Посейдень

Сборник рассказов современного русского автора. Издательство @ichtivo умеет удивлять)Сборник состоит из двух сторон:1. Сборник рассказов2. 3 повести.Рассказы Сергея Иннера это нечто необычное. В какой-то момент ты хватаешься за голову со словами «да что же я читаю», а в какой-то момент сидишь и понимаешь на сколько спрятаны тут жизненные ситуации вперемешку с вымыслом.Мне очень нравится его юмор, хоть местами он философский и очень специфический. Но пройти мимо невозможно.Если вам нравятся необычные истории, юмор, ирония, доля абсурда, то вам сюда. Но будьте готовы, что тут присутствуют маты, алкоголь, сeкс (совсем немного), пошлость. Но всё это настолько гармонично вписан, что абсолютно не мешает и наоборот имеет свою изюминку.

Книги Сергея Иннера – всегда что-то необычное. Так было с «Овердрайвом», так и с этим сборником. Он, подобно музыкальной пластинке, разделён на сторону "А" и "Б".Сторона "А" многообразнее и содержит 20 рассказов. Рассказы эти соединены, пожалуй, только личной философией Сергея Иннера, чьи взгляды очень оригинальны, а чувство юмора невозможно спутать ни с чьим другим. Ирония, которая прячется здесь в каждом слове, прекрасна, причём хороши как текстовые шутки, так и контекстный юмор. Да и слогом автор владеет с мастерством, его повествование поэтично и легко для восприятия, а высказывания запоминаются своей образностью.Рассказы нас перемещают то по отдельным моментам жизни, то кидают в пучину абсурда. Иногда это не совсем полноценные истории, а маленькие зарисовочки. Но здесь это абсолютно не портит впечатление, потому что выглядит органичным, когда законченная мысль перебивается небольшой шуткой.На стороне "Б" находится три повести, которые объединены темой путешествий. Путешествия эти местами фантасмагоричны, пронизаны безбашенностью, тягой к приключениям и готовностью отправиться, куда угодно, не имея определенных целей."Посейдень" – это грустный стэндап (здесь и комедия узнавания, и хлёсткие подмечания) с рок-н-ролльным ощущением свободы с бунтарским духом против рутины и системы.

Сейчас проще всего писать в каком-нибудь модном жанре, типа дизельпанк, и очень любить себя. «Как хочется быть кем-то – миллионером, рок-звездой, святым, пророком, просто сумасшедшим, или хотя бы самим собой» (Майк Науменко). Самим собой быть конечно сложнее всего. Этим и привлекает «Посейдень» – честностью. Сергей Иннер взялся за нелегкое дело – он пишет про бытовые вещи, про то, что происходит с обычным парнем в самом обычном городе. В рассказах упоминается Питер, но это не Петербург и не Ленинград. Это next-door Piter. Челлендж в том, что легче всего скатиться на таком фоне в маленького человека, в эту нудливую эстетику позднего совка. Но нет. Благодаря отборной, рафинированной мизантропии никаким маленьким человеком здесь и не пахнет. «Завидовать пока нечему, а уважать еще не за что» – отличная формула, баланс. Герой «Посейдня» не вписывается ни за кого, не поддерживает споры, не примыкает ни к одной стороне, он сам себе сторона. Где-то мелькает Довлатов, чуть-чуть Войнович, а местами даже Хармс, но в целом Сергей Иннер вполне самодостаточен. Его герой – наблюдатель, муха на стене – ироничная, бородатая, вопреки обстоятельствам сохраняющая способность смотреть на всё как бы со стороны.Это не литература для миллениалов, потому что слишком отрезвляет. И это не рок-н-ролл, как пишет сам автор, ибо рок-н-ролл мертв (хотя автор почитает его воскресшим), так что «поспособствуйте материально выпить за упокой нации, коль скоро конец света». И это не игра в эстетику, хотя безусловно, и игра, и эстетика в книге присутствуют. И это не написано под песню Sex and Violence группы Exploited, как может показаться иногда, хотя что-то британское неуловимо присутствует в этих диалогах, so it’s a fascinating issue. Проза «Посейдня» отдает чем-то фильтрованным, очищенным, проверенным, откалиброванным, прецезионно точным и космически надежным. Мир катится ко всем чертям? Прочтите «Посейдень» и держитесь за него как за якорь. Или выбросьте этот балласт и отплывайте смело в океан, отрывайтесь от земли и летите. Но сначала прочтите.