Клянусь своей шляпой, я не люблю ремонт. Даже если он метафорически торит дорогу к женщине. Даже если к девушке. Даже в юности. Весной.
Она у нас внезапная. Они обе. И девушка, и весна. Вернее, все. Все девушки. И весна. Отличница, а решила прогулять! Весна отработала, а Лена заленилась. Солнце заливается, ручьи-лужи блистают. «Приезжай днем, родителей не будет дома!» – и улыбка такая основательная, будто предлагает списать. А у меня типовик горит. И сессия скоро. Тут не спишешь. Да и некогда – сбегаю с лекций, отправляюсь на край света, в дальний район, туда, куда сегодня до вечера не ступит родительская нога.
Моя-то не разбирает дороги. Топает напропалую. Грязь, слякоть. А я все проматываю варианты: «Ну, если ТАК зовет, то нет сомнений…» И сразу после: «Или мы что-то там про настройку пианино – я это не очень отчетливо…» А потом: «У нее ведь родители при званиях, а у меня зубы золотые – стесняется?!»
Статность и костюм выдавали во мне битника. Или артиста. Витрина эклектики, нестройный писк стиляжьей моды. Под шляпой – золото. В широком вырезе двубортного пальто – вязаный шарф. Между распутицей и штанами в клеточку – не слишком классические ботинки.