Последний Смысл

Один

Кровь смешалась с грязью. Грязь её приняла и быстро растворила в себе. Не оставила ни единого алого следа.

Удар был неожиданным. Он прилетел откуда-то сбоку. Слабый удар. Он причинил больше боли атакующему. Второй удар был намного увереннее в своей силе. Чувствовалось, что бил другой человек. Другой кулак. Огромный. Кулак ударил так, что сбил не только с мысли, но и с ног. Удар рассек бровь, но не попал в глаз. В ход пошли ноги. Лежащий в грязи принял на себя шесть или семь ударов. Потом вдвое больше. Лежащий в грязи все еще шевелился. Последовала добавка. Лежащий в грязи перестал двигаться.

Умер, потерял сознание или мастерски имитировал? Сейчас это было не так важно. Важно было, что животная, беспричинная ярость осколка толпы из десятка человек приутихла. Тело бить перестали. Осколок терял силу толпы. Ему нужно было снова стать частью той большой силы, от которой он откололся. Чтобы вновь зарядиться звериной жаждой к разрушению. Насладиться сопричастностью к чему-то большому и хаотичному. Заручиться чувством защищенности, безнаказанности и вседозволенности.

Ради этой жестокой и пластмассовой эйфории слабые готовы были раствориться в массе таких же слабых. А масса уже превращала слабость сотен в силу единого организма.

Толпа обещала приютить каждого трусливого шакала. Она обещала силу, власть и адреналин всем, даже самым жалким представителям общества.

Толпа позавчера выплеснулась из многих дверей на улицы Республики Гетто. И пусть сегодня её мощь уже была не такой, как днем ранее, но она сохранялась. Толпа все еще искала жертв. Лениво, но искала.

Обычно толпа окончательно распадалась на осколки в ночь на четвертый день. Но до этого она демонстрировала всю свою разрушительную и деструктивную мощь.

Толпа рождалась в сорок пятый день каждого месяца, чтобы затем разлететься на атомы в последний, сорок восьмой день месяца. Рождалась сразу после Дня Республиканского пособия. Рождалась, как последствие беспричинной радости. Когда народ получал пособие, он праздновал. Употреблял. Кричал. Смеялся. Пел. Ссорился. Мирился.

Потом приходило тяжелое похмелье. За ним – желание опохмелиться и выплеснуться на улицы с очередным протестом. И этот очередной протест был контролируемым. Ведь он открывал установленную на законодательном уровне Неделю протестов. Целых четыре дня.

Только в эти дни можно было протестовать. Жители Республики Гетто активно пользовались таким правом. Право не имело ничего против.

Два

Попавший под каток протеста случайный прохожий продолжал лежать без движения. Стандартная для Гетто непромокаемая черно-зеленая униформа пыталась слиться с грязью, но предательски выделялась на ее фоне. Нападавшие уже скрылись за одним из зданий. К телу подбежал худощавый подросток. Его испуганный голос неуверенно разрезал тишину:

– Алиус. Алиус. Ты живой?

– Пока не знаю, – в этом ответе лежавшего в грязи чувствовалась вся боль от принятых ударов.

– Живой! – радостно воскликнул парнишка.

– Я бы не делал на твоем месте таких поспешных выводов, – сказал Алиус, поднимаясь. «Поспешных? Слово-то какое», – пронеслось у него в голове.

Сегодня, в сорок седьмой день четвертого месяца 2126 года, ему исполнилось 32 года. Кровь из рассеченного виска стекала к подбородку. Подбородок брезгливо сбрасывал кровь на одежду. Вот такой первый подарок от совершенно незнакомых людей.

Неестественно голубые глаза, которыми он всегда так гордился, смотрели на подростка. Два озера, окруженные грязью. Казалось, что голубой цвет украшал и небольшие участки лица вокруг самих глаз. Агрессивно короткая стрижка, как у большинства, шла клином, пытаясь перекинуться на лоб, а сбоку была атакована залысинами. Прямой нос с лёгкой, едва заметной горбинкой тяжело дышал. Верхняя губа была настолько тонкой, что ее со всей готовностью компенсировала губа нижняя. Кожа – бледная, как у всех.

Поднявшись, Алиус продемонстрировал свое крепкое телосложение и средний рост.

– Ювенс, ты понял, как надо вести себя, когда встречаешься с толпой агрессивных?

– Чтобы так себя не вести, нужно быть частью толпы.

– Частью толпы ты будешь до определенной поры. Толпа в любое время может тебя сожрать, если почувствует, что ты откалываешься.

Алиус опять удивился тем словам и мыслям, которыми сейчас разбрасывался.

– В толпе – сила, – небрежно бросил Ювенс.

– Разрушительная. Люди как бы сбрасывают с себя все: одежду, имена, прошлое и будущее, мысли и страхи. Они становятся частью большого организма. Толпа – это монстр. Один голодный рот. Она постоянно стремится к росту. При этом толпа не может расти, не имея врага. Поэтому она постоянно охотится. Враги – это ее добыча. Её энергия.

– К чему мне это всё?

– Чтобы понимать природу толпы. Не стоит в ней растворяться и терять себя. Да, это сложно. Даже опасно. Поэтому нужно избегать мест, где властвует толпа. Ведь ты можешь стать её потенциальной жертвой.

– Как ты сейчас?

– Сейчас я был уже её реальной жертвой. Поэтому показал, как нужно действовать, если убежать не удается, а тебя начинают бить. Сразу падай, прикрывай голову руками. Свернись. Лицо к груди. И постарайся перестать шевелиться, даже если очень больно. Не подавай признаков жизни. Стая постепенно потеряет к тебе интерес. Ей нужна сопротивляющаяся жертва.

– Это все?

– Еще не все. Не вздумай шевелиться, пока стая не скроется. Кто-то из шакалов может вернуться, чтобы тебя добить.

– Я не пойму, зачем ты мне это решил так наглядно показать? Тебя же могли покалечить или даже убить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.