всякий вор.

Всех дел Петра не перечислишь.

О в жизни был напорист смел.

Как мало он на свете прожил,

но сколько много он успел.

Дай Бог таких царей России.

Да только где их ныне взять?

Во власть теперь увы все лезут

чтоб жировать да воровать.

Зазимье

Зазимье. Деревенька.

Двенадцать изб всего.

На улице старушка

несёт воды ведро.

Повсюду в мире лунном

покой и благодать.

И звёзд на небе столько,

за год не сосчитать.

На куполах церковных

роняя дивный свет,

лежит покровом белым

чистейший белый снег.

Залюбовался право

картиной я такой,

которую я вижу

любимою зимой.

Послушный лишь хозяйке

лохматый старый пёс,

за ней ступая следом

пустые санки вёз.

Кибитка

Месит грязь моя кибитка

дальних, путанных дорог.

Вот уж год как я покинул

дома отчего порог.

Вот уж год, как я скитаюсь.

Счастье на земле ищу.

И на долю пилигрима

свою вовсе не робщу.

Мне по норову дорога,

и ухабы, и версты.

Города и деревеньки

и кладбищ родных кресты.

И простор полей зелёных

и разлив весенних рек,

колокольный звон церковный,

так и слушал бы хоть век.

Где ещё увидешь столько

ты красот родной земли,

как не странствуя по свету

от родимых мест вдали.

Снег ли валит, дождь ли мочит,

град ли по земле стучит.

А моя кибитка в поле

как и прежде дальше мчит.

По душе мне жизнь такая,

и не тягостна ничуть.

Мчит кибитка удалая,

звёзды освещают путь.

Пирамида

Метр за метром, в песке утопают

уставшие ноги.

Тащим волоком мы к пирамидам

огромные блоки.

Развеж с неба не видят

великие Боги,

как мы страдаем

на этой проклятой дороге?

От напряжения

больовладела всем телом,

падают люди

уставшие то и дело.

Месяц за месяцем тащим

под солнцем палящим мы блоки.

Ведь фараоны для нас

почти-что небесные Боги.

Скоро уже засияет

в песках пирамида.

Сколько уже их стоит

вдоль великого Нила.

А там в песках лежат те

кто годами их строил.

Им пирамиды никто никогда

не построит.

Мы лишь рабы.

мы должны на великих трудится.

И в благодарность Богам

всем Египта молится.

Мы в сотнях лет

имена фараонов восславим.

И для потомков в песках

пирамиды оставим.

Совет безнадёжно влюблённому

Любовь приносит лишь страдания.

Скажи любимой досвиданье.

Купить вина не позабудь,

и в дальний отправляйся путь.

Чтоб всё забыть, чтоб не страдать.

И от любви не умирать.

На мельнице