Стражи миров. Грибное проклятье

Добыв нужные контакты, Егор поехал по указанному адресу. Это оказалась одна из немногочисленных двухэтажек, которые с трудом можно было найти в Алтайском. Звонил в дверь несколько минут, пока недовольный женский голос не крикнул где-то в глубине дома:

– Да иду я, иду!

Хозяйка, шаркая, подошла к двери, посмотрела в глазок и спросила:

– Что вам?

– Тамара Николаевна, следователь РОВД Егор Караваев. Пришел поговорить по поводу найденного вами грибника в лесу.

Приоткрыв дверь на цепочке, она строго потребовала:

– Документы покажите.

– Не взял с собой. – Егор выругался про себя. Вместе с телефоном он где-то оставил и удостоверение. – Придется вам поверить мне на слово.

– Я вас, мошенников, за версту вижу. – буркнула старушка. – Нет документов, дверь не открою.

– Хорошо, давайте поговорим через дверь. – предложил он. – Или могу вас в участок пригласить на беседу.

Скрипнула соседняя дверь. Из нее выглянула совсем седая старушка и уставилась в упор на Егора. Эта странная сцена продолжалась несколько секунд.

Неожиданно его собеседница передумала, сняла цепочку и пригласила его внутрь.

– Имейте в виду, у нас брать нечего.

Будь Егор мошенником, ему, и правда, нечем было бы здесь поживиться. Судя по всему, квартира никогда не видела ремонта. Потертый паркет жалобно скрипел, на старых деревянных дверях давно облупилась краска, изрисованные детскими рисунками стены уже давно забыли, что такое обои. Он нагнулся, подобрал с пола огрызок карандаша и спрятал в кармане, положив при этом на тумбочку около входа ручку из больницы.

Хозяйка махнула рукой, приглашая на кухню, где на старой газовой плите как раз закипал чайник.

– Спрашивайте, что хотели узнать.

Она взяла с полки металлическую кружку, налила в нее сначала заварку из фарфоровой посудины со сколами, а потом – кипяток. И пододвинула следователю. Он присел на табуретку и осмотрелся. На удивление, кухня была, хоть и в очень плохом состоянии, но чистая.

– К чаю ничего нет. – сказала она хмуро.

– Да ничего и не нужно. – махнул рукой Егор, выслушав укоризненное урчание желудка в ответ.

Сколько он уже не ел? Больше суток?

– Не могли бы вы рассказать, что делали в лесу 8 июня и как нашли мужчину?

– Так рассказала же уже все вашим! – возмутилась было она.

– Тамара Николаевна, мы так работаем. Сначала опрашивают одни сотрудники, потом – другие. – развел руками Егор. – Бывает, что человек рассказывает все иными словами, и детали необычные вспоминает, которые имеют значение.

Она тоже сделала для себя чай и присела с другой стороны стола:

– Мы с внуком поехали в лес. Свежим воздухом подышать, грибов насобирать.

– Как будто бы нервничает. – заключила Арина Михайловна, опирающаяся на подоконник. – Вот руки чуть заметно подрагивают, ноги беспокойно ерзают под столом. Может, она дискомфорт испытывает рядом с полицейским? Или у нее какое-то расстройство? А может, Тамара Николаевна злится? Или все-таки что-то не договаривает?

Егор посмотрел на воспитателя с нескрываемым раздражением. Даже хозяйка квартиры уловила этот странный взгляд и оглянулась на окно.

– Вышли с автобуса, и двинулись не в сторону деревни, а в противоположную. Шли, шли вдоль деревьев, там тропинок вглубь леса было много. Мы на пятой по счету и повернули налево. – продолжила Тамара Николаевна и зачем-то добавила. – Я считала, чтобы не заблудиться.

– По дороге ничего необычного, подозрительного не случилось? Может, людей встретили, звуки какие-то слышали? – спросил Егор.

– Нет, ничего такого. Буквально на 10 метров в лес зашли, смотрю, мужчина лежит и не двигается. Я подошла, потрясла его. Пульс есть, а признаков жизни не подает. Вот я сразу и давай звонить в скорую. Хорошо, связь там еще была. Еще метров десять вглубь, и не смогла бы никого вызвать.

– А вы так хорошо это место знаете? – уточнил полицейский. – Раз говорите, что в глубине леса связи нет.

Вопрос немного ее смутил:

– Я там первый раз. Вообще в лесу не была давно. Со здоровьем проблемы. Просто чем дальше мы с внуком отходили от остановки, тем хуже становилась связь.

– Скажите, а в какой позе лежал мужчина?

– Знаете, он калачиком свернулся вокруг корзины, как будто замерз. И гриб к груди прижимал, какую-то поганку.

Егора снова передернуло от одного воспоминания о том, что он видел во сне.

– А вот следы на его теле вы заметили?

– Я не обратила внимание. А что за следы? – удивилась женщина.

– Как будто его связывали.

– Он одетый был, я ничего такого не увидела.

– И никаких веревок, шнуров, проводов рядом не было? – продолжал Егор.

– Нет вроде.

– А как я могу с вашим внуком поговорить?

И тут Тамара Николаевна сразу напряглась.

– Никак не можете. – отрезала она. – Болеет Кирилл.

Следователь выжидающе смотрел на нее. Иногда не нужно забрасывать человека большим количеством вопросов. Гораздо эффективнее помолчать. В этот раз схема тоже сработала. Буквально через 5 секунд женщина сама прервала неловкую паузу.

– Температура у него. Вон он лежит в соседней комнате. Спит все время. Я сегодня вообще разбудить его не могу, даже чтобы лекарство выпоить.

Егор так и не понял, что побудило его встать с места и пройти в комнату.

– Ну куда вы? – возмутилась старушка.

Но она слишком плохо ходила, чтобы поспеть за полицейским.

– Не беспокойтесь, я его не потревожу. – кинул Егор и подошел к кровати, где лежал, отвернувшись к стене худенький мальчик и спал так, словно в его теле уже не осталось жизни.

На тумбочке лежал стандарт парацетамола и ртутный градусник. Никаких других лекарств не было.

– Плохой совсем мальчик. – вмешалась Арина Михайловна. – Вот-вот Богу душу отдаст.

– А вы врача вызывали? – спросил Егор удивленно.

– Да вызывали. – буркнула Тамара Николаевна, которая только дошла до кровати. – Кучу лекарств понавыписывали. А у меня денег нет, чтобы их покупать. Просила забрать его в больницу, отказываются. Говорят, обычное ОРВИ. И скорая к нам уже не приезжает, сразу в поликлинику вызов передает и все. Оттуда к нам даже и не приходят. Замкнутый круг.

Женщина всхлипнула.

– А где его родители? – полицейский в недоумении посмотрел на женщину.

– Нету! – она опустила глаза, губы вздрогнули. – Мать пропала без вести 2 месяца назад. Отец есть только по документам.

У Егора закружилась голова. За многолетний стаж он привык видеть трупы, они давно не вызывали у него никаких эмоций. Но на живых мертвецов он еще не смотрел.

– Дайте телефон, я сейчас вызову скорую, мне не откажут в госпитализации. – потребовал он.

Женщина молча достала кнопочный мобильный из кармана халата. И уже через 10 минут в дверь зашла бригада скорой помощи. Егор дождался, пока мальчика, похожего на тряпичную куклу, осмотрят, измерят температуру, поставят укол и заполнят направление на госпитализацию, на которой он настоял.

Потом он вызвался донести маленького пациента до машины. И только тогда, разглядев его лицо, он пошатнулся, чуть не выронив ребенка. Спящий Кирилл был точь-в-точь тем самым мальчиком-зомби из сегодняшнего сна.

***

Егор сидел в кабинете, он то безучастно смотрел в бумаги, пытаясь на них сосредоточиться, то рисовал на листочке каракули карандашом, подобранным в квартире бабушки Кирилла. Ему казалось, что если присмотреться к этой мазне, то можно увидеть лесные заросли и маленького ребенка, вглядывающегося в пустоту.

Голова гудела, мысли терялись. К нему несколько раз заходили коллеги, что-то спрашивали и выходили, не дождавшись ответа. В какой-то момент перед ним возникла ваза с печеньем и стакан горячего чая. Он даже не заметил, как все съел и выпил.

Стационарный телефон зазвонил так громко, что Егор подскочил на месте, как ужаленный.

– Егор, быстро ко мне! – рявкнул начальник.

У него в кабинете уже сидел с надменной улыбкой Семен Соколов – такой же начальник следственного отдела, только по другому району. Он никогда не пропускал планерки и ни разу на них не опаздывал. Всегда идеально выглядел: волосы гладко уложены, лонгсливы и водолазки – только модные и по фигуре, кроссовки – дорогие импортные.

По сравнению с ним Егор смотрелся “бомжевато”. Вместо узких брюк и футболок – классические. Джинсовка, когда-то выглядевшая неплохо, давно вышеркалась в самых разных местах. Словом – совсем не модник.

– Егор, ты охренел? – сразу начал подполковник.

– Простите, Григорий Степанович. Я изучал детали дела, увлекся немного, забыл про планерку. Но зато я сегодня успел и к потерпевшему в больницу съездить, и свидетелей лично опросил.

– Караваев! Меня мало волнует твой грибник. Вполне возможно, там вообще нет никакого преступления. – начальник был на взводе. – Ты охренел прикрывать свои ночные похождения службой?

Егор не сразу понял о каких похождениях идет речь. Он почему-то первым делом подумал о том, как во сне гулял по странному лесу, где встретил грибника и мальчика-зомби, оказавшегося вполне реальным.

– Ты в какой засаде сидел? Какого маньяка ловил? Что жене своей нагородил?

Егор застонал. Знал ведь, что нельзя ничего лишнего говорить Гале. Она за месяц освоилась так, что уже пилит ногти всей женской части деревни, в том числе и жене Григория Степановича.

– Теперь весь район думает, что у нас маньяк по улицам разгуливает! – кричал начальник. – И нападает на женщин разного возраста: от 20 до 70 лет.

– Я ничего такого не говорил. Только то, что психопата ловим. – только и успел вставить Егор. – Мы его и правда ловим. Об этом же и в новостях писали совсем недавно.

– Ты нормальный? Одно дело, если где-то в паблике что-то написали. Другое – если с подачи полицейского новость неофициально в массы пошла. У нас же люди простые, деревенские, они уже все додумали – и портрет жертвы, и мотивы маньяка. – кричал начальник, размахивая руками. – Да как только тебе это в голову пришло? У нас два похожих преступления с поджогом автомобиля. Мы еще даже не знаем, точно ли они связаны между собой. Речь вообще не идет о маньяке. Зато все теперь думают, что мы его ловим.

– Виноват, Григорий Степанович.

В дверь постучали, и тут же на пороге возникла секретарь, испуганно прошептав:

– Григорий Степанович, вам с краевого телевидения звонят.

– Скажи, у меня совещание! – заорал он.

Девушка тут же исчезла, поспешно захлопнув дверь.

– А самое главное, как мы теперь нашего поджигателя возьмем? – продолжал злиться подполковник. – Он же затихнет в связи с этой шумихой.

– Ну почему затихнет. – вмешался Семен, который до этого только молча сидел и откровенно злорадствовал. – Наоборот. Он же будет думать, что у нас маньяк объявился. А значит, нам нет никакого дела до придурка, который тачки поджигает. Так что мы спокойно посидим в засаде и поймаем его.

– А молодец, Сокол! – начальник неожиданно успокоился. – Сработаем на отвлечение, усыпим его бдительность. Для СМИ сейчас подготовим комментарий, который не опровергнет и даже подтвердит историю с маньяком. Пусть пошумят слегка.

– Я ребят сегодня организую на ночные посты. Пусть в засаде посидят. – Семен открыто гордился своей идеей.

– У меня даже есть прекрасный кандидат, который будет дежурить сегодня ночью. – сказал Григорий Степанович, глядя на Егора. – Видишь, Караваев, твои слова о засаде оказались пророческими.

Перспектива провести еще одну бессонную ночь была безрадостной. Тем более, что дело психопата вел не он, а Соколов. И район совсем другой. Но спорить в такой ситуации было нельзя. Так что Егор покладисто согласился:

– Конечно, я готов.

Уже в коридоре Семен позволил себе в открытую поиздеваться:

– Ну ты даешь, Каравай. Такую ерунду сотворить.

Егор терпеть не мог, когда его так называли на службе. Одно дело – друзья, другое дело – коллеги, с которыми он даже не был толком знаком.

– Напишешь, где мой квадрат, и ко скольки надо заступить на дежурство. – сдержался Егор.

На часах в управлении было уже 17-00, и он даже не стал возвращаться кабинет. Сразу побрел на выход. Надо было срочно разобраться с тем, что происходило сегодняшней ночью, и найти свои вещи.

***

Машина Егора стояла все тут же, около стоматологии. Это немного приободрило. Он вежливо уточнил у регистратора, какой доктор сегодня работает. К счастью, во вторую смену дежурил все тот же хирург, у которого он был вчера. Егор хотел было сразу зайти, но перед ним успел просочиться пожилой старичок. Неудобно стало лезть без очереди. Пришлось подождать, пока дедушка выйдет из кабинета.

Полицейский на этот раз не дожидался приглашения. Нахально завалился внутрь и громко поздоровался. Все тот же молодой врач, который вчера испуганно метался перед ним, сидел перед монитором и что-то печатал.

– Подождите, пожалуйста, за дверью. – сказал он, не отрываясь от экрана. – Вас медсестра пригласит.

Но Егор проигнорировал просьбу и молча уселся напротив хирурга.

– Мужчина, выйдите! – вмешалась медсестра.

Это была не вчерашняя миловидная Нина. А высокая, крупная и сильная женщина. Такая если к стене прижмет, шансов выбраться не будет. Внешность у нее была очень знакомая.

Следователь внимательно посмотрел на нее и проигнорировал просьбу.

Только тогда доктор перестал печатать и с раздражением посмотрел на Егора. И тут же подскочил со своего стула, сильно побледнев. Узнал, значит.

– Ну, здравствуйте еще раз! – сказал полицейский. – Егор Александрович Караваев, следователь РОВД.

– Роман Дмитриевич, какие-то проблемы? – медсестра, которая была выше и массивнее и врача, и полицейского вместе взятых, сразу напряглась и подперла бока.

– Нет, Татьяна, не волнуйтесь. – ответил хирург.

– Оставьте нас, пожалуйста, Татьяна! – вежливо попросил ее Егор. – Не переживайте, я пока здесь не в качестве полицейского. У нас с Романом Дмитриевичем личный разговор.

Она посмотрела на врача, дождалась одобрительного кивка головой и только тогда вышла, испепеляя взглядом следователя.

– Господи, вы куда вчера пропали? – заикаясь спросил врач.

– А куда и как я вчера пропал? – ответил Егор вопросом на вопрос. – Можете описать свою версию произошедшего.

– Ну, у вас началась аллергическая реакция на анестезию. – неуверенно произнес хирург. – Мы ввели вам антигистаминное и вызвали неотложку. Я отвернулся буквально на секунду, а вас – нет.

Егор молча смотрел на доктора, вынуждая его таким образом продолжать.

– Я выскочил в коридор, но вас и там нет. Спросил у пациентов, никто не видел, выходили ли вы из кабинета. Скорая приехала, подождала несколько минут и умчала на следующий вызов. – Роман Дмитриевич так волновался, что даже заикаться начал.

– А в полицию вы обращались? – это был вопрос с подвохом. Егор понимал, что если бы из стоматологии звонили в дежурное отделение, то он об этом уже точно бы знал.

– Н-нет.

– То есть у вас среди бела дня пропал человек с аллергической реакцией, возможно где-то упал в кусты и умер, а вы ничего не сделали?

Хирург развел руками. Егор прекрасно понимал, что даже если бы Роман Дмитриевич заявил в полицию о пропаже пациента, то ничего существенно не изменилось бы. Никто не кинется искать взрослого дядю спустя несколько минут после исчезновения. И все-таки он давил на доктора, чтобы вызвать еще большее чувство вины.

– А мои вещи где?

– О, не переживайте, все надежно сохранили. – тут же оживился врач. – И телефон, и ключи, и папка – лежат в регистратуре.

– Хорошо. Смотрите, я к вам, в целом, без претензий.

– С-спасибо! – выдохнул тот с облегчением.

– Но хочу вас попросить об одном одолжении. – Егор хитро улыбнулся. – После которого я забуду о вашей оплошности.

– Что за одолжение? – Роман Дмитриевич насторожился. – Если нужно зуб вырвать, то – без проблем.

– Нет, зуб вырывать я не хочу. Я хочу ампулу той анестезии, на которую у меня была вчера реакция. И противоядие, ну, то есть антиаллерген.

Врач изменился в лице. Он несколько раз вздохнул, пытаясь подобрать слова, но получился только набор звуков и вздохов.

– Да вы совсем что ли? – наконец произнес он, собравшись с мыслями.

– Охренел?

– Я не говорю таких слов при пациентах, но да, типа того. – врач был настолько возмущен, что даже покраснел. – Во-первых, это небезопасно. А во-вторых, меня потом посадят.

– Ну, об этом никто не узнает. – сказал Егор спокойно. – А вот о том, что вы не оказали первую помощь человеку, и после его пропажи не обратились в полицию – узнают все. И вот как раз за это могут посадить.

– Вы меня что, шантажируете?

– Да. – полицейский даже не скрывал своих мотивов. – В конце концов, что вы ломаетесь? Если со мной что-то случится, заявите о пропаже препаратов.

Если бы хирург был чуть постарше, он отправил бы Егора с таким предложением подальше. Но парень засомневался, и полицейский воспользовался этим, чтобы “дожать” Романа Дмитриевича:

– Ну хотите, я приму все это при вас, чтобы вы убедились, что со мной все в порядке.

– Для начала объясните, зачем вам это? – чувствовалось, что доктор внутренне уже согласился на этот шаг.

– Я вчера впал в состояние, в котором почти раскрыл преступление. Мне надо вернуться в него снова.

– Так вы – торчок. – разочарованно произнес он.

– Да вы чего?! – Егор даже с места подскочил. – Какой я торчок, посмотрите на меня.

– Все зависимые так говорят. – врач посмотрел на него чуть ли не с презрением. – Хотя, если честно, я первый раз вижу лидокаинового наркомана.

Арина Михайловна, из ниоткуда взявшаяся в кабинете, покачала головой от такого предположения. Полицейский и сам от злости побагровел и чуть не задохнулся. Но тут врач сдался и взял в руки два бланка.

– Значит так. Медикаменты из кабинета я вам дать не могу, у нас они под строгой отчетностью. Я вам дам бланк рецепта и продиктую, что писать. Купите эти препараты в аптеке. Лидокаин вместо укола у вас будет в спрее. Раз у вас аллергия на него, способ введения в организм не особо важен. Если возникнут…непредвиденные обстоятельства. – тут он хмыкнул. – Я скажу, что вы украли бланки со стола.

Егор удивился. Доктор оказался умнее, чем показалось на первый взгляд. И решил себя не подставлять. Даже выписывать назначение своей рукой не хотел.

Полицейский успокоился, уселся и под диктовку заполнил рецепт, выслушав заодно, как лучше принять антигистаминное, и напутственное пожелание от Романа Дмитриевича: “Больше не приходите в мою смену”. Уже прощаясь, он незаметно увел ручку доктора, оставив взамен карандаш, от которого почти ничего не осталось.

За много лет он научился обменивать предметы украдкой. Как ловкий фокусник, он чувствовал, когда нужно взять предмет, и когда оставить.

Уже через 3 минуты он довольный вышел из кабинета, улыбнувшись медсестре Татьяне. Он вспомнил, наконец, на кого она похожа. Женщина была либо копией, либо сестрой-близнецом актрисы, которая играла в “Игре престолов Бриенну Тарт.

– Север помнит. – шепнул он ей, когда проходил мимо.

– Достали. – тихо процедила она сквозь зубы.

Естественно, она посмотрела на полицейского, как на умалишенного.

Забрав в регистратуре свои вещи, Егор проверил, все было на месте, даже карты с деньгами. Так что он сразу зашел в аптеку около стоматологической поликлиники и купил две коробочки.

***

Усевшись в машину, первым делом поставил на зарядку телефон. Как только аппарат включился, повалились сообщения. С утра его потеряли в управлении, Галя написала, что забронировала столик в ресторане на 20-00. Семен выслал схему участка района, где он должен будет дежурить с 22-00 до 2 часов ночи.

Соколову он отправил короткое “хорошо”. Для сожительницы записал голосовое:

– Галь, ты только не злись. Но я сегодня опять ночью в засаде. Обещаю, как только все закончится, свожу тебя в лучший ресторан.

И вдогонку написал: “все равно купи лучшее платье, скоро пригодится” и отключил телефон. Отделаться от Гали другим способом было невозможно.

– Ну вот теперь я и проверю, сон это был или не сон. – сказал Егор вслух, доставая из коробочки белый бутылек со спреем.

– Вот ты сейчас не выживешь, а мне что делать? – укоризненно посмотрела на него воспитатель.

Она материализовалась на пассажирском сидении.

– Арина Михайловна – вы – мой внутренний голос. И вы что-то зачастили. Можно, я сам как-то решу, что мне делать? – повысил голос Егор.

Она тут же обиделась.

– Да я же так, хотела проанализировать ситуацию и порассуждать.

– Ну так рассуждайте молча.

Он отвернулся, решительно пшикнул себе прямо на десну, как учил Роман Дмитриевич. И спокойно начал ждать. Но даже через минуту ничего не произошло, кроме того, что онемел небольшой участок около зуба. Может, доза была слишком маленькой, или лекарство медленно всасывалось. Он решил, что можно добавить еще. Промахнулся лишь чуть-чуть, отвлекшись на прохожего, и попал на заднюю стенку гортани.

То, что это очень плохо, он понял буквально в первые секунды, когда не смог сглотнуть слюну. Все горло сразу онемело. Слизистая мгновенно начала распухать и отекать. Сообразив, что еще несколько мгновений, и он просто не сможет принять антигистаминное, он судорожно разорвал вторую коробку с каплями.

Когда-то еще студентом он проходил курсы оказания первой помощи. Поэтому знал, как помочь человеку, который задыхается. Но что, если пострадавший это ты? Только в фильмах люди сами себе делают трахеотомию. В жизни это нереально. Так что он безмолвно, словно рыба, хватал воздух, которого с каждой секундой становилось все меньше.

Мир вокруг уже стал расплываться. А непослушный бутылек все никак не мог выдать нормальную порцию препарата. Даже от сильной тряски на руку выпадала лишь одна-две несчастные капли, которые Егор конвульсивно слизывал непослушным языком.

– Ой, глупый. – сокрушалась Арина Михайловна. – Ну вот и все, это конец. Дальше будет пустота. Умрешь прямо здесь и сейчас, вот так нелепо, по собственной воле, не успев вообще ничего сделать в жизни. Что о тебе будут помнить? То, что часто вел себя безрассудно, безответственно, постоянно выкручивался и врал? Не написал книгу, не посадил дерево, не родил сына. Никого не спас, не исправил, не воспитал. Бессмысленное существование. Недостойное и жалкое.

Голос воспитательницы становился все тише, она сама растворялась в воздухе.

– Если сейчас кто-то по ту сторону вселенной спросит: “почему ты должен продолжать жить, назови причину?” – еле слышно говорила она. – Ты даже ничего не ответишь. Только и сможешь, что пожать плечами. Тебе нечего будет сказать. Ты – та самая деталь в механизме мира, которую можно убрать без последствий. И никто не вспомнит о тебе.

Вокруг не было уже ни Арины Михайловны, ни машины, только густой туман, похожий на застывшую сахарную вату. Егор пытался развеять его руками, но это не помогало.

– Или это не так? Или твое существование не бесполезно? – еще слышал он воспитательницу. – Так что ты тут делаешь, в этом мире?

– Я не лишняя деталь! Поняла? – сказал Егор. – Я – нужный! Нужный!

– Поняла, поняла. – ответила она усталым старческим голосом.

И тут он открыл глаза. Перед ним, близко склонившись, сидела уже не Арина Михайловна, а знакомая старуха, на этот раз она была в серой чалме.

– Ты бессмертный что ли? Второй раз заявляешься. – спросила она и встала, загремев массивными амулетами.

– Запугиваете? – ответил он и понял, что во рту у него снова травяная каша, которая мешает разговаривать.

Он наклонился вбок и сплюнул ее на пол.

– Это что? – удивился Егор.

– Средство от глупости. Ну, от аллергии еще помогает. – Ягиня налила ему воды из деревянного кувшина в граненый стакан. – Там зверобой, череда, ромашка и молотые кошачьи зубы.

К горлу тут же подступила тошнота.

– Да шучу, шучу. – примирительно сказала она, глядя, как изменился в лице гость, и протянула ему стакан. – Там не зубы, куриный помет.

Он жадно выпил воду.

– Ты вот что, послушай! – старушка села рядом в ротанговое кресло. – Если еще раз придешь, я тебя спасать не буду.

– А я типа сам сюда пришел? – позлорадствовал Егор.

– Ну, конечно. Думаю, прошлый раз ты сделал это нечаянно, а в этот раз – специально.