Социология и психология политического лидерства

1.2. Социально-психологическое наполнение идеи лидерства

С началом XIX века стилистика воззрений на проблему управления государством меняется. Уже сам факт того, что именно в это время появляются термины «лидер», «лидерство», говорит нам о смене фокуса внимания, подтверждение чему мы можем найти в огромном количестве философских, психологических, социологических концепций, посвященных природе данного феномена и его антропологическому смыслу.

Ключевой особенностью изучения проблематики лидерства в XIX веке является его социально-психологическое наполнение. Во многом это связано с появлением на политической арене новых «участников» – народных масс и толпы. Испытывая интерес к таким стихийным массовым образованиям, мыслители того времени буквально совершили революцию в проблематике лидерства.

Первопроходцем в этой области является не Лебон, как полагают многие, и даже не Сигеле или Тард, а наш соотечественник Николай Константинович Михайловский (1842–1904), который в 1879 году впервые сказал о том, что толпа – это самостоятельное общественно-политическое явление, подлежащее специальному изучению. Он же впервые дал ей определение, назвав «массой, способной увлекаться примером».

В 1882 году им была опубликована статья «Герои и толпа», где он описал свою теорию, согласно которой тем самым героем является вовсе не какая-то уникальная личность, а любой человек, который в силу обстоятельств демонстрирует образец для общего подражания, а значит – смог возглавить толпу хотя бы на непродолжительное время. Здесь важно отметить, что героя этого создает сама толпа, он словно аккумулирует ее энергию.

Несмотря на то что сам термин «герой» содержит в себе положительную коннотацию, в трактовке Михайловского этический компонент, равно как и соответствующие личностные качества, уходят на второй план. То есть герой толпы может быть и глупцом, и негодяем, а действия его могут быть вызваны трусостью или эгоизмом.

Рассуждая об управлении толпой, Михайловский упоминает подражание, о котором позже напишет Г. Тард в своих «Законах подражания». Именно склонность людей к копированию чьего-то поведения заставляет их повторять действия героя. При этом делают они это, находясь в состоянии, близком к гипнотическому, погружению в которое способствует скудость красок, звуков, форм, интересов и обособленность существования. Находясь в таких «ограничительных» состояниях, люди «гипнотизируются самой жизнью» и поддаются влиянию извне.

Позже, в 1891 году, Михайловский в своей работе «Еще о героях» скажет, что помимо обозначенных выше причин повторения действий героя отдельно стоит выделить его обаяние, проявляющееся в «резком, энергическом» действии. Вся суть управления толпой, таким образом, сводится к необходимости

“«…поступать, как поступает магнетизер, делающий гипнотический опыт. Он должен произвести моментально столь сильное впечатление на людей, чтобы оно овладело ими всецело и, следовательно, на время задавило все остальные ощущения и впечатления… <…> …Или же он должен поставить этих людей в условия постоянных однообразных впечатлений. И в том, и в другом случае он может делать чуть не чудеса, заставляя плясать под свою дудку массу народа и вовсе не прибегая для этого к помощи грубой физической силы»[25]. ”

Ниже будут описаны взгляды на толпу и ее предводителей у других классиков, стоящих у истоков социально-психологической мысли. Однако, прежде чем приступать к ним, необходимо отметить, что герои толпы Михайловского отличаются от вожаков, описанных его зарубежными коллегами, тем, что являются неким этапом в развитии чувств и мыслей толпы, которая неким создает так же просто, как и низвергает. Именно поэтому, по утверждению нашего соотечественника, толпой правят не вожаки, а ее, толпы, эмоции.

Сципион Сигеле (1868–1913) – итальянский социолог, работавший в направлении, развитом В. Парето, Г. Моской, Р. Михельсом: психология реализации власти, механизмы господства властного меньшинства над подвластным большинством. При этом интересовали исследователя не столько элита, сколько социальные группы, являющиеся носителями группового и массового сознания.

Одна из самых известных его работ «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии» (1892) содержит в себе идею о том, что именно толпа, будучи предрасположенной к девиантному поведению, представляет собой олицетворение общественного упадка. Однако толпа, несмотря на то что является стихийным образованием, может быть управляема наиболее одаренными людьми (не обязательно из ее состава). Позже Лебон назовет их вожаками толпы. Эти люди увлекают за собой большинство, которое испытывает бессознательное почтение к ним. Сигеле отмечает, что лидер (вожак) толпы, чтобы стать таковым, должен обладать такими качествами, как смелость, знание жизни, умение олицетворять идею, ум. Однако выше всех этих свойств стоит дар внушения, что позволяет ему распространять идеи, заражая ими все большее и большее количество людей. Сигеле, рассуждая об этом, приводит в пример военачальников, политических или религиозных деятелей, которым необходимо всячески поддерживать эту идею в своих последователях, поскольку без этой подпитки она в скором времени может умереть.

Таким образом, мы видим, что в трудах Сигеле не уделено большого внимания вопросам вождизма или лидерства. Речь о них идет исключительно в контексте рассмотрения поведения толпы. Однако итальянским социологом впервые были осмыслены механизмы, посредством которых индивидуальное сознание преобразуется в групповое или массовое, не сводя тем самым группу или общность в простую сумму входящих в нее индивидов, что потребует от исследователей поиска ответов на вопрос об управлении этим стихийным образованием.

Имя Гюстава Лебона (1841–1931) хорошо знакомо всем, кто хоть в какой-то степени интересовался психологией нетрадиционных социальных общностей, коими являются масса и толпа. Пожалуй, это один из самых цитируемых исследователей XIX–XX веков по этой теме. Рассуждения Лебона о толпе, ее поведении и механизмах управления ею были обоснованы его предположением об общем упадке культуры и наступлении века толп. Свои мысли он изложил в работе «Психология масс» (1895), которая на русском языке издается чаще всего вместе с другой его работой «Психология народов»[26]. В последней Лебон сначала рассуждает о великих людях (не тождественных вождям и лидерам), которые воплощают в себе силу расы. Когда же речь заходит о великих в политике, то Лебон описывает их как людей, «которые предвидят зарождающиеся потребности, события, подготовленные прошлым, и указывают путь, которого следует держаться»[27]. Однако автор тут же замечает, что эти люди могут править, строить и уничтожать города, а может, и целые империи, но только до тех пор, пока «умеют направлять свои усилия в духе потребности эпохи».

Лебон в своем трактате говорит нам о великих – как находящихся у власти, так и нет. Последние – мудрецы. Они не стремятся к власти и всячески ее избегают. А вот первые из упомянутых чаще всего фанатичны и бывают слепы в своем стремлении к каким-то целям (порой иллюзорным). Между тем их одержимость, подвластность коллективному бессознательному, умение воплощать мечтания масс зачастую и стоят у истоков прогресса человечества.

Но есть ли категория людей, которых можно отнести к лидерам иного типа, т. е. таких, которые не являются мудрецами или политическими фанатиками, но способны изменять мир, ведя за собой людей? Лебон пишет о них во второй своей книге, посвященной психологии масс, в частности в главе о вожаках толпы.

Эти люди одержимы идеей, буквально загипнотизированы ею, порой психически неуравновешенны. Нетрудно догадаться, что вожаки – не мыслители, это – люди действия. Однако для того, чтобы вести за собой других, они должны сначала заставить их верить себе. Может сложиться впечатление, что предводителем толпы способен стать любой владеющий словом оратор, но Лебон ставит таковых в самый низ «иерархии»:

“«…они [великие вожаки] образуют вершину пирамиды, постепенно спускающейся от этих могущественных властителей над умами толпы до того оратора, который в дымной гостинице медленно подчиняет своему влиянию слушателей, повторяя им готовые формулы, смысла которых он сам не понимает, но считает их способными непременно повести за собой реализацию всех мечтаний и надежд»[28]. ”

Сила вожака толпы, доносящего до нее свои идеи, заждется на трех столпах: убеждение, повторение и зараза. Однако идеи, распространяемые с их помощью, обязаны своим могуществом главным образом обаянию – таинственной силе, которая «парализует все критические способности индивида и наполняет его душу удивлением и почтением»[29]. Конечно, таковым может обладать и сама идея, но если им обладает человек, то он может стать великим вожаком, поскольку такие, как он, «…внушают свои идеи, чувства тем, кто их окружает, и те им повинуются».

Таким образом, по Лебону, вожак (а по сути, лидер) толпы – это фанатик, способный заразить других своими идеями, великий же вожак – это человек, который, помимо этого, еще и обладает силой обаяния. Деспотичность, которая зачастую свойственна вожакам, не пугает толпу, в душе которой «преобладает не стремление к свободе, а потребность подчинения; толпа так жаждет повиноваться, что инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином»[30]. Способствует этому еще и такое качество вожака, как смелость, которая, по мнению Лебона, нужна больше, чем интеллект:

“«…вождь может быть порой умным и образованным, но в целом это ему скорее бесполезно, чем полезно»[31],”

ведь именно отвага, а не ум превращает возможность в реальность, а рассуждение в действие.

В завершение можно сказать, что что Лебон, будучи сторонником биологической детерминации психики, подчеркивает значимость психологии толпы, анализируя которую, приходит к своим выводам относительно качеств и свойств человека, который может управлять ею. При этом он не без сожаления утверждает, что начинается век толп.

Жан Габриель Тард (1843–1904), французский социолог, в своей знаменитой работе «Общественное мнение и толпа» (1892) описал возникший благодаря новым формам коммуникации феномен общественности[32]. Между тем для выявления ключевых характеристик нового явления он прибегал к сравнению его с толпой, что позволяет нам выделить ряд особенностей последней, в том числе в контексте управления ею.

Прежде всего нужно сказать, что Тард не согласен с тезисом Лебона о том, что наступает век толп. Он говорит, скорее, о веке общественности – особой формы воображаемого сообщества, где каждый член может никогда лично не встречаться с другими, но представляет их себе как людей, разделяющих одинаковые с ним убеждения и оценки, полученные в результате потребления сообщений из одних и тех же каналов массовой коммуникации. Толпа же, по его мнению, иррациональна по своей природе, поэтому ее поведение деструктивно. Способ коммуникации в толпе – традиционный, из уст в уста, поэтому лидер (или вожак), который в ней появляется, должен обладать определенными свойствами, позволяющими ему выстраивать эту коммуникацию. По мнению Тарда, толпа и в своих воззрениях, и в своем поведении уподобляется лидеру:

“«Роль этих вожаков тем значительнее и заметнее, чем с большим единодушием, последовательностью и разумом действует толпа, чем более приближается она к нравственной личности»[33]. ”

То есть любая общность людей, любая организация в итоге хочет того, чего хочет ее глава, характер которого имеет наиважнейшее значение. При этом выбор толпы может быть не самым лучшим (ведь она иррациональная, и, как говорил Лебон, уровень ее интеллекта весьма низок), поэтому она может ухватиться за первого встречного, который умеет говорить пламенные речи. Впрочем, не только ораторские способности определяют человека как потенциального вожака толпы. Тард выделяет еще ряд качеств, каждое из которых является самодостаточным, но иногда может быть заменено другим:

“«Один человек получает власть над другими либо благодаря исключительному развитию воли, хотя при этом ум остается посредственным, либо благодаря исключительному развитию ума или только убеждения, хотя бы характер оставался относительно слабым; либо эту власть дает непреклонная гордость или сильная вера в себя, при которой человек превращает себя в апостола, либо творческое воображение»[34]. ”

Таким образом, вожаку, лидеру необходимы воля или ум, вера в себя или гордость и воображение.

Надеяться на то, что в определенный момент толпа «перерастет» своего предводителя и станет самостоятельным субъектом, не стоит. Вожак, его мысли и в какой-то степени его энергия становятся составной частью толпы, даже если вожак «исчезает»:

“«Случается также часто, что толпа, приведенная в движение кучкой воспламененных людей, образующих ядро, обгоняет их, и всасывает в себя, и, ставши безголовой, не имеет, как может показаться, вожака; но в действительности она не имеет его в том смысле в каком тесто, поднявшись, не имеет больше дрожжей»[35]. ”

Таким образом, мы видим у Тарда первостепенную роль вожака в определении намерений, характера и действий толпы, которую он возглавляет. Более того, он считает, что так называемая душа любого стихийного образования есть не что иное, как душа их лидера. А есть ли душа у толпы (как об этом говорил Лебон) или «коллективное сознание» (как об этом говорил Э. Дюркгейм), если нет вождя? По мнению Тарда, такое крайне маловероятно: душа толпы неуловима и не существует в реальности, а ее психическое начало – это тот самый идеальный лидер, которого несет в себе каждый член толпы.

Мы неслучайно выделили последние слова. Дело в том, что любой лидер, согласно Тарду, является своеобразным зеркалом толпы. То есть каждый участник этого стихийного образования в вожаке видит себя или, точнее, что-то вроде идеального образа себя, через который человек толпы словно самореализуется. Именно поэтому толпа зачастую восхищается своим предводителем.

Подводя итог, можно сказать, что Тард в своих воззрениях на вожаков толпы довольно схож с мнением Лебона. Расходятся они в видении роли толпы в истории. Лебона, скорее, можно считать «пессимистом», полагавшим, что в истории возьмет верх толпа – движущая сила революций, способная на разрушения, равно как и на героизм с самопожертвованием, под предводительством вожаков, «узколобых» людей одной идеи. При этом Тарда вполне можно назвать прогрессистом, который считал, что общество – это продукт взаимодействия индивидуальных сознаний через общение и что развитие форм коммуникаций приведет к тому, что верх возьмет не толпа с ее вожаками, а общественность, где люди, «сливаясь в унисон», сохраняют свои индивидуальные качества, что позволит человечеству идти по пути интеллектуализации.

Серж Московичи (1925–2014) – еще один французский исследователь, социальный психолог, занимавшийся в том числе и психологией толпы. Мы остановимся на тех аспектах его теории, которые сосредоточены в трактате «Век толп» (1981).

Проанализировав труды своих предшественников, Московичи выстроил свою концепцию, в рамках которой описал процесс изменения психики человека в толпе, а также исследовал взаимодействие толпы и вождя.

Точно так же, как и Лебон, Московичи утверждал, что «человек-индивид» и «человек-масса» – совершенно разные формы проявления человеческой психики. Именно поэтому, прежде чем говорить об управлении толпой, необходимо помнить, что она обладает своей формой мышления, которая строится на стереотипах и образах. По этой причине толпой нельзя управлять с помощью рассудка. Не поможет в этом деле и сила.

По мнению Московичи, любое объединение людей, идущее к одной цели или воспринимающее одну идею, обязательно должно иметь вожака. Без него масса ничего не может создать. А вот подчинить себе толпу вожак может не с помощью обаяния, о котором говорили другие исследователи, а посредством авторитета – признака, который «светится» через веру и мужество. Эта особенность складывается из убежденности и упрямой отваги, без которых вождь не сможет оказать гипнотическое воздействие, заставляющее толпу идти за ним. Конечно, помимо этого, вожак должен работать и над другими свойствами и качествами: осанка, точный и повелительный стиль речь, простота суждений и быстрота решений, способность уловить и передать эмоцию, привлекательность манер, дар формулировки, которая производит эффект, и даже вкус к театральной инсценировке. То есть строить свое общение с толпой предводителю необходимо с помощью простых слов и повелительных формулировок, используя образные аллегории. Иными словами, нужно преподносить ей не рассуждения, а лозунги, своеобразные формулы. Способ же управления толпой неизменен – внушение.

Можно заметить, что Московичи в своем описании употребляет не слово «вожак», а уже более политически окрашенный термин «вождь». Собственно, даже свойства и качества, обозначенные им, говорят об уже более высоком уровне предводителя толпы, нежели это было у Лебона или Тарда. В тексте Московичи уже можно увидеть именно политического лидера, который должен не просто управлять толпой, а покорять народы и строить новые миры.