Глава 1, в которой малый Ту получает массу впечатлений… а потом тумаков.
«…Смотрели и не видели и, слыша,
Не слышали, в каких-то грезах сонных
Влачили жизнь; не знали древоделья,
Не строили домов из кирпича,
Ютились в глубине пещер подземных,
Бессолнечных, подобно муравьям.
Они тогда еще не различали
Примет зимы, весны – поры цветов —
И лета плодоносного: без мысли
Свершали всё…»
Эсхил «Прикованный Прометей».
45 тысяч лет назад. Где-то в Европе.
Сверкнуло. Свет выхватил из мрака несколько толстых стволов, а следом раздался треск. С усталым стоном огромное дитя Древесного повалилось вниз. Вдалеке, там, где синее марево горизонта сливалось с потемневшей землей, гулко ворочался грохот.
Несколько десятков живых сидело обнявшись на маленькой полянке, посреди огромных стволов, оплетенных зелеными змеями ползучей травы. Все дрожали от страха. В центре круга из сцепленных тел сидел тот единственный, на кого они надеялись.
– Большой Черный не тронь нас. Большой Черный не тронь нас. Большой…
Старый Бу раскачивался из стороны в сторону, закатив глаза. Он полностью ушел в себя.
– Не жги нас своим Горячим. Не жги нас своим Горячим, не тронь нас. Не жги…
Вокруг Старого собрались все. Порыв Холодного всколыхнул грязные космы напуганных людей, заставив дрожать их обнаженные тела.
Несчастные поклонялись Чёрному – тому, кто нагоняет на небеса тьму, кто может подарить благослованную влагу или насмерть опалить единственной вспышкой. Они до смерти боялись Горячего – слугу его и палача, что приходил следом за вспышками и грохотом, удушая и обжигая.
Над головами раздался треск, и Старый Бу взвыл особо громко, переходя на визг. Окружавшие его соплеменники подняли руки в мольбе к небесам. Отчаянное священнодействие в лоне разгневанной природы двигалось к своей кульминации.
Малый Ту стоял в стороне и смотрел на сие действо приподняв бровь. Он не боялся Большого Черного, и вообще не верил что тот живой. Поколняться же не пойми чему Ту считал смешным и глупым. К сожалению, его точку зрения никто не разделял.
– Малый! – рявкнул Рыжий Кой, – Сюда.
Гигант протянул свою огромную ладонь, заросшую, как и весь он, жесткой шерстью цвета Горячего, и добавил:
– Быстро. Иди!
Ту вздохнул. Когда говорит Кой, надо делать. Когда говорит Бу, надо делать. Вообще, все, кроме таких же малых, могут приказать ему. И всё из-за шерсти на лице. Точнее ее отсуствия…
Ту подал руку Рыжему и мгновенно влился в круг. Множество горячих тел окружало его. Первые капли упали на кожу. Стало душно и влажно.
«Давно пора поискать место», – думал Ту, – «Где над нами не небо, а камень».
Он размышлял о глубоких норах в дне пути отсюда: там, где кончался Большой Древесный и начинался Большой Каменный. Еще он думал о том, что ходить голым становится холодно. Одной тряпки на бедра, что сплела Ма, уже не хватало, чтобы согреться.
Внезапно покачивания прекратились, и люди застыли в оцепенении. Пахло палёным. Это было плохо, что пахло палёным.
– Бежать, – пожевав губами распорядился Старый Бу.
Смешно растопыривая кривые ноги, он первый пустился прочь. Остальные, спотыкаясь друг о друга и друг другу мешая, кинулись следом. И только Ту остался, с любопыством озираясь.
Воды с неба так и не случилось: взвился Холодный, едва ли не сбивая малого с ног. И лишь несколько тяжелых крупных капель упало на землю. Холодный пришел не просто так: он нес беду. Ту завороженно смотрел, как серая вонючая пелена взмывает вверх и накрывает собой небесный купол. Над головой совсем потемнело, и Ту подумал, что день становится ночью. А следом, словно Страшная из Подземелья, медленно поднимался яркий свет. Его светящиеся языки лизали небо, всё выше и выше. То был Горячий.
Малый уже решил дать дёру, но внезапно раздался крик. Ту резко обернулся. Там, где было больше всего оранжевых бликов, он увидел тень. Тень была похожа на него и кричала низким голосом. Ту не стал думать, он просто побежал туда, где боялся кто-то, может быть, малый.
Она оказалась странная. У нее было совсем другое лицо, но потом, вспоминая, Ту посчитал, что ему померещилось в неверном свете Горячего. Незнакомая ма растерянно стояла среди черной пелены, явно не видя, куда ей идти. И орала притом очень громко. Ту дал ей затрещину, чтобы умолкла, а потом схватил под руку и отволок подальше. Здесь не так воняло и не росли высокие дети Древесного. В этом месте начилась плоская земля, вся покрытая пожелтевшим сеном. Ма тряслась с головы и до пяток, но успокоилась довольно быстро. Она поглядела на Ту маленькими глазками из под нависших бровей и сказала: