Черная Ведьма

Дарена, дочь кузница Еремея, была красивой. Она была мастерицей и даже умела обращать божественную силу в обереги. Но она имела слишком строптивый характер. Была слишком горда и себялюбива. Однажды отец ее решил выдать девку замуж. Но не желала гордая мастерица становится чьей-то женой. Противилась она всеми силами воле отца. Но заставил Еремей дочь свою и дал слово, что сама она выберет себе жениха. Другие же дети кузница отличались от Дарены. Трое сыновей радовали отца своей красотой, и силой, и умом. Старший сын удалой охотник, а двое других были одарены столь могучей силой, что могли согнуть одной рукой подкову коня удалого. Вторая, младшая дочь родилась с послушным нравом и чудо каким милым личиком. Она ведала каждую травинку и ягодку в Бескрайнем лесу. Еремей любил всех своих детей одинаково. Но одна сапатая лошадь всех осапатит. Вот и погубила горделивая девица свою семью, да и всю деревню в придачу.

Еремей устроил большой пир и пригласил самых лучших женихов со всей округи. Многие хотели ввести невесту-мастерицу в свой дом. Но невеста не пожелала подчиниться воле отца. Вместо того чтобы выбрать себе жениха, она захотела отправить их всех в чертоги Темного Леса, чтобы они отрубили голову Ведьме. Не стерпела такой наглости Ведьма и поделилась она своим проклятьем с Дареной. Поговаривали, что смерть девицы была так страшна, что наши предки умолчали о ней перед потомками.

Ведагор тяжело вздохнул, обвел собравшихся вокруг костра подслеповатым взглядом и продолжил.

– Только рассказывали, как сильно дул ветер. Как вороны слетелись на мертвую плоть. Как земля жадно впитывала в себя кровь первой жертвы. Все боялись подходить к Дарене, а еще все помнили, как что-то темное попало в их сердца, когда проклятье перешло с Ведьмы на них. Этот мрак расползался в их душах, поднимая наверх все дурное, что жило в них. Но только двое братьев Дарены не испугались гнева Ведьмы. Одинаковые ликом братья коснулись жертвенной крови и невольно взяли непомерное бремя на себя и на потомков селян. Черная Ведьма скрепила свое слово кольцами из черного металла. Она потребовала новую жертву. Потребовала братьям прийти в Темный Лес и забыть родной дом.

Тогда-то Еремей воспротивился. Не хотел он отпускать детей своих на гибель. Он держал их почти на привязи, потому что два сына его жаждали уйти по приказу Ведьмы. Но колдовское слово равно по силе с проклятьем. Как и сказала Ведьма, за своеволие она наказала голодом всю деревню.

Урожай гиб вместе со скотом. Тяжелые годы наступили для сельчан. С каждым годом еды становилось все меньше, а удача в Бескрайнем лесу отворачивалась от них. Звери убегали, видя охотника, а ягоды исчезали, когда женщины приближались. Так и наступил четвертый год Великого Голода. Не выдержали селяне и в гневе пришли к кузнецу.

Они обвиняли его проклятущую дочь и требовали, чтобы он все исправил. Но Еремей выгнал разгневанный люд, хотя понимал, что ему придется что-то делать.

Однако следующий год оказался тяжелее прежнего. Неожиданно в деревне начали умирать женщины. У кузнеца сначала заболела, а позже умерла жена. Чуть погодя и младшая дочь тягостно захворала. Она медленно угасала, но в бреду повторяла последние слова Черной Ведьмы.

Вот тогда-то кузнец Еремей не выдержал. Он оставил семью и отправился в Темный Лес за ответами. Он один вошел в чертоги Ведьмы и первым исчез в густом тумане. Никто не знал о поступке Еремее, а если бы и знали, то сухо простились и забыли бы о нем.

Ведьма позволила кузнецу прийти к ней. Еремей мало рассказывал о Лесе. Словно что-то запрещало ему говорить. Но он много баял о Ведьме. Он вспоминал, что когда-то давно… когда он был еще мальчишкой… видел грязную ведьму. Он помнил ее умирающей, едва живой, но встретила его настоящая Черная Ведьма. К ней вернулась жизнь и сила, сравнимая с древними Богами. Ей было достаточно махнуть рукой, чтобы к ней явился ее верный слуга – анчутка. Создания самой Нави прислуживали Ведьме из Темного Леса, а глупые люди считали ее ничтожной.

Долго не решался Еремей передать слова Ведьмы, но пришлось ему. Рассказываю вам, дети, что когда-то рассказывал мне дед. Слово в слово.

– Ведьма, – обратился к ней Еремей. – Прошу, прости, мою глупую старшую дочь. Она не ведала, что творила, когда оскорбляла тебя. Она поплатилась за ошибку собственной молодой жизнью. В деревне тоже поняли, что с тобой шутки плохи. Мы обязаны чтить силу того, кто живет рядом с нами. Особенно мы, простые люди, по сравнению с тобой – Темной Чародейкой. Чего бы ты хотела, чтобы окончательно простить нас и прекратить мор в нашей деревне?

Кузнец смиренно опустился на колени перед Черной Ведьмой, а она ему сурово ответила:

– Ты знаешь, чего я хочу….

– Моих сыновей, – голос Еремея задрожал.

– Не только, – покачала головой Ведьма. – Твоих сыновей мне мало. Поэтому каждое десятилетие вы будете присылать мне двоих мужчин. Я не приму только юного ребенка, да глубокого старика. В ночь осеннего Равноденствия у тех, кто должен будет прийти ко мне, появятся кольца, что носят сейчас твои сыновья. Они наденут их, а затем придут ко мне. Это ваша кровавая дань за будущие годы благополучия.

– Но почему страдает вся деревня, если прогневала тебя только моя непутевая дочь?

– Потому что шутила одна, а смеялись все, – ответила Ведьма, махнув рукой. – Возвращайся к себе и передай селянам мою волю. После простись с сыновьями и отпусти их ко мне. Обещаю, что следующие десять лет ваши края будут знать лишь процветание, пока не наступит осеннее Равноденствие и кольца не найдут новых владельцев.

– А моя вторая дочь?

– К ней вернется здоровье, когда ее братья переступят границы Леса.

Еремей рассказывал, что обратную дорогу ему показывал анчутка. Кузнец благополучно вернулся домой, но голова его побелела, а могучая сила, некогда бывшая в его руках, истлела. Он передал волю Ведьмы, а затем он простился с сыновьями и отпустил в Лес. Больше их никто не видывал. С тех пор мы платим кровавую дань Ведьме за хорошую жизнь, а также жертвами мы отплачиваем проклятье, что переняла на себя Дарена.

II

Ведагор затих, а мальчишка у его ног встрепенулся и тихо спросил:

– Неужели после этого Ведьма всегда забирала дань и никогда не пропускала?

– А вторая дочь и, правда, выздоровела, когда братья ушли? – спросила девчушка с косичками.

За ними последовали другие вопросы, но Ведагор молчал. Он замер, словно уснул, убаюканный своим же рассказом.

На Богучара нахлынули воспоминания. Уже тогда он начал замечать свое отличие от других. Он мыслил будто иначе, да и воспринимал мир словно по-другому. Не так, как это делали в деревне. Ему было примерно столько же, сколько девчушке с косичками, когда он тоже задал свой вопрос. Он до сих пор помнил, как разомкнул губы и громко проговорил: «Почему никто не хочет отправиться в Лес, чтобы убить Ведьму?». В ту ночь рассмеялись все до единого, тыкая в него пальцами, а вот Ведагор разозлился. Он прогнал мальчишку с ночи откровений, после чего дома его встретил старейшина и впервые до крови выпорол сына.

Богучар равнодушно ждал, когда Ведагор очнется. Он медленно осматривал присутствующих людей, с которыми рос, но не чувствуя близости с ними. Вроде он с ними, но в то же время – нет.

– Черная Ведьма верна своему слову, – неожиданно пророкотал Ведагор, очнувшись. – Она всегда выбирала лучших парней из деревни. Никогда не ошибалась. Ее не привлекали больные или кривые, слишком молодые или старые. Только те, что являлись лучшими в нашей деревне. Помню, как однажды ушел из деревни Огнедар. Он был сыном печника и собирал такие печи, от которых дом не ведал больше холода. А еще был Светомир. Он же с младых лет научился создавать глиняную утварь. Многие до сих пор держат хотя бы один горшок, обожженный Светомиром. Добрые у них были руки, а Ведьма будто знала об этом и призвала их прийти к ней.

Богучар тихо хмыкнул и искоса глянул на Дробна. Самый вероятный избранник Ведьмы из всех. Сын мельника дрогнул, показав страх. Остальные же виновато опустили глаза, не глядя на Дробна. Все знали, что мельница за последние годы изменилась. Потому что Дробн как-то изменил постройку и сделал ее лучше. Сын мельника превзошел отца. Богучар снова, но уже внимательней осмотрел каждого. Ведь кто-то из них тоже получит второе кольцо. Но кто? Кто проснется утром и увидит на кровати черный ободок? Он будет горд или напуган? Богучар не был уверен в своих размышлениях. Но ему хотелось бы уйти в Лес. Лучше попытать счастье там, чем продолжать жить здесь.

– Ведагор, – Стояна приподнялась на коленях и спросила. – Но откуда появилась Черная Ведьма?

Старик поднял голову и подслеповато сощурился. Он пытался рассмотреть девушку, но глаза давно начали его подводить.

– Никто не знает. Этот Лес появился так давно, что ни одна легенда не запомнила. Хотя… наше поселение пришло сюда больше двухсот лет назад, но Лес и Ведьма жили тут и того дольше.

– Но почему мы тогда не уйдем? – изумилась Стояна.

– Пробовали, – сухо ответил старик и уставился на пылающий огонь. – Пробовали… Но не могли. Каждый кто уходил, всегда возвращался. Потому что только тут, платя дань, можно жить не зная голода. Но если кто-то уходил, то его ждал лишь мор. Он чувствовал вечный голод и жутко болел, почти сгорая в лихорадке. – Ведагор перевел взгляд на Стояну и гробовым голосом добавил: – В других местах любого из нашей деревни ждет – смерть.

Мертвой хваткой Богучар схватил свою же ладонь, причиняя себе глухую боль. Волной накатывала убогая злость. Потому что его дом стал для него ловушкой. Он не мог выбраться, как и жить тут. Оставаясь здесь, он убивал свою душу, а если уйдет, то обречет свое тело на гибель. Выбор ни туда ни сюда – куда не глянь.

Стояна, заметив смятение любимого, мягко прикоснулась к мужскому плечу. Она наклонилась к нему и прошептала:

– Я с тобой.

За столько лет Богучар не единожды испытывал благодарность к Стояне за ее особое отношение. Но при этом эти слова не радовали его. От них юноше становилось только хуже. Ему чудилось, что ловушка, воздвигнутая вокруг деревни, схлопывалась и на шее Богучара. Из-за нее ему с трудом удавалась дышать.

Тем временем легенда Ведагора подошла к концу. Он тяжело поднялся, а мальчишка ринулся помогать старику. Оставшиеся часы ночи откровений молодые были обязаны провести под крышей родного дома.