СТАЛКЕР. Цена Желания

Гермес, перешагивая через обломки и обходя многочисленные аномалии, пошел к котлу реактора. Аномалии здесь стояли так близко друг к другу, что непонятно было, как пройти. Но Атом и Куб решили пойти по маршруту Гермеса. Кратковременные и частые блеклые вспышки помогали определить дорогу, но из-за близкого расположения их все равно было сложно. С виду не скажешь, что эти аномалии опасны, но на самом деле они могли при взаимодействии с живым существом расщепить его на атомы.

Атом сразу пошел к Гермесу, даже не смотря под ноги. Только Куб заметил, что почти на каждом обломке есть подозрительная темная пыль и черные густые пятна. Сталкер достал свой дозиметр и поднес его к одному такому обломку. Прибор показывал страшные цифры и буквально сходил с ума от них. Его экран начал моргать, а треск превратился в писк. Убрав от этого места дозиметр, Куб его поднес к обычному обломку – прибор неприятно трещал, показывал не такие большие цифры. Сталкер убрал обратно дозиметр и аккуратно пошел к Гермесу, шагая по обычным развалинам.

– Твою мать! – крикнул Атом.

– Что? – в один голос спросили Куб и Гермес. Куб догадывался о произошедшем.

– В какую-то склизкую черную субстанцию наступил! Черт, не могу убрать ее! Только вчера берцы помыл… Ну новые же! Она затвердела на моей ноге!

– Ты че под ноги не смотришь, фотограф?! – заорал Гермес. – Это битум. Здесь он фонит так, как это место не фонило даже в апреле восемьдесят шестого! Куб, замерь излучение… Как ты еще в жарку не попал? Их же здесь полно, как у тебя каши в голове!

– Уже замерил. Почти девятьсот рентген в час, – сказал Куб и оглянулся. Он не думал, что здесь кругом одни огненные аномалии. Ряби жарок в воздухе видно не было даже в свете ржавых волос и вспышках. Наверное, и фонарик бы не помог разглядеть жарки.

– Куб, доставай артефакт.

– Как мне это убрать с ботинка?! Этот битум твой застыл на нем!

– Никак! Только снять ботинок и выбросить его!

– Выбросить?! Ты знаешь, сколько они стоят?!

– Я сказал только один ботинок выбросить. Во втором ходи на здоровье.

– Ну да… – Атом сматерился. – На одной ноге пускай ботинок будет, а на другой – тапок!

– Жадность фраера сгубила, – сказал Куб.

– Дебилизм фраера сгубил! – поправил Гермес.

Атом еще немного потряс ногой, потом раздраженно сплюнул и подошел к Гермесу, прихрамывая, потому что из-за битума один ботинок стал выше другого.

– Достань ему артефакт, а то от облучения он никогда больше парикмахерам не заплатит, – повторил Кубу Гермес. – И достань детектор. Сейчас артефакты будем искать.

– Не надо! Иначе как я потом пойду по катакомбам? Пузыря надолго не хватит, – возразил Атом.

– Я все думаю, может тем же путем вернемся? Главный ход перекрыт прессом, значит в катакомбах должны быть фанатики.

– Что им там делать? – спросил Куб. – Они, может, на втором или первом блоке сидят.

– Не, на первом точно не могут. Слышал, к первому блоку бандиты из Копачей ходили, – сказал Гермес, и Атом на него неопределенно посмотрел.

– А это значит, что там никого нет, – вставил Атом.

– А что им на втором блоке делать? В катакомбах хотя бы спокойно, там спать можно. Но радиация… Но фанатики вертели ее. Выживают в саркофаге – выживают и в катакомбах. На них облучение не действует.

Куб промолчал.

Возле реактора вдруг что-то вспыхнуло. Все озарилось светом. В самом реакторе была черная пелена, которая только что «взорвалась», как пузырь в кипятке. Сталкеры называют эту пелену бездной. Она действительно была похожа на кипяток, только черный, с белыми искрами вместо пара. Когда ее только открыли, казалось, что это аномалия-телепорт, потому что все, что в нее кидали, пропадало бесследно. Туда даже опускали человека (горячо в аномалии не было, несмотря на схожесть с кипятком), чтобы он проверил, куда перемещает аномалия, только и тот пропал. Но в отличие от обычных аномалий-телепортов, бездна дает артефакты, редкие, но очень полезные. Только найти их удается не каждому – аномалия каждый день меняет местоположение в пределах четвертого блока или другого места, где находится, и она может появиться там, куда сталкер не может пройти. Это все, что известно про эту аномалию.

– Ага, вот и она! Ну-ка, Куб, давай сюда контейнер… – сказал Гермес, начав спускаться в реактор. – Нам одного артефакта хватит, чтобы потом всю жизнь в деньгах купаться!

– Постой! Давай я. В конце концов я решил за артефактами сходить. А тебе, больному, еще выводить нас отсюда. А у Атома… Вообще красивые волосы. – И дружелюбно улыбнулся.

Атом ухмыльнулся:

– Смотри свои кудри там не растеряй.

Гермес поднялся обратно. Покорять разрушенный реактор вышел Куб. Сталкер не стал спускаться вниз по лестнице, он прыгнул на перевернувшуюся во время аварии крышку реактора и взобрался на ее верх. Крышка лежала диагонально. Сталкер встал на край и присел, взявшись за край, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Осмотрелся, глянул вниз на аномалию. До нее было слишком далеко, Куб не смог бы достать отсюда артефакт. Нужно было опускаться куда-нибудь пониже. А значит, нужно было все-таки лезть по лестнице, а не демонстрировать свои навыки паркура.

Но сталкер не стал возвращаться, он сел туда, где стоял, и свесил ноги, пытаясь ими найти место, куда можно встать, чтобы чуть ближе быть к бездне. Куб перевернулся, нашел какой-то выступ и уже начал на него спускаться, как вдруг тот обвалился и полетел прямо в аномалию. Вспышка повторилась. Сталкер теперь висел, ухватившись руками за бок крыши и молил Зону о том, чтобы не свалиться вместе с обломком туда, в неизвестность. Успокоившись, он пополз в бок, ближе к стенке котла реактора. Крыша лежала диагонально и примыкала к той стенке, поэтому сталкер уже через пару минут был на поверхности, возле товарищей.

– Лезь по лестнице. Так безопаснее, – посоветовал Гермес.

Куб полез вновь. Спустился по лестнице, как сказал Гермес, и пошел к другой, ведущей еще ниже. Площадка, по которой можно было идти, была очень узкой, поэтому Кубу пришлось прижиматься к стенке, чтобы нормально идти. Здесь была сильная радиация. Дозиметр опять пищал. Но в один момент сумасшедший писк умолк (дозиметр отключился), а Кубу резко стало плохо. Сколько он уже здесь? Неужели тут уже сотни рентген за секунду накапливаются? Куб перестал что-либо слышать, голова кружилась, разум будто отключился. Ноги еле держали его. Сквозь шум в ушах Куб расслышал:

– Лезь быстрее, там радиация сильная! Возле аномалии должно быть поменьше! Иди к бездне и достань пузырь! Слышишь?

Куб, собрав силы, полез дальше. Спустя полторы минуты он был уже возле третьей лестницы, последней. Сталкер не заметил, как миновал вторую. Порой какие-то моменты тонули в памяти, а действия не контролировались и выполнялись машинально. Когда к нему вернулось сознание, удивился, как еще не свалился в бездну.

– Он справится? – спросил Атом Гермеса. – Может, ему помочь?

– Он уже у самой аномалии. Сейчас сам заберет артефакт, поэтому нет смысла, – ответил Гермес, с беспокойством наблюдая за Кубом.

– А что за артефакт-то?

– Не помню, как называется, но тот, кто его впервые нашел, говорил, что может убирать аномалии.

– В смысле?

– В прямом. Он собирает энергию Зоны в себя. Крайне нужная штука всем! Жаль, что артефакт потеряли…

Атом зачем-то снял с плеча дробовик.

– Может, я пройдусь и пока что в других аномалиях поищу артефакты? Больше – лучше, – предложил Атом.

– Не надо, а то и второй ботинок тебе придется выбросить.

Тем временем Куб окончательно вернулся в сознание и стоял уже перед бездной. Вблизи она напоминала кипящую черную воду, только вдобавок были светлые искры, похожие на звезды. Они слепили ему глаза. Сталкер достал из контейнера один из противорадиационных артефактов (это был пузырь – ярко-зеленая плоская фигура, под которой были белые пузырчатые отростки) и прижал его к себе, закрыв глаза. Ему тут же стало во много раз легче, чем было. Возникло такое ощущение, что что-то покидает его. Сталкер повесил артефакт на пояс вместо вышедшего из строя дозиметра, а его достал и показал Гермесу.

– Гермес! – крикнул Куб стоявшему далеко наверху товарищу. – Твой дозиметр – дерьмо! Он не работает!

– Этот дозиметр не предназначался для работ рядом с аномалиями! Там слишком чувствительная электроника!

– Ладно, – сказал себе Куб и тут же опять крикнул Гермесу: – Посмотри, ты видишь артефакт? А то ничего не видно из-за этих блестящих точек в бездне!

– Сейчас гляну!

В саркофаге надолго установилось молчание. Гермес обошел разрушенный реактор несколько раз, смотря в сторону Куба и аномалии. Тот стоял на том же месте и единственное, что сделал за это время: достал пузырь из-за пояса и положил обратно в контейнер. Артефакт уже утратил свои свойства, и его нужно было заряжать. Иногда Кубу было досадно из-за того, что артефакты быстро тратят свою энергию и становятся пустыми и бесполезными предметами причудливой формы. Заряжать артефакты можно было либо в аномалиях, где их нашли, либо в специальных контейнерах, которые есть только у ученых и позволить себе обычный сталкер не может. Куб и сейчас досадовал, потому что не представлял, как пойдет назад и потом будет идти по катакомбам, где сильная радиация. Осталось только два пузыря – для Гермеса и Атома. Антирадов, конечно, было около десяти, но эти шприцы были очень дорогими, поэтому лучше бы экономить. Но Гермес предложил уходить тем же путем, которым и пришли. Это немного спасало положение, но путь будет не менее опасным. Вообще Куб не думал, что придется спускаться в реактор.

Атом просто стоял с дробовиком на плече и смотрел на происходящее. Гермес вскоре встал рядом с ним и обрадованно крикнул Кубу:

– Куб! Он плавает за крышкой реактора!

– Черт! Я ж там был, когда прыгал, как горный баран! Ты раньше сказать не мог?!

– Его там не было! Клянусь!

Сквозь блеск искр и их маленькие вспышки Куб разглядел подтверждающие слова Гермеса кивки Атома. Скрепя сердце, крепко выругавшись, Куб сделал круг по реактору, опять лазая вдоль стены по узкому уровню и добрался до лестницы, по которой спустился, но пошел дальше. Спустя мгновение оказался у крышки и посмотрел опять на аномалию. На этот раз он себя нормально чувствовал, когда проходил по радиоактивному месту. Наверное, остатки действия пузыря еще не выветрились.

Движение артефакта заметил и Атом. Странный черно-белый сгусток проплыл под огромную крышку реактора, и достать его не представлялось возможным. Куб, зайдя под крышку, увидел, как артефакт подпрыгивал на месте в углу между бездной и самой конструкцией. Артефакт был далеко, хотя сначала Куб мог достать его рукой. Сталкер вышел из-под крышки и крикнул друзьям:

– Есть длинная палка?

– Далеко заплыл? – спросил Гермес.

– Ну.

– Попробуй пострелять вокруг него, чтобы расшевелить аномалию. Как только увидишь, что артефакт возле тебя, хватай его, не тяни, а то чешуей от радиации покроешься! Будешь переливаться на солнце и вонять!

Куб кивнул, улыбнувшись, снял с плеча свой автомат и вернулся обратно под крышку. Гермес опять пошел осматривать бездну, а Атом от скуки достал фотоаппарат и принялся фотографировать внутренности саркофага и аномалию.

Как только вспышки фотоаппарата коснулись бездны, та начала сильно раскачиваться и возить артефакт в разные стороны. Искры сгустились и образовали над аномалией плотный белый занавес, через который ничего нельзя было увидеть, можно было только закрыть глаза и отвернуться. Раздался грохот. Крышка отлипла от верха котла реактора и, пронизывая занавес, быстро стала исчезать в бездне. Встал страшный грохот. Крышку реактора аномалия поглотила полностью, даже пыль от нее не оставила. Волны бездны продолжили раскачиваться и уже с большей силой.

– Куб! Быстро наверх! – раздался хриплый крик Гермеса. – Атом!

Куб резко побежал и через секунду оказался у лестницы, поднялся. Волны стали стихать, но аномалия поднялась на уровень с ним, словно съела крышку и стала больше. Сталкер думал еще подняться, но аномалия успокоилась. Артефакт плавал уже в центре и медленно двигался к краю.

Уровень аномалии достиг половины лестницы, по которой Куб поднялся. Артефакт был в двух метрах от сталкера. Тот поставил левую ногу на последнюю доступную ступень, а правую оставил на подъеме. Левой рукой взялся за край лестницы, а правой стал тянуться к артефакту.

Куб дотронулся пальцем до артефакта и подтолкнул его к себе. Пока он тянулся, растянул руку, и она нестерпимо заныла, чуть не отнялась. Аномалия вновь начала подниматься, но уже не так быстро. Вопреки боли он продолжал тянуться, про себя то матеря всю Зону, то молясь ей, и, когда аномалия подступила к ногам, взял артефакт – полупрозрачный черно-белый шарик с тусклыми разводами в центре, где виднелся какой-то овал, переливающийся перламутром. Вокруг овала бегал черный дымок. Аномалия, поднимаясь, пошевелила артефакт и заставила его буквально прыгнуть в руку Куба. Но сталкер любовался артефактом недолго, все вспыхнуло, прогремев, и пелена исчезла. Вместе с аномалией. Куба не задело, но обдало странным холодом. На месте бездны образовалась просто огромная разрушенная пропасть, на дне которой лежали вперемешку песок, черные капли расплавившегося графита, смешанного с ядерным топливом, обломки и пепел. Свет погас в саркофаге, ржавые волосы погасли почему-то. В здании машзала стало очень темно, как ночью. Что-либо разглядеть удалось благодаря светящейся пыли на дне реактора и фонарикам Гермеса и Атома.

Куб остался с артефактом в руках, внутренне радуясь, что достал артефакт из редкой аномалии. Только вся радость сменилась на сосущую пустоту. Будто артефакт, лишившись своего дома – бездны, – впустил эту пустоту в сталкера. Эта пустота была похожа на тоску ребенка по матери. Сталкер, помрачнев взглядом от перемешавшихся чувств внутри него, недоуменно посмотрел на артефакт. Неужели артефакт живой и тоже что-то чувствует? Действительно, овал внутри артефакта стал ярко-черным после исчезновения аномалии, а дымка почти полностью закрыла этот овал, как грусть тупой болью окутывает сердце.

Где-то вверху метался в недоразумении фонарик Гермеса.

– Твою мать! Где аномалия?! – яростно кричал на весь саркофаг Гермес. – Куб! Атом, я тебе фотоаппарат засуну…

Куда он засунет фотоаппарат, никому не суждено было узнать. Гермес от раздражения и злости начал заикаться и останавливаться на полуслове, ходя по машзалу. Как он еще не наступил на битум или жарку?.. Куб молчал и ничего не слышал. Он вздохнул, спрятал артефакт в контейнер и полез по лестницам наверх.

Скоро подошел и Гермес.

– Черт! Что это было?! Я думал, когда мы пришли, аномалия сюда телепортировалась, и она целый день не должна была исчезать!

– Ну, видимо, она была здесь до этого… – проговорил медленно Атом.

– Зачем ты сфотографировал аномалию, идиот?! – кричал Гермес.

– Я не знал, что вспышки фотоаппарата так действуют на бездну!

– А что ты вообще знаешь, болотная псина?!

Куба словно пришибло током от последней фразы Гермеса. Псинами сталкеров называли только наемники. Хотя на Болотах и обитают сталкеры, занимающиеся охотой за головами. Но Гермес точно не с Болот. От обычных одиночек такое ругательство не услышишь, только от наемников. Куб не хотел верить, что его друг и опытный сталкер связан как-то с наемниками. Хотя кого он обманывает? Всем известно, что Гермес сталкер и всегда им был…

– Может, у нее просто время вышло и она исчезла? – спросил Куб.

Гермес немного успокоился и сказал:

– Можно погулять по блоку, поискать эту аномалию, но я не знаю, где она может быть… Эх, черт тебя дернул фотографировать, Атом!

– Да, черт дернул!.. Раскомандовался, блин! У вас был шанс достать артефакт! Что ж ты Кубу не помогал стрелять в артефакт? Я наоборот помог!

– Помог… Ты чуть его не убил. Куба чуть бездна не забрала из-за него, дебила несчастного, а этот дебил еще себя героем возомнил, болотный слизняк!

Куб открыл контейнер и показал сталкерам добытый артефакт.

– Черт! Ты все-таки успел его взять! – воскликнул Гермес. – Это же глаз ночи! Этот овал в центре – сам глаз. Он всегда смотрит в сторону того, кто его добыл. Только что-то он черный какой-то… Он должен переливаться, как жемчужина… Или я что-то путаю?

– Тоска, наверное. Как только исчезла аномалия, глаз почернел… А какими свойствами обладает глаз ночи?

Гермес назвал. Атом широко улыбнулся, а Куб чуть не сматерился.

– И много ты таких артефактов находил? – спросил он.

– Только один раз. Случайно нашел в рюкзаке какого-то мертвого сталкера. Он лежал прямо возле тропинки, перекрытой тучей аномалий. Я активировал артефакт и увидел, как он вбирает в себя энергию… Только я не помню, где это было и когда… Если я не выдумал…

Пока сталкеры рассматривали артефакт и спорили, Куб опять достал контейнер и в последний свободный, четвертый слот, положил глаз ночи, вырвав его из цепких рук Атома. Тоска внутри Куба усилилась.

***

Сталкеры покинули разрушенный машзал четвертого блока и ушли в здание, дабы найти проход в катакомбы. На этот раз вел группу Атом, выкупивший перед походом, как оказалось, карты с маршрутом внутри блока. Зачем они ему, сталкер не сказал, но по ним он следовал к выходу, вдохновленный удачей. В узких и плохо освещенных коридорах, по которым он вел друзей, не умолкали дозиметры. В противогазах было душно. В тишине раздавалось глухое и спокойное дыхание. Все стены обветшали, как и пол с потолком. Никого не было. В здании блока стояла мертвая тишина. Все отдавало духом страшной катастрофы. Почти в каждом проходе, помещении были обломки с битумом, лежали черепа людей, оставленные уже фанатиками. Иногда пути были закрыты аномалиями, через которые трудно было пройти.

План в одно мгновение изменился. Атом таскал друзей по бесконечным коридорам, желая найти выход. Атом не хотел уходить из блока через катакомбы, опасаясь сильнейшей радиации и фанатиков, которые там, возможно, могли быть, поэтому пошел вглубь, в противоположную сторону от выхода. Но радиация была и здесь, как и фанатики… Сталкеры, блуждая, скоро дошли до перекрестка, каждая из дорог которого вела в какие-то помещения. Ненадолго сталкеры разделились. Далеко никто не зашел, и через пару минут они снова встретились на перекрестке. Сталкеры проверили все дороги и ничего не нашли: везде были тупики с наглухо закрытыми дверьми в другие проходы или заваленными помещениями. В каких-то коридорах стояла вода. Гермес взял инициативу в свои руки и повел всех обратно, удивляясь упертости Атома. Они опять пошли по нескончаемым коридорам с обветшалым оборудованием, обломками и аномалиями. Когда сталкеры стали заходить в ранее неизведанные проходы, они поняли, что заблудились. Свет уже отключился во всем блоке. Работали только аварийные лампочки, свет которых крутился в разные стороны, мигая. Пришлось идти с фонариками, хотя это могло привлечь внимание фанатиков. Узкие коридоры стали мрачными и холодными, своей пустотой и тишиной пугали даже Гермеса. Друзья пошли на цыпочках, моля Зону, чтобы она выпустила их отсюда. Скоро откуда-то начали доходить до слуха шаги фанатиков.

Сталкеры нашли бетонную полуразрушенную лестницу, ведущую наверх и вниз, и пошли на верхний этаж. Внизу были фанатики, если верить слуху. Судя по картам Атома, сталкеры находились недалеко от выхода, помеченного на бумаге закрашенным кругом. Гермес понял, что это за место и пошел быстрее. Уверенность и надежда поселилась в душах сталкеров, но кромешная тьма этого места, откуда когда-то исходила смерть (и сейчас исходит), перекрывало их. Было настолько темно, что свет фонариков не мог прорваться сквозь этот мрак.

– Это черный выход. Четвертый блок, на самом деле, усеян выходами. Только три из них не ведут в катакомбы: главный, черный и тот, по которому мы пришли, – сказал Гермес.

– И куда нас выведет черный? – спросил Атом.

– Твоя карта, ты должен знать.

– Здесь нарисованы только помещения, – пояснил Атом и прокашлялся. Кожа на его лице чуть пожелтела возле бровей, глаз и рта, губы потрескались. Но никто не запаниковал. Атому всучили пузырь, и сталкер повесил его на пояс.

– Дорога, которая проведена к черному выходу, проходит по третьему блоку. Там выход на крышу. Мы выйдем прямо на улицу, спустимся по лестнице и пойдем, так сказать, домой.

Гермес неожиданно повернул в какой-то коридор, в конце которого была толстая железная дверь. Возле нее светила единственная работающая после отключения света лампа. Вокруг двери, вплоть до конца этого прохода, где сейчас стояли сталкеры, рос жгучий пух, такой же густой и мутный, как и в машзале. На карте Атома дверь обозначала выход в третий блок.

– Интересно, она заперта? – поинтересовался Атом.

– Сейчас проверим. Есть длинная палка? – уверенно спросил Куб.

– Кажется, мы уже слышали это от тебя. Разумеется, нет, – ответил Атом.

– Надо убрать жгучий пух, иначе нам не подойти.

– У меня вопрос к тебе, Атом, почему на карте ничего не сказано про жгучий пух? – спросил Гермес.

– Я не знаю.

– Ты у кого карту покупал?

– Она у меня еще с Болот.

– Понятно… болотные псины в который раз показали свои знания о Зоне… Атом, что ты забыл на Агропроме, не говоря уж про ЧАЭС?

– Заткнись, – коротко ответил Гермесу Атом.

Куб снял с себя рюкзак, автомат, отдал их Гермесу, надел капюшон (он так и не снял дождевик), лег на холодный бетонный пол, прижался к нему и пополз к двери. Возле самой двери не должно быть жгучего пуха, потому что там горит свет, а пух его не любит. Кончики аномалий касались капюшона дождевика сталкера, прожигая его. В респираторе было тяжело дышать. Куб сильно волновался, из-за чего дыхание стало прерывистым и тяжелым. Если бы жгучий пух сейчас коснулся его кожи, то он подпрыгнул бы в объятия густым кислотным зарослями. Но сталкер держал себя в руках. Аномалия настолько проросла, что уже лежала на полу. Приходилось пару раз ползти в обход, но она все равно шипела над ним и прожигала одежду. Черные пятна с зелеными разводами покрыли дождевой плащ Куба, но он дополз целым и невредимым.

Возле двери действительно не было жгучего пуха. Куб попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта. Либо дверь была настолько тяжелой, что Куб не мог ее открыть в одиночку.

– Открыто? – громко спросил Атом. Эхо еще долго летало по блоку.

– Не ори! – прошептал Гермес и прислушался.

Из следующего поворота стали доноситься чьи-то быстрые шаги. Сталкеры замерли и быстро нырнули в темноту, хоть их ноги поначалу и наполнились ватой, а головы обдало холодком. Все выключили фонарики. Куб спрятался за жгучим пухом. В повороте появился фанатик. Он был в потрепанном плаще, под которым виднелась военная форма. Лица видно не было. В руках электромагнитная пушка, которую сталкеры называют бластером. Пушка была похожа на автомат Калашникова, но дуло было от дробовика, а под цевьем была обойма. Куб, увидев фанатика, оцепенел и побледнел. Это был тот самый фанатик, которого он заметил еще возле прохода на смотровую площадку. Атом пригляделся к фанатику из темноты и тоже узнал этого бойца. Или им обоим показалось? Зона всякое может творить с разумом сталкеров… Куб все это время чувствовал, что он идет за ними. Сталкерское чутье никогда не подводит. Им не показалось.

Гермес и Атом приготовили оружие, но стрелять не собирались, дабы не поднимать шум. Зона знает, сколько за поворотом еще фанатиков. Внизу их целая группировка – это точно. Стрельбу устраивать было самоубийством. Куб даже не шелохнулся, просто стоял за жгучим пухом и рассматривал фанатика. Ему хотелось разглядеть его лицо, но оно, скорее всего, было скрыто за балаклавой или черной морф-маской. Фанатик встал напротив двери и посмотрел точно в сторону Куба. Куб тоже смотрел на фанатика и не двигался. Так продолжалось до тех пор, пока боец не поднял свой бластер и не прицелился в Куба. В спину фанатику зашел Атом и вырубил его ударом приклада. Тело упало. Атом взял бластер и повесил его на плечо. Гордость заиграла на его лице вместе с улыбкой. Потом прикладом дробовика стал снимать с потолка хрупкий жгучий пух. Когда сталкер дошел до Куба, приклад напоминал сахарную вату на палочке, зато копны аномалии больше не преграждали путь.

– Вот и все. Нужно было просто немного подождать, а ты плащом решил пожертвовать.

– Тебе не жалко дробовик? Хороший ведь.

– Согласен, но бластер лучше, – улыбнулся Атом. – Приклад можно новый поставить у Гайкина, а бластер даже у Деда Мороза не выпросишь. Да даже у моего братца, торговца на черном рынке, нет такой малышки!

Потом подошел и Гермес.

– Закрыто? – спросил Гермес. Куб в ответ кивнул.

Гермес будто проигнорировал кивок Куба и взялся за ручку двери со всей силы потянул на себя. Дверь стала с тяжестью и стальным скрежетом открываться, потом с грохотом упала на место где стоял Гермес (он успел отпрыгнуть), потому что сталкер не удержал ее. Все вновь замерли и прислушались. Шагов слышно не было, будто фанатики тоже замерли и прислушались. Гермес закашлял. Сталкеры, видя, что за ними не идут пока что, нырнули в открывшуюся комнату, но дверь поднять уже невозможно было.