МИЛАЯ СТАРИНА

Но те десять минут, когда он рвал и метал перед насмерть перепуганным, превратившимся в ничтожную козявку жандармом, запали в душу навсегда. «Значит, не так прост Кузовкин! – говорил он себе, изредка вспоминая эту историю. – При случае можем и львом-с обернуться! Не забалуешь!»

НАГРАДА

Насмешливым выражением лица, а порой и звонким, казалось, беспричинным смехом Олимпиада Федуловна частенько смущала и ставила в тупик приятельниц и просто знакомых, заприметив у кого-либо из них новую, идущую к лицу прическу, или богатую, элегантную обновку. Еще любимым занятием завистницы было награждать обидными прозвищами удачливых и привлекательных особ.

Выросла Олимпиада в семье, глава которой, имея пристрастие к азартным играм, – картам, рулетке, скачкам, – быстро просадил не только свое немалое состояние, но и наследство безвольной супруги. Та обожала увлекающегося Федула Зиновьевича и прощала ему все, считая подобные прегрешения еще не самыми худшими мужскими шалостями.

Их единственная дочь, с раннего детства лишенная многого, с завистью смотрела на красивые дорогие куклы и наряды сверстниц. С годами завистливость стала неотъемлемым качеством Липочки, порождавшим неодолимое стремление побольнее уколоть и насолить всякому обладателю того, что было ей недоступно.

Учась в гимназии, девочка страдала от своей, далекой от совершенства, внешности, терявшейся в сравнении со многими соученицами. Еще неоформившаяся, ее фигура не впечатляла, а лицо сильно проигрывало из-за длинного носа с горбинкой, доставшегося в наследство, по-видимому, от деда, отца маменьки, – грузинского князя. Раздражали Липочку и подростковые прыщики, поселившиеся на лбу и подбородке. Единственным украшением лица были лучистые, прекрасной миндалевидной формы, наполненные веселым задором темно-карие глаза, которые никак не выдавали злость и зависть Липочки к счастливицам, пользующимся успехом у противоположного пола и успевшим уже закрутить свои первые романы…

Сколько горьких минут испытала она на гимназических балах, когда приходилось танцевать с такой же невзрачной подружкой: обеими пренебрегали кавалеры, приглашенные из соседней мужской гимназии.

За все годы учебы, как и в дальнейшем, девушка не услышала и не прочла ни единого слова признания в любви. Зато не было счету насмешливым прозвищам и желчным эпитетам, достававшимся от нее соученицам и их поклонникам…

Непривлекательная бесприданница тще-тно ожидала сватовства. Но, как ни старалась опытная сваха, на пересидевшую в девицах Липочку охотников не находилось. И лишь благодаря активным стараниям очень тем огорченной маменьки, дочь все же удалось выдать за дальнего родственника шурина, семидесятидвухлетнего бездетного вдовца.

Жених оказался не только в неприлично солидных летах, но и весьма неказист. Однако после уговоров маменьки и тетушек двадцатисемилетняя Олимпиада, решив, что на безрыбье и рак – рыба, все же согласилась обвенчаться с жалким старикашкой, как она стала называть суженого. Брак свой невеста полагала неравным: разве могли сравниться с древним княжеским родом, к которому принадлежала она, какие-то выскочки, получившие дворянский титул в екатерининские времена! К тому же сравнительно невысокий чин надворного советника в отставке не придавал Колдобину Демьяну Флегонтовичу дополнительных достоинств. Правда, чего не отнять, он был неглуп, скромен и пользовался уважением в обществе.