По ту сторону стрелки. 1 часть. Альтер-взгляд

– (Я) Хорошо. Полное досье на почту сможете скинуть? – Я позволил себе лёгкую ухмылку. – За мной не заржавеет.

– (Мак Эрвин) Да брось, Уолт. Не сегодня-завтра и ты нам пригодишься. Сейчас отправим.

– (Я) Спасибо. Напомните, как вас…

– (Мак Эрвин) Джордж Мак Эрвин. Криминальный отдел.

– (Я) Очень приятно. Ещё раз спасибо.

Джордж был прав. В нашем городе услуги парадетектива могли понадобиться кому угодно и когда угодно. Все мы варились в одном котле.

Пообедав какой-то дрянью из автомата около медицинского городка, я вернулся в Комитет. Фрэнк мирно спал за столом, уткнувшись носом в кипу бумаг – его «тщательный сбор данных» по моему приказу. Я пока даже не стал его будить, а просто взял планшет с отчётом и начал читать вслух:

– (Я) «Вероника Нокраун, по словам опрошенных, ослепла не с рождения. Причина – неудачное изменение генетического кода». Хм… «Более года живёт одна, соседи периодически слышали неистовые крики. За Вероникой замечали странности в поведении. Гражданский муж бросил её после проявившегося побочного эффекта». Что-то опять не сходится. Она – Фрелианка, согласилась на ген-код, потеряла зрение… Но что приобрела взамен?

– (Вилларс, зевая) …она, наоборот, старалась не быть Фрелианкой… – Фрэнк проснулся и, потягиваясь, продолжил. – …хотела пойти вместе со своим ухажёром к Авитроям. Я этого ещё не дописал. Тот, вероятно, узнал, что от её богатых родителей за изменение касты ей ничего не светит, и… – Фрэнк изобразил губами лопающийся пузырь, – …пшик, исчез.

– (Я) Возможно, она упустила факт доверия. Но даже если он и не хотел её как спутницу, какой смысл в суициде?

– (Вилларс) Да, не до конца ясно, но это ведь всё теории.

Пробегая глазами вниз по дисплею рабочего планшета, по этому делу, я дошёл до фото, которое присылал ранее, и спросил Фрэнка о мужчине, который был с ней на фото в рамке:

– (Я) Кто он?

– (Вилларс) Дардан Вэнфилд, вышибала в местном клубе.

– «Фри Найт»?

– (Вилларс) Именно. – Он показал на меня указательным пальцем после щелчка.

– (Я) Ждём полуночи, в таком случае, и приготовь всё необходимое для самообороны. Я слышал, иногда там ошиваются оставшиеся Аглевионы и не особо любят местных «представителей».

– (Вилларс) О-о-ох, эти Агли. Почему они ещё до сих пор в Хэввене…

– (Я) Ладно, время на подготовку у тебя есть, а я пойду пока прогуляюсь.

– (Вилларс) Э-э-эм, мистер Виргус, у меня один вопрос?

– (Я) Почему побочное действие было вызвано именно на глаза?

– (Вилларс) Да, но я даже не…

– (Я) Не вникай, я много чего умею, в том числе и читать твои мысли по лицу. Как-нибудь я вселюсь в твой сон и превращу его в страшный триллер.

– (Вилларс, подёргивая глазом) А может… не надо?

– (Я) Надо, Фрэнки, надо. – Искромётно улыбаясь, я покидаю наш кабинет.

Дома я попытался немного вздремнуть. Часов пять до полуночи. Бесполезно. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором снова возникала она – Вероника. Слепая девица, стоящая спиной к обрыву на том самом одиноком утёсе. Волны, бьющиеся о скалы в ритме похоронного марша. Бриз, развеивающий её тёмно-рыжие волосы. И этот собачий вой, обещающий разорвать её на части. Она не примет бой и выберет пропасть. Я бросаюсь к ней, пытаясь успеть, схватить за руку… Но она уже падает.

«Фобия? Чьё-то воздействие? Изощрённое оправдание? Голодные гончие псы как символ неотвратимости?» Сон пронёсся так же быстро, как и уходящее время. Я проснулся в поту, с привкусом соли на губах. И с вечным вопросом: правильно ли я двигаюсь, не сбился ли с пути?

Первый час ночи, 25 апреля. Клуб «Фри Найт» ревел электронной музыкой, заливая улицу неоновым светом. Мы с Вилларсом подошли к входу. Я коротко проинструктировал его: «…если что – зови». В моё время таких «проводников» не было. Иногда я задумываюсь, кому из нас повезло больше: тому, кто впитывает знания, или тому, кто их даёт, с тщетной надеждой, что это не впустую?

Вышибалы как раз вышвырнули очередного бедолагу, съехавшего с катушек от крителеиновых пластин*. Истощённый, он пытался подняться, цепляясь за припаркованную машину, просил о помощи. «Прости, приятель, не я заставлял тебя падать в эту яму». Комитет снова говорит – нет.

– (Вилларс) Ох, как ярко… – Вилларс прищурился. – Мистер Виргус, вы поэтому в тёмных очках ходите всегда?

– (Я) А кто вообще сказал, что они должны быть только от солнца, Фрэнк? – Усмехнулся я.

Мы подошли к вышибале. Не успел я и рта раскрыть, как он рявкнул:

*Крителеиновые пластины – психотропная пластина.

– (Охранник) Очередь, по-вашему, для кого, километровая, а?!

Вилларс что-то пролепетал, но я его перебил, демонстрируя фальшивый голографический бейдж издательского журнала «Тренд Мэйд».

– (Я) На этот раз мы пишем о тех, кто стоит на страже «своей тарелки» наших граждан. Это колоссальная работа. – Я протянул ему руку, предварительно стянув перчатку – знак уважения. – Дэн Мизовски.

– (Никлсон) Чесс. Честер Никлсон.

– (Я) Рад знакомству, мистер Никлсон. А это мой помощник, Арни Вэннет. – Я кивнул на Фрэнка.

Они пожали руки. Чесс – типичный представитель своей профессии: высокий, накачанный, со взглядом убийцы и лицом, не обезображенным интеллектом. Он попросил коллегу подменить его и отошёл с нами в сторону. За четыре месяца работы он, похоже, успел узнать о «Фри Найт» всё: от постоянных гостей до владельца.

– (Я) Ваша история, мистер Никлсон, безусловно, интересная. – Сказал я, когда он закончил свой рассказ. – Думаю, мы даже выделим этой истории отдельную главу. «С чего всё началось», как вам? – Я картинно развёл руками.

– (Никлсон) Ммм… – промычал он. – Нормально, нормально.

– (Я) Для полноты материала нам бы хотелось сделать пару снимков внутри. Мы не задержимся и не будем отвлекать персонал. Взамен ваша история будет первой в статье. Договорились?

– (Никлсон) Хм. Да мне без разницы. Вижу, парни вы нормальные. Пойдём.

Когда Никлсон отвернулся, Вилларс едва не выкатил глаза:

– (Вилларс) Фокусы… это ловкость рук? – прошептал он мне на ухо, прикрываясь ладонью.

– (Я) …и немного психологии менеджмента. – Я едва заметно улыбнулся.

Мы поблагодарили Чесса и вошли в клуб. Перед нами стояла задача – найти Дардана Вэнфилда.

– (Я) Фрэнк, к барной стойке… – начал я, но тут же себя оборвал. – А-а-а-а, отставить. Вместе. Не то чтобы я тебе не доверяю, но место…

– (Вилларс) Да, мистер Виргус. Я понимаю.

Клуб, наполненный теми, кто старался забыть рутину серых будней. Стеклянные лица и «мёртвые взгляды» с вульгарным тоном, что отдавали должное одетых манекенов в виде живых людей. Каждый старался себя продать с ремаркой «посмотри на меня, ведь я лучше остальных сегодня!». Сделаете одно лишнее движение и частный патруль вас запрёт на десять суток. Сделаете поворот по ту сторону парапсихоза, Комитет ответит вам – нет. «Больше не будет никакой для вас лёгкой жизни из шарма и безумно шумной музыки».

Неоновая подсветка стеллажей с алкоголем, бармен, виртуозно орудующий шейкерами, а под его стойкой – хитросплетение шлангов, ведущих от кег к кранам. Среди блуждающих и танцующих людей, я увидел фиолетовый отблеск глаз бармена. «Это один из моих», но… Таким как он здесь не место.

Он заметил нас сразу:

– (Бармен) На любителей отдохнуть вы, ребята, не похожи. Даже на журналистов.

Я чуть приспустил очки. Его взгляд был цепким, оценивающим.

– (Я) Работающий бармен в сорок пятом… – протянул я. – …редко бывает подкован в тонкостях психологии. Особенно при такой хитрой системе розлива.

– (Бармен, ехидно усмехаясь) Ха-ха-ха… Попробуй кому-то взболтнуть об этом, и завтра тебя из-под земли достанут. – Он наклонился ко мне, его лицо оказалось совсем близко.

Я приспустил свои очки. Фиолетовый свет в моих глазах вспыхнул.

– (Я, с ухмылкой безумца) Попробуй ты, «игрок разума», и завтра весь твой оставшийся род будут закапывать в лесу, а ты будешь копать им одну общую могилу. – Его улыбка сползла, сменившись испугом. Он отшатнулся, а я продолжил спокойным тоном: – Что ты знаешь об этом парне? – Я показал ему на планшете фотографию Вероники и Дардана Вэнфилда, ткнув пальцем на последнего.

– (Бармен) Хм… Это наш охранник. Раньше он работал в «Альфе», в центральной армии. Сегодня не вышел. Не знаю, почему.

– (Я) Адрес его знаешь?

Молчание. Я медленно высвободил стилет из скрытых ножен правого предплечья. Клинок тускло блеснул в полумраке.

– (Я) Знаешь, кто обычно таким барахлом пользуется? – спросил я тихо.

Бармен смотрел на стилет, затаив дыхание.

– (Бармен, сквозь зубы) Па-ра-но-ти-ки…

– (Я, усмехаясь) Не-е-ет, что ты… – Чувствую, как во мне поднимается знакомая тёмная волна. – …я всего лишь одолжил у одного хорошего знакомого паранотика. – Я резко схватил его за воротник, притянув к себе. – Просто на время. Для переговоров. Знаешь, интересные у него опции. Особенно когда эта штука подключена напрямую к нервной системе. Понимаешь, о чём я?

– (Бармен, дрожащим голосом) П-примерно представляю, сэр.

– (Я) Ну?! Ты сегодня ещё планируешь разливать или сразу адресок скажешь?

– (Бармен, дрожащим голосом) Граундаут-стрит, сто пять.

– (Я, стиснув зубы) И?!

– (Бармен, быстро) Тридцать третья квартира.

– (Я) Вот видишь, можешь, когда хочешь. С нами лучше дружить, верно?

– (Бармен, испуганно) Это всё, что я знаю. Правду говорю. Он отпросился пару дней назад, сегодня не вышел. Пожалуйста, отпустите меня.

Я отпустил его, резко оттолкнув.

– (Я) Учти, за фальсификацию и введение следствия в заблуждение… равняется соучастию… Полагается от семи до пятнадцати инъекций. Городу проще содержать дворника-овоща, чем плута у кассы.

– (Бармен) Я понял. Можно не продолжать.

– (Я, улыбаясь) Благодарю за содействие, «игрок». – Я моргнул, фиолетовое свечение в глазах погасло. Надел очки. – Пойдём, Фрэнк.

Мы растворились в танцующей толпе «Фри найта», периодически кивая и улыбаясь кому-то в пустоту, изображая старых знакомых. Вызвали такси подальше от клуба, чтобы снова не привлекать лишнего внимания.

Добравшись до адреса, мы набрали номер квартиры Дардана на терминале подъезда. Тишина, которую Фрэнк старался разбавить:

– (Вилларс) Что ж… – Фрэнк вздохнул с явным разочарованием. – Похоже…

– (Я) Похоже на завязку плохого триллера, где всё не вовремя и по закону подлости, правда?

Пока Фрэнк делился своими соображениями о детективах и триллерах, сравнивая их с нашим «допросом», я уже связывался со знакомыми системщиками, выясняя возможность взлома этого допотопного терминала. Мне пришлось снова уловить лишь последние слова Вилларса:

– (Вилларс) …и, в общем, мне кажется, это было бы прикольно… Что вы делаете?!

– (Я) А на что это похоже? Разбираю кожух терминала, чтобы в разъёмах платы питания… – Я переключил мерзкие, тугие разъёмы платы. – Стоял другой порядок для беспрепятственного прохода. – На дисплее загорелся зелёный индикатор, я открыл перед ним дверь. – Мистер Вилларс, только после вас. – Показывая рукой на проход.

Мы ехали на лифте до пятого этажа, где была квартира Дардана Вэнфилда. Вилларс стоял с задумчивым взглядом и спросил меня:

– (Вилларс) Как… Обычный бармен нас выкупил?

– (Я) Это не обычный бармен, в этом-то и дело.

– (Вилларс) А кто же?

– (Я) Он Экспалус, но «игрок разума».

– (Вилларс) Игрок… чего-чего?

– (Я) Позже об этом. Просто помни, что это опасные ребята, которые отличаются не только своим умом.

Мы начали приближаться к квартире Дардана. Позвонили, постучались в дверь – никаких реакций по ту сторону. Фрэнк начал пребывать в недоумении:

– (Вилларс) Уолт, это тупик?

– (Я) Не совсем, мистер Вилларс. Слишком плохое предчувствие, что нас уже ждут по ту сторону двери, или всё уже давным-давно сделали за нас.

На крайний случай можно было бы дёрнуть за ручку двери, но её не оказалось, и пришлось перейти к крайним мерам. Я достал флакон-капсулу, она разделялась напополам, и из неё торчали тонкие иглы. Это были замочные мини-детонаторы.

– (Вилларс) Мистер Виргус? Сейчас не время для молодёжных рейвов, если откровенно.

– (Я) Я понимаю вашу иронию, юный падаван, но сейчас не о лекциях вреда тринитроглицерина и перекиси водорода, ладно? А теперь – в сторону.

– (Вилларс) А… что? – Я отдёргиваю его назад от двери.

(С быстрым свистом из двери доносятся два громких хлопка из двух замков)

– (Я) Это – взломщик замков. Я вставил их в каждую замочную скважину. Сперва через иглу льётся раствор, а затем игла быстро накаливается, примерно до двухсот градусов, образуя…

– (Вилларс) Воу, эф-фективно. – С удивлением говорил Фрэнк и подошёл к двери, разводя руками дымку.

– (Я) Вроде того, но ничего необычного в нынешнее время.

Местные соседи даже толком не услышали шум, как оказалось. Видимо, это для них обыденное дело – разборки в подъезде ночью. Ещё бы, они ведь живут неподалёку от Северного гетто, хоть оно и закрыто и отделено от основной части города.

Я аккуратно открываю дверь квартиры, включаю фонарь, Вилларс заходит за мной. Медленно, осторожно, мы проходим по тёмному, длинному коридору. Битое стекло, зеркала, керамическая посуда, хрустальные сервизы, ножи, какие-то личные вещи, магнитики от холодильников, похожие на те, что обычно коллекционируют после поездки в другой город или страну, – всё это лежало на полу. «Это олицетворение обрушения всего, что было накоплено за долгие годы?»

На стенах также ободраны обои, вдоль коридора шла кривая, будто выдолбленная чем-то тупым, полоса, ведущая в дальнюю комнату. Сперва полоса была тонкой, а затем становилась всё глубже и шире на стене. Перекошенные и едва целые картины, выпотрошенные шкафы с одеждой, постельным бельём и военным снаряжением. Всё было в хаотичном состоянии. Осматривая коридор, по которому нам пришлось проследовать за «полосой» в комнату, где она оборвалась. Ведя рукой по трещине, я вновь впал в своё «любимое» состояние.

Долго осматривать комнату не довелось, и на первый же засвет фонаря в комнату я вижу сидящего на коленях мужчину в майке и трико, с татуировкой на левом плече в виде буквы «А», набитой в полуготическом и полуфутуристическом стиле. Это символ «Альфы». Он сидел с отвёрткой, держа её в обеих руках:

– (Я) Дардан? – неловко спрашиваю я у неизвестного. – Дардан Вэнфилд? Вы бывший супруг Вероники?

– (Вэнфилд) Её… Больше… Нет… – опуская взгляд, Дардан сжимает отвёртку в своих мощных ладонях ещё сильнее.

– (Я) Дардан, я понимаю вашу утрату, но чтобы мне было понятно, в чём дело, пожалуйста, бросьте отвёртку и повернитесь ко мне с поднятыми руками.

Вместо моих указаний Дардан встаёт во весь рост, держа отвёртку в руках. Я свечу ему фонарём в плечо, чтобы он мог меня видеть. Он медленно поворачивает голову в мою сторону и смотрит своими глазами, заполненными тьмой:

– (Вэнфилд, спокойным голосом) «Волосы, что тянутся к бриллианту, Уолтер». Это всё, что просили передать тебе.

Он делает резкий рывок вперёд, успевая направить толстую рукоять отвёртки в сторону стены, а острым концом – прислонить на себя ровно в сердце. Я стараюсь сделать рывок к нему, но даже молодой Фрэнк, реакция которого была чуть лучше моей, если вспоминать недавние тесты, не успел бы среагировать. Я делаю шаг, жертва идёт навстречу пропасти. Дардан падает на пол, а мне остаётся лишь только гадать, почему я не оказался ещё быстрее.

– (Я) Вызывай наряд! Звони в дежурный пост, а я… – Это было первое, что я произнёс, когда очнулся.

– (Вилларс) Уолтер, что?

Не понимая, что мы даже ещё не зашли в комнату, я сидел, облокотившись на стену:

– (Я) Сколько я был в отключке?

– (Вилларс) Секунд десять, где-то… А что с вами было?

– (Я) Потом… где Дардан? – Я бегло оглядел глазами коридор и понял, что мы даже ещё не зашли в его комнату.

Мы второпях заходим в ту комнату, но Дардан уже был на том свете. Я щупал пульс на случай, если он не попал в жизненно важный орган, но другого варианта я не ожидал. Глаза постепенно начали принимать светло-карий отблеск, что характерно для Глостиалов. «Но… Как? Значит, Дардан не прошёл изменение ген-кода первым, чтобы не потерять всё то, что имеет, а узнав о том, что Вероника, отказавшись от касты Фрелианов, приняла для себя выбор быть со своим супругом без высоких почестей и богатства, а также поддержки со стороны её родных? Он боялся, или… «Волосы, что тянутся к «бриллианту»… «Всё, что они просили передать». Это послание?» Я заканчивал вести заметки в своём планшете. Так же, как и в квартире Вероники, я обратил внимание на стену. Похожий, выдолбленный отвёрткой силуэт пса начинал наводить меня на мысли, что этот суицид – далеко не второй. Прикасаясь к стене, я думал, что смогу ощутить события, связанные с Дарданом, но нет. В отличие от случая с Вероникой, это не сработало. Всё, что мне предстояло увидеть, – я уже увидел. После недолгих рассуждений и сформировав картину, я набрал Стронгфорду, сообщил координаты и всё происшествие.

По приезде группы Комитета криминалисты принялись снимать отпечатки, фотографировать место происшествия, труп Дардана, а также весь хаос, что он оставил после себя. Вспышки камер, гул, топот, разговоры комитетовцев с «частными патрулями» – все съехались. «Второй суицид за 30 часов, безумие? Нет… Это цель». Цель, что следует концепции и мотиву, которые придётся разглядывать в ночи, и пусть даже через тёмные линзы, что пришлось надеть от фотовспышек, не спеша двигаться по коридору в сторону выхода. Вилларс уже ждал меня внизу вместе со Стронгфордом, который снова закуривал сигарету после той, что закончилась, – выкинул её буквально передо мной. Я поприветствовал его рукопожатием, и понеслось:

– (Я) Дэв, он…

– (Стронгфорд) «Оправдание может быть только одно – это смерть». Кажется, так ты говорил в своё время, да? – Разводя руками и показывая на меня указательным пальцем. – У тебя один, один человек, кто находился рядом с той дамой в тесных взаимоотношениях.

– (Я) И даже тот… – Я, отводя в сторону взгляд. – …умудряется завершить свой путь.

– (Стронгфорд) И этот, и тот, и пятый, Виргус, понимаешь? Сколько их ещё будет, чтобы завести дело в тупик? Ладно «она», там вы по наводке выехали, а ЭТОТ-ТО у вас живой был ведь!

– (Я) ОН УЖЕ БЫЛ МЁРТВ, Дэвид, уже. Часа как два, три, может больше. Не знаю, криминалисты тебе скажут точное число часов.

Стронгфорд всё ещё не понимал, о чём идёт речь, и я ему начал рассказывать о видении, которое было во время осмотра квартиры. Вилларса он отправил домой отдыхать после всего того, что пережил вместе со мной, а мне предстояло складывать одну картину из всех этих пазлов. Я уходил из этого места. Фрэнк где-то позади меня шёл сквозь толпу криминалистов и фотографов.

Вспышка.

Надо обдумать все эти факты. Бриз. «Волосы, что тянутся к бриллианту», «Всё, что они просили передать», царапины на стене, собачий марш.

Вспышка.

Мне приходилось выходить из тёмной квартиры в своих специальных тёмных очках. Не только потому, что коридоры и комнаты освещали только засвечивающие лампы подсветки фотоаппаратов, а потому что мои глаза были очень светочувствительны ко всем источникам света. Очки позволяли мне видеть всегда, когда очень светло, в режиме светоподавления и, наоборот, в полной темноте с режимом ночного видения при приглушённой цветовой гамме.

Вспышка.

Склонив голову, я медленно шёл через весь бардак квартиры Вэнфилда, наступая по ламинату в своих специальных туфлях с твёрдым каблуком. Пока я двигался к выходу, я вновь осматривал коридор – вдруг мы с Фрэнком что-то упустили.

Вспышка.

Ничего. Я остановился у порога, подождал своего стажёра на лестничной площадке, молча повернулся к нему, попрощался рукопожатием и промолвил: «Выспись дома. Хотя бы за меня». Затем я ушёл в сторону парковки, где ждало такси, уехал. Прочь. Во мрак.

Приехав домой, я достал карту города, отметил оба суицида, которые произошли в разных его участках, записал на стикерах ключевые моменты всех событий, а также краткие тезисы видений по каждому случаю. Ключевые из них: Вероника в позе балерины, псы на стенах, лай собак во снах жертв, падение в пропасть. Цитата Дардана: «Волосы, что тянутся к бриллианту – это всё, что они просили передать, Уолтер». Кто эти «Они»? Предстояло найти ответ на этот вопрос.

После того как Вэнфилд тоже решил свести счёты с жизнью, как и его возлюбленная, на следующий день я отправился в тот же морг, где находились их тела. «Вероника и Дардан. Слепая и силовик. Возможно, она решила, что в этом мире стала балластом, а он, в свою очередь, не уследил за ней?» Я попросил работников морга сделать анализ их крови – вдруг найдут что-нибудь запрещённое или странное, – а также расшифровать возможные изменения ген-кода и результаты отправить мне на почту. Криминалистов и отдел кибербезопасности я попросил вскрыть его смартфон – вдруг и там найдётся что-то интересное. «Дардан буквально сразу узнаёт о смерти Вероники и сам умирает почти вслед за ней. Не перенёс её гибели и тем самым решил последовать за ней, потеряв смысл жизни? Неясно. Всё очень неясно».

Одно я понимал твёрдо: Веронике вручили нож, а Дардан стал мёртвым письмом. Как оказалось, адресованным именно мне.

II (Прошлое)

Виргус: «Курс выбран. Путь назначен, и назад дороги нет».

Пять лет назад.

20 июня 2040 года.

Закат над Хэввен-Сити растекался по небу расплавленным золотом, а я стоял в лоджии своей квартиры на двадцать четвертом этаже и курил. Говорят, перед смертью не надышишься, а перед пустотой – не накуришься. Пустая постель. Пара забытых её вещей рядом с «аварийным дамским чемоданчиком», как я его называл. Ты оставила меня. Одного, наедине с этим городом-фантомом, с этой бесконечной войной на невидимом фронте.

Сколько ещё курьеров с «поставками» для старшеклассников мне предстоит выследить? Скольким ублюдкам объяснить на языке стилета с ядом, что антидот ждёт их только за решёткой? Сколько квартирных воров и уличных грабителей должны получить пулю в голень, чтобы до остальных, наконец, дошло? С последним я вообще не согласен – почему мне приходилось делать работу за других.

А я всё пытался быть справедливым. Верить в шанс на исправление. Наивный дурак. И каждая новая пуля либо в сердце, либо в мозг лишь глубже вгоняла эту истину под кожу. «В следующий раз, Уолтер, целься не в ноги».

Сколько ещё мне предстояло играть в эту рулетку с Костлявой, прежде чем я смогу пойти на свет зари? К тебе. Ты оставила меня здесь, а значит, так было нужно. Таков был выбор. Её выбор.

23 июня. Архикомандующий Департамента Внутренних Дел объявил очередную реформу. Сокращение отделов, передача некоторых функций по безопасности жителей в частные руки под контролем правительства, формирование чего-то нового на руинах старого. Кто бы сомневался, что мой отдел поисково-разведывательной деятельности пойдёт под нож первым? Разумеется, я. Задачи мельчали, начальство демонстрировало олимпийское спокойствие, а оставшиеся мои ребята, прошедшие гражданскую войну, растерянно озирались по сторонам.

А что я? Шестьдесят три года. Дальше – только пенсия, пусть и неплохая по меркам этого города, но деваться, по сути, было некуда. Несмотря на то что Экспалусы живут дольше всех остальных, никто не был готов брать на себя ответственность за то, что в один момент старость сыграет свой аккорд. Нужно было закрепить факт того, что я ещё на многое способен.

В отделе кадров мне предложили место в новом, только формирующемся отделе парапсихологических расследований. Звучало как злая шутка. Странные явления, преступления с использованием новомодных генетических способностей – их становилось всё больше. Прогресс шагнул вперёд, породив новые проблемы и новый, ещё более изощрённый прогресс для их решения. Всё закономерно.

Там я и познакомился со Стронгфордом. Начальник одного из подразделений. Уже «адаптированный» после генной модификации – обязательное условие для службы у «паранотиков».

Тогда он был ещё восьмого ранга, а я, по старым меркам, возвышался над ним как «Вершина горы» над предгорьем – двадцатый. Я уже навёл о нём справки. Досье до третьего колена. Но, как я всегда учил своих, нужна только ключевая информация. Остальное – в личный архив.

Дэвид Ригвул Стронгфорд. 2002 года рождения. Глостиал. Женат, сын. Воспитывался в полной семье. В новый отдел перешёл из ОПН (Отдел противодействия наркообороту), где был вторым заместителем начальника. Медаль «За честь и доблесть» третьего уровня. Внимателен, ответственен, строг. Местами неуравновешен. Изменения ген-кода: замедление старения, способность к импульсному удару, разрушающему объекты на расстоянии до пяти метров, дальнозоркость до трёх километров. Побочки: приступы неконтролируемой агрессии, переходящей в агонию, усиление тяги к алкоголю и никотину, замедленное восстановление выносливости, прогрессирующее облысение.