По ту сторону стрелки. 1 часть. Альтер-взгляд

Неудивительно. Лысый, крупногабаритный мужик, способный крушить взглядом. Ему и табельное-то не всегда нужно.

Перед встречей я уже подготовил вопросы и одну идею, от которой, я знал, он не сможет отказаться. Мы договорились встретиться у входа в Комитет, чтобы не терять времени. Дэвид улыбнулся, закуривая, и протянул мне руку:

– (Стронгфорд) Большая честь, мистер Виргус. Наслышан о ваших… подвигах.

– (Я усмехнулся) Справки обо мне, я так понимаю, уже навели?

– (Стронгфорд) Пришлось постараться. Ваше досье, знаете ли, под грифом «совершенно секретно», плюс «ещё один плюсик».

– (Я) Это только особо важные дела моего отдела и операции, в которых я принимал участие, а они, в свою очередь… – Я наклонился и шепнул ему на ухо, – …все особо важные.

– (Стронгфорд) Ха-ха-ха! Ну, разумеется! Что ж… – Стронгфорд докурил и с щелчком отправил окурок в урну. – Не будем терять времени. Пройдёмте.

Огромные серые колонны на входе в здание Комитета – символ несокрушимой мощи этой структуры. Мы поднимались по ступеням вверх, к главным дверям.

– (Стронгфорд) Четыре колонны, Уолтер. – С плохо скрываемой гордостью пробормотал Стронгфорд, когда мы вошли. – Честь, закон, правосудие и…

– (Я) Наказание? – предположил я.

– (Стронгфорд) Хах! Нет. Исполнительность.

Мы вошли в его кабинет. За секунды я успел оценить обстановку: строгий интерьер, порядок на столе, электрорамка с семейными фотографиями – жена, сын, все вместе. Он заметил мой взгляд и торопливо нажал кнопку, сменив счастливые лица на безликие небоскрёбы. Похоже, сейчас начнётся интересный разговор:

– (Стронгфорд) Итак, Уолтер. Давайте по порядку. Я выждал ещё мгновение, давая ему настроиться.

– (Я) Да, давай ещё раз, как на всех этих избитых собеседованиях. – Стронгфорд криво усмехнулся, и я продолжил, стараясь придать голосу оттенок усталой обречённости. – Уолтер Олли Виргус. Восемьдесят второго года рождения. Коренной житель Хэввен-Сити. Холост, детей нет. В две тысячи втором добровольно пришёл в ДВД, в центральный отдел поисково-разведывательной деятельности. Разведчик. В две тысячи шестом – старший разведчик по ходатайству Крэйлана Штифлина, моего наставника. Может, слышали о таком? Известная фигура в разведке ДВД. В двадцатом году – замначальника отдела. В двадцать втором Штифлин ушёл на пенсию, рекомендовав меня. В двадцать третьем я стал начальником. До сегодняшнего дня, пока отдел окончательно не начали распускать. За десять лет службы Департамент наградил квартирой в новом ЖК «Фэри Лайф», – я тяжело вздохнул, изображая вселенскую скорбь. – Двадцать четвёртый этаж. Что касается моей работы: процент успешных операций – около девяноста пяти. Эффективность отдела под моим руководством – девяносто три. Это…

– (Стронгфорд) Да уж, Уолтер. – Стронгфорд покачал головой, на его лице отразилось искреннее, как мне показалось, сочувствие. – Терять такой отдел, такого специалиста… Это, мягко говоря, немыслимо.

– (Я) Эта работа – всё, что у меня осталось. – Я старался, чтобы в моём голосе звучала вся тяжесть положения. – Куда мне теперь? Ума не приложу.

– (Стронгфорд) Понимаю вашу озабоченность. И мне, поверьте, неловко вам отказывать. Терять сотрудника с вашим опытом – это как… как упустить из-под носа кошелёк с тысячей сторенов. Если позволите такое сравнение.

– (Я) Сегодня можно. – Я позволил себе слабую улыбку.

– (Стронгфорд) Что же мне с вами делать, Уолтер? – Стронгфорд потёр подбородок. – В первую очередь, возраст… для нашего отдела…

– (Я) У меня к вам предложение. – Я видел, как его взгляд стал внимательнее. Он понял, что сейчас прозвучит нечто из ряда вон выходящее. Авантюрное, возможно, опасное. Но он ждал.

– (Стронгфорд кивнул, его глаза сузились) Излагайте.

– (Я) Я ещё не проходил процедуру изменения ген-кода, но в клинике будет всё оплачено. Подходящий набор модификаций специфический, но он даст мне всё необходимое для службы в твоём отделе. Другого выхода я не вижу. Омоложение – минус тридцать восемь лет. Замедление старения. Способность предвидеть события. Не полностью, конечно, это слишком опасно, чревато смертью на операционном столе. Скорее, проскопия, обостряющаяся в экстремальных условиях. Плюс усиление аналитических способностей. Это позволит действовать эффективнее, раскрывать преступления с большей вероятностью. Реабилитация, учитывая мои «заказы» и нынешний возраст, займёт от четырёх до шести месяцев. Но, как и у всех, будут и негативные стороны.

– (Стронгфорд) О которых вы, разумеется, не знаете. – В голосе Стронгфорда прозвучала нотка скепсиса.

– (Я) О которых не знает никто. В медицинских сводках я не нашёл ни одного похожего случая. Ни одного близкого по набору особенностей.

– (Стронгфорд) Почему?

– (Я) Цена.

– (Стронгфорд) И какова же она, если не секрет?

Я сглотнул, прикрыл рот кулаком, отвёл взгляд.

– (Я) Четыре миллиона сторенов.

Стронгфорд замер. Потом медленно налил себе виски – граммов семьдесят, не меньше. Выпил залпом. Закурил.

– (Стронгфорд) С…сколько?!

– (Я потёр лицо) Дэвид, у меня есть такая сумма. Я могу себе это позволить. В долг не прошу ни сторена. Вопрос в другом.

– (Стронгфорд) И в чём же? – он всё ещё смотрел на меня с недоумением.

– (Я) Я думаю, комиссия одобрит мои действия только при одном условии: мой полный отказ от всех привилегий, имущества и репутации в Департаменте. Они заберут всё: квартиру, льготы, сбережения. Всё, что нажито за эти годы. Меня, скорее всего, будут отслеживать после операции. Руководство Комитета захочет убедиться, что всё прошло… не смертельно. Важно то, что на период реабилитации мне нужно будет на что-то жить. – Я глубоко вздохнул. – Могу я рассчитывать на твою помощь? В содействии, в этой просьбе. Я подсчитал, сколько нужно на съём жилья, на шесть-семь месяцев скромного существования. Все официальные счета будут под контролем. Но у меня есть «левые» накопления, наличные. Если меня начнут «пасти» по месту жительства, возникнут вопросы: откуда деньги, если у меня всё отобрали? Есть какое-то безопасное место, где я мог бы затаиться на это время?

– (Стронгфорд) Это… А…

– (Я) Дэвид, я сам заплачу вам потом. За всё. С остатков.

– (Стронгфорд) А сколько будет… этих остатков? Лишь бы самому не попасться с этим.

– (Я) Порядка трёх миллионов. Деньги будут на руках, без проблем. У меня есть несколько вариантов на тему того, как их узаконить.

Стронгфорд молчал, обдумывая. Я видел, как в его глазах борются прагматизм и… что-то ещё. Возможно, любопытство или даже азарт. Эта авантюра была рискованной для нас обоих.

Наконец он заговорил. У него есть летний домик за городом, на севере Оссбар-тауна. Мы ещё немного поговорили о службе, о рисках. Затем он, прямо при мне, начал составлять рапорт на имя начальника ФКБ о принятии меня на должность после успешного изменения ген-кода:

– (Стронгфорд) Я позвоню, когда будет сформирована комиссия. На это уйдёт… недели две, не меньше. Сам понимаешь: рассмотрят, пошепчутся, я поднажму… Не переживай. Думаю, у нас всё получится.

Обязательный атрибут явки на комиссию – парадная форма, все регалии. Моя форма – чёрный пиджак из плотной ткани с серебряными окантовками, петлицы в виде капюшона с кинжалом из чернёного серебра. Чёрные штаны из того же материала и тёмно-матовые ботинки на повышенном каблуке. Нашивки «20» – ранг. Медаль «За честь и доблесть» пятой категории. «Пурпурный взгляд» – за особые успехи в разведке. Пара почётных медалей от Центрального штаба. Знак «Наставник». Юбилейные, памятные… «И всё это – бесполезный хлам», – подумал я, глядя на свой китель, висящий на манекене за стеклом рядом с личным оружием. – «Показуха. Останется лишь в воспоминаниях, истории из ряда «вот, когда-то я был… Бла-Бла-Бла». Лирика. После себя нужно оставлять наследие, а не горстку ярких моментов. Или я ошибаюсь? Может, эти моменты и есть то единственное, что имеет значение?»

Я подошёл к столу, в последний раз взял в руки фотографию. На фото мы с Беатрис. Она беременна. Я улыбаюсь. Последние ночи. Чтобы вспомнить её улыбку, запах, смех, её ярость и нежность. Последние ночи, чтобы отпустить всё, что связывало с прошлой жизнью. Было уже поздно, и, засыпая, я поставил рамку на тумбочку лицом к себе.

Скоро начнётся новая жизнь.

«Паршивое то, что за одну ночь этого не сделать. Значит, придётся совершать невозможное», – промелькнула мысль перед сном. Курс выбран. Путь назначен, и назад дороги нет.

Всю следующую неделю я собирал информацию о членах приёмной комиссии. Кому-то заплатил через «тёмные каналы». Кого-то «попросил» по старым долгам – я многим помогал в своё время. С кем-то поговорил по старой дружбе.

Трое.

Первая – председатель. Адалита Мэйз, заместитель командующего внутренней разведкой, начальник кадрового отдела ФКБ. Ранг тридцать седьмой. Тридцать восемь лет. Глостиал. Властная, бескомпромиссная. Любит ставить всех на место. По слухам из моих коллег «тёмной разведки», она имела какое-то отношение к Аглевионам. Об отце и матери Адалиты – почти ничего. «И как с таким прошлым она оказалась в органах?» По официальным данным, Адалита – сирота, воспитывалась в приюте. Говорят, у неё был брат, пропавший без вести. Всё это неподтверждённые данные.

Второй член комиссии – Аллерий Милгард. Начальник отдела по борьбе с преступностью, тридцатый ранг. Ему за пятьдесят. Тоже Глостиал. С этим человеком меня связывали годы совместной работы. Десятки операций, как под его, так и под моим руководством. Мои тридцать три процента поддержки, если можно так выразиться. К нему я и решил заглянуть перед комиссией. Чисто по-стариковски вспомнить «как обходить полиграф».

Третья – Скарлетт Уайт. Секретарь начальника делопроизводственного отдела. Пятнадцатый ранг, двадцать четыре года. Глостиал, хотя родом из семьи Авитроев – редкий случай. Зачем она в комиссии? Протоколировать? Или у Адалиты на неё свои планы? Тихая, незаметная. Вряд ли от неё стоит ждать подвоха, если только Мэйз её не «зарядит».

По правилам, члены комиссии не должны быть знакомы, но Адалита Мэйз, похоже, плевать хотела на правила. Моя задача – чтобы и Милгард не провалился на детекторе.

Центральное здание ФКБ. Я поднялся на второй этаж, к Милгарду. Он будто ждал меня, сидел в своём кресле. Встретил крепким рукопожатием, левой рукой по-дружески обхватил предплечье:

– (Милгард) Уолтер, какими судьбами? – улыбнулся Аллерий. Он всегда всё знал наперёд остальных.

– (Я) Ай, Аллерий, не смеши. Ты и так в курсе.

– (Милгард) Наслышан, наслышан. Решил под старость лет в «паранотики» податься? Ген-код, все дела?

– (Я) Слухи быстро расходятся, да?

– (Милгард) Если бы я не был в той самой комиссии, что тебе назначена, может, и не узнал бы. Присаживайся. – Он указал на кресло.

Я сел.

– (Я) И что скажешь?

– (Милгард) Эх, Уолтер. – Он вздохнул, подперев щёку кулаком. – Жизнь, она такая… Ты не хочешь на пенсию, понимаю. Твоя работа – это романтика, особый кайф. Не хочешь внукам байки травить, как от Аглевионов уходил? – Он хохотнул.

– Моя романтика ещё не закончилась, друг. Иногда хочется всё бросить, уйти в закат. Но… Если я буду как все, кто тогда будет как я? Этот шаг – не от безысходности. Это… Моя дальнейшая жизнь. Вечная игра в детектива, в разведчика, в слежку.

– (Милгард) Будто ты что-то не успел доделать? – Милгард внимательно посмотрел на меня. Он один из тех людей, кто мог прочитать меня изнутри, даже с очками на моей маске лица.

Я глубоко вздохнул.

– (Я) Чувствую, что многое ещё впереди. Поэтому и остаюсь.

– (Милгард) Понимаю, Уолт. И как старый друг, с которым был не раз спиной к спине перед смертью… Я сделаю всё, что смогу. Чтобы твоё предложение приняли. Пока у меня ещё есть вес.

– (Я) Спасибо, Аллерий. – Мы снова крепко пожали друг другу руки.

«Сумрак дорог» ждал меня. До комиссии оставалось решить ещё пару дел. Первое – клиника. Обговорить нюансы, внести аванс, получить справки для Комитета. Второе – мой отдел. Последнее собрание. Узнать, кто куда пойдёт работать дальше, чтобы не терять связи. По пути в медицинский центр генетики я снова прокручивал в голове список необходимых способностей.

Администратор на стойке клиники – молодая, красивая, внушающая доверие. Пепельные волосы, сине-серые глаза. Что-то в ней было не так. Её взгляд – пустой, а улыбка – застывшая:

– (Девушка) Добрый день. Могу помочь?

– (Я) Здравствуйте. Я к доктору Рессенджу, по записи.

– (Девушка) Спасибо за информацию, я приняла её в обработку. – Она моргнула, улыбнулась и застыла, глядя на меня.

Робот? Что с ней? В прошлый раз здесь сидела живая девушка, что-то печатала, задавала вопросы. Через пятнадцать секунд тягостного ожидания она продолжила, не шелохнувшись:

– (Девушка) Благодарю за ожидание, мистер Виргус. Пожалуйста, пройдите в кабинет… – Она замолчала, улыбка застыла на лице.

– (Я озадаченно посмотрел на неё) В кабинет? – Я огляделся по сторонам, помахал рукой у неё перед глазами.

– (Девушка) Мистер Виргус, пожалуйста, не делайте резких движений перед моим сотрудником. – Промолвлено из её уст, но с более чёткой и строгой интонацией. – Кабинет сто двенадцать. – Голос принадлежал девушке, но манера речи была явно не естественной. Она повернула голову в сторону правого крыла, потом снова на меня.

– (Я) С-спасибо.

Я медленно пошёл по коридору в полном шоке. Периодически оглядывался. Девушка сидела неподвижно. На первом этаже – ни камер, ни охраны. Только терминал с бахилами и десяток дверей. Кабинет доктора Рессенджа я нашёл быстро.

Кабинет доктора Рессенджа был просторным, на удивление. Сухопарый мужчина с проницательным взглядом, сидел за массивным столом из тёмного дерева. Книжные полки до потолка, аквариум с безмолвными рыбами и тихая, едва уловимая музыка.

Всё кричало о респектабельности и… непомерной стоимости услуг:

– (Рессендж) Мистер Виргус? Проходите, присаживайтесь, – он указал на глубокое кожаное кресло.

– (Я) Благодарю, доктор.

– (Рессендж) Итак, на чём мы остановились? – Он открыл планшет, пробегая глазами по моим файлам. – Ах да… Проскопия, усиление мыслительных процессов, замедление старения, откат на тридцать восемь лет… Интересный набор, весьма. Вы ведь в курсе, мистер Виргус, что выбранный вами перечень изменений… Он, мягко говоря, специфичен?

– (Я) Я бы сказал, уникален. – Поправил я.

– (Рессендж) И это во-вторых, а во-первых – это последствия. Негативные эффекты, результат которых нам пока неизвестен. Вы понимаете, что навлекаете на свой мозг, на своё сознание… Да и на весь организм необратимые последствия?

– (Я) Именно об этом я и хотел поговорить, доктор. Какие они будут? И как их минимизировать, если не устранить полностью?

– (Рессендж) Хм. Откровенно говоря, мистер Виргус… Даже сдав все анализы – ДНК, РНК, полный комплекс, с учётом вашей касты… Мы можем сделать лишь предварительный прогноз. Его точность… Её мы узнаем только на вашем живом примере.

– (Я) И сколько это займёт времени?

– (Рессендж) Аналитика – порядка сорока суток. Стоимость – ещё полтора миллиона сторенов, плюс-минус двадцать пять тысяч, в зависимости от…

– (Я) Сумма меня не смущает, доктор. Время. Процесс можно ускорить?

– (Рессендж) К сожалению, нет. Синтезу необходимо время для адаптации, даже в симулированной среде. Мы работаем над облегчёнными версиями, но эффект…

– (Я) …меньше, и лучше от этого не станет, понимаю. Маркетинг, щадящее воздействие.

– (Рессендж) Уолтер, вы всё правильно говорите, но мне нужен ваш ответ. Для подготовки к операции: сдаём анализы и ждём результатов? Или приступаем в назначенный день? – Он посмотрел на меня испытующе. Выбора у меня не было. Риск – моя стихия. Снова рулетка. Только на кону не просто жизнь, а сама её суть.

– (Я) Без анализов. – Голос прозвучал твёрже, чем я ожидал.

– (Рессендж) Хорошо. Через три дня подойдёт? Я пока подготовлю справку для вашей организации. Напомните, как она…

– (Я) Федеральный Комитет Безопасности Внутренних Дел.

– (Рессендж) …внутренних дел. А профиль? Должность?

– (Я) Парадетектив.

Доктор перестал печатать. Приспустил очки, внимательно посмотрел на меня.

– (Рессендж) Мистер Виргус…

– (Я) Это новый, формирующийся отдел. Новая должность.

– (Рессендж) Я понимаю, кто это и чем предстоит заниматься… – Он снова взялся за планшет, но в его голосе появилась новая нотка. – Позвольте у вас уточнить, а вы… К чему вы стремитесь в этой жизни, Уолтер? Отдать себя полностью работе? Жить в ней, романтизировать её, стать «узником собственных грёз»? Неужели вы… настолько лишены всего, что готовы снова рискнуть всем и окунуться с головой ради… Чего? Вкуса к жизни или к работе?

Я промолчал. Что я мог ему ответить?

– (Рессендж) А вы обратили внимание на девушку-администратора? – неожиданно спросил он.

Я чуть нахмурился, вспоминая её застывшее лицо.

– (Я) Мне показалось…

– (Рессендж) А вам не показалось. Эта девушка, на самом деле, отрабатывает здесь исправительные работы за мелкое мошенничество. А я… – Он усмехнулся, – …посредством гипноза и телепатии, которые, кстати, запрещены абсолютно всем и каждому, использую её как… интерфейс.

– (Я) Исключений нет? – уточнил я.

– (Рессендж) Ни малейших! – он закончил вносить мои данные. – Так что то, что говорила и видела она – это, по сути, говорил и видел я.

Я был ошеломлён. Этот город не переставал меня удивлять. Мы попрощались. Выходя из кабинета, я бросил взгляд на администраторшу. Она что-то сосредоточенно печатала. Живая. Настоящая.

– (Девушка) Всего доброго, – буркнула она, не поднимая головы.

Я кивнул. Возможно, ей и правда лучше было оставаться под его гипнозом.

На следующий день позвонил Стронгфорд. Комиссия – через два дня, в десять утра. Времени на раскачку не оставалось. Оставалось лишь ждать, потягивая бурбон в гостиной и глядя на бескрайние холмы за окном. Именно Беатрис выбрала этот вид, когда нам дали квартиру. Лоджия, закаты, её объятия… Я никогда этого не забуду. Жизнь – удивительная штука. Думаешь, счастье обошло тебя стороной, а потом в твою жизнь врывается кто-то, кто меняет всё. И после её ухода… мир становится другим. Пустым. Надеюсь, однажды я смогу позволить себе тот самый деревянный домик за городом, среди холмов и лесов. Нашу маленькую крепость, о которой мы мечтали.

В решающий день я проснулся задолго до рассвета. Привычка. И бессонница, подстёгиваемая мыслями о предстоящем. Обряд подготовки к комиссии – парадная форма, регалии. И снова взгляд на нашу единственную совместную фотографию в рамке. «Что мне мешает встретить свой последний день, унося с собой лишь тепло воспоминаний?»

Я встретился со Стронгфордом в Комитете. В его кабинете быстро переоделся и приготовился выходит из его кабинета, но он приостановил меня своим вопросом:

– (Стронгфорд) Ну что, готов? – спросил он, наблюдая за мной.

– (Я) А к чему именно, Дэвид? К падению с вершины или к новому взлёту?

– (Стронгфорд) Знаешь, не каждый безумец решится на такое.

– (Я) Какое из «таких» тебе кажется наиболее безумным? Потерять всё или попытаться начать заново?

– (Стронгфорд) Люди в твоём возрасте обычно думают, как дотянуть до финиша, сохранив нажитое. А ты…

– …(Я) а я ставлю всё на кон, чтобы получить шанс на новый лист? Ты ведь знаешь ответ, Дэвид.

– (Стронгфорд) Именно поэтому мой вопрос и был риторическим.

Мы вошли в лифт, который понёс нас на пятый, нижний этаж:

– (Стронгфорд) Командный центр, – пояснил Стронгфорд. – Сейчас направляемся в кабинет, где будет комиссия. Раньше здесь командующий совещания проводил, его замы – лекции… В общем, не для нас это лирика. – Он помотал головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. Мы подошли к массивной двери. – Учить тебя или давать наставления – бессмысленно. Ты и сам всё знаешь.

– (Я) Поэтому разберёмся по ситуации, – кивнул я Стронгфорду.

Он постучал и дверь тут же распахнулась. Нас ждали. Миссис Мэйз, не дав Стронгфорду и слова вставить, властно указала нам войти. Она стояла за высокой трибуной, справа от неё, за отдельным столом, сидели Милгард и юная Скарлетт Уайт. Пять человек в комнате, включая меня. Две камеры, одна из которых, я заметил, была активна и писала звук. Стол комиссии располагался так, что записи Адалиты оставались вне поля зрения объектива. Случайность? Вряд ли:

– (Мэйз) Мистер Стронгфорд, – её голос был холоден как сталь, – причина вашего визита мне известна. Без церемоний, пожалуйста. Я хочу выслушать мистера Виргуса. И задать ему вопросы. Виргус?

– (Я) Да, миссис Мэйз? – пришлось постараться, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно.

– (Мэйз) Ваше решение, мистер Виргус… оно как-то связано с недавними инцидентами, где жертвами становились представители вашей касты, Экспалусы? Вы хотите разобраться, найти виновников и отомстить? Подвергая при этом опасности всех остальных?

«Проницательна, стерва», – подумал я.

– Это не месть, миссис Мэйз. Это… скорее, долг. Мой смысл. Бороться с преступностью подобного рода. Такие преступления, увы, будут прогрессировать. А моя жизнь – это мой долг перед теми, кто ещё верит в справедливость.

– (Мэйз) Мистер Виргус, – она чуть склонила голову, – я хочу напомнить. Должность парадетектива первого ранга, даже в вашем исключительном случае, подразумевает переход в касту Глостиалии. Однако, учитывая ваш послужной список… ваши заслуги неоспоримы. Девяносто пять процентов успешных операций. Огромный вклад в раскрытие сложнейших дел. За всю историю Комитета, осмелюсь заметить, ни один сотрудник не достигал таких результатов. Но, повторяю: при переходе из касты в касту вы теряете всё. В исключительном порядке мы можем рассмотреть вариант сохранения вашей принадлежности к Экспалусам, при условии изменения ген-кода. Но и в этом случае вы потеряете абсолютно всё. Ранг, заслуги, льготы, привилегии. Начнёте с чистого листа. Вы готовы упасть с вершины и оказаться у подножия этой горы?

– (Я) Да, – опустив взгляд и коротко кивнув.

– (Мэйз) У вас есть семья, мистер Виргус? Супруга, дети?

– (Я) Нет, мэм. Не имею.

– (Уайт) Но нам известно, что вы проживали с некоей Беатрис Люрен. Она погибла в автокатастрофе десять лет назад. Это правда?

Боль сдавила горло.

– (Я) Верно. Она уехала от меня без объяснений. Я прибыл уже на место трагедии.

– (Мэйз) А хотели бы вы иметь семью? Жить как все?

– (Я) Нет. Карьера – это мой смысл. Моя жизнь.

Мэйз едва заметно усмехнулась.

– (Мэйз) Очень интересно. Вы хотите полностью отдаться в руки Комитета? Как верный пёс? Сердце, душу, всё без остатка?

– (Я) За тридцать восемь лет службы я понял одно: назад пути нет. Только вперёд.

– (Мэйз) Я понимаю вашу позицию, мистер Виргус. Допускаю. И даю согласие на ваши изменения в генетическом коде для дальнейшей службы в Комитете. – Она перевела взгляд на коллег. – Члены комиссии, есть ли у вас возражения?

– (Милгард) Нет, мэм. У меня нет. – коротко качнул головой, быстро взглянув на меня. Я прекрасно понял этот взгляд.

– (Уайт) Эээ… у меня вопрос, мистер Виргус, – Скарлетт, до этого момента перебиравшая бумаги, подняла на меня глаза. В её голосе слышалась неуверенность. – Предварительный период адаптации после введения синтеза… Вы будете недееспособны. Вас придётся отстранить от служебных обязанностей на весь срок, без содержания. У вас есть кто-то… родные, друзья… кто окажет вам поддержку? И, пожалуйста, напомните, сколько он длится?

– (Я) Период адаптации – около полугода. Круг лиц, готовых помочь, имеется.

– (Уайт) И кто же это? – никак она не унималась.

– (Стронгфорд) Я, мисс Уайт, – его голос прозвучал более чем твёрдо и внушительно.

– (Уайт) Миссис Мэйз, у меня вопросов больше нет.

– (Мэйз) Стронгфорд? – она снова посмотрела на моего будущего начальника.

– (Стронгфорд) Да, мэм?

– (Мэйз) Вы готовы взять на себя ответственность за адаптацию вашего будущего сотрудника в течение всего этого периода?

– (Стронгфорд) Готов. Такого сотрудника, как Виргус, – готов.

– (Мэйз) Что ж, – она взяла ручку. – От лица комиссии я даю разрешение. – поставила свою подпись на каком-то документе. – Мисс Уайт, подготовьте все необходимые бумаги. Передайте в отдел кадров. Перепрофилирование. Удаление из архивов старого личного дела Виргуса, создание нового – парадетектива. Задача ясна?

– (Уайт) Да, мэм.

– (Мэйз) На этом комиссия окончена. Возвращайтесь на рабочие места. Уайт, закроете кабинет.

Мы вышли. В коридоре Стронгфорд тут же начал обсуждать детали моего переезда за город. Операция была назначена на следующий день. Этот манёвр, я понимал, был только началом. Новая жизнь. Новые риски, но старые демоны, которых я знаю, никуда не денутся.