- -
- 100%
- +
Салбатор подметил, как вздрогнула нежить. Баубау – создание Тьмы, и как все они, имеет особенность, отвратительную для взгляда того, кто был человеком. Даже если уже он им не является.
– Так и мы, братья и сёстры, не должны идти на поводу злобы и мести. Мы живём с людьми бок о бок с начала времён, и они не враги нам, равно как и мы им.
Салбатор обожал проповеди отца Брикинса, это существо с двумя рядами заострённых зубов, охотящееся на беспризорных детей, было довольно разумным и милосердным.
Никогда не забирало тех, кому пора не пришла, и кто сам не просил помочь ему перейти в другой мир, где нет бед и нет боли. И холода с голодом тоже.
Создатель мудр: одним он постановил быть хранителями мира, других приспособил провожать души к свету. А то, что вначале боль им причинить надобно, так все понимали: к свету без боли не дойдёшь.
При прочих обстоятельствах Салбатор бы с удовольствием послушал проповедь и подошёл по её окончании к отцу Брикинсу, чтобы перекинуться словечком, да выпил бы вина за здоровье его прихожан. За его милосердие по отношению к людям и за проповеди, наставляющие нечисть на путь сдерживания в себе сил зла.
Только не сейчас.
Салбатор и не мог себе ответить, почему смотрит на прихожанку во втором ряду. Вроде бы обычная ведьма, темноволосая, кудрявая, волосы перехвачены сзади, значит, пришли сюда не заигрывать, не показывать себя, а слушать падре. И кожа бледная, почти белый мрамор, руки, сжимающие молитвенник, тонкие, как веточки.
У Катаржины была такая же молочно-белая кожа и тонкие руки. Она сама казалась неземным созданием, посмотрит на него голубыми глазами, и Салбатор был готов жизнь отдать за её прихоть.
Не пришлось.
Он уже и не помнил лица невесты во всех подробностях, а сейчас смотрел на ведьму и ловил себя на мысли, что Катаржина тоже могла бы сидеть вот так в церкви и внимательно слушать святого отца.
Если бы они поженились, Салбатор де Торес не стал бы некромантом, не познал горечь разлуки с любимой и ощущение бессилия перед судьбой. Когда хочется стиснуть зубы, бить кулаками врагов или скакать верхом до полного изнеможения.
Только бы не думать. Не вспоминать.
– Понравилась? – наклоняясь к нему, спросил Болдер. Салбатор посмотрел на ведьмака и даже не удивился, что тот нашёл их здесь.
Если события завязываются в один крепкий узел, если в одном месте собираются все участники недавних событий, то кто он такой, чтобы противиться замыслу Создателя?
Тем временем падре Брикинс закончил проповедь, и зазвучал орган.
В Чёрной Церкви звуки музыки особенно сильны, они пробирают до костей, заставляя поверить, что Создатель быть может, сидит сегодня в этом зале и наблюдает за прихожанами. Слушает их речи и мысли и запоминает, кого помиловать сейчас же, а кому ниспослать испытаний.
Таких, что по силам обычному люду, пусть и нежити. Глядишь, уму-разуму и научат.
– Как здесь красиво и торжественно, – прошептала нежить и поднесла платок к глазам.
После гибели Катаржины Салбатор не любил церкви и не посещал их, да вот пришлось нарушить данное самому себе обещание: не обращаться к Создателю, пока некромант сам не найдёт ответа на вопрос: почему Он забрал именно Катаржину?
Светлую, чистую, искренне верующую. Почему не остановил чары Чёрной ведьмы, явившейся из преисподней, чтобы покарать Салбатора? Ударить в самое сердце.
Вернуть ему тот кол, который ведьмак безжалостной рукой вонзил ей в сердце пару дней назад.
Месть женщины, она такая. Страшная и безжалостная.
Наконец, орган замолк, и можно было заняться делом.
– Это Чёрная ведьма? – стиснул он плечо нежити, преодолевая в себе отвращение к её смердящему сладковатому дыханию тлена. – Уверена?
Рыжеволосая вскинула на него испуганные тёмные глаза-вишни и кивнула, закусив обескровленные губы. Сейчас в мягком свете ламп она выглядела почти обычной девой, но Салбатор не обманывался: все они умеют надевать личину, а нутро всё одно гнилое.
Мёртвое.
– Значит, пойдём. И ты с нами, – бросил он Болдеру.
Пусть ни на шаг не приблизился к убивцу девушек, будет срок, а их пути пересекутся, а пока у Салбатора появилась возможность решить свои дела, ради которых он и проделал многолетний путь.
– Доброго вечера, домнишоара, – произнёс он, в два шага оказавшись за спиной незнакомки. – У нас к вам дело есть. Крайне неотложное.
И была не была!
Глава 8
Миджина
– Ко мне, домин? Разве мы знакомы? – певуче спросила ведьма, и Миджине захотелось съёжиться или залезть под лавку.
– Пока нет, домнишоара. Разрешите представиться…
От незнакомки веяло тягучей сладостью болотных ягод, которые произрастают в топких местах. Привлекают прохожих своей яркостью и мнимой доступностью, а потом спокойно взирают с веток, как очередного путника принимает болото.
Вбирает в себя, и на какое-то время на топи опускается сытый покой.
Миджина никогда не бывала на болотах, но сейчас так явственно представила их, что сделалось страшно.
Смертные люди не чуют нитей, пронизывающих этот мир, а те, кто однажды умерли, навеки связаны с Тьмой. И видят тлен во всех вещах и прохожих, кому вскорости предназначено отойти в иной мир.
Но эта ведьма не была такой. И всё же Миджина могла бы поклясться на алтаре Создателя, что она связана со смертью, поклоняется ей или выпрашивает особые милости.
– А это моя помощница, Милеока!
О Создатель! Либо некромант над ней издевается, либо и впрямь неспособен запомнить, как звать нежить. Подумаешь, эка невидаль, перепутал имя живого трупа! Нежити вообще не положено зваться, как человеку!
Да, именно так он и и думает!
– Пойдёмте, мы проводим вас, домина. Лихих людей хватает, будем охранять вас, – предложил Салбатор де Торес.
Слова прозвучали насмешкой.
Миджина ощутила мурашки, пробежавшие по спине. Не хотелось ей даже на минуту дольше, чем это было необходимо, находиться рядом с этой Кристиной!
И дело совсем не в том, что её, Миджины, имя, некромант постоянно забывал, а ведьму сразу приметил и запечатлел в памяти. И говорил с ней так, как никогда не обращался с Миджиной.
И то верно, нежить, что с ней церемонии водить!
Даже Петер Болдер, казалось, попал под очарование новой знакомой. И смотрит на неё покровительственно, и рад вклиниться в разговор. А она знай молчит да присматривается.
– Я не делаю зелья, подобные тем, что вас интересуют, домин, – произнесла она, наконец, когда Салбатор изложил суть просьбы. Но как-то нерешительно, заискивающе. – И дело не в деньгах. Это очень опасно, вытягивает магию. Нет, рисковать так не могу.
– А другие делаете? – спросила Миждина.
– Другие? Конечно, многие делаю, – улыбнулась ведьма кончиками губ и снова посмотрела на некроманта.
С поволокой так, словно на милого друга, встреченного после долгой разлуки.
Миджина поразилась собственной смелости, когда задала вопрос про зелья. В ней говорила обида: Салбатор раз двадцать упомянул зелье омоложения, но ни разу не сказал о воскрешении своей «помощницы».
Конечно, если Миджина спросит его прямо и наедине, а так и будет, то некромант станет оправдываться тем, что нужен подходящий момент. Нельзя сразу, раскрывать, кто она такая. И прочую чушь.
Будто Миджина всё ещё наивная, не видавшая жизни селянка, которую легко обвести вокруг пальца!
Она теперь чует, если что недоговаривают. Впрочем, и здесь её навыки пока очень несовершенны. Явное притворство различить на слух несложно, особенно если оно исходит от обычного человека.
А вот с нечистью и прочими Миджина пока не может совладать. Но очень хочется.
Не верилось ей, что жизни в её теле больше нет. Странно, но именно этой ночью, такой душной и тихой, Миджина поняла, что начала привыкать к новому состоянию.
Как там сегодня говорил отец Брикинс, «надо смириться с ролью, уготованной нам Создателем. И попытаться сыграть её наилучшим образом?»
Пусть так, только упускать шанс и скромно молчать в сторонке, когда некромант и Болдер решают свои дела, как два петуха, распуская перья перед молодой курочкой, Миджина не собиралась.
– Вы можете вернуть к жизни того, кто недавно умер? – спросила она, дотронувшись до рукава платья новой знакомой.
Мужчины обернулись и посмотрели на неё с осуждением. Особенно де Торес, тот разве что не стукнул её по голове, но она решила попытать судьбу. Немедленно.
Сейчас, когда летняя ночь так душна и темна, надо решаться, где останешься: по эту сторону или уйдёшь в тень.
Навсегда. Без возврата.
– Я не некромант, домнишоара, – и снова в улыбке ведьмы промелькнуло что-то такое, от чего захотелось отшатнуться, пробормотав извинения и опустив глаза. Сила была за ней страшная, такая, от которой икается случайным прохожим, если встретятся с ней ночью на узкой дорожке.
– Я не про это, – Миджина поджала губы и гордо выпятила подбородок. Отступать она не собиралась.
– И вообще, ни про что подобное, – некромант сдавил ей руку, но и это не убавило решимости той, кому нечего терять.
Кто знает, когда другой случай представится?! Если уж смотреть в глаза Тьмы, то делать это открыто, не таясь. И не опасаясь последствий.
– Пустите, домин, или закричу!
Они как раз проходили через оживлённый квартал, а нечисть, это Миджина уже поняла, избегала огласки, предпочитая оставаться в тени.
Расчёт оказался верен. Некромант смерил её презрительным взглядом, но отпустил, пробормотав проклятие.
Его Миджина расслышала, она теперь отличалась обострёнными чувствами, как у охотничьей собаки, у которой одна роль: найти и загнать добычу. А когда это сделано, Чёрная ведьма найдена, то, выходит, Миджина больше и не нужна?
– Я хотела спросить, домнишоара, – упрямо продолжила она, чувствуя затылком, как некромант смотрит на неё и что при этом испытывает. Горячее желание воткнуть кол между лопаток. – Можно ли нежити стать человеком? Есть ли такое зелье?
– Что-то такое я слышала, – пролепетала та, к кому Миджина обращалась, и замедлила шаг. Потупила глаза, словно вспоминала. Или решала, стоит ли откровенничать со слишком настойчивыми незнакомцами. – Я сама нездешняя, но в моих краях, это возле Глуж-Сапока, говорят живёт одна ведунья. Только для того, чтобы отыскать её, надо не побояться Омертвелого Леса.
Миджине это ни о чём не говорило, но она бы сейчас и бесов Подземного мира не побоялась, только бы снова почувствовать теплоту кожи, ощутить биение живого чувствительного сердца в груди, сжимающегося от страха или от умиления.
Как было бы хорошо, если бы пение птиц на рассвете снова вызывали щемящее чувство чего-то необычного, что вот-вот должно случиться! Миджина скучала даже по страху, а ещё больше по предвкушению любви, томлению души, которое испытывала в последние месяцы жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.