Княжеский меч

© Глеб Исаев, 2025

ISBN 978-5-0068-1801-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Они сидели на поваленном стволе. Осенний лес тихонько шуршал безлистными ветками. Прелость, покой, теплое солнышко.

На низеньком столике простенькая закуска, пластиковые стаканы с водкой. Сидели молча. Отметить пятое ноября, вспомнить товарищей предложил Олег. Приехали все.

Налили, выпили, третий подняли, как полагается, без тостов. Потихоньку переговаривались. Каждый был занят своим.

Место, где они собрались, было обнаружено Олегом давно. Почти возле самого города, каких-то сорок километров по Выборгской трассе. И, хотя, в округе уже не осталось почти ни одного незанятого клочка земли, этот лесок, застройщики отчего-то обходили, словно заколдованный.

– По последней и сворачиваемся. – Решил командир, понимая, что встреча сослуживцев не задалась. Он покрутил головой в поисках подходящей палки, разворошить догорающий костер, увидел чуть вдалеке торчащий из земли ржавый кусок железа. Похожая на полосу от старой дубовой бочки, она как видно появилась из земли после одного из августовских ливней смывших приличных размеров кусок откоса.

Олег поднялся, вытянул на свет железяку, и принялся разбрасывать угли в стороны. Охнул, почувствовав, как впился в ладонь острый, не смотря на толстый слой ржавчины, заусенец. Выступила кровь.

Костровой ругнулся, отбросив коварный штырь в сторону, и замер, различив в звенящей тишине новые звуки.

Глухой стук копыт прозвучал настолько странно, что сидящие у костра не сразу и сообразили, откуда доносятся звуки. Только когда на опушку выехал десяток всадников, оцепенели.

– Кто водку брал? – пошутил Олег, придя в себя от неожиданного зрелища. Подхватил со стола бутылку, разглядывая этикетку.

– Да нет, водка нормальная, а это местные, в Толкиена играются. Братство кольца, называется. – Отозвался на шутку Вячеслав. – Их сейчас как собак нерезаных. С мечами бегают, костюмы шьют. Чисто дети.

– Почему дети. Вон, лбы какие. – Не согласился Анатолий. – «Матерые человечища». Это ведь, сколько нужно упорства и желания, чтобы такие наряды изготовить и вырядиться. А вот где они лошадей взяли? Это вопрос?

– Не похоже. Скорей это под наших закос. Век десятый, может двенадцатый. У меня сосед таким вот манером с ума сходит. Каждый выходной с этим барахлом в гараже возится. Все гровера в окрестных магазинах на кольца для кольчуги извел. – Славка присмотрелся внимательней. – Да, стилизованы классно.

«Толкинены» заметили сидящих у костра мужчин, и повернули лошадей к полянке.

Бывший командир группы захвата Анатолий Свиридов, рыжеватый немногословный гигант, которого Олег хотел задействовать на организации физической защиты, повел метровыми плечами, и спросил. – Машину-то закрыли? А то, кто их знает, это братство конца. Сопрут чего, ищи потом.

Однако, ряженый в кольчугу и порыжелый шлем, кавалерист, вытянул из-за спины штуковину, весьма напоминающую арбалет. Повозился с ним, и вдруг прицелился, наведя смертоносную игрушку.

– Эй, ты что? Одурел? – Среагировал Олег, поднимаясь. – Он заметил, что спутники предводителя тоже целятся в них. В руках у отморозков виднелись здоровенные луки.

И тут свистнула, выпущенная главарем, короткая стрела. Ударила так, что Толик, который в силу своей мощи был принят за вожака, оказался пробит ею насквозь.

– Суки. – Олег рванул руку к плечевой кобуре. И только тут сообразил, что оружия нет. Пенсионеру ствол не полагается.

Не зря говорят: профи бывшими не бывают. Ребята пришли в себя быстро. Переживать будем после. А сейчас важно отбить атаку сумасшедших всадников. Но стрелы, оказались посланы так искусно, что Олег едва успел увернуться от одной, но поймал другую. Она пробила рукав и застряла в бицепсе.

Но вскрикнул Серегин не от боли. Ее он еще не почувствовал. Поразил вид пронзенного сразу тремя оперенными спицами тела компьютерного спеца. Александр дернулся и заваливаясь, рухнул в догоревший костер.

«Медлить нельзя». – Понял Олег. Он сжал зубы, рванул стрелу, обламывая деревянное древко.

– Слава уходим. – Скомандовал раненый, заметив, что нападающие вновь заряжают луки. Следующий залп будет смертельным. Это ясно. А помочь остальным уже нельзя.

Не сговариваясь, кинулись в разные стороны, исчезая в зарослях. Дикий шиповник, до крови разодрал щеку, но сбил прицел.

Атакующие спешились, и разделились на две группы. Преследователи бежали ловко и сноровисто, умело отсекая беглеца от распадка, в которым он мог спрятаться.

«Гонят, как волка». -Пришла в голову отстраненная мысль. Олег перетянул руку ремнем, и рванул через лес. Рассчитывая в два счета выскочить на его окраину и попасть в близлежащий дачный поселок.

Дыхание сбил быстро. – " Стареешь, однако». – попытался ободрить себя беглец, но вспомнил простреленные тела сослуживцев, и сжал зубы.

«Только вырваться. Кровью умоетесь. Игруны, хреновы. А может не такие и сумасшедшие? Не засланные казачки-то? Могло быть у противника олигарха такое извращенное чувство юмора? Вполне. Они сейчас одурели от безнаказанности, и развлекаются как хотят. Им мало лишь убрать оппонента. Скучно. Хотят и рыбку съесть и развлечься.

– Раз, два. Раз, два. Левой, правой. – Он взобрался на пологий склон.

Вместо ожидаемого зрелища особнячков новых русских, открылось, «безбрежное море тайги».

«Напутал? Да не может того… Откуда здесь это? Дурдом». – Он обессилено перевел дух, заворожено разглядывая пейзаж. И едва не поймал вторую стрелу. Загонщик, поспешил, и промазал. Стрела вонзилась в ствол у самого виска.

«Ну, что творят? – Нет, это не заигравшиеся в войнушку переростки. Это серьезные волки. Но что-же с местностью? Ладно. Не суть. Оторваться. Это первое. Остальное вторично. Углядев блестящее среди деревьев серебро воды, решил. – " К реке надо выходить. В лесу догонят. Они тут свои.

Ну не «полевик» я. Мое дело, аналитика. – Уже на бегу оправдывался Олег неизвестно перед кем. На отходе обернулся, цепляя деловито скользящих среди деревьев лошадников. – Пятеро. Хорошо идут. Кучно. Эх, никогда так не хотел, чтобы в руке оказался табельный ствол.

Обрывистый берег встретил приличным ветерком. Сдирая в хлам джинсы, съехал по крутому откосу, и с разгона врезался в ледяную воду.

Нырнул, и, уже в полутьме мутной воды, стянул тяжелую, словно мешок цемента, куртку. Извернулся, выдираясь из облепившего плечи джемпера. Туфли скинуть оказалось проще всего. Уже на последнем глотке воздуха всплыл к поверхности, и, не оборачиваясь, размашисто погреб к середине довольно широкой реки.

– Врешь, не возьмешь, – просипел Олег, взмахивая раненой рукой. Всплеск сообщил, что загонщики вышли на позицию огня. Повезло, ударной силы самопального оружия не хватило. В горячке первых минут холода почти не ощутил. Только, когда схлынула волна адреналина, заметил, что мышцы начало потряхивать короткими судорогами.

Сил хватило преодолеть три четверти дистанции. Когда до берега осталось совсем немного, отказала рука.

Спасло-то обстоятельство, что противоположный берег выходил на мелководье. Колено скользнуло по дну. Кое-как поднялся, и дальше брел уже по колено в воде. Выбрался на берег, постоял, пытаясь разглядеть преследователей. Однако, душегубы не осмелились последовать примеру беглеца. А, может, двинулись искать брод?

Сергеев откинулся на траву, и отдышался.

«Лежать нельзя, замерзну». – Сообразил Олег, почувствовав, как начал пробирать легкий озноб. Неловко стянул липнущие к ногам джинсы, и шипя от боли в руке с трудом выжал белье. Бежать в одних носках оказалось невозможно. К тому же все сильнее и сильнее давала себя знать рука. Поползло к плечу нехорошее тепло. Олег разодрал пополам изодранные штанины, обматывая исколотые ступни. – Плевать, что без штанов, главное идти можно. Вот только куда? Всюду лес.

Закрыл глаза, вызывая в памяти карту, и ощутил приятное кружение. Захотелось опуститься на землю и придремать. —

«Чуть-чуть. Немного». – Шепнуло измотанное сознание.

– Хрен ты угадал. – Рявкнул он так, что заверещала встревожено пичуга в густой кроне. – Встал, пошел. Сдохнешь. – Здоровой рукой, что было сил. Врезал по скуле. Удар взбодрил. Кряхтя и вздрагивая, двинулся прочь от спасшей его реки.

Подкрались сумерки. Олег, прогоняя отчаяние, попытался запеть что-нибудь, способное поднять настроение. Но кроме речитатива Высоцкого, про густой лес и дальнюю дорогу, ничего не вспомнилось. А вскоре стало совсем не до песен. Ноги начали заплетаться, все чаще, не разглядев в полутьме корягу, или камень норовил грохнуться на землю, усыпанную густым ковром опавших иголок. Худая обувка размоталась, и пропала где-то позади. Мошка, почти не досаждавшая на свету, облепила голое тело.

Уже в полной темноте, не разбирая дороги, выбрался из леса на небольшой лужок. То, что это не просто полянка, понял по уколам, от срезанных стеблей. Однако ступни боль почти не чувствовали. Пересек пространство, и в скупом свете молодой луны заметил несообразность. На фоне темного неба, с полоской заката на горизонте появилось нечто. Не камень, и не холм. Что, понять не смог, но уже совсем пропадая в манящем забытье доковылял к бревенчатому строению. Рука нащупала шершавые доски. Он, показалось, изо всех сил, застучал кулаком в дверь. Однако стук вышел так себе. Средненький. Напряжение которым заставлял себя двигаться вперед ослабло, и уже теряя сознание, почувствовал, что дверь шевельнулась, отворяясь.

Глава 2

Временами сознание прояснялось, и тогда видел отблеск багрового пламени на бревнах, чувствовал запах сгорающих углей, слышал мерный стук и звяканье, прерываемое шипением воды. И вновь уходил в забытье, растворяясь в дергающей боли. Приходили неясные фигуры друзей. Склонялся Вячеслав, улыбчиво интересуясь, куда запропал приятель. Падал на угли костра пробитый стрелой Александр, проносились неясные тени – всадники во главе с рыжебородым главарем.

Но однажды он открыл глаза не чувствуя ни тяжести, ни боли. Сфокусировал взгляд на громадном человеке.

В руках здоровяк держал деревянный ковш. Выглядел хозяин колоритно:

Седые, перетянутые по лбу узеньким ремешком волосы, кустистые брови, гремящий, словно жесть, пятнистый фартук из толстой кожи. И белоснежная, матерая, бородища.

Гигант всмотрелся в раскрытые глаза раненого, и произнес вроде по-русски, но совершенно непонятную фразу.

– Нихт ферштейн – Автоматически отозвался Олег. Что заставило так поступить, не понял. Однако, кузнец, поднял бровь, и произнёс фразу на странном, отдалённо похожем на немецкий, языке.

Видя, что его не понимают, поднёс посуду к губам пациента, предлагая выпить настой.

Олег осторожно глотнул терпкую жидкость.

– Немчин, знать, будешь? – поинтересовался хозяин, и ответил тоже сам. – Ну а кто-ж более то? Наш голомордым, да ещё в однова по лесу шлять не станет.

Дальше разговор шел уже на дикой смеси немецкого с не пойми чем. Кузнец то и дело чесал в затылке, и, забывая слова, переходил на родную речь, которую умудрялся коверкать шипящими и цокающими окончаниями, а то и вовсе непонятными словами до полной неузнаваемости.

– Счастье твое, что к языкам я годен. – Пояснил собеседник не надеясь, что больной поймет его.

– По младости на Ладож озере с вашими изрядно пришлось. А как же тебя-то в наши края занесло?

Он повторил вопрос, уже на ломаном языке тевтонов.

На ярмарку в Новгород ехал. Подыграл Сергеев, с грехом пополам разобрав суть вопроса.

– Надо-же было тебе на князя нарваться.– Невнятно посочувствовал кузнец раненому.– А неча по лесам однова шастать, человеку полагается в дому жить.

Тем временем душистый отвар начал действовать, погружая пациента в дремоту.

– Спи. Завтра вконец оздоровишь. Тогда и потолкуем. – Удовлетворенно кивнул головой лекарь, забирая пустую посуду.

Видимо привычка разговаривать с собой так крепко въелась в его натуру, что даже отойдя от засыпающего он продолжал говорить, словно заканчивая беседу.

– Ишь, налетел. Шум, гам. Не видал-ли, беглого? Нет, баю. А сам думаю. Мне подручный нужон. Егорка уже с луну как пропал. Беляк ляжет, кто меха дуть станет? А тебя подлечу, да к делу приставлю. Вот и наказ успею в срок сладить.

Олег зажмурил глаза, и перебарывая дремоту, попытался осмыслить сказанное.

Ничего путного в голову не приходило. Опыт профессионала отказывался постигнуть нелогичность происходящего.

«Ну, всадники, возьмем за основу, ряженые. – Тут в памяти Олега всплыл роман известного беллетриста, к котором один такой, «новый русский» развлекался подобным способом. Правда, дело происходило в Сибири, да и ряженые были попроще, начала двадцатого века. А тут, прямо древняя Русь какая-то. Хотя, это дело фантазии и достатка заказчика. Перекинуть раненого куда ни будь подальше от цивилизации, и оборудовать этакий антураж вполне по силам средней руки олигарху. Вопрос – зачем.

– А хрен его знает. – Сам себе ответил он.– Логика абсурда. А кузнец хорош. Колоритен. И как играет, шельма. Верю. – Как сказал бы маэстро. И кузня. Это прямо как с гравюры.

«-Стоп. Гравюра. – Замер, припоминая, Олег. -Новгородская икона» Видение пономаря Тарасия». Точно. Один в один. И чурбак, в который вставлена наковальня, и двойные меха. Все сходится. Даже сопла. Сергеев, который имел одну характерную черту, видимо свойственную его профессии, все чем он интересовался, или изучал, он делал до тонкости.

Заняться этим Олегу пришлось незадолго до увольнения в связи с разработкой одного коллекционер, вляпавшегося в крепкую подставку залужных контрагентов Олега. Пока искал подходы, отрабатывал установочные, кроил легенду, поневоле пришлось соответствовать. Коллекционер, правда, не без помощи своих звездно полосатый приятелей, сумел вовремя, до начала активной фазы операции сдернуть за бугор, но это уже была другая история.

А тогда вой интерес к старому холодняку Олег не ограничил только изучением исторических трактатов. Немного коснулся теории и практики ковки того времени. Многое конечно подзабылось, но тренированный мозг контрразведчика легко выдергивал из тайников памяти все новые и новые подробности.

И тут его озарило. «А не пошел ли неведомый шутник тем же путем? Нет ли связи с тем давним делом. И тогда иезуитский оттенок мести становится понятен. Представился специалистом, вот и побудь в шкуре. А наиграется, так можно и на правило. С них станется. При нынешнем развитии техники поставить камеру, и даже вести трансляцию в реальном режиме пара пустяков. Могли и в сеть выложить. А что, логично? Вполне. Но если все так запущено, то дело мое худо. Продумав такие мелочи, как крицы настоящего железа и уклад стали того времени, уж о невозможности побега, шутник, наверняка позаботился.

Отыскав ответ, Олег успокоился. Недаром говорят, нет ничего хуже неизвестности.

И ладушки. Кто предупрежден, тот.– Уже засыпая пробормотал он.

Утро следующего дня встретил во всеоружии. Покрутился на жестких досках скамьи. От войлока, постеленного взамен матраса воняло одуряющее. «Где только нашли такой»? – Удивился в очередной раз подопытный.

Попробовал пошевелить рукой. – Легкая боль совершенно не мешала движению.

«А вот тут вы ребята прокололись. – Усмехнулся обнаруженному, наконец, «косяку» разработчика и режиссера постановки. Сепсис за неделю? – Без антибиотиков? Ни в жизнь не поверю. Хотя, зашили вполне правдоподобно. Грубые стежки из жил, неведомого зверя стягивали разрыв, стилизованный под кромсание достаточно тупым ножом.

«Ох, артисты. – Невольно восхитился Серегин, признавая высокий профессионализм оппонентов.

«Ну, что-же, поиграем. Хотите в подмастерье у кузнеца, можно и в подмастерье. Главное спокойствие и терпение. Когда, никогда, им это надоест. Проявятся. Будет и на нашей улице КАМАЗ с пряниками. И, бог даст, перевернется».

В духоту кузни вошел хозяин. Он уже запалил горн, и теперь принялся раздувать огонь, пользуясь нехитрым приспособлением, обеспечивающим равномерность нагрева.

Поманил гостя ближе и показав, как нужно управляться с мехами, занялся подготовкой инструмента.

Не отрываясь от работы, в двух словах обрисовал перспективу. Или выдача беглеца княжеским нукерам, которые немедленно устроят пленнику секир башка, либо устройство на подсобные работы к нуждающемуся в помощнике мастеру. Немецкий его был едва понятен, но вполне доходчив. «Предусмотрели и это»?

Простота древних нравов была передана актером безукоризненно. Да-да. Нет, не обессудь.

Олег изобразил было отчаяние, но быстро сломался.

«К чему этот спектакль? – решил он.– Все равно, вариантов нет. Откажусь. Придумают другое издевательство.

Работали несколько часов. С непривычки закружилась голова. Устал всерьез.

Однако плотный обед, простой но калорийный, поддержал силы. Недолгий отдых, и вновь к мартену. После обеда пошла ковка. Мастер, умело обращаясь с незамысловатыми инструментами, покрикивал на подмастерье, не делая поправку на неопытность. Вот тут Олег взмок. Уже через час руки начали отваливаться, заныла рана, в глазах замелькали мухи. Он еле смог завершить поковку очередного куска железа, и рухнул на чурбак.

Кузнец, однако, не рассердился, а поощрительно хлопнул по плечу. – Вижу умотался, однако урок исполнил. Добро. Толк будет.

В этот день он Олега больше не беспокоил. Едва дойдя до лавки, провалился в сон. Уже без сновидений, и рассуждений о вариантах, и коллизиях.

Теоретические познания, освоенные, пусть даже и с применением мультимедийных технологий, от практических навыков отличались также, как виртуальный секс от телефонного. С толь глубокая мысль посетила его уже на третий день приобретения новой профессии. Однако знания помогли освоиться гораздо быстрее, чем, если бы начинал с нуля. Даже немногословный кузнец кивал головой, удивляясь сноровке подмастерья.

Тяжелее всего пришлось работать с молотом. Руки дрожали, спина гудела. Но, понемногу крепатура прошла, стало легче.

А вот, к чему не мог привыкнуть, и с чем не желал примиряться, так это отсутствие удобств, и средств гигиены. Чесался отчаянно.

Олег занес этот долг в перечень претензий к неведомым шутникам, и постарался отнестись к неудобствам философски.

Бриться он в принципе не терпел и в прежней жизни, поэтому отросшая щетина ничуть не тяготила. А с мытьем решился, отыскав неподалеку ручеек. И каждое утро оттирал руки и тело песком.

На пятый день мастер объявил выходной. С утра выскребли кузницу, наведя относительный порядок, а после обеда новый знакомый повел Олега к себе. Комната хозяина, если можно назвать так конуру, пристроенную к кузне, почти не отличалась от мастерской. Разве что пол укрыт толстой кошмой, да маленькое окошко, затянутое мутным слюдяными кусочками. Из мебели только стол да лавка у стены. А еще небольшая печь в углу. Сложенная из небольших камней она больше походила на каменку в бане.

– Ты это. – По привычке заговорил кузнец, не заботясь, понимает ли его собеседник. – Сядь, поговорим. Коверкая слова, повторил на немецком.

Олег закивал, изображая понимание. Покосился в сторону, тщетно пытаясь углядеть пуговку камеры.

– Помощника моего, что пропал, Егоркой кликали. Тебя так-же звать стану. Оно привычнее.

– Мефодий меня величай. Понял? Ме-фо-дием. – Повторил раздельно, будто делясь великой тайною.– Князь урок большой дал. К весне наказал два десятка мечей исполнить. Меч. понял? Тверда отвесил, и укладу, однако и спрос велик.

Олег согласно замотал шевелюрой.

Если бы не трагичность предшествующих событий, сцену можно было бы счесть комедией.

«Артист незаурядный, и настоящий мастер, а вот приходиться мужику Ваньку валять. – Сочувственно подумал Олег, всматриваясь в звероватый облик кузнеца.– Сколько же ему они заплатили, что согласился? Хотя, кто знает, может просто сделали предложение, от которого не отказываются. А что до плена, так зачем далеко ходить. Вон, у абреков, по десять лет русаки не в лучших условиях в пленниках содержатся. И безо всяких там театральных декораций».

Раздумья прервал Мефодий.

– Завтра угли жечь идем. На зиму. – Оповестил кузнец.

Спать легли рано.

Наутро встали чуть свет. Кузнец протянул Олегу мешок с провизией, сам заткнул за пояс холщевого одеяния приличных размеров топор, в руки взял крепкую, похожую на оглоблю, рогатину.

– «Хозяина» можем встретить. Авось отобьемся, на пару. – Заметив интерес спутника к оружию, пояснил хозяин, и двинулся вперед, не утруждая себя переводом.

По узенькой, едва приметной в зарослях высокого бурьяна тропинке, вышли к лесу.

Отыскав поваленную сосну, кузнец вручил подмастерью топор, наказав рубить сучья. Сам же, утоптав выворот из-под громадных корней, стал укладывать на дно сухие щепки и траву. Следом навалил сучья.

Несуразный топор вымотал Олега больше, чем работа молотом. Закончив, тяжело присел на ствол, и стал смотреть, как мастер, набив яму сучьями, стал укладывать поверх нее куски толстого дерна. Закрыв почти всю площадь будущего костра, оставил с краю небольшой проход внутрь. Поколдовал над туеском, и вынул тлеющий огонек. Запалил траву и упихал внутрь ямы. Через несколько минут потянуло дымком.

Мефодий уселся рядом с ним. – Будем ждать до утра.

Сноровисто застелил пространство возле остова сосны куском войлока, и накрыл лапником. Получился уютный шалаш.

Олег заинтересовано хмыкнул. «И все это, чтобы достать мелкого обидчика. Странно». – Вот тут и посетила его невнятная мысль. – " А точно-ли происходящее с ним является делом рук недоброжелателя? Однако, ломать стройную версию оказался не готов. Потому, встал, и выполняя полученные инструкции, принялся наблюдать за кострищем, следя, чтобы не выползли не поверхность язычки пламени.

Дежурство шло спокойно. Дым усилился, но огня не было. Заскучав таращиться на остро пахнущую гарью кучу, Олег поднялся и, уходя под ветер, взобрался на ближайший холм. Взгорок оказался откосом глубокого оврага. Глянув с кручи заметил, что небольшой кусок песчаного склона сполз вниз, и обнажил срез почвы. А примерно на метровой глубине, из песчаника торчит клубок ржавого металлолома. Дело, в принципе, совершенно обычное. Ехал кто-то мимо, заметил овраг, и прикопал, чтобы не возиться. Он шагнул прочь, желая вернуться к выполнению задания. Однако интерес победил. Осторожно сполз вниз, и вытянул ближайшую железяку. При внимательном рассмотрении понял.– " Никакая это не арматура. Ржавый,, с громадными зазубринами, согнутый пополам меч.

«Ого». – Уставился Олег на артефакт. – " Ну, если и это задумано, то при всей моей ненависти к организатору остается только поаплодировать. Хотя? Почему сразу специально? А вдруг обычное захоронение? Древний склад оружия, или захоронение. Грунт подмыло, и все дела. Однако запомнить надо. Вдруг удастся вырваться из переделки живым. Отличная вышла бы находка. Подумал, и отметил зарубкой на ближайшей сосне, место. «Пусть полежат. Авось пригодится. И хотя железо совсем заржавело, но исторической ценности наверняка не потеряло».

Вспомнив про обязанности, метнулся к яме. Успел вовремя. Несколько ручейков темного дыма над кострищем указывали на места возможного появления огня. Присыпал землей и уселся неподалеку, ожидая смены.

Глава 3

Как выяснилось, заготовка угля дело несложное, но крайне грязное и муторное. Теперь отличить Олега от, якобы сгинувшего в лесу, подмастерья не смог бы и сам кузнец. Одежонка, выданная работнику, превратилась в совершенные лохмотья, а сам он стал походить на горняка.

Не теряя надежды установить контакт с мастером, Олег попытался завести разговор по душам. Без толку. Кузнец выкатил глаза, словно пытаясь сообразить, что хочет от него собеседник. Наконец, пожал плечами, и пробормотал. – Чудно говоришь. Вроде и по нашему, а не понять. Ты лучшей учись по людски молвить, пригодится.

Олег, посчитал ответ скрытой издевкой, однако слушать ломаную немецко-нижегородскую речь надоело, и он начал старательно запоминать произносимые паяцем древнерусские обороты. Впрочем, приноровиться оказалось на удивление легко. Многие слова имели почти сходное значение, что-то пришлось запоминать. Но уже через короткое время смог общаться с категорически не желающим «понимать» современный язык мастером.

Странное дело, но возвращение к кузнице стало для Сергеева маленьким праздником. Словно возвращение домой.

А вскоре кузнец начал ковку пресловутых мечей. Однако, вопреки ожиданиям, делал он это, как то слишком уж примитивно. Вытянул болванку в полосу сантиметровой толщины, сформировал хвостовик, сформировал навершие, и принялся за голомень, не забывая выковывать широкие выемки -долы. Затем проковал сход лезвия. Олега удивило, что толщина краев лезвия при этом составила не менее миллиметра. Это сколько же снимать.– Вздохнул чернорабочий, догадываясь кому предстоит эта работа. На этом черновая обработка окончилась. Кузнец проверил симметрию. Продольный изгиб, вопреки знаменитой поговорке, запросто выправил, обстукивая киянкой прямо по лезвию, лежащему на деревянном бруске. Окончив правку, на малом дутье, разогрел меч докрасна, и оставил его остывать в горне на ночь.