Маша, Соня и Колодец времени. Сказочная повесть

© Лидия Инниш, 2025

ISBN 978-5-0068-1475-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Боярышник и терн

Весна 978 года выдалась ранней: середина марта, а боярышник уже выпустил пучки ажурных листочков и готовился цвести. Снег почти сошел, и среди прелой листвы пробивались восковые бутоны крокусов, а обочины старой дороги украсили звездочки гусиного лука.

Конь молодого короля вырвался далеко вперед. Оставив позади свою свиту, Эдуард полной грудью вдохнул свежий воздух с холмов, напоенный запахами влажной земли, только что пробившейся на свет травы и соли с недалекого моря. Он покачал головой.

– Господи! Какую прекрасную страну Ты дал мне! Я не был к этому готов… – король упрямо тряхнул головой, откидывая упавшие на лоб пряди. – Но я научусь! Я не подведу Тебя. Обещаю!

В этот момент ветка боярышника с размаху хлестнула его по лицу. Эдуард едва успел закрыть глаза. Дотронувшись до щеки, он ощутил набухавшую царапину, а на пальцах остались капли крови. Усмехнувшись, король рукавом утер лицо.

– Какое дерзкое дерево! Ты что, не видишь, что перед тобой король?! – но в его голосе звучала, скорее, ирония, чем гордость.

Королю недавно исполнилось шестнадцать…

Услышав за спиной дробный стук копыт, Эдуард обернулся. Короля догоняли его придворные. Круто осадив коня в двух футах от королевского скакуна, молодой лорд Гарольд укорил монарха:

– Ваше Величество, как могли Вы так опрометчиво поступить! Вы не учитываете, куда мы едем, – он заметил кровь на лице короля. – Что с Вами? Вы ранены?

– Брось, Гарольд, на меня напало лишь это дерево. Я не заметил ветку над дорогой.

– Досадная случайность!

Король улыбнулся.

– Скорее промысел. Я немного зазнался.

Гарольд покачал головой.

– Прошу Вас, сир, не отъезжайте далеко. Так мы не сможем Вас защитить.

– От кого? Я еду к матушке и брату.

– Позволю себе заметить, сир: королева не родная Ваша мать. И она не разделяет Ваших взглядов.

Эдуард пожал плечами.

– Я король.

– Не все этим довольны, сир.

Король задумался и опустил глаза. Кони шли рядом по каменистой дороге меж холмов, вдоль изгороди из боярышника и шиповника. Гарольд беспокойно поглядывал на Эдуарда, но не решался прервать молчание. Остальные ехали позади, на почтительном расстоянии от них. Наконец король поднял голову и без улыбки посмотрел на своего соратника.

– Нельзя угодить всем, Гарольд. Я знаю главное: Господь мною пока доволен.

Гарольд хотел возразить, но Эдуард махнул рукой в белой кожаной перчатке, пресекая разговоры.

– Давай лучше послушаем птиц. Как они поют!

Верный Гарольд печально поглядел на своего короля и вздохнул.

Над Пурбэкскими холмами, где-то в недосягаемой вышине, пронизанной солнечными лучами, звенел жаворонок. За поворотом дороги уже виднелись массивные башни замка Корф.

Запели трубы герольдов, и король въехал в распахнутые настежь ворота замка. Звук конских копыт глушил толстый слой травы, которой был выстлан двор. Мальчики кинулись к лошадям, придворные спешились и настороженно оглядывали двор, а со ступеней замка шагнула навстречу путникам высокая женщина в строгом темном платье.

– Мы рады приветствовать Ваше Величество в нашем скромном жилище!

– Матушка! – король порывисто соскочил с коня и припал на колено перед королевой-матерью. На ее лице отразилась мгновенная растерянность, почти страх, но она все же прижала голову приемного сына к груди и тут же отстранилась.

– Сир, Ваши комнаты готовы. Отдохнете с дороги?

– Я ужасно голоден, – весело ответил король. – А где Этельред?

– Он ждал Вас с самого рассвета, – улыбнулась королева. – Уж наверное, он не замедлит Вас встретить.

Ее слова подтвердились, как только Эдуард вошел в холл. С галереи раздался громкий крик:

– Наконец-то!

По ступенькам с дробным топотом скатился мальчик лет десяти и бросился в объятия короля.

– Братец! – засмеялся Эдуард. – Ого, как вырос!

– Но не научился себя вести, – заметила королева. – Этельред, стыдись, ведь это твой король.

Мальчик отступил на шаг и опустился на колено, потупив взгляд.

– Простите, Ваше Величество.

– Ну, братец, перестань, – улыбнулся король и дружески хлопнул брата по плечу. – После завтрака поднимешься ко мне? Поговорим обо всем на свете, – и он стремительно взлетел по ступеням галереи.

– Но, Ваше Величество! – возразила королева. – А как же охота! Собаки готовы, вы упустите время. Мальчик может подождать.

– Пусть подождут собаки! – отозвался король с галереи.

Королева с тревогой посмотрела вслед Эдуарду.

***

Судьба королевы Эльфреды сложилась, наверное, так же, как судьбы сотен знатных дочерей из маленьких вотчин на окраинах империи. Когда ей было четырнадцать, к ней посватался соседний эрл, и отец девушки дал свое согласие. А через два года старый эрл умер, не оставив потомства. Эльфреда осталась вдовой, достаточно молодой и знатной, чтобы привлечь к себе внимание короля Эдгара, похоронившего свою вторую жену. В семнадцать лет Эльфреда стала королевой, а в восемнадцать – слава Господу! – матерью. Старший сын короля, оставшийся сиротой пятилетний Эдуард, сразу стал звать ее матушкой, ведь свою мать он совсем не помнил. И для молодой королевы было так естественно принять в свои объятия еще одного малыша, не делая различия между братьями, хотя одному из них надлежало в будущем надеть корону. Конечно, это могло случиться еще нескоро: Господь хранил короля Эдгара.

Шли годы, росли дети, взрослела королева. Король твердой рукой правил своей страной. Мир, установленный его усилиями, обещал быть прочным и долгим. Но для молодой королевы все разрушилось в один миг: тридцативосьмилетний король внезапно скончался. Его наследник, тринадцатилетний Эдуард, взошел на престол.

Эльфреда не могла сказать, что любит своего царственного мужа, да ее об этом никто и не спрашивал. Но приемного сына она любила. И в день коронации она с гордостью смотрела на худенького мальчика в тяжелой короне, и верила, что он станет добрым королем.

Молодой король Эдуард был послушным сыном своего отца и верным сыном Церкви. У него были хорошие советники. Эдуард продолжил реформы, начатые королем Эдгаром: он щедро раздавал земли королевства монастырям, уверенный, что только молитва поможет ему управлять страной. Но бароны были с ним не согласны: они лишались части своих земель, а значит, и денег, и власти, и влияния на соседей. Недовольство росло, вокруг трона зрел заговор.

Главой мятежников стал граф Эльвер Мерсийский. Дерзкий и беспринципный, он своими выходками внушал ужас не только крестьянам. Вместе с шайкой таких же бездельников он нападал на монастыри и храмы, грабил, разрушал жилища, изгонял монахов. Вдовы стонали от горя, монахи проклинали безбожника, крестьяне прятались в страхе, заслышав стук копыт в неурочное время. И едва ли кто осмеливался жаловаться королю…

В первый год после вступления Эдуарда на престол ход мыслей королевы Эльфреды начал меняться. Она впервые подняла голову от рукоделия и поняла, что ее жизнь окончена, и больше в этой жизни ничего не случится. Королева-мать! Почетный титул для постепенно стареющей женщины, которая никому больше не нужна и ничего не решает. Королева-мать – злобная старуха в дальней комнате королевского дворца или безвестная сестра в монастыре.

Все несчастье королевы Эльфреды заключалось в ее характере: королева была горда. И ей было всего 25 лет…

Черная зависть поселилась в сердце королевы. Теперь ей не хотелось даже встречаться с пасынком, она боялась нечаянно выдать свои чувства. Она закрылась в своих покоях и пестовала свою ненависть, забывая порой о сыне. Как не похож был ее Этельред, нервно грызущий ногти и пугливый, как белка, на своего сводного брата-короля! И это добавляло горечи мыслям королевы Эльфреды.

Когда на пороге ее покоев появился граф Эльвер, королева встревожилась. Речи графа были дерзки, мысли – кощунственны. Но Эльфреда была умной женщиной, дочерью эрла и королевой. Она знала о таких вещах, но ей все равно было страшно. Поэтому, когда граф предложил передать трон ее сыну Этельреду, она не стала спрашивать, как это будет сделано. Только закрыла глаза и прошептала с горечью:

– Лучше бы он был монахом, бедный мальчик.

– Так было бы лучше для всех, моя королева. Но, к несчастью, он родился королем, – холодно улыбнулся граф и ушел, только полы плаща взметнулись за спиной.

***

Теперь Эльфреду мучила тревога. Если король останется болтать с братом в замке, он непременно столкнется с графом Эльвером, который должен подъехать после полудня. Тщательно продуманный план расползался по швам. Королева не сомневалась, что графу никто не помешает совершить задуманное, но ей не хотелось, чтобы это случилось под крышей ее дома.

За трапезой королева вновь принялась увещевать Эдуарда.

– Мне, право, неловко настаивать, Ваше Величество, но подумайте о Ваших друзьях. Они рассчитывали славно поохотиться сегодня, а теперь им придется скучать со мной. Это не по-христиански! – добавила она с улыбкой.

Король отнесся к ее словам серьезно.

– Если Вы, настаиваете, матушка, я отправлюсь сразу же после завтрака. Но мне жаль Этельреда, он привязан ко мне.

Мачеха пожала плечами.

– Вы увидитесь с ним позже, вот и все! После удачной охоты вам будет, о чем поговорить.

– Вы правы, – склонил голову король. – Только позвольте мальчику проводить нас.

– Как пожелаете, сир, – ответила Эльфреда, и ее голос дрогнул от сдержанного облегчения.

Королевский конь танцевал от нетерпения, и, когда всадник тряхнул поводьями, ринулся на звук собачьего лая, как стрела. Эдуард разделял чувства благородного скакуна: нестись, лететь по следу, чтобы ветер в лицо и ощущение свободы! Молодой король рассмеялся.

Лорд Гарольд, выехав за ворота, обернулся. Он испытал облегчение, покинув стены замка Корф, хотя и не мог бы ответить – почему. Громада замка высилась на холме, подавляя своей мрачной мощью всю округу. Сейчас за стенами не было слышно ни звука, ворота закрылись, темные окна сонно смотрели на дальний лес и холмы. Казалось, только присутствие короля оживляло утром этот мрачный приют. Гарольд посмотрел вперед. Охота умчалась к лесу, и король наверняка скакал впереди всех. Только доносился издали звонкий лай собак. Сановный лорд последний раз окинул взглядом округу, вздохнул: «Зря мы сюда приехали…» и, пришпорив коня, помчался на звук охотничьей своры.

Гораздо позже, когда тени укоротились, возле замка показалась небольшая кавалькада. Всадников было человек десять, и они, судя по всему, очень спешили. Когда они подъехали к воротам, те бесшумно отворились, пропуская приезжих внутрь. Ни трубы герольдов, ни охотничьи рога не нарушили тишины. Во дворе всадники спешились, и молча прошли в двери замка, как люди, хорошо знающие хозяев. В холле их встретила королева. Темноволосый человек в дорогом плаще, видимо, самый знатный из молчаливых гостей, поклонился хозяйке, остальные опустились перед ней на колено. Эльфреда не удостоила их даже взглядом, она смотрела только на графа Эльвера Мерсийского, ибо это был он.

– Все в порядке? – спросил Эльвер.

– Да, – ответила королева-мать. – В замке только я и слуги.

– А мальчишка?

– В своей комнате, – холодно отозвалась королева и неприязненно добавила. – И придержите язык, граф, когда говорите о будущем короле.

Эльвер усмехнулся презрительно и нагло:

– Мы все знаем, что это будет за король.

– Что вы хотите этим сказать? – вспыхнула Эльфреда.

– Ничего особенного, моя королева, – протянул граф, словно издеваясь. – Ничего такого, о чем не знала бы вся страна.

Королева молча повернулась и быстрым шагом пошла к своим покоям, стараясь держать спину гордо выпрямленной. Сколько можно напоминать ей об этом! Прошло одиннадцать лет, но до сих пор, приезжая в столицу, королева слышала за спиной перешептывания: «Это она, жена покойного короля. Наверное, она прогневила Господа, что Он дал ей такого сына». Или: «Этот мальчишка – как поросль терновника возле сливы. Испортить святую купель во время крещения! Это плохой знак, очень плохой знак». И еще: «Хорошо, что не ему быть нашим королем».

Эльфреда с размаху ударила кулаком о косяк двери. Руку свело от боли, но на сердце не стало легче. Как же она их всех ненавидит!

Граф Эльвер ухмыльнулся вслед королеве и обернулся к своим людям.

– Пока отдыхайте. Наше время еще не пришло.

– Граф, может, проверить мальчишку? Говорят, он привязан к Эдуарду, как бы не навредил.

– Кишка тонка, – небрежно бросил граф. – Вернее, мочевой пузырь.

Громкий хохот гостей огласил своды замка. Они разошлись по комнатам, посмеиваясь и переговариваясь между собой. Никто из них не обратил внимания на мальчика с испуганными глазами, прижавшегося к перилам галереи в самом темном ее углу.

Глава 1. Первые впечатления

Соня проснулась, будто ее толкнули, открыла глаза и оглянулась. Аэропорт был набит народом, как банка – огурцами. Даже сейчас, в три часа ночи, все куда-то спешили, таща за собой сонных детей и обмотанные пленкой чемоданы. На креслах в причудливых позах спали пассажиры, ожидающие нескорых рейсов. Стоял особенный негромкий шум человеческой толпы, который перестаешь замечать через полчаса пребывания в аэропорту «Домодедово».

– Внимание! Пассажиров рейса номер 6645 до Лондона просим пройти к выходу 37.

Соня вскочила.

– Папа! Это же мы! Вставайте!

Юрий Алексеевич открыл глаза, оценил ситуацию и стал будить Машу. Мама проснулась сама.

– Что, уже? Юра, это – нас?

– Нас, нас. Вставайте, быстро.

Маша с трудом разлепила веки и простонала:

– О, я совсем не выспалась… Куда мы идем?

– Выспишься в самолете. Бери сумку и вперед, – деловито скомандовал папа.

Маша подхватила сумку и, шаркая ногами, потащилась вслед за родителями. По дороге она постепенно проснулась и с интересом стала оглядываться по сторонам. Соня тащила небольшой чемодан с подарками для Мельниковых и успевала болтать на ходу.

– Мам, а скоро мы придем? А самолет уже нас ждет? А мы к нему пешком пойдем?

– Нет, нас повезут на автобусе, – пропыхтела мама. Ее сумка была намного больше Сониного чемоданчика.

– У, это неинтересно. А самолет большой?

– Соня! – не выдержала сестра. – Ну потерпи ты хоть минуту! Сейчас ты все сама увидишь.

– Ну-ка, прибавьте ходу! – прикрикнул папа, который шел впереди всех и тащил самый большой чемодан. – А то улетят без нас.

– Как это – без нас? – возмутилась Соня и побежала еще быстрее, выписывая чемоданом зигзаги по зеркальному полу и вынуждая людей, сидящих в креслах, поджимать ноги. Маша вздохнула, глядя на нее, но тоже прибавила шаг, стараясь, правда, не терять достоинства (ну, по крайней мере, так ей казалось).

Конечно, они успели, хотя сотрудница аэропорта, которая проверяла билеты на выходе, подозрительно посмотрела на чемоданы в руках семейства.

– Ручная кладь, – поспешил заверить ее папа. И она разрешила Добролюбовым пройти.

Автобус, состоящий, казалось, только из огромных стекол, долго вез их по бескрайним асфальтовым просторам, следуя по очень запутанному маршруту. Наконец он остановился и выпустил пассажиров прямо около трапа огромного бело-полосатого самолета, вдоль бортов которого в два этажа шли цепочки маленьких окошек-иллюминаторов. Соня восхищенно вздохнула.

В салоне девочки слегка присмирели, Маша обеспокоенно изучала инструкцию по технике безопасности, а Соня сидела совсем тихо, уткнувшись носом в иллюминатор. Добролюбовым повезло: они сидели рядышком, как в кинотеатре: папа – с краю, рядом – мама, потом Маша (она уже летала раньше на самолете), и Соня – у окошка.

Когда самолет загудел и стал выруливать на взлетную полосу, разговоры в салоне притихли, Маша замерла и проверила, хорошо ли пристегнут ремень, а Соня совсем вывернула шею, выглядывая в окно. Мама и папа понимающе улыбнулись и раскрыли заранее приготовленные журналы.

Взлет большого самолета – волнующее событие, даже если вы летите не в первый раз. Вот он бежит по взлетной полосе все быстрее и быстрее, разгоняясь, как спортивный автомобиль, а потом вдруг – отрывается от земли и тяжело, но уверенно поднимается в небо. Дома и деревья стремительно уплывают вниз, и вот уже за стеклом иллюминатора складывается из облаков снежный пейзаж.

То, что для Сони было фантастическим и захватывающим приключением, для более чувствительной Маши всякий раз оказывалось серьезным переживанием. Она сидела с напряженным лицом и старалась не смотреть в сторону окна. Мама мягко склонилась к ней.

– Машенька, может, тебе книжку почитать? Немножко отвлечешься.

Маша отрицательно покачала головой.

– Я книжки в багаж упаковала. Забыла совсем… – и она тяжко вздохнула.

Мама сочувственно улыбнулась и открыла свою сумку.

– Ну, хочешь, возьми мою. Там, правда, про старину, но вдруг тебе станет интересно.

– Давай, – вяло согласилась Маша.

Мама достала электронную книжку и протянула дочери. Маша взяла, с интересом стала нажимать на кнопки и через пять минут уже с головой ушла в чтение. В электронном виде даже «про старину» читать оказалось интересно. Думаю, мама об этом, конечно же, знала, ну или хотя бы догадывалась – на то она и мама.

Соне скоро надоело разглядывать облака, и она попробовала читать книжку через Машино плечо. Но оказалось, что Маша увлеклась описанием жизни какого-то короля, жившего, к тому же, тысячу лет назад! Соня вздохнула.

– Маш, как ты можешь это читать?

– Это интересно, – отозвалась Маша, не отрываясь от чтения.

– Чего интересного?

Маша задумчиво взглянула на сестру.

– Этот король, Эдуард, был совсем молодой. И его убили.

– За что?

– За веру. Ему было всего шестнадцать лет.

– Вот гады! – с чувством сказала Соня.

Маша согласно кивнула.

– Но это не все, – продолжала она.

– Нет? А что еще? – удивилась сестренка. – Убили же.

– Ну да, убили. А он стал святым.

– Как это? Почему?

– Ну, не знаю, я не дочитала, – сказала Маша, снова погружаясь в чтение. – Но он был хороший, верующий и пострадал. Значит, мученик.

– Все равно – гады, – уверенно повторила Соня.

Но сестра ее уже не слышала.

Для Сони, которая не очень любила читать, полет показался длинным и утомительным. А еще была пересадка в Брюсселе, которая пришлась на раннее-раннее утро, и поэтому плохо запомнилась нашим путешественникам. Они долго шли по нескончаемым коридорам чужого аэропорта, проходили какие-то проверки, а потом долго ждали рейса, скрючившись в неудобных креслах. Новый самолет поднял их в европейское небо, но даже для Сони это было уже неважно. Ей хотелось просто поскорее долететь и, наконец-то, вытянуть ноги.

В лондонском аэропорту Хитроу измученных российских гостей встречали все трое Мельниковых. Михаила Ивановича было хорошо видно даже с дальнего конца зала прилетов, а тетя Лена и Иван сияли улыбками, так что Добролюбовы никак не могли ошибиться. Друзья помогли им получить багаж, погрузили все чемоданы в свой автомобиль, и с трудом поместившись в нем сами, тронулись в путь. Все говорили одновременно, смеялись и перебивали друг друга.

Открывая дверь в квартиру, профессор Мельников сказал, обернувшись через плечо:

– Ну, не судите строго – квартирка скромная, надеюсь, поместимся.

– Ничего, Миша, – сказала мама Оля, входя. – Главное – разместить вещи.

– Кстати, чего это вы столько барахла с собой притащили? Куда делись известные мне со студенческих лет спартанцы?

– Дядя Миша, это не наши вещи! – крикнула Соня с порога.

– Опа! А чего ж я их тащил столько времени?

– Это ваши вещи, – засмеялась Маша. – Подарки.

– А, тогда ладно. Подарки мы любим, – благодушно согласился Мельников.

Распаковав все чемоданы, разместившись (что оказалось вполне реально) и пообедав, гости почувствовали, что неплохо было бы отдохнуть. Длительный перелет утомил всех, особенно взрослых. Поэтому, согласившись посидеть пару часов тихо, дети ушли разговаривать на кухню, оставив родителей восстанавливать силы «лечебным» сном.

Маша исподтишка разглядывала Ивана, который занялся приготовлением чая. Мальчик повзрослел и вырос еще на несколько сантиметров за те полтора года, которые прошли со дня их последней встречи. Над верхней губой темнел пушок, вполне похожий на усы. «Такой взрослый», – подумала Маша, а вслух сказала:

– Чем занимался?

– Школа, плавание, снова школа, – пожал плечами Иван. – По выходным – велосипед. Вот на пасхальных каникулах ездили с родителями к Зайцам.

– Ну и как они? – поинтересовалась Соня.

Ваня улыбнулся.

– Съездим – сами увидите. Это удивительно.

– Представляю… – улыбнулась Маша в ответ.

– Нет, вряд ли представляешь, – не согласился мальчик. – У вас ведь всего один Заяц. Ну, теперь два, – поправился он.

Соня захлопала в ладоши.

– А вот и нет! А вот и нет! У нас новости. У Зайки скоро родятся малыши!

– Соня, не у Зайки, а у Примулы. Вернее, у них обоих… – запуталась Маша и смутилась. – Ну, в общем, ты понял.

– Ничего себе! – Ваня замер с чайником в руках, так поразила его неожиданная новость. – Хотя, если подумать – это закономерно.

– Все равно здорово! – сказала Соня.

– Конечно, здорово, – согласился мальчик. – У вас зарождается новая колония.

Маша кивнула и спросила о другом.

– А вы уже решили, куда мы отправимся завтра?

– Ну, мы думали, – ответил Иван, разливая по чашкам чай. – Что неплохо было бы завтра с утра съездить в Норидж. Навестили бы старого профессора Лича, да и сам город посмотреть стоит. Он древний, красивый, а на холме – старая крепость.

– Ух ты! И по ней можно будет полазить? – загорелась Соня.

Ваня усмехнулся.

– Можно, конечно, если захочешь.

– А что? Там можно заблудиться? – похоже, Соню такая возможность только воодушевляла.

– Да нельзя там заблудиться! – махнул рукой Иван. – Там осталось-то несколько камней да две стены тебе по пояс!

– У-у, что это тогда за крепость!

Маша задумчиво помешала ложечкой в чашке.

– Ты не понимаешь, Сонь. Это же история.

– Мы еще не учили про Англию.

– Да не предмет в школе! – возмутилась сестра. – Настоящая история! Прошлое. Вот ты смотришь на эти развалины – и представляешь, как люди там жили, что делали, о чем думали. Правда же, Вань?

Ваня кивнул. Он робел, когда Маша напрямую обращалась к нему. Мальчику казалось, что всем вокруг совершенно ясно, что он влюблен в нее по уши, но оставалась надежда, что сама Маша этого пока не заметила. Поэтому Иван старался поменьше болтать, пореже смотреть в ее сторону и старательно напускал на себя вид суровый и независимый.

Соня отхлебнула из чашки, взяла бутерброд и продолжила спор.

– Все равно, эти люди жили тысячу лет назад! Ну что интересного с ними могло случаться? Что они делали вообще?

– Воевали, – ответил ей Ваня. – В основном.

– С кем?

– Друг с другом. Или с соседними замками. Слышала про рыцарей?

– Ну да, – кивнула Соня. – Рыцари еще ничего. Они такие благородные, всех защищают и все такое. Они мне нравятся.

– Ну вот, – Ваня обрадовался своему неожиданному педагогическому успеху. – Представь, что в этой самой крепости жили рыцари. Проводили турниры…

– Защищались от врагов, – подхватила Маша. – Знаете, я в самолете читала про один замок… Корф. Интересно, а он еще стоит или разрушился?

– Можно посмотреть, – сказал Иван и встал. – У меня есть хорошая книжка про достопримечательности, сейчас принесу.

Он вышел из кухни, девочки немного помолчали, а потом Соня неожиданно сказала:

– Ванька стал такой взрослый. Симпатичный. С усами…

– Угу, – отозвалась Маша и порозовела от смущения. Раньше ей казалось, что она Ване нравится, хотя и считала все это полной чепухой. А теперь он вдруг стал таким… другим, почти незнакомым, и, похоже, чихать хотел на какую-то малявку, с которой в детстве возился в песочнице.

Ваня вернулся с яркой глянцевой книжкой в руках.

– Как называется твой замок?

– Корф, – Маша заглянула в книжку. Текст был на английском. – Там еще было написано про короля Эдуарда, которого убили.

– Да их там через одного убивали, – пробормотал Ваня, перелистывая страницы. – Вот, нашел. Смотри-ка, и тут написано про Эдуарда. Видно, он знаменитость.