Глава 1. Приход и явление
Глава 1. Приход и явление.
Трудное и мучительное это дело – прийти на этот свет. Говорят, что должен быть свет в конце тоннеля и все-такое – поэтическое и прекрасное. Но на самом деле, я выходила из тесного, теплого пространства с болью, кровью и страхом. Неведомые силы толкали и толкали меня куда-то вперед, как бы я ни сопротивлялась.
Рождение ребенка – большая загадка для всех живущих людей. Вроде и дело немудренное – продолжение рода человеческого, книжек много читать не надо, университетов не заканчивать и повторялось все миллиарды и миллиарды лет, но все равно появление человека на свет божий – загадка. Из-за слияния двух клеток, деления их появилась я – девочка Светлая – единственная и неповторимая.
Уже заканчивались сутки, как моя мама пыталась произвести меня на свет. На дворе стояла оттепель, причем была она в двух ипостасях. Одна – политическая оттепель, когда воздух свободы чувствовался везде: в стихах, изобретениях, культуре. Вторая оттепель – время года. Весна полновесно входила в свои права. Из-под тающего снега появлялась зеленая трава, воздух насыщался какими-то особенными дурманящими запахами, жизнь снова и снова обновлялась.
Но я сопротивлялась всему этому. Потому что, перед тем как прийти в этот мир, душа подписывает договор со Всевышним, в котором прописана канва событий, какие испытания человек должен преодолеть, по ним он, как по ступеням должен взойти и вознестись в конце жизни просветленным человеком. По-видимому, в моем договоре были прописаны такие события, которые меня страшили, смогу ли преодолеть их – и я сопротивлялась своему рождению.
Под крик врача «давай» прошли последние совместные с мамой усилия, и я появилась в «рубашке». Уставший врач-акушер сказал: «Будет счастливая».
Мои легкие развернулись, воздух вошел в них, и я закричала.
Мы приходим в этом мир, криком и плачем возвещаем, что вот я, я появилась на свет. Только почему дети не смеются и не радуются этому, а плачут. Может быть, при рождении мы знаем больше о мире, в который попадаем и нас это не радует. Так думала я, с трудом рождаясь на это белый свет.
– Кто родился, – спросил врач маму, показывая меня ей.
– Девочка и какая светленькая, – только и успела сказать она, перед тем как потерять сознание.
Но именно эта ее фраза определила мое имя – Светлая.
А в это время в парадную дверь роддома входил высокий молодой человек – как явление апокалипсиса. Его прямая спина, отлично уложенная стрижка, черные очки и костюм – всю выдавало в нем человека, который знает, что он делает и имеет на это полномочия. Он вошел в помещение и направился сразу в кабинет к главврачу. Постучав, он не задумываясь, вошел в кабинет.
– Здравствуйте Елена Васильевна, я пришел по нашей предварительной договоренности о том, что нужный нам ребенок должен пропасть и пропасть так, что даже мы не должны знать, где он.
– Кстати, кто родился? – задал он вопрос сухим безапелляционным тоном.
– Родилась девочка, – только и смогла ответить она, положив трясущиеся руки на колени, пытаясь их спрятать.
– Деньги за Ваши услуги и деньги тем людям, которым будет передан ребенок, в кейсе, который у меня в руке, – деловито продолжил молодой человек.
Елену Васильевну от волнения и страха начало трясти, но она понимала, что с этими людьми не шутят и отказа они не примут.
– Мы заранее подготовили, кому мы отдадим ее, – только и смогла ответить она.
– Очень хорошо, надо чтобы все прошло без проблем и заминок, потому что, если ее найдут, ее убьют, и даже мы не сможем помочь ей, разумеется, и вас не оставят в живых, – ледяным голосом произнес молодой человек, почему-то посмотрев при этом на белый потолок. Она тоже посмотрела туда вслед за ним, как бы ища ответы на свои вопросы.
С этими словами он поставил кейс с деньгами на стол Елене Васильевне, повернулся к ней спиной и вышел из кабинета.
В кабинете повисла гробовая тишина, потому что даже дышать ей было страшно.
За несколько дней до этих событий в роддом попала молодая женщина, можно сказать очень молодая. Ей было всего восемнадцать лет. И имя у нее было Людмила – милая людям. По сравнению с беременностью, когда она себя отлично чувствовала, у нее ничего не болело и не тошнило, она даже умудрялась бегать за автобусом, когда опаздывала на транспорт, а вот роды были очень тяжелые. Молодой организм трудно справлялся с нагрузкой. Шли вторые сутки, родовые схватки изнуряли Люду, боль ножом проходила по телу и от нее она присаживалась на присядки.
– Мамочка, нельзя садится, – кричали ей врачи. – Вы задушите ребенка так.