- -
- 100%
- +
– Ты бы хоть нас спросил! – вставил реплику врач Морис. – Желаем ли мы участвовать в твоём эксперименте.
– Экспедиция засекречена, и я не имел права что-либо разглашать! – отпарировал БОЧ. – Но вы же учёные, а какой исследователь убоится риска? Не забывайте, что вы добровольно согласились поменять тюремную камеру на такое неопределённое заключение в космическом корабле и риск личной гибели. Тем более что это, кстати, вполне соответствует вашей опасной во всех отношениях профессии астролетчика. Прошу высказываться, коли уж теперь, знаете о цели полета.
– Разрешите мне! – подал голос нетерпеливый астроном Хью. – Зачем нам искать эту мифическую кротовую нору, когда в двух тысячах световых лет имеется подходящая планета по всем физическим параметрам схожая с Землёй. Есть атмосфера, значит, есть вода, а коли есть вода, значит планета живая, да и светило схоже с нашим Солнцем! На хрена нам нужна эта наша долбаная Земля с её тюрьмами и вечной несправедливостью! Мы создадим там новую цивилизацию, основанную на справедливости в отношениях друг с другом, будем торговать с Землей на наших условиях!
– С нами нет особ противоположного пола, Хью, или ты надеешься встретить там прекрасных аборигенок с шестью ногами? – съёрничал, как обычно, врач. – Там вообще могут оказаться одни насекомые величиной с доброго быка. Так что ни о какой цивилизации не заикайся Хью, или как там тебя?
– Создать племя людей в наших силах! – подал голос биолог. – Женских яйцеклеток с Х-хромосомой я могу сделать сколько угодно, а зачаточный материал вы носите с собой! Вырастим детей в пробирках! Пока летим туда, так у нас уже будет целая орава ребятни. Только ведь далековато туда добираться. Выдержим ли?
– Сложнейшее оборудование и высочайшие технологии при создании корабля, – команданте Серхио встал со своего места, – позволяют нам находиться в состоянии самати хоть десять тысяч лет! Кроме того, всем нам перед стартом с Земли переделали 587-й ген, и клетки нашего организма могут выдерживать почти любые перегрузки! Но проблема не в стойкости наших физических тел! Даже, если мы разгоним корабль до субсветовой скорости, лететь нам до той планетной системы придется не две, а две с половиной тысячи лет – это раз! Точный курс на такое далекое расстояние рассчитать невозможно, а стало быть, время от времени кто-то должен корректировать его – это два! Учтите, что мы «в отключке»! У нас нет опыта дальних перелетов, и наш сверхмощный компьютер не в состоянии будет нам помочь в случае непредвиденных обстоятельств. Всё оборудование, все системы корабля, нужно будет законсервировать, иначе они просто разрушатся от времени – это три! И, наконец, кто разбудит нас и включит системы жизнеобеспечения корабля?
– А я так скажу! – заговорил Густав. – Пока мы использовали только планетарные моторы, маршевый двигатель не запускался ни разу. Разогнать корабль до субсветовой скорости вполне возможно, а включат бортовой компьютер, а он соответственно все системы, атомные часы, которые могут спокойно работать 30 тысяч лет. Они же – эти часы, могут периодически будить кого-либо из навигаторов для корректировки курса.
– Интересно! – заёрничал Хью. – Это в какой же момент надо будить астронавигатора? У этих чёртовых часов ведь мозгов нет!
Биолог, которого, очевидно из-за возраста, все на корабле называли дядя Ури, высказал сомнение другого характера:
– А если на этой планете, куда уговаривает отправиться астроном, уже существует высокоразвитая цивилизация, и нас, проще говоря, на неё просто не пустят, что тогда?
– Компьютер вытащит нас обратно уже по проторённому курсу без всякой корректировки! За это время все наши обидчики на Земле передохнут, а наши личные дела рассыплются в пыль! – подытожил врач Морис.
– Ага! И компьютер от времени тоже рассыплется в пыль по дороге, а мы даже и не очнёмся! – злорадно произнес Густав.
– Та-ак! Все высказались? – БОЧ-22 сурово сдвинул брови. – А теперь слушайте, что я скажу:
– Фантазируете! Плетёте тут чёрт-те что, а о том не подумали, что по пути следования к той планете обязательно встретятся магнитные и гравитационные поля, сгустки материи и антиматерии, мезонные облака, минус-поля, чёрные дыры и неизвестные туманности! Вы что забыли, что космос это не пустота? Он ведь навроде супа: в нём кроме энергетических полей межзвёздная пыль, материальные объекты, блуждающие метеориты и астероиды, потухшие остатки звёзд. Это значит, что обязательно возникнет необходимость торможения и последующего ускорения, обхода этих полей и сгущений, а стало быть, неизбежный перерасход топлива! Полёт обойдётся нам не в две с половиной, а в пять тысяч лет при постоянно бодрствующем экипаже и беспрестанной корректировке курса! Даже наша «усиленная» стволовая клетка не выдержит бесконечного деления! Прожить, пусть и в щадящем режиме, мы сможем не более полутора тысяч лет, а системы корабля, тем более двигатели, не продержатся и половины этого срока!
БОЧ-22 сурово обвёл закаменевшие лица и продолжил:
– Я же не зря столько лет бился над проблемой кротовых нор! Именно «нора» даёт возможность попасть в любую точку Вселенной без каких-либо потерь! И нечего тут рассусоливать про создание новой человеческой цивилизации! Я ведь не только физик, но ещё и историк, а потому прямо вам заявляю: ничего у вас не получится! Всё вернётся на круги своя, и ваша цивилизация будет точной копией земной со всеми последствиями: завистью, жадностью, несправедливостью, делением на богатых и бедных, эксплуатацией человека человеком, с обязательным нарушением законов, недовольством, бунтами, революциями и уж конечно войнами. Зачем же повторяться? Уж лучше на Земле стараться улучшать, совершенствовать общество. Надо все уровни власти: от низших до верхних взять под жёсткий контроль гражданского общества. Пусть всё идёт эволюционным путем – в этом больше здравого смысла….
– Слушай БОЧ! – возразил Густав. – Ты рассуждаешь как обычный русский!
– А я и есть русский! – был короткий и неожиданный ответ.
– Ну, а что же дальше? – спросил астроном.
– А ничего! – отреагировал БОЧ. – Идём на девятьсот восемнадцатую параллель, на орбитальный режим!
– Нам долго не выдержать давления солнечной радиации при такой близости от Солнца! Вода в наших резервуарах станет непригодной для использования, а клетки нашего организма начнут ломаться и мутировать. Накопление количественное перейдет в качественное! – заметил биолог, дядя Ури.
– Пустяки, перед употреблением воду можно очистить.
– И сколько же нам торчать на этой орбите? – вскинулся врач.
– А это пока ты не забудешь все свои кулинарные рецепты! – опять съёрничал Хью.
БОЧ-22 сел на своё место за столом и спокойно сказал:
– Этого я не знаю, но думаю недолго, всего один круг!
Неожиданно корабль вздрогнул.
– Ну вот! – БОЧ-22 встрепенулся. – Включились тормозные двигатели! Через два часа можно начать угловое отклонение, а ещё через два часа будет и расчётная орбита! Зря вы запаниковали, прямо на Солнце мы не пойдём, и оно нас в себя не затянет!
– Остаётся только риск встречи с протуберанцами! – опасливо буркнул ядерщик.
– Риск всегда есть, он лежит в основе нашей профессии! – подытожил нелёгкое совещание БОЧ-22. – Обедайте спокойно! Вы же есть профессионалы, и не первый раз в космосе!
Глава 3. КРОТОВАЯ НОРА
– Сказать могу только одно, Серж: была б моя воля, я бы вообще взял в эту экспедицию одного тебя, ну, может быть, ещё Теодора! При такой автоматике на корабле, остальным здесь особо-то и делать-то нечего!
Разговор двух старших лиц в экипаже происходил в особой зоне отдыха, где находился внушительный резервуар с водой. В свое время конструкторы концерна постарались на славу: в огромном гроте был устроен пруд с песчаным бережком, кустами белых и красных роз. По бокам пруда, вдоль береговой линии росли ели, среди мрачности которых яркая зелень берёзок выглядела как-то весело и оживляла весь окружающий ландшафт. На противоположном берегу водоёма, выделяясь охристо-медными стволами, высился могучий сосновый бор, за которым синели горы. С берегов пруда в воду свешивались узорчатые, бледно-зелёные листья папоротника, а по поверхности воды плыли лёгкие ленты настоящего тумана. Запах прелых листьев, хвойного леса, дополнялся запахом цветущих розовых кустов и разнотравья. Из леса доносилось треньканье и пение невидимых птиц. Восходящее солнышко на розово-голубом небе порождало земной уют свежего утра.
Этот природный уголок, созданный усилиями инженеров-ландшафников, стопроцентно передавал иллюзию умеренного пояса северных широт Земли. Зона отдыха дышала покоем и располагала к откровенности. Здесь трудно было представить, что за мощными, казалось бы, диоритовыми стенами бушует ад всё пожирающего, настоящего солнца, для которого корабль с его дерзким экипажем не просто пылинка, а так – ничто, пустое место. Такой контраст между внутренним, романтическим мирком корабля и внешним, страшным миром космоса, был непередаваемо велик….
Всю эту имитацию природного уголка Земли создавали корабельные стереоэкраны, но розы, вода и песочек на берегу были реальными, настоящими. Аппарат искусственной гравитации вырабатывал три четверти силы тяжести применительно к земной. Видимо кусты роз за сто дней пути вытянулись, распустившиеся цветы же, стали в два раза крупнее, чем обычно. За розовыми кустами ухаживал сентиментальный врач Морис: изготовлял азотно-фосфорно-калийное удобрение, подкармливал, делал обрезку в нужных местах; видимо, это занятие доставляло ему истинное наслаждение, а потому времени своего, во время дежурства, он на цветы не жалел. Вероятно, розы напоминали ему любимую женщину – вот и ухаживал он за ними с нежностью, от всей души.
Оба собеседника устроились в лёгких креслицах на берегу пруда. Сняв тяжёлую обувь, БОЧ-22 и Серхио с чувством давно забытого удовлетворения перебирали береговой песочек пальцами обнажённых ног.
– Слушай БОЧ, по-моему, конструкторы постарались сделать эту природу под тебя?
– Ну почему же? – БОЧ улыбнулся, что для людей экипажа корабля было большой редкостью. – В программе есть природа и южных широт, а розы растут везде, почти во всех климатических зонах. Ты ведь родился, кажется в Южной Америке?
Серхио, мечтательно глядя на синеющие вдали виртуальные горы, произнёс:
– Да, мои родители латиноамерканцы, точнее граждане Уругвая! Воспоминания детства у меня связаны с Атлантическим океаном. Я вот всё думаю: космос мы освоили, пожалуй, больше, чем океаны Земли – с чего бы так? Ведь океанские глубины люди изучили всего лишь на четыре процента, и, по сути дела, мы ничего толком не знаем о морских пучинах! В детстве я был убежден, что буду морским исследователем, океанологом, а случилось так, что образование начал получать в кадетском корпусе Европейского космического центра. Кстати в Монтевидео живет много русских, знаешь о том? – Помолчав некоторое время, Серхио неожиданно добавил:
– Тебе не нравятся люди на борту, БОЧ?
Начальник экспедиции положил твёрдую ладонь на плечо собеседника, и заговорил несколько издалека:
– Видишь ли, Серж! – медленно заговорил БОЧ-22. – Ты ведь, пожалуй, слышал, что левые радикалы в мировом парламенте подняли невообразимый предвыборный хай по поводу осужденных на пожизненное заключение учёных, которые, якобы, вместо того, чтобы заниматься научными изысканиями на благо всего общества, хлебают тюремную баланду и маются от безделья. Ну, а мировая пресса подхватила и раздула, этот хай ещё больше! Вот тогда-то наш министр экономики в мировом правительстве и предложил совету директоров в концерне «Крот» использовать этих, якобы, провинившихся учёных в своих целях. С их согласия, конечно! Тем более что закон это допускает. У меня подозрение, что этих бедолаг просто отправили поскорей с Земли, чтобы глаза никому не мозолили, а особенно прессе. Мол, вот – люди при делах, заняты любимым делом, приносят большую пользу обществу, но руководство концерна прекрасно знало, что эта экспедиция очень даже рискованная.
– А ты не опасаешься, – насторожённо заговорил Серхио, – что эти крикуны устроят бунт на борту? Они не верят в твой эксперимент! А ну, да и в самом деле решат лететь на ту планету и создавать там новую цивилизацию!
БОЧ-22 помедлил, но убеждённо сказал:
– Нет, не боюсь, Серж! Бортовой компьютер замкнут только на меня и тебя – к командам остальных он глух! А насчёт новых цивилизаций, так, сколько их было на Земле? Все они канули в лету, а всё почему? Законы развития общества заложены у человека в его генах – это программа, которую не заменишь, не отбросишь за ненадобностью. Так что их мечта о новом обществе обречена в зародыше. Каждый человек внутренне желает быть весьма значительным в любом обществе, а это обязательно ведёт к конфликтам. Возникает необходимость создавать определённые правила поведения. Сам понимаешь, законодательство вещь сложная, законы нарабатываются тысячелетиями через кровь и страдания. Демократия на пустом месте не рождается. Важно ведь найти факторы сдерживания, блокировку, как для амбиций отдельных лидеров, так и для элитных групп населения, а это могут сделать только мощные общественные организации с помощью законов, разумеется. Прикинь Серж хоть так, хоть эдак! Ну, заявятся наши крикуны на эту, свободную от чужого разума, планету! Ну, народят себе подобных! То, что пережило человечество давно на Земле, повторится, только боюсь в ещё более уродливом виде….
БОЧ-22 неожиданно поднялся и мягко сказал:
– Ладно, Серёжа, пойдём в центральный пост! Торможение скоро закончится, необходимо угловое отклонение на одиннадцать градусов и выход на расчётную орбиту.
– Так бортовой компьютер всё сделает! – беспечно заявил командир корабля.
– Мы должны быть начеку в точке выхода корабля на орбиту, команданте, а там видно будет….
В центральном посту, где собрались все члены экипажа, стояла гнетущая тишина, только тихо потрескивал счётчик жёстких излучений, показания которого ужасали, потому что давно уже был перейден порог всех мыслимых ПДК. Через каждые десять секунд по бортовому времени слабо звучал гонг, отмечая сотую часть углового смещения.
В левом переднем стереоэкране, приглушённая световыми фильтрами, недобро бесновалась кипящая солнечная поверхность. Люди чувствовали, как властно притягивает к себе звезда всё, что попадается на её пути. Ненасытный монстр, как гигантский насос втягивал и пожирал пылевые и более крупные частицы. Мощное гравитационное поле звезды, распростёршееся на сотни миллионов километров, гигантской сетью оплело всё пространство вокруг себя, и только фотонные потоки светила преодолевали эту сеть, устремляясь в бездонный мрак космоса.
– Команданте! – раздался, вдруг, неожиданный голос второго астронавигатора, плетью хлестнувший по напряжённым нервам людей. – «Крот» закончил угловое смещение! Мы на девятьсот восемнадцатой параллели, но необходимо периодическое включение хотя бы одного планетарного двигателя, иначе нас будет сносить с орбиты внутрь на две сотых градуса через каждый круг. Электромагнитное поле солнца очень велико. Выше расчётного!
– Успокойся Теодор! – Голос БОЧа звучал спокойно и уверенно. – Наш компьютер этого не допустит. А вот сейчас внимание всем!
Люди вздрогнули, поняв – вот он, решительный момент – это означало, что теперь приказы БОЧа равнялись приказам планеты Земля. В действие вступила дисциплина и строгая субординация. Сомнения отпали, личные обиды и амбиции, если они и были, заглохли перед лицом страшной опасности….
Корабельный гонг начал звонко отмечать каждые тридцать секунд полета по роковой орбите.
– Да заткните вы его! – взвизгнул астроном Хью, потеряв самообладание.
– БОЧ! – вскричал Теодор. – Протуберанец по курсу! Мы столкнёмся с ним через полторы минуты! Что делать!
Напряжение достигло предела, за которым могло последовать только умопомешательство. Гонг замолчал.
– БОЧ! – тихо и как-то потерянно произнёс Серхио. – Часы остановились!
– Все! – спокойно сказал тот.
– Да, и атомные тоже! – ответил в напряжённой тишине Серхио.
– Но приборы же работают!
– Командуй, БОЧ! Столкновение с протуберанцем неизбежно!
– Зеркало! – громовым голосом вскричал начальник экспедиции.
Серхио рванул на себя запретный красный рубильник. Корабль содрогнулся от мощного взрыва за кормой. Во всех экранах заднего обзора расцвела гигантская хризантема из кристаллических наночастиц слюды пятидесяти километров в диаметре. Через несколько секунд хризантема начала увядать, растекаясь в пространстве, но этого времени, по-видимому, хватило, чтобы произошло нечто….
Всё в мире когда-то происходит впервые: рождение, смерть, любовь….
– Наступило нечто странное – все экраны: передние, боковые, задние мгновенно наполнились абсолютной чернотой, каким-то первобытным мраком, словно наступило начало Вселенной.
– Вот он, конец света! – потерянно прошептал астроном, но услышали все.
Люди оцепенели, объятые внезапным холодом ужаса. По всей вероятности это было что-то среднее между самати и мерцающим сознанием. Сколько длилось это странное состояние, неизвестно, только экраны, вдруг, засветились снова. В боковые и задние опять воткнулись колючие звезды, а в черноте переднего сияло какое-то далёкое светило.
– Где это мы? – хрипло и удивлённо заговорил, очнувшийся первым, врач Морис.
– Наверно в раю! – только и смог произнести ядерщик Густав. В словах его прозвучал горький сарказм.
– С нашими-то грехами, ребята? – успел всё же съёрничать, опамятовавшийся от потрясения, Хью. – Не смешите меня!
– Хью! Займись делом! – прозвучал взволнованный голос БОЧа.
Через некоторое время астроном доложил:
– Светило, начальник, по всем физическим параметрам абсолютная копия нашего родного солнышка, а это совершенно невозможно, такого не бывает в мире звёзд! Звезды, как и люди, как капиллярный рисунок на пальцах, не могут походить друг на друга!
– А как же близнецы? – прошипел кто-то.
– То люди, а звёзды-близнецы должны находиться рядом! У них сложное взаимодействие вокруг общего центра тяжести. Планетных систем такие звезды-двойники по большей части не имеют из-за неустойчивого гравитационного и электромагнитного полей! Такие близнецы, за редким исключением, обычно имеют только ледовые и астероидные пояса!
– Хорошо, Хью! – голос начальника построжел. – Проверь, есть ли у этой звезды планетная система, а ты, Теодор, зафиксируй координаты выхода корабля из норы. Да, ребята, из норы!! Я не оговорился!
Астроном взялся за мощный стереотелескоп-тролль.
– Недалеко от нас планета очень похожая на наш Марс, сейчас сверю с картой. Ну, точно Марс! Те же самые моря, те же каналы! Только где же орбитальные станции и робототехника?
– БОЧ! – удивлённо заметил Хью. – За этой планетой пояс астероидов, а за ним – планета-гигант! Похоже это Юпитер!
Через короткое время астроном добавил:
– Начальник! За гигантом ещё один гигант с ледовым поясом и спутниками как у нашего Сатурна, а дальше Уран и Нептун, или планеты похожие на них! Как быть? Что делать? По сути, мы в своей родной планетной системе!
Разные сообщения поступали одно за другим, и картина окрестностей системы прояснялась.
– БОЧ! Третья планета от светила – это наша Земля! – голос астронома от волнения пресекался. – Та же толщина атмосферы, та же масса, магнитное поле, рисунок континентов и океанов! И Луна рядышком! Но почему молчит эфир? Он же должен быть заполнен всевозможной радио и телеинформацией, музыкой, разными сообщениями? Похоже, мы точно в своей системе, практически дома, но я не вижу орбитальных станций, не узнаю рисунка созвездий! Во всяком случае, некоторые созвездия имеют несколько изменённую конфигурацию.
Серхио осторожно дотронулся до плеча БОЧа, его рука слегка дрожала от нервного перенапряжения. Он, зачарованно глядя на приборы, произнес:
– Смотри, компьютер показывает новейшие данные: мы находимся совсем в другой системе координат, отличной от солнечной. Получается, что мы в мгновение ока прошли всю галактику, минуя центр, каким-то образом проскочили чёрную дыру в центре – это тридцать две тысячи парсеков! Я глазам своим не верю, уму своему!
– Надо верить, Сережа! – проникновенно и торжественно сказал БОЧ, повернув к нему счастливое лицо. – Эксперимент удался! Поздравляю тебя! Всех поздравляю!
– А как об этом сногсшибательном открытии узнают на Земле? – сомнение прозвучало в голосе Серхио.
– Видишь ли! – нахмурился БОЧ. – Земные астрономы на орбитальных станциях должны были зафиксировать вспышку нашего зеркала и исчезновение корабля – это уже означает успех! Так и доложат генералу Томасу Линну!
– Какие ещё данные говорят об успехе? – всё ещё сомневался командир «Крота».
– Смотри, Серж! – указал на приборы БОЧ-22. – И вы все смотрите, друзья мои! – обратился он к членам экипажа. – Бортовые часы идут, как ни в чём не бывало, без запаздывания, как и должно быть, а вот атомные показывают сдвиг на полторы галактические минуты – это и подтверждает абсолютное, и, смею заявить, величайшее научное достижение, впервые свершённое нами, землянами, человечеством!
– Как ты можешь радоваться БОЧ, – как-то печально заговорил Серхио, – коли мы, уже никогда не вернёмся домой, на милую Землю, из такого далёкого далека?
Тень озабоченности пробежала по лицу БОЧа, и спряталась в бороде. Он глухо сказал, но услышали все:
– Я учёный, Серж! И для меня важен научный успех, а не моё ничтожное физическое существование! Бренное тело меня не интересует!
Помолчав, БОЧ-22 ободряюще, с улыбкой, добавил:
– А домой мы вернёмся, Сережа! Наш бортовой компьютер запомнил весь обратный путь в мельчайших подробностях и продублировал его в своей необъятной памяти…
Глава 4. ЗЕЛЁНАЯ ПЛАНЕТА ОЛЕ РУРКА
– Внимание всем! Корабль перевожу на режим ручного управления! – голос БОЧа показался экипажу каким-то усталым, будто он шёл, шёл в гору и, наконец, достиг вершины. – Давай Теодор двигай по касательной кривой к этой третьей планете! Компьютер, если что подправит! Густав, включай маршевый двигатель, через двое суток по бортовому времени выясним всё, а сейчас обедать и отдыхать! Вымотались вы все, как я погляжу! Понимаю, что нервы у всех были на пределе, несмотря на перестройку клеточной системы! Обычный человек не выдержал бы даже начальной фазы путешествия в космическом пространстве!
– Ну, вот пообедаю, наконец, хоть в третий раз за всё время, что были в этом странном передвижении, не то во времени, не то в пространстве! – весело заговорил врач Морис. – Надеюсь, уж не в последний раз! Пойду, приготовлю вам обед по своим рецептам!
– Во-о! Дорвался-таки до своего любимого хобби! – заметил астроном. – Ну, пусть поколдует, нервы успокоит, обжора!
И всё же люди поняли одно: БОЧ-22 знает что-то больше, но помалкивает до времени.
Через двое суток, когда поверхность планеты можно было уже разглядеть даже и невооруженным взглядом, все посчитали, что это все-таки Земля, или её аналог, хотя сомнения грызли душу каждого члена экипажа. «Крот», послушно повинуясь руке астронавигатора Теодора, на малой скорости начал облёт планеты по широтным поясам от экватора к северу. Отличный знаток географии Земли астроном Хью комментировал увиденное:
– По-моему вот Северная Африка, но я не вижу Дакара, столицы Сенегала! Это ж всё-таки огромный портовый город с международным аэропортом! Координаты же не врут! Какие-то постройки имеются, вроде рыбачьих хижин, но и только! Ага, вижу вроде бы развалины античного города, где должна быть арабская Касба, но нет Касабланки! А вот, возможно, город Фес – он на месте! Этот город из раннего Средневековья, его основали ещё арабы в середине восьмого века! Но я не вижу городов Рабата и Алжира, а вместо Туниса только развалины, может быть Карфагена! Испанский полуостров хорошо просматривается, но нет Севильи, Малаги – вместо них только какие-то жалкие постройки!
Куда же нас занесло? – продолжал комментировать астроном. – В параллельную вселенную что ли? То ли Земля, то ли её подобие? Ага! Вот вижу! Пирамиды стоят в Египте, и ведь как новенькие! Не зря видно время боится пирамид! Если наша цивилизация погибла, то хоть они будут напоминать, что были тут всё-таки люди, что-то тут созидали! Ага, – вот хорошо! Наконец, хоть Александрия на месте и Нил во всей красе!
– Слушай, БОЧ! – громко заявил Хью. – То, что это Земля я уже не сомневаюсь! Проделанные мной замеры подтверждают: расстояние до Солнца – 149 миллионов 597 тысяч 870 километров, а расстояние до Луны – 384 тысячи 400 километров! Вот средняя скорость движения Земли по орбите – 29, 76 километра в секунду. Длина дуги одного градуса по меридиану на ноль равна 110,6 километра, а длина дуги на один градус по меридиану на широте сорок пять градусов равна 111,1 километра! Всё совпадает в точности, но где же города, атомные и орбитальные станции? Почему молчит эфир? Ничего не понимаю!