- -
- 100%
- +
Он уже собирался отойти, но обернулся:
– А этот свой умный взгляд спрячь, Брусков. А то дети думают, что ты всё держишь под контролем.
– А я и держу, – ответил Игорь. – По крайней мере, пытаюсь.
– Вот это и страшно, – вздохнул Дед и пошёл к рабочим.
Эльза прислонилась плечом к «Кентавру», глядя на склон.
– Считаешь, мы перестраховываемся? – спросил Игорь.
– Нет, – покачала она головой. – Считаю, что этого мало.
– Радостные новости, – фыркнул он. – Что бы ты сделала, будь на моём месте?
Она задумалась.
– Поставила бы временные подпорки под левую стенку – но у нас их нет. Вывела бы людей. И попросила бы, чтобы башни дали чуть больше «подпор» снизу, – сказала она. – Но это уже к метео.
– Трофимов, слышал? – спросил Игорь через канал.
– Слышал, – отозвался метеоролог. – Могу дать подъем воздуха вдоль склона, чуть компенсируем боковой удар. Но не обещаю чудес. Это не лифт, а фен.
– Фен тоже иногда помогает, – сказал Игорь. – Давай, как сможешь.
Пока они спорили наверху, внизу Антон вместе с парой буровиков уже сворачивал инструмент.
– Всё, ребята, свисток, – крикнул Дед, спускаясь по лестнице. – Отбой. Бур заклеить, сверло в ноль, всё наверх.
– Мы только ядро зацепили, – возмутился один.
– Я вам сейчас такое ядро зацеплю, – прорычал бригадир. – В небо посмотрите, романтики. Видите, какая красота? Хотите под этой красотой кувыркаться?
Ребята посопели, но начали собирать оборудование.
Антон сложил планшет, огляделся.
Глубина карьера теперь казалась меньше. Намного меньше. Если склон поедет, расстояние до рухнувших камней будет… слишком маленьким.
– Дед, а мы успеем? – спросил он тихо.
– Если не будешь задавать глупых вопросов – успеем, – рявкнул тот. – Давай, Лерой, двигай свою молодую задницу вверх. И прихвати вот это, – он сунул ему в руки катушку кабеля.
Антон побежал вверх по лестнице.
На середине пути он остановился и оглянулся.
Внизу, у воды, торчали обломки старых корней кроводрев, наполовину гнилые. Между ними блестели серые камни, кое-где – чёрные вкрапления – заслонившиеся от взгляда слои породы. По стенке карьера разбегались трещины, как сеть. Некоторые из них исчезали в темноте под корнями.
«А там – пустоты», – вспомнил он слова Эльзы.
Под ногой тихо хрустнул камешек.
Антон инстинктивно ускорился.
Наверху его встретил Игорь.
– Здравствуй, практикант, – сказал он. – Устал?
– Вот сейчас прям не до усталости, – честно ответил Антон. – Там… – он махнул вниз. – Не нравится мне всё это.
– Мне тоже, – кивнул Игорь. – Поэтому мы оттуда и валим.
– А фронт? – парень поднял голову, глядя на темнеющее небо.
– Фронт чуть ушёл севернее, – сказал Игорь. – Но хвост нас всё равно зацепит. Посмотрим, как наши башни справятся.
В этот момент где-то вдали громыхнуло.
Глухо, низко, словно кто-то перевернул гигантский металлический лист.
Антон почувствовал, как звук прошёл по грудной клетке.
– О, началось, – сказал один из буровиков.
– Марш, марш, марш! – скомандовал Дед. – Все к лестнице, наверх, в «Скаты»! Инструмент если не успеете взять – сами виноваты. Живые важнее железа!
– Вот это слова, – тихо отметил Игорь.
– Я иногда умные вещи говорю —
Они двинулись к выходу.
С каждым шагом ветер становился резче. Порывы били в лицо, в глаза летела пыль. Над карьером зашипели первые капли дождя – крупные, редкие, но тяжёлые.
Гром прогремел ближе.
– Трофимов, как там башни? – спросил Игорь.
– Греются, – лаконично ответил метеоролог. – «Запад-3» работает по полной, по ветру – уже девяносто процентов нагрузки. «Запад-2» – ловит разряды, держит. Пока всё по плану. Но фронт чуть ускорился. Если не поспешите, будете загорать под душем.
– Уже идём, – сказал Игорь.
В этот момент что-то мелькнуло в его периферийном зрении.
Он посмотрел вниз, на левый борт карьера.
На границе между корнями и породой тонкая трещина, которую он заметил ещё утром на снимках, вдруг стала шире. Очень медленно, почти незаметно. Но она шла.
– Стоп, – сказал он.
– Чего? – не понял Дед.
– Подожди, – Игорь пристально всмотрелся. – Эльза, левый борт, середина. Видишь?
Она уже доставала сканер.
– Вижу, – через секунду сказала она. – И он… да, чёрт. Она растёт. Под нашим весом… и под весом кромки.
– Всем отойти от левого края! – резко скомандовал Игорь. – Прямо сейчас! Бросить всё, что не прикручено к вам!
Буровики переглянулись, но послушались, если координатор так кричит – лучше не спорить.
Антон тоже отступил, хотя ему казалось, что он и так был далеко.
Трещина продолжала ползти.
Сквозь шум ветра послышался странный глухой звук – как будто под землёй кто-то ударил кулаком по пустой бочке.
– Это что было? – прошептал кто-то.
– Это нас предупреждают, – мрачно ответила Эльза. – Что сейчас нам будет очень плохо, если мы не свалим.
Игорь вдохнул.
– Трофимов, я хочу, чтобы ты на пятнадцать секунд убрал подъем воздуха вдоль левого склона, – сказал он. – Пускай ветер дунет прямо по стенке. Если она собирается поехать – лучше пусть сейчас. Пока мы не на ней.
– Ты с ума сошёл? – воскликнул метеоролог. – Это же…
– Это лучше, чем сюрприз, когда мы будем на середине, – жёстко сказал Игорь. – Пятнадцать секунд. Потом – обратно.
Пауза была короткой, но ощутимой.
– Ладно, – сдался Трофимов. – Делаю. Пятнадцать секунд – отсчитывай сам. Я не хочу отвечать, если тебе это не понравится.
Ветер действительно изменился.
Он перестал ласкать склон снизу, наоборот – ударил в стену в лоб, стащив с неё остатки сухой земли. Пыль поднялась, залепила глаза, заскрипела на зубах.
Игорь на секунду прикрыл лицо рукавом, щурясь.
И увидел, как трещина на стене…
…вдруг резко пошла вниз.
С глухим треском часть слоёв породы начала отслаиваться.
Сначала – полосой шириной метра три. Потом – ещё. Корни кроводрев, лишённые опоры, зашевелились, часть из них отломилась, свесившись вниз.
– Нихрена себе, – прошептал Дед.
– Все назад! – заорал Игорь, уже не думая о том, как это звучит. – Бегом! Бегом, мать вашу! В сторону лестниц!
И они побежали.
Кто-то споткнулся о валявшийся инструмент, кто-то подхватил товарища, кто-то просто рванул вверх, не разбирая дороги.
Сзади гремело.
Антон бежал, чувствуя, как каждая мышца орёт от усилия. Дыхание сбилось, в ушах стучала кровь.
Он не смотрел назад. Только слышал – как откуда-то снизу, с левого борта, летят вниз огромные куски породы. Как трещат корни. Как гром смешивается с гулом падающих скал.
В какой-то момент земля под ногами дрогнула.
Сверху ярко сверкнуло.
Молния ударила куда-то в сторону кроводрев, но часть разряда сползла по корням вниз, засветив их изнутри белым светом. На секунду весь склон стал похож на гигантскую сетку из прожилок.
Антон успел подумать, что это красиво, и тут же отругал себя за такие мысли.
Они выскочили на верхнюю площадку, где уже дежурили «Скаты» – длинные гусеничные транспортеры с пониженным центром тяжести.
– Быстро, быстро, быстро! – кричал кто-то из техников по безопасности, направляя людей в открытые боковые двери.
Антон запрыгнул в один из «Скатов», влетел, чуть не снеся плечом внутреннюю стойку. За ним – ещё двое, третий ввалился следом, едва не свалив всех.
– Все? – крикнул водитель.
– Не знаю! – кто-то ответил. – Закрывай уже, хрен с ним!
– Не «хрен с ним», а «подождём Игоря», – прозвучал знакомый голос.
Игорь втащил внутрь последнего буровика, который запыхался настолько, что не мог говорить. Дверь захлопнулась, гермосъёмник щёлкнул.
– Погнали, – сказал координатор.
«Скат» дёрнулся и рванул с места, гусеницы вцепились в мокрый грунт.
Через боковое окно Антон ещё успел увидеть, как часть левого борта карьера обваливается, с грохотом уходя вниз. Пыль и камни летели, как вода. Целые пласты сваливались один за другим.
И вот в этой лавине на мгновение что-то мелькнуло.
Не камень. Не корень.
Нечто… округлое.
Похожее издалека на огромный пузырь. Или купол.
Антон даже не понял, что видел.
– Ты это видел? – хриплым голосом спросил он.
– Видел, – коротко ответил Игорь.
И больше ничего не сказал.
– Отделались легко, – констатировал Дед час спустя, когда буровиков пересчитали у купола.
Легко – это когда у тебя только двое с ушибами, одна вывихнутая лодыжка и куча побитого инструмента. Никто не погиб. Никого не завалило полностью.
– Легко, – согласился Игорь. – Хотя, думаю, если бы мы не ускорились…
– Если бы мы не ускорились, – бригадир махнул рукой. – Не люблю даже думать.
У купола было шумно.
Люди говорили, спорили, кто-то смеялся – сейчас, когда опасность вроде бы миновала, возвращались привычные голоса. Где-то рядом уже подтягивали медиков – проверять, не схватило ли ударом, не заглушил ли кого гул.
Антон сидел на бордюре, держась за бутылку воды.
Руки всё ещё дрожали.
– Нормально? – Эльза присела рядом.
– Да, – соврал он. – Просто… непривычно.
– К грозам быстро привыкнешь, – сказала она. – К обвалам – никогда. Это даже полезно.
– Полезно? – удивился он.
– Будешь осторожнее, – пояснила она. – Осторожные живут дольше.
Он кивнул.
– Эльза, – после паузы тихо сказал Антон, – я внизу… когда всё поехало… я видел… что-то.
– Конкретнее? – мгновенно насторожилась она.
– Там… – он нахмурился, пытаясь подобрать слова. – Когда порода падала, между слоями на секунду что-то мелькнуло. Не как камень. Круглое. Гладкое. Как… поблёскивающий камень, но… – он замялся. – Как панцирь? Не знаю.
Эльза молчала, смотрела на него так внимательно, что ему стало не по себе.
– Я мог ошибиться, – поспешно добавил Антон. – Пыль, вспышки, всё летело. Может, просто показалось.
– Может, и показалось, – задумчиво сказала она. – А может… нет. Ты один видел?
– Не знаю, – честно ответил он. – Я сразу побежал.
– Ладно, – сказала она. – С этим потом разберёмся. Сейчас расслабься. Ты сегодня побегал лучше, чем твой «Кентавр».
Он усмехнулся.
Игорь в это время разговаривал с командиром местной безопасности.
– Я бы поставил временной запрет на спуски в карьер до повторного сканирования, – говорил координатор. – И усиленный контроль метео по этому сектору. У нас там не только склон поехал. Под ним ещё и пустоты под вопросом.
– Ты думаешь, там что-то есть? – нахмурился командир.
– Я думаю, что там было что-то, что держало эту породу, – ответил Игорь. – А теперь оно отчасти разрушено. Нам нужно понять – это просто структура корней и породы или ещё что-то.
– Ты, как всегда, любишь «ещё что-то», – хмыкнул командир. – Ладно. Запрет оформлю, сканеры запрошу. На ближайшие дни в карьер только дроны. Людей – ноль.
Игорь кивнул.
В этот момент к нему подбежала Алина.
– Я в порядке! – заявила она с порога, не дав ему вставить ни слова. – Нас вывели заранее, мы уже были почти у купола, когда всё начало грохотать. Ты не должен за меня переживать.
– Молодец, что сразу решила так сказать, – устало улыбнулся он. – А я вот как раз собирался за тебя переживать.
– Это моя работа – переживать самой за себя, – фыркнула она. Потом, уже тише, добавила: – Но когда всё зашумело… я, конечно, немного… ну… – она повела руками, изображая дрожь. – Но потом увидела, как ваш «Шторм» летает над карьерами… Это было круто.
– Рад, что хотя бы кому-то это кажется крутым, – заметил Кайто, проходя мимо.
– Ты как всегда, – сказала Алина. – Прилетел, забрал всех и улетел.
– Я такой, – согласился он. – Ты бы видела, что творилось внизу.
– Я видела на общей трансляции —
Алина посмотрела на него серьёзно.
– Ты всё равно опять в центр лез, да? – спросила она.
– Мне там положено быть, – ответил он. – Координатор.
– Ненавижу это слово, – поморщилась она. —
– Привыкай, – сказал он. – Ты же сама хотела, чтобы я был там, где от меня есть толк.
– Я хочу, чтобы ты был жив, – серьёзно сказала она. – Точка.
Он вздохнул.
– Я тоже, – сказал Игорь. – Поэтому мы сегодня устроили обвал заранее. Поверь, это была лучшая из плохих идей.
Она вздохнула, но промолчала.
Позже, когда первая суета улеглась, Игорь всё-таки вернулся в зал координации.
Там уже крутили запись обвала.
На экране в ускоренном режиме показывали, как трещина растёт, как слои породы сдвигаются, как корни кроводрев, лишённые опоры, ломаются.
– Стоп на тридцать седьмой секунде, – попросил Игорь.
Картинка замерла.
– Увеличь левый нижний сектор, – сказал он Трофимову.
Тот щёлкнул по интерфейсу.
Изображение приблизилось. Пыль, камни, корни… и среди них – действительно, на одну-две рамки – что-то гладкое, округлое, блестящее.
– Вот, – тихо сказал Игорь. – Не показалось.
– Похож на валун, – осторожно заметил метеоролог.
– С очень ровной поверхностью, – вмешалась Эльза. – Слишком ровной. Камни так не блестят. И смотри на структуру – полосы.
При новом увеличении на «валуне» проступили продольные линии, отполированные временем.
– Панцирь? – напряжённо спросил кто-то.
– Или оболочка, – пробормотала Эльза. – В любом случае – что-то из материала, которого не должно быть в этом слое.
– То есть мы вскрыли не только склон, но и чей-то… – Трофимов не закончил.
– Не надо сейчас фантазий, – отрезал Игорь. – Запись сохранить. Отдельной пометкой в аномалии. Доступ – только у меня, Эльзы и отдела безопасности. Никто больше об этом знать не должен, пока мы не поймём, что это.
– Даже буровики? – удивился метеоролог.
– Особенно буровики, – сухо сказал Игорь. – Им достаточно знать, что туда пока нельзя. Если они узнают, что там что-то интересное, они начнут придумывать способы пролезть.
– Логика железная, – признал Трофимов.
– Это всё война, – буркнула Эльза. – Научила нас не только людей от пуль спасать, но и от их собственной любопытности.
Игорь смотрел на застывший кадр.
Кусок панциря – если это был панцирь – лежал под углом.
Он чувствовал знакомое предощущение работы.
Ему нравилось, когда есть чем заняться, кроме того, чтобы перелистывать старые отчёты.
– LUMA, – сказал он негромко. – Создать новый проект. Название… «Запад-2. Подслой».
– Создано, – отозвался ИИ. – Категория – инфраструктурная безопасность или геологические исследования?
Он на секунду задумался.
– Официально – геология, – сказал Игорь. – Неофициально – безопасность. И если кто-то начнёт под этим слоем копаться без моего разрешения…
– …то возникнет конфликт прав доступа, – спокойно продолжила LUMA. – Я тактично напомню им о вашей подписи.
– Тактично – это как? – хмыкнула Эльза.
– Я отключу им доступ к общему питанию, – ответила LUMA. – На десять минут. Для начала.
Игорь усмехнулся.
– Вот за это я тебя и люблю, – сказал он.
ИИ вежливо промолчал.
За стенами зала координации гулко прокатился поиск молнии – где-то вдалеке фронт уходил дальше на север, к ещё живым лесам.
Карьера они сегодня спасли.
Склон – нет.
Игорь перевёл взгляд с экрана на карту.
В его секторе ответственности появилась ещё одна точка.
И он уже знал, что это – надолго.
Глава 5
от лица службы безопасности
– Стоп на тридцать седьмой, – сказал Игорь, не поднимая головы.
Я стоял чуть сзади, у стены, привычно облокотившись о холодный металл. Смена уже закончилась три часа назад, но меня не отпускали: карьер «Запад-2» попал в категорию «ситуация с потенциальной биоугрозой».
Когда начальство произносит это словосочетание, служба безопасности перестаёт делать вид, что у неё есть личное время.
На голограмме – замерший кадр: левый борт карьера, обвал, клубы пыли, половина стены уже летит вниз. Между рваными пластами породы и висящими корнями кроводрев – оно.
– Увеличь левый нижний сектор, – повторил Игорь.
Трофимов, метеоролог, послушно щёлкнул по интерфейсу.
Картинка поползла вперёд, зернистость выросла. Пыль стала крупнее, корни – толще. И да, там, где вчера мне показалось, что просто блеснул мокрый камень, теперь было видно: кусок чего-то гладкого, овального, с продольными полосами.
– Ну? – Игорь повернулся ко мне. – Это уже попадает в твою юрисдикцию, Тарасов.
Я невольно усмехнулся:
– На вид – валун. На вкус… – я чуть наклонил голову. – Панцирь. Или оболочка. И что мне с этим делать? Объявить, что под карьером у нас древний динозавр?
– Объявлять ты ничего не будешь, – вмешалась Эльза. – Ты сначала поможешь нам понять, это мёртвое или до сих пор кому-то нужно.
– Кому-то – это кому? – уточнил я. – Планете? Или тем, кого на ней уже нет?
Комната на секунду замолчала. Тема «тех, кого на ней уже нет», до сих пор умела вызывать паузы.
Игорь, в отличие от остальных, на паузу не повёлся.
– Официально, – ровно сказал он, – мы имеем: обвал, спровоцированный нестабильной породой, и обнаружение аномального объекта в подслое. Материал – неизвестный, структура – неизвестная, биоактивность – неизвестна. Неофициально – у меня в карьере что-то лежит, и я очень не хочу, чтобы оно внезапно встало и пошло гулять.
– О, наконец-то кто-то сказал это словами, – пробормотал Трофимов.
Я хмыкнул:
– Ладно. Без шуток. – Я шагнул ближе к сфере, вгляделся в застывший кадр. – Первое: карьер закрываем полностью. Людей туда – ноль. Только дроны. Второе: я забираю себе копию всех записей, включая сырые данные с сенсоров. Третье: любые разговоры про «интересный камень» – под грифом. Кто-то спросит – говорите, что это просто необычная форма корня.
– А если буровики там уже спорят, на что это похоже? – осторожно спросил метеоролог.
– Тогда лишу их доступа к бару, – сказал я. – На неделю. Поверь, эта мера дисциплины работает лучше всех ваших лекций по технике безопасности.
Эльза усмехнулась:
– Жестоко, старший лейтенант.
– Зато эффективно, – пожал я плечами.
Игорь кивнул:
– Хорошо. Карьер – под твоим флагом. Официально – совместная операция службы безопасности, геологов и климат-сектора. Фактически – ты ведёшь, я подстраиваю погоду и технику. Эльза – смотрит под ноги, чтобы нас не закопало.
– Приятно работать с людьми, у которых простое видение мира, – заметила она.
Я посмотрел на Игоря:
– Сколько времени у нас есть до следующего шторма?
– Дней пять, – ответил Трофимов. – Потом фронт сорок один-А пойдёт по тому же маршруту. Там, конечно, не такая зверюга, как вчера, но для обрушенных склонов достаточно.
– Значит, за пять дней мы должны успеть, – сказал я. – Посмотреть, не заражено ли это говно, если это вообще говно, а не артефакт, и решить, надо ли его вообще трогать.
– Надо, – тихо сказала Эльза.
Мы с Игорем одновременно на неё уставились.
– Потому что если не мы, – она кивнула на голограмму, – то кто-нибудь другой. Без сканеров, без скафов, без мозгов. И вытаскивать мы будем уже их.
Я вздохнул.
– Ладно, – сказал я. – Тогда готовьте свои игрушки. Мои ребята тоже давно жалуются, что им скучно. Сейчас проверим, действительно ли скучно.
Формально я был «старший инспектор службы безопасности колонии “Центавра-1”». Неформально – тот самый человек, который должен первым лезть туда, куда нормальные люди не хотят.
Первые годы после войны это было просто патрули, драки пьяных в баре, спорные ситуации на границе с соседними поселениями. Ракеты, броня и орбитальные выжигатели отправили в резерв, а нас заставили читать инструктажи по охране труда.
Я думал, что сдохну от скуки.
Потом погода начала сходить с ума, и скука стала реже. Но всё равно… не то.
Только когда Игорь показал мне этот кадр с панцирем – я вдруг ощутил знакомый зуд под кожей.
Нет, не тот, что был, когда мы шли по лесу с хара. Это не сравнить. Но всё-таки… запах работы.
– Ты улыбаешься, – заметила Алина, когда я зашёл в оружейную.
Здесь всегда пахло одинаково: смазкой, пластиком и старым потом. Девчонка сидела на столе, в руках у неё была разобранная винтовка, рядом лежал шлем.
– Я всегда улыбаюсь, когда иду на работу, – ответил я, взял свой бронежилет. – Особенно когда работа – не сидеть в кабинете.
– Ты врёшь, – беззлобно сказала она. – В кабинет ты тоже иногда улыбаешься. Когда приходишь орать на тех, кто не вовремя сдал отчёт.
– Это не улыбка, а гримаса, – поправил я. – И вообще, что ты здесь делаешь? Тебя разве не должно быть на занятиях?
– У нас сегодня полевой день, – сказала Алина и кивнула на стену. Там висела схема полигона. – Лёгкая полоса препятствий, отработка эвакуации, работа с лёгкими экзокостюмами. Никаких карьеров, клянусь.
– Слава богам, – пробормотал я. – После вчерашнего обвала я предпочту не видеть тебя рядом с камнями, которые пытаются на тебя упасть.
– Но ты же сейчас туда и идёшь, – заметила она.
– Я – да, – кивнул я. – Я для этого и нанимался. А ты – младшая стажёрка в инженерном секторе. Разница, как ты понимаешь, есть.
– Хочешь сказать, что только те, кто старше, имеют право на глупости? – вскинула бровь Алина.
– Да, – серьёзно сказал я. – Потому что у старших уже есть опыт того, как глупости заканчиваются.
Она скривилась, но спорить не стала.
– Игорь с тобой? – спросила через секунду.
– Конечно, – я поправил кобуру. – Он же везде, где что-то может пойти не по плану. Ты же знаешь.
– Знаю, – тихо сказала она. – И это мне не нравится.
Я на секунду задержался, посмотрел на неё.
– Смотри, Лина, – сказал я мягче. – Я скажу тебе страшную вещь. Если что-то действительно пойдёт не по плану, лучше, чтобы он был рядом. Потому что он один из немногих, кто умеет этот план собрать заново. Понятно?
Она махнула рукой:
– Вы, взрослые, все одинаковые. Сначала делаете вид, что всё под контролем, а потом…
– Потом – живём дальше, – перебил я. – Всё. Иди на свои учения. И не вздумай ломать мне полигон.
– Это не я, это техника, – возмутилась Алина. – У вас там «Скаты» старые, они сами ломаются.
– Это будет отличное оправдание в рапорте, – усмехнулся я и направился в сторону бокса.
Бокс службы безопасности – моя маленькая церковь.
Ряд шлемов на стене, бронекостюмы на стойках, оружие в зарядных станциях. За прозрачной перегородкой – два «Ската-Б», модифицированных под наши нужды: усиленная броня, дополнительные крепления для щитов, блоки не только под пулемёты, но и под сетомёты и газовые гранатомёты.
– Сова! – крикнул кто-то. – Ты наконец-то соизволил выйти из своего отчётного рая?
Кличка приклеилась ко мне ещё на Земле. Я не любил, но и не отрывал.
– Я не раем занимаюсь, а тем, чтобы вы не делали полной херни, пока меня нет, – ответил я.
В бокс уже завалились трое моих: Рубен, низкий, широкий, с вечной ухмылкой; Майя, худощавая девушка с цепким взглядом; и Ильяс – молодой, но уже успевший дважды попасть в медблок из-за «случайных факторов».
– Слышали? – Рубен рывком застегнул бронежилет. – Нас опять отправляют на экскурсию к камням.
– Я думал, мы служба безопасности, а не геологи, – проворчал Ильяс.
– Вы служба безопасности, – уточнил я. – И ваша задача – сначала понять, что там безопасно, а уже потом говорить, что вы не геологи. В общем, слушайте внимательно.
Я включил на стене схему карьера.
– У нас есть карьер «Запад-2», – сказал я, пробегая пальцем по контуру. – Вчера, во время шторма, по нашему же решению, Игорь с климатами спровоцировал обвал на левом борту, чтобы не получить внезапный сюрприз попозже. Обвал случился. Людей не придавило. Все живы, слава… ну, сами знаете кому. Но.
Я вывел кадр с панцирем.
– Между слоями породы, там, где раньше держалась структура, обнаружен объект неизвестного происхождения. Предполагаемый материал – неизвестный, но явно не местный камень и не корень. Форма – упорядоченная, с продольными линиями.
– И вы сразу решили, что это очередная мерзость, которая хочет нас сожрать, – пробормотала Майя.
– Я решил, что это очередь работы, – поправил я. – Сценариев у нас три. Первый: это просто кусок какого-то древнего построения породы, выглаженный временем. Второй: это артефакт – технологический объект, оставшийся от прошлых хозяев планеты. Третий: это часть биологического организма. Мы обязаны проверить все варианты.
– Мне третий нравится меньше всего, – сказал Ильяс. – Там обычно начинается вся веселуха.
– Для этого мы и едем, – сказал я. – Задача: провести первичный осмотр обрушенного сектора, собрать образцы, проверить уровни радиации, токсинов, биологической активности. Работать будем в заблокированном режиме. Связь – только со мной и с Игорем. Любые находки – сначала в мой канал, потом уже куда-то ещё.