Пролог
– Папа, папа, мы маму нашли! – дочки подбегают ко мне с двух сторон, берут за руки и тащат вперёд. – Папа, пойдём скорее! Маме нужна помощь!
Следую за девочками на автомате. Они впервые предлагают кого-то на роль матери. До этого были лишь вопросы, почему у них нет мамы. А сейчас: нашли и всё. Мне становится интересно, кого они выбрали на эту роль.
Девочки приводят меня в квартиру на этаж ниже. Дверь приоткрыта, а мои малышки явно знают, куда нужно следовать. В одной из комнат на диване, свернувшись калачиком, лежит ОНА.
Такая хрупкая и беззащитная. Белоснежные волосы спутаны, руки исцарапаны, джинсы перепачканы и даже кое-где порваны. Но больше всего вопросов у меня к яркой гематоме на бледном лице.
Что же с тобой случилось?
– Пап, мы пытались разбудить её, но у нас не получилось.
В голосе Кристины отчётливо слышу тревогу, которая передаётся и мне.
– Как вы тут вообще оказались?
Интересуюсь, попутно проверяя пульс на тонкой шее.
Жива. Сейчас это главное. Но мне не нравится жар её тела. Она буквально пылает вся.
– Мы хотели маму на ужин пригласить, дверь была не закрыта. А тут она…
Марина тихо всхлипывает и жмётся к сестре.
Меня охватывает леденящий душу страх. А что, если бы кто-то находился в квартире, когда они зашли? Нужно сменить замки в квартире, чтобы девочки не смогли больше сами отпереть дверь. И обязательно провести беседу, куда нельзя сбегать и заходить без разрешения. Но это потом, а сейчас…
– Нат, – пытаюсь разбудить девушку, – давай же, приходи в себя.
Но Смирнова никак не реагирует на меня. Тихо выругавшись, чтобы дочери не услышали меня, поднимаюсь, осматриваюсь. Но это явно не та комната, которая нужна мне. Обхожу квартиру. Небольшая, трёхкомнатная, с ремонтом от застройщика, мебели по минимуму. Скорей всего, Ната не так давно переехала сюда.
В спальне только кровать и шкаф-купе. Полупустой. Беру какие-то брюки и футболку. Предположительно домашние, но сейчас такая странная мода, что хрен поймёшь: для дома эта одежда или для выхода в свет. В последний момент решаю взять ещё и чистое бельё. Красивое. Невольно представляю Нату в этих чёрных и бледно-розовых кружевах.
Мотнув головой, отгоняю ненужные картинки. Всё, что было связано с Натой, осталось давно в прошлом. Она свой выбор сделала: богатенький парень и сытая жизнь. А мою любовь она предпочла смыть в унитаз.
Скидываю собранные вещи в первый попавшийся пакет, возвращаюсь в комнату и передаю его Кристине. Сам подхватываю Нату на руки. Зову дочерей и идём на выход.
– Мариш, возьми ключи, – киваю на связку на полу рядом с тумбочкой, – нужно будет закрыть дверь за нами.
Возможно, Ната бросила их на тумбочку, но промахнулась.
Дочка с самым серьёзным видом кивает и выполняет просьбу.
– Пап, с мамой всё будет нормально?
– Крис, это не мама, – мягко говорю. Но дочь не хочет меня слушать:
– Мама! И она нас любит. А ты не хочешь, чтобы она жила с нами!
Что, мать вашу, произошло за неделю, пока я был в отъезде?!
Как Ната умудрилась запудрить мозги моим девочкам? И куда всё это время смотрела няня?
С девочками я поговорю позже, как и с Натой, когда она придёт в себя. Захотела вернуться в мою жизнь и решила действовать через моих дочерей? Напрасно. Пожалеет, потому что я не позволю использовать своих девочек в грязных расчётливых играх.
Глава 1
Будильник отключаю на автомате. Не хочу разлеплять глаза, тем более не хочу вставать. Я бы сейчас с большим удовольствием уехала куда-нибудь, где есть настоящее море и солнце. Хотя в этом году осень в Питере аномально тёплая. Без привычного серого неба и дождей, но мне всё равно будто нечем дышать в этом городе.
Почему беда никогда не приходит одна?
Развод после десяти лет брака, в бизнесе проблемы. Ещё, кажется, сезонная простуда даёт о себе знать. По отдельности со всем этим я бы справилась. Возможно, даже с привычной улыбкой на губах. Но всё вместе…
Нет.
Не время впадать в отчаяние. Открыв глаза, досадливо морщусь: полупустая незнакомая обстановка. Неразобранные коробки с вещами уже неделю стоят в углу комнаты. Всё говорит о том, что от предыдущей привычной жизни у меня ничего не осталось.
Расшториваю окна, и тяжёлый вздох вырывается из меня. Раньше каждое утро я любовалась видом на залив, сейчас передо мной оживлённый проспект, по которому мчатся машины, и другие ничем не примечательные дома. Квартиры с видом на Неву были разобраны, а другие жилые комплексы я не рассматривала: этот ближайший к моему салону.
Салон красоты – единственное, что муж оставил мне при разводе. И то благодаря моему адвокату, а не из-за благородства бывшего. Да, он помог мне вначале. Сделал свадебный подарок.
– Наташ, к чему тебе работать на кого-то? – десять лет назад это звучало благородно.
Но я не привыкла получать от кого-то помощь, поэтому, когда салон раскрутился, я всё до копейки, даже с процентами за прошедшие года, вернула мужу. С распиской у нотариуса. Саша тогда смеялся надо мной, называл всё это глупостью, но к нотариусу пошёл.
Кто же знал, что спустя столько лет эта бумажка окажется так важна для меня. После развода мне остался салон и сбережения, накопленные лично мной. Любимая квартира, машина и даже вся ювелирка осталась бывшему. Он бы и рабочий ноут забрал вместе с телефоном, но на технику у меня были чеки.
Вот так милый, щедрый парень, за которого я выходила замуж, спустя десять лет показал своё истинное лицо. Удивительно, что трусы от одного люксового бренда не забрал. Это ведь был его подарок стоимостью в две тысячи долларов.
Пёс с ним.
Не маленькая девочка, чтобы переживать из-за неоправданных надежд.
Аппетита уже месяц нет, часто забываю нормально поесть. Я и так худая, сейчас и вовсе страшно смотреться в зеркало. Вся одежда на мне висит, как на вешалке, поэтому долго выбираю, что смотрится не так ужасно. Как бы мне хреново ни было, но показывать окружающим это не собираюсь. Люди привыкли меня видеть уверенной и с улыбкой на губах. Пусть так и дальше остаётся.
Оставляю свой выбор на платье-футляре бежевого цвета. Долго вожусь с макияжем, маскирую следы усталости и лёгкого недомогания. Перед выходом закидываю в себя несколько таблеток жаропонижающего, которые помогут продержаться какое-то время на ногах.
Надеваю удобные туфли-лодочки на небольшом каблуке, хватаю пиджак и выхожу из дома, на ходу вызывая такси. Обычно до работы иду пешком. Но не сегодня. Сил не осталось даже на неспешную прогулку.
На улице, пока жду такси, наслаждаюсь ласковыми лучами осеннего солнца. Подставляю лицо им навстречу, чуть запрокинув голову кверху.
Хорошо как.
Я обязательно со всем справлюсь. Просто нужно немного запастись временем и терпением.
И именно в этот момент, когда я словила дзен, приготовилась дальше двигаться, чувствую, как что-то выливается на меня.
– Ой! – слышу детский голосок, успеваю заметить, как на пятом этаже закрывается балконное окно.
Пару капель вылитой жидкости попадает мне в рот. Кажется, на меня только что вылили томатный сок. Не краска и то хорошо. Но меня вся равно накрывает. Хочется выть от жалости к самой себе. Что за несправедливость, а?
Отменяю такси и возвращаюсь в подъезд, только в лифте жму вместо привычного четвёртого этажа пятый.
Мне как минимум задолжали химчистку.
По привычке хочу глянуть на время на наручных часах, но на запястье нет привычного украшения. Раздражаюсь ещё сильнее. За телефоном не лезу. И так понимаю: опоздания сегодня не избежать. Хорошо, что судьбоносная встреча для моего салона назначена на послеобеденное время.
Достаточно одного короткого звонка, и нужная дверь распахивается. На пороге стоит милая женщина лет шестидесяти. Видимо, ребёнка оставили с бабушкой, а та не справляется с активным чадом.
– Добрый день, могу чем-то помочь? – спрашивает с доброжелательной улыбкой на лице.
Киваю. Указываю пальцем на свой испорченный макияж, причёску и кашемировый пиджак. И стараюсь говорить спокойным голосом, хотя сил держаться почти не остаётся.
– Мне только что пришлось принять душ из томатного сока, – зачем-то собираю остатки сока с уголка губ, – судя по вкусу, без соли.
Женщина не успевает ответить, как я повторно слышу такое знакомое «ой».
Глава 2
– Кристина, иди-ка сюда!
Женщина разворачивается и строго зовёт девочку. Та выходит из-за угла. Малышке на вид года четыре. Возможно, немного старше. Одета в простой хлопковый сарафан, белокурые кудри собраны в два задорных хвостика. Зелёные глазища на пол-лица обрамлены длинными ресницами, нос кнопкой игриво вздёрнут кверху, а пухлые губы окончательно добавляют кукольности её внешности. Ох, подрастёт малышка, только так будет сводить мальчишек с ума одним своим видом.
Девочка смотрит исподлобья то на меня, то на бабушку, носком ковыряет пол, руки прячет за спиной. От её вида невольно улыбаюсь. А потом замечаю за её спиной ещё одну девочку. Внешне копию Кристины, но при этом совершенно другую, хотя они одеты одинаково и даже причёски похожие.
Они отличаются именно своим характером. Кристина явно более смелая и, почему-то я уверена, та ещё хулиганка. А вот её сестра – девочка-девочка прям. Такую хочется сразу в пышное платье одеть, сделать причёску и диадему обязательно добавить к образу. И, в отличие от сестры, явно напугана.
– Кристина, ничего не хочешь сказать?
– Извините, – хоть девочка и извиняется, но смотрит на меня с вызовом. – Не заметила вас.
– Ты почему сок вылила? – строго спрашивает женщина, но девочка пожимает плечами и неохотно отвечает:
– Так получилось.
Женщина устало взмахивает руками, качает головой.
– Уволюсь! Вот приедет ваш папа, и я сразу же уволюсь! Сил больше нет.
Она не обращается к кому-то конкретно, просто причитает, но эффект на девочек производит.
На лице Кристины появляется раскаяние, а вторая не выдерживает, подбегает и обнимает женщину.
– Вы же не оставите нас? – испугано заглядывает женщине в лицо.
– Куда я от вас денусь, Мариш, – гладит девочку по волосам и уже обращается ко мне: – Простите, пожалуйста, не углядела. Отвлеклась вроде на минуту, и вот результат.
Качает головой.
– Понимаю.
Сейчас было бы правильным сказать про химчистку, но, глядя на девчонок и их няню, язык не поворачивается. И говорю совсем другое:
– Главное, что девочки в порядке, а то столько летунов среди детей.
– И не говорите! Я даже не понимаю, как они выбрались на балкон, мы его запираем на замок. Меня Дарья Савельевна зовут.
– Наташа. Очень приятно.
– Наташенька, может, зайдёте? Я пирогов напекла, в качестве извинений угощу. Да и пиджак ваш нужно в порядок привести.
– Простите, но откажусь. Сейчас мне хочется в душ, а пиджак сдам в химчистку.
– Вы тогда потом занесите чек из химчистки, мы всё возместим.
На это я ничего не отвечаю. Прощаюсь с Дарьей Савельевной и девочками, спускаюсь по лестнице к себе.
Спустя час всё-таки приезжаю на работу, где меня уже заждались девочки. Администратор просит срочно утвердить график смен на следующий месяц. Новый косметолог жалуется на оборудование. Это не считая рабочий стол, заваленный документами, среди которых нахожу жалобу клиентки. Женщина осталась недовольна новой причёской и цветом, который получился по итогу.
– Дина, что это? – устало спрашиваю у мастера, за последние пару месяцев это третья жалоба.
– Нат, я сделала всё, как на фото, которое она показывала!
– Фото недостаточно! Тебе ли не знать? Дин, я предупреждала: ещё одна жалоба, и мы прощаемся.
– Нат, ты издеваешься?! То есть какая-то курица осталась недовольна тем, что неудачно выбрала себе стрижку, а увольняешь меня?
– Да. За те деньги, которые клиентки оставляют нам, мы должны думать наперёд. Ты профессионал и должна была предугадать, что ей не подойдут стрижка и цвет. Должна была предложить альтернативу. Но ты ничего из этого не сделала. Как итог, пострадала репутация моего салона. Поэтому, Дина, предлагаю расстаться по-хорошему. Пиши по собственному.
Дина сверлит меня неверящим взглядом, а потом, резко развернувшись, уходит из моего кабинета, не забыв на прощание кинуть:
– Стерва!
На что я только усмехаюсь. За время существования салона как меня только не называли. Только меня это не трогает давно. Я слишком много вложила в своё детище сил, чтобы все, не только в Питере, но и в других городах знали, что мой салон является лучшим. Несмотря на откровенно высокий ценник, к нам записываются за несколько месяцев вперёд. И вот такие жалобы могут мне дорого стоить. Тем более сейчас.
Смотрю на время в углу рабочего стола. Пора идти на встречу.
Меня ожидают в ресторане на соседней улице. Я прихожу первая. Заказыкаю кофе и стакан воды. Выпиваю новую порцию жаропонижающего и противовирусного. На еду по-прежнему не хочется даже смотреть.
– Здравствуйте, Наталья.
– Наталия, – поправляю на автомате, на что мужчина лишь снисходительно улыбается мне.
– Я слышал, здесь прекрасно готовят утку по-пекински.
– Кофе будет достаточно. Не думаю, что наш разговор затянется.
В круглых глазах навыкат появляется недобрый предупреждающий блеск, который я игнорирую.
– Как знаете, Наталия, – делает ударение на «и», – тогда перейдём к делу.
Мужчина достаёт из кожаного, слегка потёртого портфеля какие-то документы и подталкивает их ко мне.
– После проверки у меня есть все полномочия выписать вам штраф и закрыть салон.
Документы не смотрю, ничего нового не увижу. Результаты проверки я уже получила на почту. В них нет ни доли правды, но оспорить будет не так просто. То, что эта проверка была заказной, я не сомневаюсь. Вопрос только в том: кому она понадобилась. Очевидный ответ. Саше. Но что, если я не ошибаюсь? Вдруг я кому-то ещё перешла дорогу? Рисковать в любом случае я не собираюсь. Поэтому, когда следом за письмом с отчётом раздаётся звонок и мне назначают встречу, я соглашаюсь без раздумий.
Хочу узнать, какое предложение мне поступит. А то, что оно поступит, не сомневаюсь. Иначе бы мой салон прикрыли без вот этих милых встреч.
По крупному лбу стекает капля пота, но мужчина не обращает на это внимания. Скользит взглядом по мне: по рукам, которые лежат на столе, поднимается выше. Задерживается на груди. Ощупывает взглядом шею, губы. С трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться от отвращения. Наконец смотрит прямо в мои глаза.
На мужских губах появляется похотливая улыбка, но он её сразу убирает.
– Но я уверен, Наталия, мы можем договориться.
Он накрывает мои руки своей влажной ладонью. Его не парит кольцо на безымянном пальце, которое он носит. И то, что он открыто пользуется своим служебным положением. Значит, уверен в своей безнаказанности. А вот это скверненько, надо сказать.
– Вы же хотите сохранить свой бизнес, Наталия? – подаётся вперёд, так что теперь наши лица находятся слишком близко друг от друга.
Глава 3
– Хочу, – отвечаю уверенно, вытаскивая свои руки из-под его ладони. – Но обойдусь без протекции.
– Не дури, Наташа. Вот это, – стучит пальцем по документам, – плохо кончится для тебя. Ты лишишься не только бизнеса, но и получишь реальный срок.
– Извините, не знаю вашего имени. Вы так и не представились. Но это и не важно. Во-первых, мы не переходили на «ты», а во-вторых, я озвучила свой ответ. Всего доброго вам.
Не теряю больше времени, встаю из-за стола, забираю свою сумочку с соседнего стула, вытаскиваю несколько купюр и, оставив их, покидаю ресторан. Всё это под внимательным взглядом мужчины. Чьё самолюбие я, кажется, задела.
Не успеваю вернуться в салон, как администратор с паникой на лице бросается ко мне из-за ресепшена.
– Нат, там Дина словно с цепи сорвалась! Испортила клиентке волосы, ещё и нахамила ей.
– Какого лешего я ей разрешила доработать сегодняшнюю смену? – сокрушаюсь, хотя что толку сейчас от этого? Раньше нужно было думать.
Устало тру виски: ещё и голова ужасно трещит. Сосредоточиться на чём-то конкретно не даёт.
– Потому что мы бы на сегодня не нашли ей замену и пришлось бы отменять все записи, – Каролина робко защищает мою глупость.
– Где сейчас Дина и клиентка?
– Дина ушла, а клиентка в нашей комнате отдыха. Я сказала, что ты скоро придёшь, и она согласилась дождаться.
– Хорошо. С Диной я позже разберусь. Раз она не захотела расставаться по-хорошему, будем решать вопрос в суде.
Девушка бледнеет, хочет что-то сказать, но тут же, прикусив губу, кивает и идёт на своё рабочее место. А я ухожу расхлёбывать последствия своего необдуманного поступка, напоследок уточняю у Лины имя клиентки.
– Наталия! Я в ваш салон ходила последние пять лет, доверяла вам, – не успеваю зайти, как женщина бросается ко мне, – и что я в итоге получила?
– Лариса Фёдоровна, мне очень жаль, что сложилась такая ситуация. Мы всё исправим за наш счёт. Виновница понесёт наказание, даже не сомневайтесь. В качестве извинений могу выплатить вам денежную компенсацию или предложить безлимитное посещение моего салона, скажем, на полгода?
Женщина задумывается, но в глазах загорается огонь интереса.
– Любые процедуры?
– Совершенно верно.
– И это безобразие исправите? – недоверчиво спрашивает, указывая на голову.
– Конечно. Тут за один раз не справиться, к сожалению, но мы сделаем всё возможное.
Ларисе Фёдоровне требуется ещё несколько минут для принятия решения, но в итоге она соглашается. Мы с Линой записываем её на завтрашний день к одному из лучших моих мастеров. Для этого приходится перекраивать весь график и выдёргивать ещё одного мастера из отпуска.
После связываюсь со знакомым юристом, который не единожды выручал меня, прошу помощи для составления иска. Обрисовываю всю ситуацию.
– Наташ, ты же понимаешь, что на многое можешь не рассчитывать? Да, репутация пострадала, но какой-то большой компенсации тебе не видать.
– А мне и не надо большой. Просто показательная порка.
Хотя есть ли в ней смысл, если мой бизнес может накрыться?
Кручу в руке телефон, не решаясь набрать один контакт. Но в итоге, послав все сомнения в лес, делаю звонок.
– Это твоих рук дело, Саш? – спрашиваю вместо приветствия, сразу, как отвечают на вызов.
– И тебе здравствуй, дорогая. О чём речь?
– Проверка, обвинения в мошенничестве. По твоей просьбе меня пытаются уничтожить?
– Милая, мне приятно знать, что ты такого высокого мнения обо мне, но я не всесилен. Может, тебе просто стоило более честно вести бизнес? И ничего бы из этого не было. Нет, конечно же, если бы ты не подала на развод, я бы помог, как обычно.
– Да ёшкин кот, ты сам согласился, что нам лучше развестись!
– Потому что устал! Что тебе не хватало, Наташ? Ты в золоте купалась.
– Любви, – говорю тихо, признаваясь в единственной слабости, – мне не хватало любви.
– Сказки всё это, Наташ! Бывает страсть, взаимовыгода, взаимоуважение. Этого достаточно. А любовь – это всего лишь слово, которым пудрят головы наивным дурочкам. Пора уже вырасти и перестать верить во всякую чушь. Начни трезво смотреть на жизнь. Нам было хорошо вместе, а ты всё перечеркнула ради каких-то мифических чувств.
Грустная усмешка срывается с губ. Сколько раз за десять лет я слышала эти слова, что любви не существует. Но я всё равно на что-то надеялась. Думала, растоплю его сердце, да и сама смогу полюбить. Нам и правда долгое время было хорошо вместе.
– Желание иметь семью тоже мифическое?
– Да. Ты не можешь иметь семью, Наташ, – хлёстко бьёт словами по самому сердцу, – хватит тешить себя иллюзиями, тебе даже ЭКО не помогло.
– Мы могли усыновить!
– Что об этом разговаривать в сотый раз? Я тебе уже говорил своё мнение по этому поводу.
– И предложил завести щенка.
– Если тебе так хочется о ком-то заботиться, так какая разница, о ком? Щенок или ребёнок? От первого хотя бы проблем не будет.
Не выдерживаю и сбрасываю звонок.
Чувствую себя раздавленной. Возможно, я бы расплакалась, только все слёзы давно выплаканы. Сначала, когда отказалась от любимого мужчины. Потом, когда поняла, что мне никогда не быть матерью.
После всего этого моя жизнь стала пустой. Кроме салона в ней ничего не осталось.
Я часто спрашивала себя, как бы сложилась моя жизнь, если бы не испугалась. Не сбежала бы в другой город. Если бы открылась любимому.
Как много этого «если бы».
Как легко рассуждать спустя время. Только по факту, это сейчас, в тридцать, у меня есть характер и смелость. А тогда, в девятнадцать, я легко поддалась страху и разрушила всё своим молчанием.
Мне казалось, я давно смирилась со своей жизнью и отпустила ситуацию. Ложь. Стоило увидеть ЕГО, и я поняла: ничего в моём сердце не угасло.