Альбом

Одним теплым майским днём мы с друзьями решили собраться в старом городском парке. Я взял с собой альбом, который показала мне мама, и сейчас листал пожелтевшие странички, ожидая ребят.

– Вить, чего это ты притащил? Мы, вообще-то, гулять собирались, а не книжки читать, – один из моих друзей, долговязый щупленький Максим, плюхнулся на лавку рядом со мной.

– Это наш семейный альбом…

– Какой альбом? С картинками, да? А у тебя там что? Машины или роботы какие-нибудь? – друг протянул руку к потрёпанной обложке. – Ой, чего это? Фотографии какие-то странные…

– Совсем не странные. Этот альбом хранит в себе память нашей семьи.

– Вот эти пожелтевшие бумажки – ваша память? У нас вот все фотографии в телефонах, – Макс повертел новеньким смартфоном прямо перед моим носом.

– Это фотографии военных лет. Им почти век, Максим! Вот видишь, – я перевернул страницу и указал пальцем на одну из картинок, – это мой дедушка рядом со своим танком. Он на нём с целой дивизией фашистов расправился! Ему и награду за это дали… – я указал на фотографию, где красовался мой дедушка в парадном мундире.

– Скукота какая…

– А ты знаешь, как на войне страшно было? Как людей истязали и мучали? Но наши бабушки и дедушки всё равно в бой шли… Ради нашего с тобой будущего шли, Макс. Моя бабушка военной санитаркой была. Помню, как долгими зимними вечерами она рассказывала мне о своих подвигах вместо добрых сказок. Я совсем маленьким был, не понимал ничего, как ты сейчас… Рассказать тебе, как она, не побоявшись вражеских пуль, вынесла с поля боя моего дедушку?

– Вить, если этот оболтус слушать не будет, – Андрей стукнул друга по плечу, – ты нам рассказывай, – вокруг лавочки собралось человек десять, ребята из нашего двора.

– Я расскажу, только не перебивайте, – гомон прекратился, и повисла звенящая тишина. – Моя бабушка, Нина Александровна, родом из Ржева, это город такой за Москвой. Когда началась война, она ещё совсем девочкой была, всего 16 лет. Её отца и брата призвали, а она не вынесла материнских слёз и сбежала на фронт сама. Бабушка стала санитаркой в одном из ржевских госпиталей. Через её заботливые руки прошли сотни солдат. А однажды на госпиталь напали, и надо было срочно эвакуировать раненых. Тогда Нина Александровна со своими коллегами выносила мужчин на собственных руках из здания через чёрные ходы. Вы можете себе представить, какой это адский труд? Да ещё и противник в нескольких сотнях метров от тебя. Фашист, готовый выпустить тебе пулю в лоб, может оказаться совсем рядом. Многие врачи в тот роковой день малодушно спрятались в подвалы, испугавшись смерти, а бабушка… – позади меня начали раздаваться девчоночьи всхлипы, да и сам я уже не мог сдерживать слёзы.

– Поплачь, Вить, легче ж станет, – Сашка потрепал меня по макушке, как бы пытаясь поддержать. – Продолжишь? – я неуверенно кивнул головой.

– А бабушка выносила последнего раненого солдата под свист вражеских пуль. Этим солдатом был мой дедушка, Кирилл Егорович. Они не успели скрыться в лесном убежище и пришлось бежать полями, в совершенно неизвестном направлении. До конца войны они скитались по забытым Богом деревушкам, жили впроголодь, но счастливо. Не было у них ни водопровода, ни газа, ни чайника даже. Четыре зимы так жили! Домой вернуться не могли… Боялись нарваться на фашистов, там и до смерти не далеко. А через почти тридцать лет после окончания войны в дверь дома моей прабабушки постучалась женщина с двумя детьми, крепко державшими материнскую руку, с ними был и мужчина, нёсший незатейливую поклажу… – в глазах некоторых девчонок уже стояли слёзы, а мальчишки тайком утирали щёки рукавами рубах.

– Неужели это были твои дедушка и бабушка? – Катька охнула, вытирая слёзы носовым платочком.

– Да, бабушка вернулась домой спустя пять лет, а вот дедушкины родные все погибли на войне, дом их сожгли, так что и возвращаться некуда ему было.

– Через что же прошли все эти люди, – Макс сидел, задумчиво подперев голову ладонью и невесело шмыгая носом. – Это страшнее ада… В каждую секунду ты можешь лишиться отца, матери, мужа. Таких людей нужно помнить всегда. Прости меня, Витька. Я так, сдуру ляпнул, не подумав, – мальчишка замялся и низко опустил голову.

– Знаете, а ведь и мои предки воевали. Дедушка как-то хотел мне рассказать о том времени, да я отнекалась. А теперь и поздно уже. Нет больше дедушки… Только и знаю от мамы, что он ногу потерял седьмого мая сорок пятого, за два дня до окончания войны. Попал под руку предателя, – Алёна закрыла лицо ладонями, причитая и виня себя в чём-то, понятном лишь одной ей.

– А вот мой дедушка офицером был! – Гришка лихо подбоченился. – Он всю войну прошёл. Правда, контузило его сильно, да не один раз, – мальчишка сник, вспомнив всё, что рассказывали ему родственники о подвиге деда. – Семён Гаврилыч, так дедушку звали, однажды девочку спас. Из рук немца, считай, вырвал! То была дочка одного из его солдат. Девчушке всего 11 лет, а увязалась за отцом на фронт: «Санитаркой буду! А не возьмёшь – повешусь!»

– Ребята, да она же ровесницей нашей была, а такая…

– Храбрая? Отважная? –ребята заголосили все разом.

– Такая патриотка… Ещё и пожить не успела, а голову за Родину была готова склонить. Я бы не смог, наверное, отдать свою жизнь. Малодушные мы с вами, – Дима отвернулся от нас, губы его дрожали.

– Сейчас время такое. Благодарите своих родителей за мирное небо над головой, а себя корить нам не в чем, только помнить нужно и будущим поколениям рассказывать о славных подвигах русского народа. Не боялись, не думали о себе… А сколько человек ушло и не вернулось в родной дом. Говорят, двадцать семь миллионов!

Я не успел договорить, как Ваня поднялся с лавки и молча пошёл в сторону старого парка, низко опустив голову. Только через несколько лет мы узнаем, что на войне погибла почти вся его родня. Осталась только бабушка, которой тогда и пятнадцати лет не было. Её приютили и воспитали совершенно чужие люди. Несмотря на голод и все бедствия, взяли под своё крыло ещё один голодный рот, не дали умереть. А Ванька просто вынести не смог, как вдохновенно мы рассказываем о подвигах наших бабушек и дедушек, которых у него забрала война. Застыдился слёз…