Куратор Истории

Замкнутый круг, суть которого я понял не сразу.

Чтобы разорвать этот круг, каждому из нас следует раскрыться, показать себя во всей внутренней красоте. Но в первую очередь показать всем свою индивидуальную частичку зла. То есть что во мне плохого? Зависть? Так вот она, знайте о ней! Стыдите меня, поругивайте!

Клептомания? Всё, отныне о ней не скрываю, хожу с табличкой «Ворую!». Будьте бдительны, следите за своими карманами, проверяйте сдачу от меня, перепроверяйте свои счета. Да и профилактически, раз в неделю отправляйте меня ночевать в тюремную камеру, чтобы я перевоспитывался, искоренял в себе жажду неправедной наживы.

Тянет убивать? И это нельзя скрывать! Примерно такую же табличку на спину и на грудь (и на лбу наклеить!), что я – «Потенциальный убийца. Будьте осторожны!». И загрузить такой работой, чтобы и мыслей в голове не оставалось кому-то кровь пустить. Ещё лучше запроторить в такую глушь, где и убивать некого из разумных. А вот самому придётся рвать когти, чтобы выжить среди дикой природы.

Ну и так далее, примеров можно приводить множество, в которых каждый стал бы открыто бороться со своими пороками.

Увы! Подобное средство перевоспитания всей цивилизации – чистой воды утопия! Люди с детства приучаются врать, притворяться, скрывать свою зависть и злобу, лелея их внутри и вскармливая до величины кошмарных чудовищ. После чего ради бессмысленной наживы или глупого тщеславия продолжаются грабежи, ведутся войны, уничтожаются целые народы.

Вот и получалось, что справедливости мне очень хотелось, но приземлённые реалии заставляли оставаться таким, как все. И таким я оставался практически до последнего курса художественной академии. Именно в тот трагический год вначале погибли в автокатастрофе мои родители, а за ними, так и не пережив этой потери, ушли в иной мир бабушка с дедушкой со стороны мамы. Мой папа своих родителей не знал, вырос и воспитывался в семейном детском доме. Надолго там не прижился, ушёл в большой мир, как только возраст позволил.

Особым достатком наша семья никогда не выделялась, потому что никогда к этому и не стремилась. Но оставшись один, я смог вести довольно безбедное существование, только немного, так сказать для спортивного интереса, подрабатывая. Потому что небольшой домик стариков я сдавал, как и квартиру, оставшуюся от родителей. А всего лишь пятой части от получаемых с аренды средств мне хватало на удобные апартаменты: гостиная с кухней в американском стиле и с одной просторной спальней. Зато все оставшиеся денежки я мог со спокойной совестью тратить на своё хобби, страсть и увлечение. Иначе говоря – на женщин.

Честно говоря, меня не раз и очень многие пытались убедить, что моя развратная жизнь грешна, неправедна и даже преступна. Дескать, мои многочисленные связи и участие в групповых забавах – это повод для общественного порицания, отторжения от общества, а то и повод для тюремного наказания.

Но ничего у них не получилось, потому что в наших спорах, которые я ещё в молодости вёл в охотку, победа всегда оставалась за мной. И начинал я наши диспуты с вопроса: «А у тебя как обвинителя всё ли чисто с совестью? Нет ли у тебя каких грехов? А если есть, то как ты с ними собираешься бороться?»

Грехи имелись у всех, следовало только хорошенько в них покопаться и выбрать самые яркие. Копался, выбирал, выпячивал и вопрошал: «Что хуже? Моя приверженность к женщинам или твоя страсть к золотому тельцу? Или твоя зависть? Или твоё ханжество, основанное на неумении сделать даме комплимент? Или твой постыдный страх всё перед теми же красотками? И чем моя слабость к слабому полу – хуже твоей злобы, кощунственных устремлений или жажды наживы любой ценой?» Короче, я побеждал, но у меня при этом становилось на одного врага и ненавистника больше.

Со временем я перестал вступать в подобные дискуссии, осознав, что своего оппонента я в течение спора не перевоспитаю. А возиться с ним дольше – упаси господь от такого метания бисера перед хрюшками. Ну разве что отваживал от себя особо приставучих морализаторов ссылкой из Библии, в которой нам было завещано любить и размножаться. Так что за последние пятнадцать лет количество врагов у меня не прибавилось, да и прежние незаметно рассосались по эгрегору нашего города и всей планеты.

Но к чему я это всё вёл?.. Ага!..

Первые буковки с картинками у меня перед глазами появились пять с половиной лет назад. Или чуточку больше, не столь важно. В одной из ссылок было упомянуто имя моего виртуального экрана: логфэй. Так я его чаще всего и называю с той поры.

Аналитическая информация мне стала подаваться сразу двумя потоками. Первый: о махинациях и преступлениях некоего магната, обозначенного как «Y-1», одного из двуногих представителей вида «гнида кровожадная, особо противная, максимально замаранная в преступлениях». Второй поток знаний подсказывал: как превращаться в иную особь, обладающую небывалой скоростью, ночным зрением, владеющую уникальными методами самообороны и получающую при этом уникальное оружие. Сразу отмечалось, что выбранное оружие и прочие вспомогательные средства не превышают пятнадцати килограммов.

Естественно, что как романтически настроенный человек, я немедля бросил все свои силы на обучение и тренировки способности метаморфа. Ушло на это год и два месяца, после которых я уже мог сносно пользоваться новым телом и прилагаемыми к нему девайсами.

Но пока учился, хоть и старался игнорировать первый поток информации, всё-таки постепенно впитал нужную инфу, проникся, так сказать, и осознал крайний вред того самого вурдалака для истории нашей цивилизации. Ну и на третий месяц поток про человека, обозначенного как «Y-1», стал единственным и втрое более насыщенным.

Вот как раз на пике собранной информации передо мной появился не исчезающий, постоянно мерцающий вопрос крупными буквами: «Каков будет приговор этому человеку?» А в самом низу моего виртуального экрана виднелось два варианта ответов после квадратиков для заполнения: «Уничтожить» и «Помиловать».

Само собой разумеется, что недрогнувшим в сомнениях разумом поставил птичку в квадратике возле первого слова. Ибо заочное знакомство с упомянутым существом ничего, кроме омерзения и ненависти, к себе не вызывало.

Но только я принял решение, как выполнение приговора тут же взвалили на меня:

«Приступить к подготовке операции по уничтожению объекта «Y-1»!

С чего, спрашивается, и почему? Ведь я-то был уверен, что сейчас с неба грянет молния, испепеляющая преступника. Ну, в крайнем случае, он тихо загнётся от несварения желудка или от банального переедания. Не тут-то было! Появившиеся надписи сразу чётко обозначили меня в роли главного и единственного исполнителя.

И это я ещё тогда представить себе не мог, что уничтожить ту самую гниду придётся не выстрелом из дальнобойной снайперской винтовки, а собственноручно… точнее, собственнозубно укусив его в шею. Его! Этого мерзкого и заведомо противного, потного и грязного магната!

Фу, какая гадость!

До сих пор тянет на рвоту, как вспоминаю главное действо, предваряющее и обрекающее на казнь. А вначале меня рвало только от одной мысли, что мне предлагают укусить нечто подобное. Знать бы ещё, кто предлагает?..

Так что вполне понятны причины, по которым я решил проигнорировать поступившее ко мне… предложение, скажем так. Потому что сразу обозначил читаемые строчки именно так: предложение к сотрудничеству. Ни в коем случае не приказ! Потому что я не в армии служу и не в полиции работаю. Фиг заставишь меня стоять перед кем-нибудь по стойке смирно.

Но! Проигнорировать-то я попытался, но не более чем. Так как дальше пошла информация крупными буквами и мерцающими кадрами о том зле, которое продолжает свершаться по вине объекта «Y-1». Гибли люди, проваливались в пропасть нищеты сотни семей, оставались сиротами дети, творилась жестокая несправедливость. И всё это вливалось потоком в моё сознание, стоило мне лишь приоткрыть глаза.

И что делать? Лечиться? Так я сразу и чётко понял, что от этого дара небес не излечиваются. Ну разве что меня разберут на запчасти в какой-нибудь клинике и окончательно докажут, что я киборг, которого подбросили моим родителям (выкрав истинного ребёнка) ещё в колыбели. Надо ли мне такое? Ни за что!

Когда я начал сходить с ума от мельтешащих передо мной несколько месяцев картинок, сдался. Потому что уже ни работать не мог, ни своими пассиями увлекаться. Всё мне стало немило. Взял да и поставил птичку возле самой нижней, постоянно мерцающей строчки: «Приступаю к исполнению приговора».

Противно вспоминать, как оно всё прошло в первый раз. До сих пор всего выворачивает наизнанку. Но как-то справился, пересилил себя, укусил… И два месяца меня неведомые силы не беспокоили. Затем всё началось снова, посыпалась информация по неприглядным делишкам и преступлениям объекта «Y-2».

Тогда я решил схитрить, выбрал опцию «Помиловать».

А что, разве не имел на такое право? Ещё как имел! Я ведь сам становиться невесть кем не собирался, на роль судьи не рвался и уж тем более работать палачом никогда не мечтал. Даже по здравом размышлении решил отказаться от данных мне умений метаморфа. Мол – не моё это! «Дико извиняюсь, но подыщите себе для такой работы кого-нибудь другого!»

Вся беда заключалась в том, что меня выслушивать никто не собирался. Со мной никто не беседовал. Душещипательные тары-бары-растабары не вёл. Да мне вообще никто на глаза не показался!

Зато про объект «Y-2» мне стали показывать ни много ни мало настоящие фантастические фильмы. Не в том смысле, что яркие, цветные и высшего качества. Скорей, графические и чёрно-белые, иногда – в виде простой, рисованной мультипликации. Но в каждом этом фильме делали попытку заглянуть в будущее. А может, и в самом деле заглядывали?

Вот во время этого подглядывания и рисовали мне, что будет с миром, если помилованная мною особь продолжит жить. И так правдиво показывали, что верилось в каждый кадр. Да и логика шептала постоянно: «Если эта гнида не издохнет показательно в жёстких муках, то страшные кадры претворятся в жизнь! И по следам этого ублюдка пойдут подобные ему гнилые ублюдки». Потому что «Y-2» оказался на диво изобретательной сволочью, можно сказать – новатор в деле несправедливого высасывания средств и крови из себе подобных.

Так или иначе, шантажом ли, уговорами ли, но меня на укус и второй жертвы подрядили. А дальше оно как-то легче пошло.

К тому же мою деятельность сильно скрасила работа и познания с объектами, коих стали обозначать латинской буквой «W». Они своими деяниями резко отличались в положительную сторону. Правильнее их было бы назвать наиболее прогрессивными, самыми честными и крайне справедливыми во всех отношениях. Их место в истории трудно было бы переоценить. Про них тоже давали весьма правдивую и достаточно полную информацию. Хотя… если уж говорить честно, у каждого имелся небольшой, но всё равно изрядно компрометирующий грешок. Не знаю, по какой причине, но я о грешке тоже узнавал.