Свет далекой звезды. Книга вторая
- -
- 100%
- +
– Раньше послезавтрашнего полудня выехать вряд ли получится.
Но Свет все-таки напросился в гости уже на завтрашний день – командир обещал дать ему опытного сержанта.
– Конечно, – добавил он с сомнением, – курс молодого бойца меньше, чем за два месяца трудно пройти, но…
Теперь уже хозяин зыркнул на него взглядом еще более узких глаз. Если бы полковник – а именно такое звание имел племянник – видел, что сотворил в степи их гость одним мечом, он бы не делал таких поспешных заявлений.
– Хорошо, – кивнул полковник, – завтра утром я пришлю за тобой машину с бойцом.
Свет предпочел бы уехать с ним прямо сейчас, но тут уж законы гостеприимства были неумолимы. Ему постелили в этой же юрте. Молчаливая женщина быстро убрала и дастархан, и все, что еще оставалось на нем. Взамен принесла кувшин и таз – для вечернего омовения, понял Свет. Он сейчас с теплотой вспомнил еще один шатер, и такие же похожие предметы вечернего туалета – еще там, в родном мире. Вспомнил и Халиду, свою первую женщину. Впрочем, его воспоминания прервали самым бесцеремонным образом. В юрту, оставив у порога на толстой кошме ичиги, шагнула наследница Потрясателя Вселенной. Свет только удивлялся, глядя, с какой милой непосредственностью Гульча – спасенная им девушка – распоряжается всем, что было в темной юрте. В том числе и им самим.
Охотник покорно подставил под тонкую струю теплой воды, которая лилась из узкого горла кувшина, спину, плечи и руки. Потом он решительно отобрал кувшин, и продолжил омовение сам. А Гульча отошла – не потому, что стеснялась обнаженного мужского тела, а за другим кувшином. Когда Свет закончил вытираться огромным полотенцем, пахнущим степными травами, девушка стояла рядом, такая же обнаженная. И теперь уже Свет, выплеснув за порог грязную воду, легко подхватил Гульчу, вздрогнувшую всем телом, и поставил ее, словно ребенка, прямо в пустую посудину. Теплая вода потекла по смуглому телу, которое пахло степью, совсем немного – лошадьми, а самое главной – женщиной, жаждущей ласки мужчины.
Свет удивлялся самому себе – он тоже воспринимало действо, которое началось здесь, как должное.
– А может, это было предопределено, – мелькнула еще одна мысль, – в тот момент, когда я просил прощения у Весны; в том числе и за грядущие падения в бездну страсти.
Потом все мысли ушли, было только жаркое тело; покорное и в то же время уверенно ведущее его от одной вершины страсти к другой. Были стоны, и даже крики, которых Гульча явно стыдилась – поначалу. Потом ни она, ни Свет не обращали внимания на такие мелочи. Главное – им было хорошо вдвоем, в какой-то момент они стали одним целым. А над всем этим чистым праздником плоти снаружи толстой подкладки юрты опять бушевал буран. Словно хозяин этих мест – тот, кто был похоронен очень давно – сейчас был недоволен тем, что голубоглазый незнакомец бесцеремонно вторгся в жизнь его потомков, прерывая последнюю линию чистой крови…
Утро встретило охотника ярким солнцем, бодрящим морозцем и изумленным восхищением обитателей кочевья. Их было не так много – Свет насчитал всего шесть юрт, включая ту, в которой он недавно оставил сладко спящую Гульчу. И наверное все они высыпали наружу, чтобы посмотреть, как мастер Дао делает утреннюю разминку. Свет почувствовал, как подбадривавшие его крики разбудили девушку, как она, оставаясь невидимой, выглянула через полог юрты, и замерла там в восхищении. Но ни сейчас, ни потом, даже отъезжая в УАЗике – другом, крытым брезентовом верхом – он уже не увидел ее. Никакого обещания веруться этой девушке он не давал, а она, скорее всего и не ждала этого. Хотя и послала вслед своему первому мужчине пожелания доброго пути, которое охотник воспринял как теплую волну, догнавшую машину, неторопливо приминавшую снег широкими колесами. Охотник послал в ответ не менее теплое прощание, вместе со словами:
– Свет, меня зовут Свет, и я буду помнить тебя, – к своему стыду охотник только сейчас подумал, что монголка за всю длинную ночь ни разу не назвала его по имени.
Зато он хорошо пополнил запас монгольских слов – в этом скупом на первый взгляд наречии оказалось удивительно много ласкательных эпитетов.
Охотник вдруг хлопнул несильно по локтю водителя. Воин с одной лычкой на погонах понял, послушно затормозил. Свет выскочил из кабины, и замер. Снег, хрустнув под подошвами сапог, тоже не нарушал больше тишины вокруг. Даже УАЗик, двигатель которого замолк без команды охотника, словно вслушивался в пространство. Но только охотнику здесь были подвластны пространство и время. Он почувствовал, что где-то далеко произошло событие, означавшее поворот в жизни огромной страны. И совсем недалеко от того скорбного места сейчас еще сладко спала, быть может досматривая очередной сон о голубоглазом пришельце, Настя Соколова…
– Ну и что с ней прикажешь делать? – генерал поднял глаза на Олега Петровича, и тот поразился.
В серых глазах начальника, всегда спокойных и невозмутимых, сейчас плескалось смятение. Полковник сглотнул комок, внезапно возникший в горле, кашлянул и ответил:
– Наблюдать, товарищ генерал. Выполнить свои обещания и наблюдать. И защищать, если понадобится.
– От кого?! – вопрос Сергей Николаевич задал излишне резко, но Попцов понял – эта резкость никакого отношения к предмету обсуждения не имела.
Чем-то генерал был озабочен сейчас значительно сильнее, чем судьбой Анастасии Соколовой, и даже вопросами поимки предполагаемого иномирца.
– Желающие найдутся, – вытянулся еще сильнее перед столом начальника полковник, – вряд ли она долго сумеет держать в секрете, какая сумма у нее сейчас на сберкнижке. Да и камушки эти…
– Настоящие? – поднял к нему немного оживившееся лицо генерал.
– Самые настоящие, – подтвердил Олег Петрович, – ювелир, что сейчас готовит из них подвески, сказал, что… В общем, нам с вами, Сергей Николаевич, до конца службы даже на одну не заработать, при нашей зарплате.
– До конца службы.., – протянул генерал так тоскливо, что Попцов не выдержал, и спросил:
– Что-то случилось, Сергей Николаевич?
– Случилось, Олег Петрович, – кивнул генерал, – сегодня умер Леонид Ильич Брежнев…
Глава 42. Земная Обитель
Свет стоял очень долго, разглядывая высокие стены древнего монастыря. Еще он с теплотой вспоминал, с каким комфортом путешествовал по Монголии. Если не считать самых первых дней от границы Советского Союза. Племянник старого Субудая сразу же предоставил в его полное распоряжение стройного, и удивительно подвижного сержанта. Тот представился по имени – Денге – и на личного гостя командира части смотрел чуть ли не с обожанием. А Свет, к его огромному удивлению, попросил прожить вместе с ним один день обычного солдата.
– Только чтобы с настоящим оружием познакомиться успели, – добавил он.
И сержант, задумавшись на мгновение, решил:
– Тогда нам надо в разведроту.
Они ненадолго заскочили в ту роту, которая последние полтора года была домом для сержанта, и получили у высокого угрюмого монгола с лычками младшего сержанта обмундирование для Света. Здоровяк оказался опытным начальником ротной каптерки – форму менять не пришлось. А через пять минут они были уже на полосе препятствий. Первый взвод разведроты как раз преодолевал бесчисленные бревна, какие-то заборы, и многое иное, что обычные люди в повседневной жизни предпочитают просто обходить. Охотник мигом разделся по пояс, ощутив приятное покалывание легкого морозца. Оставив растерянного Денге с большей частью только что выданного, еще не обмятого обмундирования, Свет быстро догнал бойцов, и дальше уже подстроился под самого последнего из них – как оказалось, командира взвода.
Командир очевидно уже знал, кто сейчас бежит, чуть отставая от него. Он что-то крикнул вперед весело и одновременно зло, и взвод резко ускорился. Тут же многие стали падать, соскальзывать с покрытых наледью препятствий, и только Свет – к немалому удивлению командира – преодолевал их аккуратно и без огрехов. А когда круг закончился, командир махнул ему рукой – теперь ты впереди. И Свет, немного задумавшись, улыбнулся – показав на секундомер, цепочка от которого чуть свисала из нагрудного кармашка старшего лейтенанта. Он сейчас вспомнил тот давний урок, когда учитель Ли в первый раз показал юному ученику, что такое минута.
– И как много можно сделать за эту минуту, – подумал Свет, срываясь с места, как только командир взвода махнул рукой
Впрочем, охотник сейчас сдерживал себя; мировых рекордов по преодолению полосы препятствий – если такие кто-то фиксировал – он бить не собирался. А вот рекорд части был, об этом охотник успел узнать у того же лейтенанта. Вот этот рекорд он аккуратно и перекрыл на десять секунд. Но радоваться, или печалиться такому факту ни командиру, ни его бойцам Свет не дал – потащил к стрельбищу. Это был поистине день потрясений для разведывательной роты. Скоро и ротный командир, и все, кто мог себе это позволить, ходили все увеличивающейся толпой за охотником, и с восторгом наблюдали, как он изучает совершенно незнакомое ему оружие. Как делает потом пробные выстрелы, и поражает контрольные мишени – неизменно в десятку.
К обеденному перерыву Свету было нечему учиться. Он по достоинству оценил надежный АКМ; решил, что такой ему бы при случае не помешал.
– Хотя, – подумал он, – как говорил великий однофамилец Сашки-лесника: «Воюют не числом, а умением!».
На ближних расстояниях его лук со стрелами вполне мог поспорить в скорострельности и точности с автоматом. А вот на дальних дистанциях – где в этом мире властвовала снайперская винтовка…
– Ну, так можно подобраться и поближе, – успокоил себя Свет.
Потом был обед – в той части огромной столовой, где кормили офицеров. Конечно, этот обед не шел ни в какое сравнение с тем пиром, что вчера закатил хозяин степи, но все было вполне вкусно, а главное – питательно. Командир части нашел время, чтобы пообедать с гостем, и даже восхититься его воинскими навыками. А потом, помявшись, попросил охотника тоже поучить полковых разведчиков. Свет кивнул, хотя никогда еще не выступал в роли наставника. Но у него был хороший пример – мастер Ли. И охотник до самого ужина гонял солдат по ускоренному курсу Дао.
– Конечно, – усмехнулся он, – было бы лучше задержаться на те самые два месяца, но… кто захочет – продолжит.
В первую очередь – понял он – тот самый командир взвода, который не отходил от Света с горящими от нетерпения глазами. Свет невольно пожалел его подчиненных; их ждали нелегкие времена. Он опять вспомнил Сашку, а точнее генералиссимуса Суворова: «Тяжело в учении – легко в бою!»…
В здании Генерального штаба Народной освободительной армии Китая внешне все выглядело обычно. Но опытный взгляд сразу бы отметил и излишнюю нервозность офицеров, и их лица исполнительных вояк – сейчас они готовы были броситься по приказу еще старательней, чем обычно. А в кабинете начальника шло заседание. Долгая дискуссия привела к одному результату – повышенную боевую готовность решили пока не объявлять. А вот внеплановые учения рядом с границей с северным соседом должны были начаться уже через день. Этого всем показалось достаточным в ответ на заметное шевеление войск военного округа русских. Но тех можно было понять – скончался многолетний бессменный лидер партии и государства, и сейчас страна замерла в ожидании перемен. И в первую очередь, конечно, в ожидании нового лидера.
– Только вот почему это самое шевеление началось за неделю до смерти Брежнева, – еще раз попытался понять генерал Цзы, – неужели они уже знали, что произойдет? И почему тогда пограничники доложили, что действия сопредельной стороны были явно направлены внутрь собственной территории? Как будто советские пограничники получили приказ не выпустить кого-то из страны.
Последний из подчиненных, различающихся лишь звездами на погонах да неброскими орденскими колодками, еще не покинул его огромный, обставленный строго по-деловому кабинет, когда на столе зазвонил телефон. Лицо генерала, обычно и так невозмутимое, сейчас стало походить на неживую маску. Словно один из руководителей службы безопасности государства мог следить за ним через телефонную трубку. Человек на другом конце провода не мог звонить по пустякам. Но сейчас лишь сообщил, что в Шаолинь зачем-то начали съезжаться настоятели других монастырей.
Генерал долго не отпускал трубку, тщетно пытаясь понять, зачем другой генерал, которого Цзы видел в форме лишь один раз, поделился с ним информацией, которая никак не могла относиться к компетенции Генерального штаба.
– Если только, – прошептал он, все-таки опуская трубку на место, – это не окажется звеном тех событий, что начались где-то на севере…
Монастырский комплекс был виден издалека. Свет подошел сюда пешком, пропустив несколько автомобилей. В двух грузовиках были видны солдаты, вооруженные все теми же автоматами Калашникова. Свет уже знал, что китайцы сами производят такое оружие; был даже наслышан об их неважном качестве. Это ему сообщил монгольский лейтенант-разведчик, когда вручал ему АКМ.
– Настоящий, советский, – сказал он, и это – как понял охотник – было похвалой в устах бывалого воина.
Но у самого монастыря оживления не наблюдалось, и Свет вышел из рощицы деревьев, породы которых он не знал, и знать, в общем-то, не желал – уже в парсийском костюме. Он не очень-то подходил глубинной провиции Китая Хэнань, но парадный славинский подходил еще меньше. Еще в его портфеле каким-то образом поместилась строгая официальная двойка, подогнанная по фигуре ковровской умелицей, и повседневная форма монгольского солдата – без всяких знаков различия. Но последнюю, которая наверное вызывала бы здесь наименьшее подозрение, он одевать не стал – предчувствовал впереди какие-то торжественные мероприятия.
Вход в южные «Горные ворота» защищали громадные каменные львы. Свет прошел равнодушных трехметровых хищников, и остановился перед следующими стражами – вечно смеющимся Буддой, который, казалось, был рад каждому гостю, и Вэйто, защитником буддистского учения. Последний должен был прогонять гостей, которые пришли со злыми намерениями. Но охотник пришел не как гость! Он был мастером Дао, а именно адептам этого учения принадлежали окружающие земли, когда еще ни о каких императорах никто не слышал.
Потому Свет не вошел в широко распахнутые ворота, где на него со снисходительной улыбкой смотрели два монаха в свободных одеяниях желтого цвета. Он шагнул в сторону – к камням, которые не то что говорили – кричали о своей древности. Их не захотели, или не смогли снести полторы тысячи лет назад, когда строили нынешний монастырь.
– Нет, – поправил себя охотник, – стены монастыря, сейчас гладкие, выкрашенные в праздничный красный цвет с позолотой, рушили и восстанавливали много раз. Но каждый раз в них оставался осколок прошлого – вот эта серая, совсем невзрачная стена, на которой едва можно было различить не менее древнюю дверь.
Охотник вспомнил, как в его голове отрывочно возникали короткие эпизоды беспримерного полета первого земного межзвездного корабля – прообраза Ноева ковчега. Одна такая остановка была именно здесь. И именно в эту калитку вышел мастер Дао с немногими послушниками, которых община послала нести свет учения в далекий мир.
Свет приложил ладонь с кольцом Дао к потемневшему за тысячи лет металлу и без всякого удивления услышал, как что-то сдвинулось в железном монолите, который, казалось, должен был давно истлеть ржавчиной. Зато удивленно вскрикнули монахи, когда он толкнул дверцу, и та, едва слышно скрипнув, открылась перед ним. Уже там, за воротами, Свет все-таки свернул к главному проходу, подмигнув двум сотням каменных монахов, что бесстрастно смотрели на него. Он прошел сквозь первый зал монастыря, слыша, как нарастает за его спиной шум. По обе стороны прохода на него взирали еще две фигуры, как понял Свет, военачальники, отличившиеся когда-то так, что Будда милостиво пустил их в одно из своих жилищ навечно. И они тоже охраняли покой монастыря и его обитателей. В следующий зал Свет вошел один. Образовавшаяся свита, почтительно сопровождавшая его, остановилась перед дверьми, которые, казалось, сами закрылись за спиной Света.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.