Грубым даётся радость, нежным даётся печаль

Злость

Стало ясно, что кроется ложь

В словах о том, что люди все – братья,

У других коль блага не возьмёшь,

То не сможешь создать своё счастье.

Испарилось понятие «честь»

Навсегда из его сознания,

Место главное заняли месть

И желанье иметь признание.

Теперь понял, что цели своей

Добываются лишь лицемеры,

Поднимаются те, кто хитрей,

Быстро вверх по лестнице карьеры.

Указав, когда ему на дверь,

Говорили, что здесь он не нужен,

Просыпался внутри него зверь.

Что был чувством обиды разбужен.

Так хотелось ему отомстить

Внёсшим в жизнь разочарования,

И заставить по счетам платить

Тех, кто был причиной страдания.

Кто с ним дружбу водить не желал

И все добрые намерения,

Незамеченными пропускал,

Обрекая отторжение,

Ненавидеть стал тех он людей,

Кто красивей или ростом выше,

Умом и физически сильней,

Иль, уехав в город, в люди вышел.

В том, что девушку потерял,

Свою мать теперь считал виновной,

Так как из-за пьянства её стал

Обрастать в селе славой недоброй.

Коль в обиду раньше не давал

За неё был готов идти в драку,

То теперь у пивной подбирал

И, кляня почём зря, вёл к бараку.

Она молча, уйдя вся в себя,

Шла сомнамбулой, будто оглохла.

До терпенья края дойдя,

Он кричал – «Да скорей бы ты сдохла!»

А она бормотала: – «Сын мой,

Мне самой всё здесь так надоело,

Что готова лечь в землю живой,

Чтоб не видеть больше света бела».

За ему причинённый позор

К ней испытывал отвращение,

Расти стала меж ними с тех пор

Стена стойкого отчуждения.

Покупал он водку каждый день,

Поясняя, что мать попросила.

– А ведь пьёт Дарья только «Портвейн», –

Удивлялась продавщица Зина,

Но как ходят, видя, желваки,

Начинала шутливо смеяться: –

– В деле сём, говорят знатоки,

Могут часто привычки меняться.

Вид Степана в ужас привести

Мог в момент спорного инцидента,

Хотел будто не правду найти,

А убить своего оппонента.

Взгляд тяжёлый, налитый свинцом,

На лице бесчувственно-каменном,

Будто молнии сейчас и гром

Метать станет он в гневе праведном.

Напрягалось тело его так,

Что само орудием казалось,

Ещё миг, и взметнётся кулак,

Чтоб живого места не осталось.

Наводить на людей начал страх,

Все с опаской его обходили,

А он сам желал в тайных мечтах,

Чтоб сельчане его полюбили.

Но так как многого он не знал,

То и путался в информации,

Из-за этого все попадал

В неудобные ситуации,

Зачастую проигрывал спор,

Не имея доводов глобальных.

Оставался так как кругозор

Всё на уровне классов начальных.

Оттого, что прочёл мало книг,

Не имел чёткости в суждениях,

Заходила беседа в тупик,

Смысл утратив весь в заблуждениях.

Силой и умом от земляков

Он особенно не отличался,

В числе не был передовиков,

В стороне общих дел оставался.

Но заметил он, что можно лесть

Выдать за кем-то восхищение

Оказав комплиментами честь,

Завоюешь его доверие.

Когда верят в то, что говоришь,

И не чуют, что водишь их за нос,

Любой ум хитростью победишь,

Лишь бы это всем правдой казалось.

Если был для мира нехорош

Со своею искренней любовью,

То пускай принимает он ложь

С изощрённой двойною игрою.

Жена

Зашли как-то с Ямским в исполком,

Секретаршу записать просили

К председателю их на приём,

Комплиментом так её смутили,

Уронила что на пол тетрадь,

Потом ручка со стола упала,

И осталась под стулом лежать,

Жанна красной, как маков цвет, стала.

– Не найти жены лучше, ты глянь, –

Подтолкнул Степана к столу Генка, –

Боязлива, как горная лань,

Да ещё к тому ж интеллигентка, -

Повернулся к ней: – «О тебе речь,

О таком верно парне мечтала?

Отвечала: – «Спасибо за честь,

Только я ему совсем не пара».

Чем же я тебе не подхожу? -

За живое Степана задела.

Некрасивой себя нахожу,

Зачем вам нужна старая дева?

У него от робости такой

Всё внутри наполнилось гордостью.

Решил, что душа найдёт покой

С женой, обладающей кротостью.

Что она ровней себя ему

Не считает – это очень льстило.

Он сказал: -«По мненью моему

То красиво, что для сердца мило.

А я слушаю только его

На мой взгляд, ты девушек всех краше!»

– Но не может ведь быть ничего

Между нами, раз я тебя старше.

Приходилось ему в первый раз

Видеть искреннее смущение,

Исходящая печаль из глаз.

Порождала в нём вдохновение.

В то мгновение душой отмяк,

Видя, что сама себя стыдится,

И сказал: – «Это сущий пустяк,

Хоть сегодня готов я жениться».

Походило что лишь на игру,

Комплименты, где дарят во флирте,

Перешло тут вдруг шутки черту,

Набрав скорость в безудержном ритме.

Ямской вскрикнул: – «А смог бы ей, брат,

Дать сейчас для печати свой паспорт?

Ставлю я охотничий бушлат

Против шлема десантника на спор!

Из кармана достал пиджака

Степан книжечку с гербом красную:

– «Воля мне совсем не дорога,

Если деву встретил прекрасную».

Там открыла Жанна документ,

Где семейное положение,

Узаконил штамп в один момент

Их семейные отношения.

Улыбнулся Ямской: – «Видишь, друг,

На лад жизнь-то пошла понемногу,

Войдёшь в избранный посёлка круг

И к карьере откроешь дорогу.

Степан видел сам, что повезло,

Ведь стал вхож теперь в управление,

И сулить это уже могло

Ему по службе повышение.

Когда лучше узнал он жену,

Понял, что общего у них мало,

Она не рада была ничему,

Что в досуге его развлекало.

Танцевать не умела в гостях,

В стороне сидела с видом умным,

Говорила лишь о новостях,

Коллектив считала слишком шумным,

На вопрос не находя ответ,

От стыда краснела до макушки,

Еще больше портило эффект,

Что она не смеялась на шутки.

Организм не принимал вино,

И была, как белая ворона,

В праздник, где всё объединено

Веселящей силой самогона.

Поддержать, когда просили тост

Подавая чарку на народе,

Выпивала всю, встав в полный рост,

С видом смертницы на эшафоте.

А потом болела голова,

Уводить приходилось с праздника,

И сидела всю ночь, как сова,

Не смыкая глаз, возле тазика.

Её мучила мигрени боль

После праздников тех суток трое,

Недовольство росло исподволь

На его с ней постигшее горе.

А когда к себе звали гостей,

То конфуз был на грани позора.

Привечать не пыталась друзей,

Избегала с ними разговора,

Была пресной, невкусной еда,

Так как мало добавляла соли

И приправ не клала никогда.

Ели, будто против своей воли.

Походили борщи и супы

На рецепты из книг лишь немножко,

Так же, как и блюда из крупы,

Удавалась ей только картошка.

Когда с ней оставались вдвоём,

Не горел интерес к общению,

О чем-то думала о своём,

Стремясь только к уединению.

И казалось, что брак нужен ей

Для того, чтоб сказали селяне,

Что в семье их всё, как у людей,

Что Степан души не чает в Жанне.

Не выказывала теплоты,

А лишь только услужить готовность,

От растущей в душе пустоты

Давать знать о себе стала злобность.

Если он насмешкой оскорбит,

Её это будто не сердило,

Но с укором вдруг так поглядит,

Словно искренне жаль его было.

В безответном смирении том

Милосердие видел монашки,

В другой раз в жгучем взгляде прямом

Вдруг усматривал ведьмы замашки.

И казалось бормотанье слов

У иконы старой, деревянной

Пережитком из древних веков,

А она сама – бабой отсталой.

Вопрошал, в улыбке рот скривив: –

– Эти доски тебе помогают?

Отвечала: – «То лики святых,

Они силу души укрепляют.

Ты без веры, котёнком слепым,

Всё туда-сюда лишь мыкаешься,

К настоящей же цели большой

Никогда не выкарабкаешься.

Человеку придать может сил

Только высший отец наш небесный

К нему взор если бы обратил,

То совет получил бы полезный.

– Да сил столько у меня внутри,

Что сумею свернуть я и горы!

– Только дров не наломай смотри,

Строя жизнь без нравственной основы.

Потерял если ориентир,

Ни к чему твои ухищрения.

Силы сколько бы ни применил,

Вся уйдёт лишь на разрушения.

Не задаёшь если ты вопрос,

Хороши ль дела твои для бога,

Всё пойдёт тогда на перекос,

И ошибок наделаешь много.

-–

Как-то странно сочетались в ней

Беззащитность, схожая с юродством,

И пытливый взгляд ярких очей,

Осаждающий зло благородством.

Лицедейством казалось ему

Слыть хорошей семьёй стремление.

Равнодушна была ко всему,

Кроме общества о ней мнения.

Ну, а в целом считал, повезло,

Жена совестлива и скромница,

Ничего не делает на зло,

Поселковых сплетниц сторонится.

Не искал теперь Степан любви,

Считал, что много эмоций лишних,

Было важно, чтоб в разрез не шли

С его волей желания ближних.

Ни к чему, чтоб нас кто-то любил,

Лишь бы слушался беспрекословно,

Во всём верным и преданным был,

Жизнь бы шла тогда гладко да ровно.

Нужно женщину в узде держать,

А не то сядет тебе на шею,

Попрекать станет да помыкать,

Заниматься начнёшь только ею.

Ты с послушной уверен в себе,

Не выводят из себя капризы,

А любовь преподносит тебе

Зачастую одни лишь сюрпризы.

Похвалить если при всех жену,

То улучшишь о ней лишь мнение

Будет страшно оставить одну,

Не дадут покоя сомнения.

Чтобы к ней не возник интерес,

Твердить надо лучше непрестанно

Похвалам людским в противовес,

Что жены поведение странно.

И двояко можно понять речь,

Она то ли тебя старается

От опасности предостеречь,

То ли шутки шутить пытается.

Тяжело найти общий язык,

Нужна выдержка очень большая,

Но настолько уже к ней привык,

Что мила для сердца и такая.

Будешь выглядеть, как альтруист,

С душой жертвенной и благородной,

И, увидев, что ты гуманист,

Не обделят любовью народной.

Теперь так на жизнь смотрел Степан,

Трезво и без сантиментов лишних,

В голове имея чёткий план,

Подчинить чтоб своей воле ближних.

Дочь

О ребёнке поразила весть,

Сына, чтоб понимал с полуслова,

Он, конечно, желал бы иметь,

Но боялся расхода большого.

И не ждал, что появиться дочь,

Даже радости не подав вида,

Из больницы ушёл тогда прочь,

На судьбу вновь проснулась обида.

Но когда на себе стал ловить

Взгляд такой, будто дочь обожала,

Перестало его тяготить

Всё постылое, что окружало.

Он, её гладя по волосам,

Видел взгляд, что восторгом светился,

И припомнил, как когда-то сам

С восхищением к жизни стремился.

Силуэт под дубом вспоминал,

Бередя сердце любовной болью,

О той девушке в память назвал

Появившуюся дочь Любовью.

Щекотал её, чтоб вызвать смех,

Улыбаясь от умиления,

Повторенья частые утех

Доводили до исступления.

Она сжаться пыталась в комок,

От щекотки пятки свои пряча,

А он власти чувствовал восторг

От её безудержного плача.

Ему было забавно смотреть,

Когда в ней исчезала весёлость,

Начинало лицо вдруг стареть,

Морщась, выражая безысходность.

Только рёв мог прекратить игру,

Когда мать из кухни приходила.

Объяснял, что палец на юлу,

Когда та вертелась, положила.

От тяжёлых, насущных забот

У кроватки её отвлекался.

Засмеётся или заревёт,

За ним выбор теперь оставался.

А когда он с ней шёл по селу,

Подходили посмотреть на дочку

Это было приятно ему,

Отыскал опоры будто точку.

Так как раньше привлекать не мог

Он к себе людское внимание.

А теперь вызывало восторг

Его маленькое создание.

Посмотреть хотели в глаза ей,

Где невиданное свечение,

Галактических словно огней

Приводило всех в изумление,

Говорили, будто из очей

Лучи сфер космических сияли,

И большое будущее ей

Долго живущие предрекали,

– Ничего особенного нет, –

Возражал отец на это строго, -

От такого взгляда ждать лишь бед,

Так как в нём соблазну слишком много.

Он считал, что его предаёт,

Когда смотрит словно обожая

На всех тех, кто мимо них идёт,

Будто взглядом вслед благословляя.

На него хотел, чтоб одного

Смотрела она с умилением,

И считала бы только его

Главным в жизни своей явлением.

На слова, что это божий дар,

Что она беззаветно всех любит,

Степан только тяжело вздыхал

И твердил, что время их рассудит.

Столько лет он признания ждёт,

Сделав на уважение ставку,

Но свалились любовь и почёт

На явившуюся в свет малявку.

Были тщетны попытки его,

Окружающим чтоб понравиться,

А она, не сделав ничего,

Во всеобщей любви купается.

Верил он, что если перейдёт

На него всё это внимание,

Жажду к творчеству вновь обретёт

И стать первым в труде желание.

А пока твердил дома, ворча,

Что не нравиться быть трактористом.

Имитировать стала шутя,

Его Любка голосом басистым.

Уставала за день тоже мать,

На строительстве трудясь сварщиком,

Настроение чтобы поднять,

Дочь скакала по полу зайчиком,

Кукарекать могла петушком,

Звонко лаять, прыгая, собачкой,

И плясать задорным пастушком.

Называл отец её чудачкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.