- -
- 100%
- +
Пролог
Тишина в замке Курода была обманчивой. Она не приносила покоя, а была густой и тягучей, как кровь, медленно сочащаяся из раны. Воздух в комнате юной Сацуки не двигался. Окно, выходившее в сад, было наглухо забито деревянными щитами. Шестнадцать лет жизни, и ни одного вдоха, сделанного полной грудью. Ни одного прикосновения к лепестку.
Шрам на её шее, чуть ниже линии волос, был крошечным и аккуратным, словно след от укуса крошечной, ядовитой твари. Но оставили его не зубы, а слова. Слова умирающей женщины из клана Фудзивара, которую её отец, Кайто Курода, в пылу давней битвы лишил всего.
«Твоя красота станет твоим гробом, дитя Курода. Прикоснёшься к алой розе – и твоё сердце, столь же алое, перестанет биться. Мой онрё будет ждать».
Сацуки провела пальцами по шраму. Он не болел. Но иногда ей казалось, что под кожей что-то шевелится.
Глава 1
Всадник появился на рассвете, когда туман ещё цеплялся за склоны холмов. Он был один. Его тёмные доспехи не несли никакого герба, но осанка, два меча за поясом и взгляд, холодный, как сталь в морозное утро, кричали о его происхождении громче любого штандарта.
Кайто Курода встретил его у ворот, его лицо было непроницаемой маской. Сацуки наблюдала с галереи, её пальцы судорожно впились в деревянные перила.
– Я – Рэн Фудзивара, – голос всадника был тих, но отрезал тишину, как лезвие. – Мой клан сломлен. В знак вечного мира я отдаю свою жизнь. Я буду жить здесь. Под вашим глазом.
Его взгляд медленно поднялся и встретился с её. Глаза Сацуки, полные отвращения и леденящего ужаса. Его глаза – тёмные, глубокие, как лесное озеро, в котором тонул свет.
Вечером того же дня Кайто стоял перед ней в её комнате.
– Он будет твоим мужем, Сацуки. Это скрепит мир.
– Он принесёт мне смерть, отец, – её голос дрогнул. – Они наслали на меня проклятие, а теперь присылают того, кто вложит розу мне в руку. Это не мир. Это изощрённая казнь.
– Его жизнь в наших руках.
– Моя жизнь, – прошептала она, – висит на шелковой нити страха. И он эту нить оборвёт. Я чувствую.
Глава 2
Рэн Фудзивара стал тенью в их замке. Молчаливой, учтивой, неотступной. Он не пытался заговорить с ней, лишь иногда Сацуки ловила на себе его тяжёлый, изучающий взгляд.
Однажды он застал её в западном крыле, где она, затаив дыхание, смотрела на засохшую ветвь глицинии, проросшую сквозь щель в полу. Она отпрянула, как ошпаренная.
– Вы боитесь даже мёртвого дерева, Сацуки-сама? – его голос прозвучал прямо за её спиной.
Она резко обернулась, сердце бешено заколотилось в груди.
– Я боюсь тех, кто приносит яд в дом под маской мира, Фудзивара-сама.
Уголок его губ дрогнул – не улыбка, нечто иное.
– Самый опасный яд мы часто носим в себе. Страх, например. Он разъедает душу вернее, чем любой яд.
– Вы знаете многое о ядах для столь молодого воина.
– Я знаю многое о мести, – ответил он тихо и отошёл, оставив её одну с тревожным сердцем.
Ночью на замок напали. Не армия, а тени – несколько человек в чёрном, бесшумные, как совы. Ниндзя. Сацуки, разбуженная криками, выхватила свой короткий меч-танто и выбежала в коридор, где уже кипела схватка.
И тут она увидела его. Рэн, с двумя обнажёнными катанами в руках, был подобен демону. Он не защищался – он уничтожал. Его движения были смертоносным танцем, сметающим всё на своём пути. Один из наёмников прорвался к ней. Сацуки парировала удар, но сила его была сокрушительной. И в этот миг между ними встал Рэн. Клинок ниндзя со скрежетом прошёл по его наплечнику, впился в плоть. Рэн даже не дрогнул. Его собственная катана описала короткую дугу, и нападавший рухнул без звука.
Внезапная тишина оглушила. Сацука, тяжело дыша, смотрела на Рэна. Кровь тёмной полосой стекала по его руке.
– Почему? – выдохнула она. – Вы могли позволить ему убить меня. Ваши проблемы решились бы сами собой.
Он повернулся к ней. Его лицо было бледным от напряжения, но взгляд ясным.
– Честь самурая не в победе любым путём. Она в верности данному слову. Я поклялся защищать этот клан, – он сделал шаг, пошатнувшись. – Даже если этот клан ненавидит меня.
Она поймала его, не дав упасть. Его тяжесть была неожиданной и пугающе настоящей.
Глава 3
Она перевязывала его рану в его покоях. Руки её дрожали. От адреналина. От близости этого человека.
– Вы сказали, что знаете о мести, – начала она, не глядя на него. – Это она привела сюда этих людей? Месть вашего клана?
Рэн лежал с закрытыми глазами.
– Нет. Это привела сюда глупость. Глупость тех, кто, как и вы, верит, что мир можно построить на ненависти. – Он открыл глаза и посмотрел на неё. – Та женщина… что наложила на вас проклятие. Она была моей тётей.
Сацуки замерла, бинт в её руках ослаб.
– Вашей…?
– Я был ребёнком. Я видел, как ненависть съедала её изнутри, как она гнила заживо, лелея своё онрё. Она была похожа на прекрасный цветок, полный червей. Я поклялся, что никогда… – он замолчал, снова закрыв глаза. – Я здесь не как заложник, Сацуки. Я здесь как охотник. Я пришёл уничтожить это проклятие.
В его словах была такая горькая, изматывающая искренность, что у Сацуки сжалось сердце. Может, он не враг? Может, он такой же пленник в этой истории?
– Как? – тихо спросила она. – Его нельзя уничтожить.
– Всё можно уничтожить. Нужно лишь найти корень, – он снова посмотрел на неё, и в его взгляде горел странный огонь. – И я знаю, где он. В заброшенном храме Яма-но ками, Бога Гор. Там, где оно было рождено. Поедем со мной.
Это было безумием. Довериться Фудзиваре. Уехать с ним. Но в его глазах она видела не ложь, а отчаянную надежду. Ту самую, что робкой искоркой зажглась и в её груди.
– Хорошо, – сказала она, и мир перевернулся. – Я поеду.
Глава 4
Дорога в горы заняла два дня. Они ехали молча, но это молчание было иным – не враждебным, а напряженным ожиданием. Рэн скакал впереди, его спина оставалась прямой, будто он впитывал в себя каждую тень леса. Сацуки следовала за ним, и с каждым шагом привычный мир отступал, уступая место чему-то древнему и дышащему тайной.
Воздух стал холоднее, запах хвои и влажного камня заполнил все вокруг. Наконец, они достигли каменных ступеней, почти полностью скрытых мхом и корнями деревьев. Над ними возвышались почерневшие от времени ворота-тории, кривые и покосившиеся, словно уставшие нести бремя прошедших веков.
– Храм Яма-но ками, – произнес Рэн, останавливая коня. Его голос прозвучал приглушенно, поглощенный тишиной леса. – Безмолвие здесь… говорящее.
Сацуки не ответила. Она ощущала это всей кожей. Безмолвие давило, оно было тяжелым и живым. Она слезла с лошади, и холод камня мгновенно просочился сквозь тонкую подошву ее сандалий.
– Оно говорит: «Иди дальше», – сказала она, сама удивляясь своим словам.
Рэн коротко кивнул, и они начали подъем.
Храм представлял собой полуразрушенное здание с провалившейся крышей. Стены были оплетены глициниями, чьи бледно-лиловые кисти висели, как похоронные украшения. Они вошли во внутренний дворик, заросший дикой травой. И в центре этого запустения, на краю заросшего мхом пруда, рос он.
Куст розы.
Он был неестественно высоким, его стебли черными змеями извивались вверх. И на нем цвел один-единственный бутон. Алый. Идеальный. Пугающий. Его лепестки казались каплями свежей крови на фоне серого камня и зелени мха.
Сацуки замерла на пороге, сердце заколотилось в паническом ритме. Дыхание перехватило.
– Нет… – вырвалось у нее шепотом. – Нам нужно уйти. Сейчас же.
Но Рэн не слушал. Он медленно, как во сне, шагнул к кусту. Его глаза были прикованы к цветку.
– Почему? – его голос прозвучал глухо, почти благоговейно. – Почему он все еще здесь?
– Рэн-сама! – позвала его Сацуки, и в ее голосе зазвучала отчаянная мольба. – Это ловушка! Я чувствую это!
Он обернулся. Его лицо было бледным, но решительным.
– Это не ловушка. Это испытание. Проклятие живет, пока жива память о нем. Пока мы боимся. – Он снова посмотрел на розу. – Его нужно смотреть в лицо.
Он сделал еще шаг. Его рука потянулась к цветку.
Глава 5
– Нет! – крикнула Сацуки.
Но было поздно. Пальцы Рэна сомкнулись вокруг стебля. Он не сорвал его. Он просто коснулся.
И куст вздрогнул.
Из земли к его ногам потянулись черные, похожие на корни щупальца. Они обвили его сапоги, удерживая на месте.
– Рэн!
Он рванулся, но не смог сдвинуться с места. Его лицо исказилось гримасой ужаса и понимания.
– Это не проклятие… – прошипел он. – Это… живое. Оно питалось ненавистью все эти годы. И теперь… оно хочет больше.
Из центра куста, из самого бутона, медленно поднялась полупрозрачная дымка. Она приняла форму женщины в развевающемся кимоно. Лица не было видно, только пустота, искаженная страданием.
«Мой онрё… не умрет…» – пронесся в воздухе шепот, от которого застыла кровь.
Призрак протянул руку – не к Рэну, а к Сацуки.
«Дитя Курода… пришло время…»
Сацуки отпрянула, но ее ноги наткнулись на камень. Она упала на спину, и ее взгляд упал на алый бутон, раскачивающийся прямо над ее лицом.
И в этот миг Рэн, собрав все силы, рванулся вперед. Черные корни с хрустом лопнули, но один из них, как кнут, ударил его по груди, отшвырнув в сторону. Он тяжело рухнул, застонав.
А Сацуки не могла пошевелиться. Ее взгляд был прикован к розе. Она видела каждую каплю росы на ее лепестках, каждую прожилку. Она чувствовала ее сладкий, удушливый аромат.
И тогда она поняла. Это была не ловушка. Это был выбор. Бегство или встреча.
С трудом подняв дрожащую руку, она потянулась к цветку.
– Сацуки, нет! – хрипло крикнул Рэн, пытаясь подняться.
Но ее пальцы уже коснулись бархатистой, прохладной поверхности лепестка.
Мир взорвался белой, обжигающей болью. Она не закричала. Казалось, само время остановилось. Она почувствовала, как ее сердце сжимается в ледяном кулаке, замирает на один ужасающий миг… и разбивается на тысячи осколков.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.