Вдогонку лету

Вскоре сверху, в левой части «сцены великана», появилась девушка. Музыка с весёлыми мотивами (наверное, это артековские песни) сразу же закончилась и сменилась на другую – нарезанные на кусочки всякие современные песни. Но движения особо не изменились – такие же не сложные и необходимые больше для «пробуждения», чем для занятия спорта.

И вот зарядка окончилась.

–Подойдите к своим вожатым! – сказала девушка, стоящая сверху. Неровные колонны смешались и превратились в толпу, точнее толпы, каждая из которых двигалась к своим вожатым. Но стоило только нашей толпе подойти к Насте, Юле и Серёже, как она образовала кольцо.

–Сейчас мы раздадим вам браслеты, без которых вы не сможете посещать столовую, – громко сказала Настя, обращаясь к нам.

И мы встали в очереди к вожатым. Ну как очереди. Просто окружили их и ждали, когда ярко-красные браслеты окажутся на руках. «Интересно, – подумалось мне. – А всё-таки зачем эти браслеты? Неужели кто-то думает, что возможно такое, чтобы кто-то пришёл в столовую в форме, но без браслета, и не являющийся артековцем?!»

Наконец, очередь дошла и до меня. Красный браслет непривычно свернулся на запястье моей левой руки.

Завтрак, уборка в комнатах. А потом начались и игры на знакомство. Они сменялись одна за другой, яркими всплесками мелькая под жарким, осенним, артековским солнцем.

Глава 5.

Сытыми, довольными мишками мы вернулись после обеда в свою комнату. Но, не желая слушать здравый смысл, выглядящий в образе тётенек из комитета по правам наслаждаться морем, но никак не спать. Можно, конечно, почитать книгу, ведь если нет возможности поскакать с видом горной козочки, то можно и пережить разные приключения. Так что тихий час или, как он называется в Артеке – абсолют, уж точно не пройдёт в скуке.

Но только я это решила, как приходит Юля и говорит, чтобы мы ложились СПАТЬ в РАССТЕЛЕННЫЕ кровати! Перед моими глазами вдруг снова появилась тётенька, с важным видом говорящая: «Детям просто необходимо днем спать!» Угу, спать! У нас в это время только уроки кончаются, а когда уроки делать?! У многих есть еще кружки! И когда все успевать? Я, конечно же, понимаю, что тихие часы обычно больше нужны вожатым, чем детям, чтобы они могли хоть немного отдохнуть. От шума. Да и просто от нас, детей. Мы тихонько могли полежать НА, а не В кровати. И недовольно я залезаю в уже расстеленную кровать, прихватив планшет – мою электронную книгу. Не буду же я маяться без дела? Даже если сказали спать! Ведь спать я не хочу, а просто так лежать скучно. Да, и глупо время зря терять.

Улеглась и поняла, как же удобно сделаны артековские кровати. На треть кровать закрывает большая перегородка, высотой, как и у моей «книжки». Так что лежи себе, читай Шаповалова, только не забывай вслушиваться в скрипы, чтобы вовремя уронить голову на подушку. Ведь мне не хочется, чтобы вошедшие вожатые подумали, что я не сплю. Только вот с моими очками пришлось сложновато: приходилось быстро снимать их, чтобы не вызывать подозрения. А то как-то странно – спит и в очках.

–Просыпайтесь! Надевайте купальники и свою одежду! – «разбудила» нас вошедшая в комнату Настя, выделяя слово своя. Ура! Мы идём на море!

Быстро соскакиваю с кровати, достаю из шкафа лёгкий джинсовый комбинезончик и яркий купальник, переодеваюсь, и, застелив кровать, выскочила из комнаты.

Ноги уводят меня за собой вниз, с горки. Под ними то и дело скатываются камни. Боюсь упасть и скатиться за ними следом. Приходится полу-бежать, все время притормаживая. Вскоре из хвоста одной трети нашего отряда я оказываюсь почти впереди. Ну почему нельзя было сделать более удобным спуск к морю?! И менее опасным?!

Спускаемся по узенькой, внезапно появившейся в стене деревьев лесенке и снова оказываемся в кипящем жизнью Артеке:

–Сережа, а какой это лагерь? – спрашиваю я у вожатого.

–«Морской», – отвечает он.

Оглядываюсь по сторонам. Он другой – «Морской» Артек. Другой район в городе детства – Артеке. Везде морская тематика, хотя с какой тематикой должен быть лагерь с таким названием?! Мы входим на длинную, широкую полосу набережной. Внизу раскинулся пляж, иногда прячась под бетонными ручищами понтонов. А дальше – бесконечное заветное море! Ласковое море манило к себе. Так и хотелось обогнать весь отряд, скинуть комбинезончик и кинуться в приятные волны. Но пришлось сдержать себя, понимая, что я не с родителями на море, а с отрядом, и для большего удовольствия лучше подождать.

И вот левая, а затем правая нога ступают на приятно обжигающие ноги камушки-гальку. Осторожно, чтобы не свалится на подростков из других отрядов, прохожу за Серёжей через многочисленные «ограждения» маленьких пляжей – натянутые верёвки. Подходим к самому краю пляжа. Часть нашего отряда уже купалась. И это те, кто не пошёл в чемоданную. Расстилаю выданное сегодня, перед выходом из корпуса артековское полотенце и сажусь на него – «загорать», а точнее ждать, пока выйдут другие.

Окидываю взглядом нашу территорию – уже десять человек искупались – вот же счастливцы…

Солнце ласкает мою кожу. «Грей-грей моё личико,» – мысленно прошу я его, подставляя свою бледную питерскую мордашку. Это ли не чудо – загорать в конце сентября!

И вот всего один шаг остаётся мне до доброй морской волны. Так и хочется поскорее вступить в её владения! Ну когда же подаст свой голос громкий свисток?!

Наконец-то! Свист огласил воздух. Можно входить в море! Медленными шагами захожу в море. Приятная прохлада воды сначала изумляет, но потом освежает, наполняя силами.

Море. Доброе море. Доброе Чёрное море. У твоих берегов построен Артек – мир детства и мечты! Какое это чудо, что меня наградили путёвкой сюда! До сих пор не верится! Хотя и понимаю, что это действительно происходит.

На пляже мы провели где-то полчаса. А быть может, и целый час – времени я не засекала.

И вот полудовольными солёными черепашками мы стали ползти в гору. Началось самое сложное – возвращение в « Янтарный». Кто бы мог подумать, что путь с моря будет тяжёл не из-за жары, а из-за горной местности. Камушки снова выбегают из-под ног, но теперь уменьшилась возможность покатиться следом за ними, но стало вероятнее рухнуть от усталости. Когда же это кончится…

Как же за весь день я устала! Да, артековские дни по-настоящему насыщенные. Мне кажется, что сегодняшний день был будто не один, а несколько. Пользуясь временем до отбоя я разговариваю с мамой по телефону:

–Спокойный ночи, мамочка! Я тебе обязательно приснюсь!– говорю я с грустью маме и кладу трубку.

–Девочки, давайте сегодня полностью включим кондиционер, а то ночью было очень душно,– предлагаю я своим соседкам.

–Хорошо, – согласились они. Настя, чья кровать стояла почти под ним, поднялась с кровати и включила кондиционер. Задул приятный, охлаждающий ветерок. Вошла Юля, объявила, что пора спать. Ветерок от кондиционера усилился, мгновенно унося меня в сны.

Глава 6.

Огромное, необычное и загадочное дерево раскинуло свои ветви-щупальца в разные стороны, стараясь оградить как можно больше пространства от бед и невзгод. Так и хотелось спрятаться под ветвями этого великана от безжалостных, на тот момент, лучей солнца.

Мы спрятались, но ненадолго. Нас построил фотограф, сделал общую фотографию, и все… Лишь для этого нам пришлось возвратиться. Отказаться от купания в море. По-моему сделать фотографию можно было и в другой день, а не в последние жаркие денёчки уходящего лета, а вернее уже осени. Быстро отошли от Дерева Желаний, освобождая место для следующего отряда. Даже времени достаточно на загадывание желания не дали! Как же так можно – к Дереву Желаний сходили – сходили, но желания не загадали. Стало обидно. Обидно по-тихому, но все равно неприятно. Будто все делается для какой-то показухи.

–Возьмитесь все за руки. Сейчас мы пройдем под аркой, где каждый сможет загадать желание. Но сбудется оно, только если вы ВСЕ молча пройдёте, не разрывая рук, с закрытыми глазами, – сказала Настя. – Самое главное, чтобы эти условия выполнил весь отряд.

Я закрыла глаза. И тут же поняла – какое наслаждение очутиться ненадолго в себе, расслабиться… Но, по-моему, этого никто не разделяет – мы долго стоим на месте, а вожатые то тут, то там просят то закрыть глаза, то взяться за руки, то замолчать. Но вот, наконец-то, все, кому было не наговориться, замолчал, глаза закрыл и отряд объединился в одну цепь, и мы пошли к загадочной арке. Так и хотелось приоткрыть глаза, посмотреть на арку… Но нельзя. А то не только у меня, но и у других желание не сбудется.

Очень необычно, и в то же время приятно, идти с закрытыми глазами, держась за руки своих соотрядников. В голове, в то же время, прокручиваются, нет, скорее порхают в беспорядке, разнообразные желания, а ты пытаешься выхватить из них одну, самую заветную мечту. Ведь глупо в «Артеке» загадывать какое-то просто желание. Нужно обязательно мечту. Но такую, стоящую. Я почувствовала, как мы прошли под аркой-хранилищем миллиона детских, артековских желаний. Почувствовала каким-то своим шестым чувством всю таинственность этого места. Почувствовала – и тут же яркой вспышкой проскользнуло желание. И, проскользнув, исчезло. Осталось лишь понимание, что желание загадано.

Всё ещё держась за руки и совершенно молча, мы с какой-то непонятной стороны вышли к площади перед столовой. Яркой, залитой солнечным светом, чьи лучи уже достаточно припекали. Там, разорвав цепь, мы пошли снова на море.

Становилось жарче.

И вот мы снова добрались до моря! Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает искупаться!

Но когда многие уже успели остаться в купальниках, к Насте подошёл какой-то вожатый и сообщил, что нам опять не суждено искупаться. Нам снова нужно идти куда-то, чтобы сделать ещё одно фото. Это просто издевательство! Дети приехали с разных уголков России, во многих регионах уже холода, да и многие просто и моря не видели. А тут – вот оно – ласковое, тёплое, манящее, а ты ходи рядом, облизывайся! Ужас! Что нельзя сделать фото в конце смены? Да, и смысл фотографироваться, когда все одеты в свою одежду, вместо формы!

Глава 7.

«Ура, сегодня мы идём в школу!» – с такой мыслью я просыпаюсь на следующий день утром. Сразу же звонит кем– то поставленный будильник. Достаю из шкафчика рюкзак, кладу в него все тетрадки, распечатки, что у меня есть, и единственный взятый с собой учебник – по английскому, ведь этот предмет самый важный в моей школе. Нажимаю на кнопку включения своего телефона и убегаю умываться.

Но ни после зарядки, когда второпях надевала рубашку и юбку (к счастью, свою, по цвету похожую на артековскую) – в школу нужно ходить только в парадной форме, ни в столовой я не успела позвонить своей маме и решила поговорить с ней по дороге в школу. Пытаюсь включить телефон, не включается. Повторяю попытку – тот же результат. Ну ладно, наверное, он просто не зарядился ночью. Переставляю симку. Старый телефон тоже не включается! Потихоньку начинаю психовать – больше за маму, чем за себя. Она же если не дозвонится мне, то будет волноваться. Догоняю шедшую почти рядом Машу и прошу:

–Маша, можно мне позвонить с твоего телефона, я только предупрежу, чтобы не волновались, – сбивчиво говорю я.

–Да, конечно, – отвечает она, передавая мне телефон. Набираю папин номер – мамин я не помню, а папин простой. Кто-то берет трубку, слышу совершенно незнакомый бас.

–Здравствуйте, можно, пожалуйста, Илью Николаевича,– оттарабанила я. В ответ мне что-то ответили, что я не туда попала. Испуганно говорю:

–Извините, – и бросаю трубку. Возвращаю расстроенная телефон Маше.

«После школы приду, заряжу…» – думается мне. Пытаюсь вернуть симку обратно, аккумулятор не вытащить, а из-за этого симка останется в телефоне. Мы входим во двор школы. Занятая лишь своей проблемой, я не замечаю ничего. Догоняю Сережу и прошу :

–Серёжа, я не могу вытащить аккумулятор из своего телефона! Помоги, пожалуйста!

Он пытается вытащить, осмотреть его и делает вывод:

–Скорей всего засолился аккумулятор,– возвращает телефон мне. И обращается ко всему отряду. – Запомните это место – после уроков придёте сюда.

Оглядываюсь по сторонам. Мы стоим на ступеньках-скамейках у одной из стен огромного двора необычной школы, изогнувшейся в форме подковы. А сама школа огромная, снизу – цвета, как крем-брюле, сверху, со второго этажа – белая. И огромные, стеклянные окна, которые, кажется, не прерываются на этажи, и от этого чудится, что школа высокая-высокая. По площади, тоже огромной, идут в школу артековцы из разных лагерей. В фиолетовые рубашках – хрустальники, они живут совсем неподалёку от нас, только к школе ближе (но дальше и в большую горку от столовой). С ними мы и делим нашу столовую, в их зал и ходим за анимацией. Вот проходят лимонно-жёлтые, но всё равно яркие отряды. Из какого они лагеря, ещё не знаю. Ну и конечно, на площади есть и янтарники – все, как на подбор, в ярко-красных рубашках.

И вот и мы входим в школу. Народу – море. На огромной стене, почти рядом с входом, только с другой стороны, висят огромные таблички с номерами классов, с подписанными под ними номерами кабинетов. Еле проталкиваюсь поближе и ищу табличку с номером класса 6-б. (Ещё вчера нам сообщили, кто в каком классе здесь будет учиться.) Так, понятно, 316 кабинет. Раз триста – значит, третий этаж. По крайней мере, по идее и по часто встречаемой логике. Поднимаюсь с другими соотрядниками-шестиклассниками на третий этаж. Петляю по коридорам в поисках нужного мне кабинета. К счастью, на стенах висят указатели, а то бы я точно заблудилась! И вот, наконец-то я нахожу 316 кабинет, оказавшийся математическим. Вхожу. Занимаю вторую парту у окна – единственную, не занятую из первых трёх. Дальше третьей мне нельзя из-за моего зрения – уже давно, не помню сколько, но точно с детского сада, хожу в очках. На парту выкладываю только пенал, там уж решу, что достать ещё. Пока звонок не прозвенел, оглядываюсь назад, чтобы попросить у кого-нибудь из наших мальчиков решить мою самую главную, на тот момент, проблему – с телефонами. Может, они, в отличие от Серёжи, смогут достать аккумулятор, а вместе с ним и симку. На задней парте сидит Богдан и еще какой-то мальчик, я не запомнила еще, как его зовут, вроде Миша.

–Богдан, можешь, пожалуйста, достать аккумулятор, – прошу я, подойдя к нему.

–Попробую, – я отдаю ему телефон.

Вдруг в класс входит молодая, светловолосая учительница. Я быстро возвращаюсь к своей парте.

–Еще не начался урок, – видя мою реакцию, говорит учительница.

Ко мне подходит Маша и спрашивает меня:

–Можно я сяду к тебе?

–Да, конечно, – разрешаю я и спуская рюкзак на пол.

В этот момент ко мне возвращается мой телефон и аккумулятор – всё по отдельности – конструктор «собери свой телефон сам». Я оборачиваюсь:

–Спасибо огромное!

И тут дребезжит звонок. Резко и неприятно. Я аж вздрагиваю от неожиданности. Ну, конечно, привыкла к мелодичному звонку, какой у меня дома в школе.

Звонок отзвенел. Теперь по радио что-то рассказывают про артековскую школу. Наверное, жутко важное. Правила, например. Я вполуха слушаю его, рассматривая «наш» класс.

Кроме «Янтарников» в нём ещё есть и жёлтенькие – шесть человек. Класс переполнен: за первой партой сидят четыре девочки, а за некоторыми партами умещается по три человека.

Кабинет просторный и светлый. Мебель странная, наверное, школьная-современная. В конце класса шкафчики, яркие, по цвету схожие с мебелью у нас в комнатах, с учебниками.

Пока я глядела по сторонам, речь по радио прекратилась. И началась речь учительницы:

–Меня зовут Лилия Александровна, на эту смену я буду вашей классной руководительницей, а также буду преподавать у вас математику, – представилась она. – Кто-нибудь из вас учится по этому учебнику? – спросила Лилия Александровна, показав мой учебник. Я подняла руку и огляделась по сторонам: понятно – только я одна… Тем временем, учительница показала знакомый мне учебник по предыдущим школьным сменам. Большинство подняло руки.

Когда она уже убрала учебники, я подняла высоко руку и спросила:

–Лилия Александровна, а можно я буду самостоятельно заниматься?

–Да, если ты сможешь самостоятельно разбираться в новых темах.

–Конечно, – отвечаю я. – Я уже занималась так.

Учительница кивнула.

–Но математикой мы займемся позже. Сейчас же у нас будет классный час, – сказала Лилия Александровна. – У вас как раз сегодня два урока.

–В нашей артековской школе, – начала она, – очень много лестниц, но они не всегда показывают на переход с одного этажа на другой, и чтобы не запутаться, смотрите на стены – если цвет меняется, то значит это уже другой этаж, если нет, то тот же. Поднимаемся по главной лестнице, спускаемся по боковым,– пояснила учительница.

После мы получили расписание, написали на бланке свои фамилии и имена, названия лагерей и отряды. Вскоре классный час подошёл к концу. Сразу после него нас повели на экскурсию по школе. Ходишь, и думаешь, как же тут не заблудиться?!

Глава 8.

Да, и правда, за весь день я не раз чуть было не заплутала в этой артековской школе. Часто приходилось ходить просто по кругу. Почему нельзя было сделать просто две лестницы посреди полумесяца?

Но вот, уроки закончились. Поспешно выбегаю на улицу. На нашем месте ещё никого, кроме вожатых нет.

Солнце приятно греет. Странное ощущение: на дворе вроде бы и лето, но нужно учиться. Детям, приехавшим с тех мест, где уже вовсю правит зима, наверное, еще необычнее. Интересно, пойдем ли мы сегодня на море?

И вот, собрался весь отряд. Строимся, считаемся, уходим. Вниз, по обочине широкой дороги. Мимо проезжают автобусы с теми, кому посчастливилось жить не так близко к школе, как нам.

Заходим в корпус лишь для того, чтобы оставить рюкзаки. Я не забываю про телефон и ставлю его на подзарядку, уходим на обед.

Прихожу усталая, но сытая в комнату. И сразу к телефону. Но ни знака того, что он подзаряжается нет. Остался лишь один способ связаться с мамой. Ульяне, которая добавилась ко мне недавно в друзья ВКонтакте, мама написала, попросив узнать, почему я ей не звоню. Испереживалась моя бедная мама. Включаю планшет со вставленной в него симкой с телефона. Пишет, что ее не видит. Начинаю потихоньку плакать. Что же мне делать?! Как связаться с мамой?! А внутри только одна мысль пульсирует: «Пожалуйста, планшетик, почувствуй сим-карту». И вот, наконец-то, минут через десять симка ровненько встает на свое законное место. Настраиваю интернет, вхожу ВКонтакт, начинаю торопливо набирать сообщение, представляя, как волнуется моя мама. Но в эту минуту мне кто-то звонит. Я беру трубку и слышу мамин взволнованный голос:

–Карина, почему ты не отвечаешь?! У тебя что-то случилось?

–Телефоны оба сломались, – отвечаю я, всхлипывая.

–И ты расстроилась, да?

–Да, я испугалась, что начало смены, я так далеко, и оба телефона сломались… Хорошо, что вместо электронной книги ты дала мне планшет. А то я не знаю, как бы тогда… – снова всхлип.

–Ты попроси вожатого посмотреть телефоны, не могут два сразу сломаться. А еще попроси кого-нибудь подзарядку, может дело в ней.

–Хорошо, милая моя мамочка, я тебя очень люблю.

–И я тебя, мой милый Карюсик!

***

–Что уже закончился Абсолют? Еще только три!– возмущались мои соседки. За несколько дней, проведенных в « Артеке», мне кажется, мы уже все полюбили Абсолют. Не из-за того, что на нем можно поспать, нет, самая главная прелесть Абсолюта – в том, что можно заняться своими делами, правда, лёжа в кровати. Ну а кто хочет, может и вздремнуть. И, конечно же, никому не хочется нарушать это личное спокойствие, вылезая из постелей. Правда, если после Абсолюта – поход на море, то это большая радость. Но море для нас, похоже, на сегодня не предусмотрено.

–Вставайте, заправляйте кровати, прибирайтесь, через пятнадцать минут выходите в коридор.

Мы сейчас стоим, а точнее повторяем (хотя одно другому не мешает) движения за вожатым под различные яркие артековские песни. Мы все чего-то ждём. Как же неприятно ожидать непонятно чего! А вот если знаешь, то это другое дело, конечно же, если это что-то – хорошее.

Осеннее крымское солнце сильно жарит. Почти сразу же спина покрывается неприятными каплями пота, которые совсем не охлаждают, не то, что дождик прохладного душа после прихода с пылающей жаром городской улицы. Но вот, наконец-то, музыка смолкла, и вожатые посадили нас на сходящиеся полукругом к двум лестницам скамейки, у которых мы всё это время и стояли. Наш отряд сел прямо напротив огромной сцены под открытым небом. Слегка подул ветерок, успокаивая дневную жару.

А потом оказалось, что мы собрались на открытие смены. Внезапно так оказалось. Совершенно без предупреждения. На сцену вышла женщина среднего возраста со светлой шевелюрой волос. Она представилась. Мы узнали, что это директор «Янтарного», Люцифира Марковна. Я вспоминаю, что когда мы приехали в «Артек» именно она говорила нам, что-то про то, чтобы мы не просились, если приехали со своими друзьями, в один отряд. Ведь, по её словам, в «Артеке» отряды не одного города, не отряды по интересам, а по возрасту. А после началось самое интересное: выступление вожатых. Яркие, красочные представления с танцами, а точнее танцы-представления, рассказывающие об истории. Истории «Артека». У нас у всех вырывается удивление, легко-легко, вместе с готовящимися аплодисментами – настолько всё грандиозно и зрелищно! Мы приятно изумлены. Заворожено смотрим на сцену, точнее на площадь перед ней – ведь там и происходит всё представление.

Начинает темнеть. На небо вылезают из своих домиков звезды. Но мы это не замечаем. Медленно загораются фонари. Вначале темно, а потом светлее-светлее…

Заканчиваются выступления вожатых. Какие же они молодцы!

Но само открытие смены на этом не закончилось.

Оказалось, что в каждом из отрядов был «выбран» свой президент. Только не понятно, когда был выбран в нашем отряде. Когда мы увидели нашего президента, мы удивились – никто не ожидал, что им будет (хоть и непонятно как) Элбег, по внешности (да, и вроде по национальности) бурят.

Все заперешёптывались – никто не понимал, как это произошло. Но пообсуждать эту новость нам не дали – вскоре нам сделали замечание. А президенты в это время выстроились в одну линию и чего-то там стояли.

Внезапно в темноте левой части Верхней Костровой мелькнул яркий огонёк. Какой-то человек, скорей всего, вожатый, наверное, старший, бежал (но так, как бегут в замедленной съёмке), держа в руках ярко сверкающий факел, чем-то похожий на те, что используют для переноски олимпийского огня. Огонь с вожатым, точнее наоборот, вожатый с факелом (но огонь здесь всё-таки важнее), добрался до президентов. Потом он перебрался через руки до другого вожатого, тоже, наверное, старшего, который донёс его до другого тёмного угла, где сложен в ровную со всех сторон горку будущий костёр. Искорка с факела переметнулась на хворост. Весело взметнулся огонь в ярком причудливом танце. Совсем как недавно выступавшие вожатые.

Смена официально открыта!

Глава 9.

После ужина мы отправились репетировать наше завтрашнее выступление. У нас много чего не получалось – ну, это и понятно, мы же очень устали за целый день. Всё ещё не привыкли к чрезмерной насыщенности дней «Артека». Небольшая передышка. Немного разбредаемся по углу площади перед столовой, почти у входа в ФОК, песочного углообразного здания, с большими тёмными окнами где-то сверху и огромным экраном прямо над входом, по которому часто показываются какие-то картинки из жизни «Артека». На них мы почти не смотрим – некогда.

«Когда же все это закончится? Когда?» – в уставшей голове вьются недовольством мысли. – «Мы же устали… Устали…»

Вдруг глаз неприятно заболел. Как при конъюнктивите. Я испугалась. Не хочу, не хочу!!!

Ещё одна репетиция…

–Если сейчас вы хорошо станцуете, то мы пойдём в корпус, – сказала Настя. Заиграла до боли надоевшая музыка. Голова уже не соображала, мысли сейчас только о боли в глазу. Ноги и руки вовсе не слушаются меня. Понимаю, что мы будем еще репетировать. Оттанцевали.

–Всё, идём в корпус, – сжалилась над нами Настя, наверное, поняв, что в таком состоянии мы уже мало, что сможем.

Ура! Наконец-то!

В корпусе торопливо набираю телефон мамы. А сама начинаю плакать. Уже как минут пятнадцать у меня собирается истерика. Ещё там, на репетиции начинала. Только я держалась, держалась – а то так ещё невозможнее будет что-нибудь делать. Да, правильно, говорила моя мама, когда я была маленькой и плакала, что если я плачу, то просто устала и мне пора спать. Тогда, будучи маленькой, я не соглашалась с мамой. А теперь… Да, я устала! Даже очень! Боюсь, что мои опасения оправдаются, и что у меня на самом деле конъюнктивит. Тогда уж точно я попаду в изолятор. Ужаснее быть не может – чудом попасть в «Артек» и заболеть. Почти в самом начале смены! Единственное, я бы могла встретиться и больше времени провести с моей петербуржской подружкой – тоже писательницей, Агнессой. Она, как раз сейчас, бедняжка, в изоляторе находится…