Правильный лекарь 9
Глава 1
Верхнюю одежду мы сдали в гардероб для медперсонала, облачились в белые халаты и вереницей потянулись в сторону главного зала заседаний, сливаясь по пути с потоком таких же белых халатов сотрудников больницы. Может у страха глаза велики, но мне показалось, что их сегодня больше, чем я видел когда-либо. Впрочем, страха у меня не было, я был уверен в успехе предстоящего мероприятия.
Ну разве что некоторые сомнения появились у меня за последние несколько минут. Не ожидал от Бориса Петровича такой безответственности, очень надеюсь, что его не выберут сегодня в качестве испытуемого, ну или хотя бы он пойдёт далеко не первым. Не пойму, он так расстроился из-за того, что я ему навязываю руководство онкоцентром? Очень странно. Человек бывалый, за плечами море опыта. Может у него давно такая проблема, а я просто не замечал? Теперь уже ответы на все эти вопросы будем искать позже.
Мы вошли в зал и расселись на первом ряду, который был немного отделён от всех остальных, стоял ближе к президиуму. Я обернулся назад, зал был практически полон, свободных мест я не видел, хотя и в проходах никто не стоял. Гомон начал стихать, когда в зал вошли члены коллегии в своих сверкающих в свете мощных ламп мантиях. Лица у всех были максимально серьёзные, словно шли судить маньяка за серию жестоких убийств.
– Итак, господа, – громко сказал Обухов, постучав для убедительности по столу. В зале стало тихо. – Сегодняшнее открытое заседание коллегии по вопросу проверки навыков будущих онкологов нового онкоцентра прошу считать открытым. Анатолий Венедиктович, вы хотели сами выбрать первого кандидата на испытание, прошу приступить.
Я старательно изображал лёгкий мандраж и сомнения. На мой взгляд вполне убедительно, даже Обухов смерил меня удивлённым взглядом. Гааз тоже сначала бросил взгляд в мою сторону, довольно улыбнулся и, спустившись с возвышения президиума неспешно двинулся вдоль первого ряда, внимательно вглядываясь в лица сидящих. Меня он взглядом больше не удостоил, словно меня здесь и нет в помине. Подумаешь, не очень-то и хотелось.
Гааз прошёл до конца ряда, так никого и не выбрав и не торопясь пошёл в обратную сторону. За это время санитары ввезли каталку с пациентом и к нему подошёл мастер души, готовый погрузить пациента в глубокий операционный сон.
– Анатолий Венедиктович, – подал голос главный лекарь. – Не задерживайте пожалуйста начало испытания, нашим коллегам надо работать.
– Сию минуту, ваша светлость, – произнёс Гааз и ехидно улыбнулся, глядя на бледного и вспотевшего Бориса Петровича. – Я уже определился. Прошу вас пройти испытание первым.
Теперь пришла моя очередь напрячься. Я до последнего надеялся, что выбор падёт на кого-то из молодых, но этот гад заметил слабое звено. Борис Петрович со вздохом поднялся со своего места и направился к пациенту. Я держал пальцы крестиком уже не только на руках. Да, я знаю, что он более сильный маг, чем я, но сейчас его состояние оставляло желать лучшего.
Обухов заметил, что первый испытуемый выглядел не лучшим образом, но препятствовать началу экзамена не стал. Скорее всего он даже предположить не мог истинных причин неважного самочувствия пожилого опытного лекаря.
Борис Петрович подошёл к пациенту и начал сканировать. Всем понятно, что у больного новообразование, но его ведь сначала надо ещё и найти. Судя по тому, где остановилась рука, опухоль находилась в правом лёгком. Очень надеюсь, что там не дуля в пятнадцать сантиметров в диаметре, но этого я не проверял, возможно зря, но теперь уже поздно. Впрочем, если образование слишком большое, это будет видно при последующем сканировании, если мой ученик не справится.
Шла минута за минутой, зал затих в ожидании, Борис Петрович держал ладонь на правой половине грудной клетки пациента, закрыл глаза и замер. Капли пота с его лба начали падать на его халат и на простыню, которой был накрыт пациент. Кажется, он стал ещё бледнее, губы посерели. Я уже привстал со своего места с намерением остановить эту процедуру, но увидел останавливающий жест Гааза и Обухова. Если на первого мне сейчас было наплевать, то ослушаться Степана Митрофановича мне не хотелось.
Я уселся на своё место, внимательно наблюдая за состоянием своего заместителя. Выглядел он плохо, но это всё словно замерло, падать в обморок он не собирался, чего видимо ждал Гааз, чем дальше, тем шире улыбаясь. Борис Петрович собрал брови в кучу, склонил голову, капельки пота упали на простыню с кончика носа, напряжение на лице нарастало, потом морщины резко разгладились, и он открыл глаза.
Убрав руку с пациента, старик пошатнулся, но устоял, потом сделал неуверенный шаг назад.
– Ваше сиятельство позволит мне первому проверить, насколько испытуемый справился со своим заданием? – спросил Гааз у главного лекаря.
– Приступайте, – спокойно ответил тот. – А вы, испытуемый, можете вернуться на своё место.
Мне показалось, что это прозвучало немного грустно. Борис Петрович неуверенной походкой направился к своему креслу. На его измученное лицо было жалко смотреть. Скорее всего что-то пошло не так. Я уже мысленно начал прощаться с сочным куском лежавших на счетах накоплений. Старик бросил на меня взгляд и мысли замерли в моей голове в нерешительности. Его взгляд был твёрдым и уверенным, уголки губ едва заметно приподняты. Не может быть! Да он всё это время играл! Но амбрэ-то было вполне реальным!
Я быстро перевёл взгляд на Гааза и смог наблюдать, как довольное выражение медленно сползает с его лица, сменяясь бледностью и испариной.
– И каков ваш вердикт, Анатолий Венедиктович? – не выдержал Обухов, созерцая весь этот немой театр. – Испытуемый справился в полной мере?
Гааз медленно повернулся в сторону главного лекаря, в глазах тоска всего народа, который сорок лет бродил по пустыне по пути домой.
– Да, ваше сиятельство, – наконец-то пролепетал забывший где-то свой гордый и важный вид Гааз. – Он справился полностью. Даже метастазы из средостенья убрал.
Зал вскипел, везде слышались споры и крики, кто кому сколько должен. Я так и думал, что из этого пари сделают тотализатор, теперь пришло время расплаты. Я резко обернулся назад, чтобы увидеть знакомое лицо. Дмитрий Евгеньевич улыбался от уха до уха. Встретившись со мной взглядом, он, стараясь сделать это не особо заметно, приподнял вверх правый кулак. Значит поставил на меня, молодец, скорее всего таких не особо много, значит он хорошо получит со своей ставки.
Гааз самоотстранился от ведения испытаний, не спеша и понуро вернулся на своё место. Обухов проводил его взглядом и поручил продолжить экзамен другому лекарю из коллегии.
– Так, все успокоились! – громогласно заявил Степан Митрофанович, но не тут-то было, зал шумел и спорил. – Тихо я сказал!
В этот раз его услышали даже на галёрке, теперь сработало. Дальше моих подопечных вызывали по очереди, я расслабленно расплылся на кресле, стараясь при этом выглядеть достаточно прилично, чтобы не было странных вопросов. Зная результат, а ещё осознав, что пари за мной, я за продолжением экзамена наблюдал в полглаза. В дальнейших результатах я ни капельки не сомневался. Санитары ввозили пациентов одного за другим, экзаменатор проверял новообразование до и после вмешательства испытуемого, потом объявлял успешное завершение процедуры и так ещё четырнадцать раз.
Я уже начал посматривать на часы. Уже половина десятого, через полчаса торжественное открытие онкоцентра, а мы ещё здесь. Я встретился взглядом с Обуховым, тот подмигнул мне и едва заметно улыбнулся. Ну раз он по этому поводу не переживает, значит и я не буду. Я точно знаю, что остальной персонал центра на своих местах и к празднику всё готово. Получится, как и сказал Степан Митрофанович, с корабля на бал. Жаль только не успею подойти к только что поверженному Гаазу, чтобы обсудить его немалый долг и сосудистую патологию. Значит подойду к нему завтра, один день сейчас погоды не сделает.
В лимузин мы садились без двадцати десять, и он сразу резко тронулся в сторону Рубинштейна. Давно не чувствовал себя так хорошо. На душе не было даже малейшего волнения по поводу торжественной части, я точно знаю, что всё будет хорошо, а мои банковские счета скоро хорошо пополнятся. Чёрт, я в спешке и волнениях забыл дать реквизиты, но может тут этого и не надо? Оставлю этот вопрос на завтра, как и сосуды.
Средний и младший медперсонал уже стоял на улице с шариками, хлебом и солью и с натянутой лентой. Рядом я увидел делегацию из министерства здравоохранения, в которой были и знакомые лица. По другую сторону от входа высадился десант в виде коллегии лекарей, все ждали нас. Интересный поворот, но логичный.
Я, Борис Петрович и остальные лекари клиники остановились перед натянутой лентой, как друзья жениха на выкупе невесты, грянул духовой оркестр, потом резко стих. Сначала торжественную речь взял на себя Обухов, потом градоначальник, завершал напутствия на трудовые подвиги человек из министерства. Тот самый, который вступился за меня перед Захарьиным. Его пламенная речь ознаменовалась в том числе пожеланиями дальнейшего роста и успехов лично мне, что заставило на какое-то время потерять дар речи. Я уже был настолько расслаблен, что не ожидал, что следующую речь буду произносить именно я. Так, соберись, Саня. Соберись и вперёд.
– Дамы и господа, – начал я, прокашлявшись и обводя взглядом всех присутствующих. На улице собралось немало зевак, которые обступали остальных участников плотным широким кольцом. – Данное учреждение – плод не только моих усилий, а и лекарей клиники, моих коллег, которые участвовали в обучении, коллегии лекарей Санкт-Петербурга во главе с Обуховым Степаном Митрофановичем и Министерства здравоохранения, которое благоволит моим начинаниям и поддерживает в сложных ситуациях. Я всех вас искренне благодарю за участие и так же поздравляю с открытием совершенно нового, прорывного учреждения в Санкт-Петербурге! Теперь работа с онкобольными выйдет на совершенно другой уровень, ведь профессионалы, которые будут заниматься только этими вопросами всё своё рабочее время, будут делать это быстрее и качественнее, благодаря большому опыту, натренированной руке и технике тонких магических потоков! Ура, господа!
Сам не помню, как в моей руке оказался фужер с шампанским, но, когда “ура” повторили троекратно по всем правилам, раздался дружный звон бокалов, а потом и звонкий “чик” ножницами по ленте, перегораживавшей проход в здание. Дальнейшие локальные поздравления друг друга и всех вокруг, как и сам банкет в честь открытия, я описывать не буду. Но, стоит отметить отменную игру духового оркестра, который вступал и затихал всегда точно, как надо.
Был в этой суете и круговерти и мой должник по фамилии Гааз, но на меня он внимания не обращал, да и я на него сегодня не собирался, всё будет завтра. Надо нимб поправить что ли, всё время сползает. Покрутив головой, я увидел обоих своих секретарей, стоявших у дальней стены в стороне от основной толпы. Они спокойно наблюдали и улыбались, довольные результатами своего труда. Что-то слишком близко они друг к другу стоят. Я бы даже сказал “плечом к плечу”. А почему бы и да?
Я улыбнулся и опрокинул в себя остатки содержимого фужера. Придётся теперь и сегодня машину оставить на парковке. Так, а на какой парковке я её оставил? Ах да, недалеко от “Больницы всех скорбящих радости”. Завтра надо выйти из дома пораньше, чтобы забрать микроавтобус и не опоздать на работу.
– Поздравляю, Александр Петрович, – сказал вынырнувший из толпы Борис Петрович. Выглядел он очень даже неплохо, причём в фужере у него явно был сок, а не игристое.
– Вы меня сегодня здорово напугали, – улыбнулся я ему.
– У меня большой опыт за плечами, и я знаю особенности своего организма, – хмыкнул он. – Всё было тонко и точно рассчитано. Гааз не удержался от желания вызвать именно меня. Мне кажется, он до последнего верил, что я не справлюсь.
– А я вам больше скажу, – хихикнул я, потом на всякий случай оглянулся, нет ли поблизости Гааза. – Я до последнего боялся, что вы не справитесь. Вы же не предупредили меня, что этот спектакль будет именно по такому сценарию. Убедительность была максимальная, я на такое даже не рассчитывал. Знатно мы проучили этого самоуверенного к…, вредину! Будет знать наших!
– Я обещал вам дать ответ сегодня, – сказал Борис Петрович резко посерьёзнев.
– Готов услышать от вас любой положительный ответ, – улыбнулся я.
– Я действительно очень сожалею, но, вы не подумайте плохого, я верю в вас, вы отличный руководитель и лекарь, но я вынужден отказаться от этой должности, – сказал он и немного склонил голову. – В том числе и из-за уважения к вам, Александр Петрович. Вам лучше подобрать на эту должность молодого и энергичного, способного стучаться в закрытые двери, а у меня на это ни сил, ни энергии уже недостаточно.
– Расстроили вы меня, Борис Петрович, – покачал я головой. – Я действительно очень надеялся, что вы согласитесь.
– Моё время прошло, Александр Петрович, – грустно улыбнулся старик. – Но если вам понадобится актёр в очередном спектакле, то непременно обращайтесь.
– Обязательно, Борис Петрович, – улыбнулся и я, пожимая ему руку. – Может у вас кто-нибудь есть на примете?
– Я бы рассмотрел лекаря, которого вы хотели назначить заведующим отделением, – сказал после короткого раздумья Борис Петрович. – Он порядочный, сильный и возраст самый подходящий для такой работы.
– Я думал над его кандидатурой, – кивнул я. – Но он сильный лекарь и ему лучше бы быть ближе к пациентам.
– Ну вам же это не мешает? – по-доброму улыбнувшись спросил старик.
– Да как вам сказать, – хмыкнул я. – С переменным успехом. Ну хорошо, я подумаю над вашим предложением. Тогда заведующим отделения будете вы, уже не отвертитесь.
– Ох, Александр Петрович, – вздохнул он и покачал головой.
– Даже не пытайтесь спорить со мной, – сказал я, улыбаясь от уха до уха. – Кому, как не вам, обучать молодое поколение и делиться опытом? Вот то-то и оно.
– Ну хорошо, поработаем, насколько сил хватит, – сказал он, улыбаясь одними уголками рта.
– Спасибо, Борис Петрович, – я крепко пожал ему руку. – Всё у нас будет хорошо.
– Всенепременно, – он кивком поклонился, обозначив завершение беседы и неспешно ушёл.
Я и сам уже подумывал, как бы отсюда уйти, но я тут главный, а капитан покидает судно последним.
– Ну что, поздравляю! – услышал я сзади знакомый голос.
Я резко обернулся и увидел прямо перед собой Юдина, Настю и Лизу.
– Оп-па! – удивился я их внезапному появлению. – А вы откуда здесь?
– Не поверишь! – заговорщицким шёпотом сообщил Юдин, немного склонившись ко мне. – Просто мимо шли. Бу-га-га!
– Да ну тебя, Илюх, – я слегка толкнул его по-дружески. – Я тебя серьёзно спрашиваю!
– Пришли тебя спасать, – улыбнулся он. – Я же вижу, что тебя всё это задолбало и хочется вырваться на волю.
– Ребят, но я не могу, – состряпав грустное лицо, я покачал головой. – Пока гости здесь, я не могу себе позволить такую роскошь.
– Можешь, я договорился, – сказал он довольно улыбаясь.
– С кем? – хмыкнул я. – С министерством?
– Не, с ними, – сказал Илья и кивнул в сторону.
Там стояли мои секретари и дружно кивали, как китайские болванчики на торпеде автомобиля.
– Вот видишь, они сказали можно, без тебя дальше разберутся, – продолжал настаивать Илья.
Я снова глянул на эту довольную парочку. Стоп! Я сказал парочку? Ну сейчас они именно так и смотрелись, словно не вторые сутки общаются, а месяц как минимум. Ну, за Прасковью я теперь могу быть спокоен, Савелий вполне достойный жених для такой великолепной девушки.
Я жестом поблагодарил своих секретарей, Лиза с Настей отгородили меня от других посетителей, откуда-то достали мои пальто и шляпу, даже трость. Я быстро оделся, надвинул шляпу пониже и под их прикрытием двинулся на выход. Детский сад, в самом деле, но весело!
Глава 2
– Итак, господа, – сказал я, когда мы отошли от клиники метров двести по улице. – Спасибо за успешное похищение, но есть ли какие-то дальнейшие планы?
– Конечно есть, – хмыкнул Юдин, увлекая меня за локоть в расположенную в цокольном этаже кофейню.
Я поспешил за ним, понимая, что, если попытаюсь упираться, переломаю себе ноги. Да и зачем, собственно, упираться? Меня же не Баженов туда тянет, а Юдин. Тем более, что следом за мной спускаются две прекрасные девушки. Приятные ароматы я ощутил ещё до того, как открылась дверь. Зато, когда она открылась, запахи выпечки и свежего кофе ударили в нос мощной волной, едва не сбив с ног.
Сделав несколько шагов вглубь заведения, я увидел ещё один сюрприз, за накрытым столом сидела Мария и хвасталась неровными молочными зубами, всеми до единого.
– А вы вовремя! – воскликнула она. – Как раз только всё принесли, прямо из печки. А ещё вон тот злой дяденька хотел меня отсюда выставить, мол нечего тут делать без взрослых.
Она кивнула на стоявшего у барной стойки официанта, тот побледнел и отвернулся.
– Надеюсь ты не сильно вправила ему мозги? – хмыкнул я. – В обратную сторону вывиха не будет?
– Всё нормально, – махнула магичка детской ручкой. – Будет знать, как приставать к молодым незамужним женщинам. Ну что, тебя можно дважды поздравить?
Она подняла фужер с красным вином, я посмотрел на него, потом на неё.
– Это гранатовый сок, глупенький! – задорно расхохоталась она. Да так заразительно, что все поневоле присоединились. – Я же не полная идиотка накачивать вином детский организм. Вот подрасту, тогда видно будет.
– Тогда поздравляй, – продолжая хихикать сказал я.
– Поздравляю! – сказала Мария, чокнулась со всеми, пригубила сок и поставила на стол.
– И всё? – вскинув брови спросил я.
– Тебе там что ли высокопарных речей не хватило? – криво улыбнулась она. – Тебе тогда в городское управление надо работать переходить, там такого добра до состояния “выверни желудок” каждый день.
– Нет уж, спасибо, – хмыкнул я. – Как-нибудь проживу без этого всего.
– Ну вот то-то же, – тоненьким голосочком провозгласила Мария и снова подняла свой бокал, содержимое которого было так похоже на красное вино. – За Сашу Склифосовского, лучшего лекаря Санкт-Петербурга!
– За Сашу! – дружно подхватили все остальные, а я чуть не поперхнулся.
– Послушай, Мария, спасибо, конечно, но ты не перегибай, – покачал я головой. – Какой же я лучший?
– Ну ты даёшь, Саш! – она вскинула брови и уставилась на меня своими бездонными голубыми глазами. – Лучший ведь не тот, кто в соревнованиях победил. Ты вон как медицину в городе двигаешь. Теперь бы ещё всё это в масштабе империи провернуть, было бы здорово.
– Чтобы провернуть такой замок, у меня нет соответствующего ключика, – хмыкнул я.
– А тебе и не нужен такой ключик, – совершенно серьёзно продолжала вещать она. – Тебе нужен ключик, который заведёт несколько человек, которые разъедутся по губерниям и там продолжат твоё дело. Одного тебя на всю страну не хватит.
– Золотые слова! – изрёк Юдин и снова начал наполнять бокалы.
Я свой вовремя забрал и налил туда гранатовый сок, который был в кувшине на краю стола. Проверил, точно сок, Мария не обманула.
– Ты не хочешь выпить глоток вина за свои успехи? – удивился Илья.
– С меня на сегодня хватит, – покачал я головой. – И у меня есть ещё одно предложение на сегодня.
– Интересно, какое? – полюбопытствовала Настя, подкладывая мне в тарелку мой любимый салат.
– Мария ещё не была в оранжерее Троекуровых, – сказал я и подмигнул магичке. – Я посмотрел расписание, они работают до девяти, так что можем ещё спокойно посидеть, потом поехать туда.
– Оранжерея? – Мария даже открыла рот от предвкушения чуда. – Зимой? Да, я хочу!
– Значит решено, – кивнул Юдин. – Вот перекусим слегка, потом сразу туда.
– Илюх, ты похудел что ли? – спросил я, приглядываясь к нему. – Вроде щёки немного уменьшились.
– Тоже заметил? – хмыкнул он. – Надо срочно исправляться.
Он взял со сковороды перепёлку и подложил ещё жареной картошки.
– Ну вот, теперь я за тебя буду спокоен, – улыбнулся я, глядя, как друг старательно уплетает птичку.
– Все усилия насмарку, – вздохнула Лиза, накладывая себе овощной салат. – Илюша, мы же договорились вечером жирного не есть.
– Душа моя, ну где ты видела жирную перепёлку? – парировал он, поправляя тылом ладони очки. – Это если к ней только нитками кусок сала привязать.
– Ну а картошка? – насупилась девушка.
– Она тоже без сала, – буркнул он. – Солнце моё, ну я совсем немножко, быстро худеть вредно для здоровья.
– Ладно, кушай, – сказала девушка и устало махнула рукой. – Завтра поговорим.
Я с интересом наблюдал за их беседой, переводя взгляд с одного на другого и улыбаясь. Лиза это заметила, залилась краской и уткнулась в свой овощной салат. Юдин тем временем добил перепёлку и довольный откинулся на спинку стула.
– Ну всё, я готов идти смотреть на цветочки, – с улыбкой сытого кота сообщил Илья.
– Сначала чай со штруделем, – категорично заявил я. – Иначе никуда не пойду.
– Опять ты со своим штруделем, Склифосовский? – Илья тяжко и протяжно вздохнул, потом завёл глаза к потолку. – Господи, и когда же он тебе надоест?
– Можно подумать, что я ем его каждый день, – хмыкнул я. – И потом, я же тебя не заставляю, закажи себе шакер-чурек.
– Кого? – удивлённо протянул Юдин и посмотрел на меня, как на инопланетянина. Так же смотрели на меня друзья Боткина, когда я пытался заказать безалкогольное пиво. Опять что ли я напоролся на блюдо, которого здесь не существует?
– А что, здесь его не пекут? – невинно спросил я.
– Что это хоть вообще есть? – настойчиво спросил Илья, подтверждая мою версию.
– Да так, – махнул я рукой. – Восточная сладость. Типа пахлавы.
– Типа чего? – ещё больше удивился друг.
– Так тебе что заказать? – сменил я тему, подзывая официанта. Видел, как Лиза ещё больше насупилась, когда речь пошла о сладком.
Илья покосился на девушку, взглядом спрашивая разрешения.
– Я буду штрудель, как Саша, – махнула Лиза рукой.
– Тогда мне пирог с малиной, – расплылся в улыбке Юдин. Мария и Настя его поддержали.
В семь вечера мы сели в вызванный мной лимузин и отправились в оранжерею. Когда Мария увидела многообразие диковинных цветов, у неё на глазах навернулись слёзы, губки надулись, и она первый раз шмыгнула носом. Глядя на цветы, она забыла, что находится в теле ребёнка и не думала, как выглядит со стороны.
– Что с тобой? – тихонько спросил я, склонившись к её уху.
– Красиво, – дрожащим голосом сказала она. – Почти как в моём саду во дворе замка до того, как началась эта проклятая война. Все клумбы разбомбили и растоптали до плотности булыжной мостовой. Мы уже почти отбили замок обратно, когда я погибла в бою при штурме.
– Искренне сочувствую, – единственное, что я смог сказать.
Я решил её больше не трогать, предоставил самой себе, она должна спокойно погрустить. Лиза, увидев грусть Марии, тоже хотела вмешаться, но я её остановил. Так мы и ходили молча по оранжерее вслед за девочкой.
– А чего это вы все такие грустные? – внезапно спросила Мария, резко обернувшись к нам и оценив наши лица. – Ведь всё хорошо, что за кислые лица? Немедленно прекращайте, а то здесь сейчас все цветы завянут, а в соседней лавке прокиснет молоко! Или вам пирога с малиной не хватило? Тогда поехали ещё закажем!
– Я уже больше не хочу, – покачал головой Юдин. – С меня на сегодня хватит.
– Да ладно! – подхватили все хором, потом дружно рассмеялись, привлекая внимание немногих посетителей оранжереи. Дело близилось к закрытию, я даже не заметил, как время пролетело в созерцании и размышлениях.
– А давайте вот здесь сфотографируемся на память! – воскликнула Мария и потащила нас с Настей за руку в сторону самого нарядного цветника, возле которого начинал дремать уставший за день фотограф.
Пожилой мужчина сразу оживился, заулыбался, расставил нас по местам, скорректировал позы и улыбки, сделал несколько снимков.
– Вот этот лучше всего, – ткнула в один из получившихся кадров Мария.
– А мне этот больше нравится, – показала на другой Настя. – На том я моргнула.
– Тогда лучше этот, – показала Мария на третий снимок. – Тут и не моргнул никто и я улыбаюсь как ни в чём ни бывало.
– Да, этот лучше всех получился, – подхватила Лиза. – Давайте его сделаем, ну пожалуйста!
Нам пришлось ещё немного послоняться по оранжерее, пока фотограф не предоставил нам снимки в красивых рамках, которые не стыдно будет и на каминную полку поставить. Я специально выбрал самые красивые и дорогие.
– А пойдёмте домой пешком! – воскликнул Юдин, вдохнув морозный воздух полной грудью, когда мы вышли из оранжереи на улицу.
– Мне-то до дома не так далеко, а ты каблуки сотрёшь, – хмыкнул я. – И из носа бивни торчать будут.
– А чё сразу бивни? – удивился Юдин и шмыгнул носом. – Ой!
Он полез за платком, чтобы предотвратить моё пророчество. В итоге мы прогулялись в противоположную от моего дома сторону, перешли по Троицкому мосту, замёрзнув окончательно и вызвали такси, чтобы разъехаться по домам.
– Саш, у меня к тебе есть серьёзный разговор, – сказала Мария, отозвав меня в сторонку. – Но не сейчас, ты завтра где будешь с утра?
– Как где, на работе, – пожал я плечами.
– Ясен пень на работе, – ухмыльнулась она. – На какой? У тебя же их теперь как минимум две.
– А, ну да, спасибо, что напомнила, – вздохнул я. – Утром буду в госпитале, должны прийти мои пациенты, а после обеда пойду на Рубинштейна, разбираться с делами.
– Понятно, – кивнула Мария и задумалась. – Тогда лучше в обед. Там в самом начале улицы Рубинштейна кафе наверняка есть какое-нибудь?
– Естественно, – хмыкнул я. – Это же самая ресторанная улица Питера.
– Вот и отлично, – улыбнулась она. – Первое кафе по правой стороне, в двенадцать буду там. Заодно обедом меня накормишь.
– Деда Витя тебя не кормит что ли? – подколол я. – Надо срочно в органы опеки сообщить.
– А ты зря смеёшься, кстати, – лукаво улыбнулась Мария. – Виктор Сергеевич отличный кулинар. Знаешь, как он ради меня старается? Пальчики оближешь! Ну всё, пока! Точнее до свидания!
– Первый раз в жизни мне свидание назначает шестилетняя девочка, – хмыкнул я.
– Пятилетняя, – поправила меня Мария. – Шесть мне в апреле будет.
– Ну это уже совсем скоро, – я махнул ей на прощание рукой и закрыл за ней дверь машины.
Сначала я завёз домой Настю, а потом уже поехал сам. Водитель такси немного удивился, что теперь надо было ехать в противоположном направлении на Аптекарский остров. Пока мы долго катили почти через весь город, я смотрел в окно, на редеющий поток машин и пешеходов, уже поздний вечер. А ещё в голове крутился вопрос – о чём таком хочет поговорить Мария, что меня для этого надо вылавливать одного? Наверно что-то личное, возможно очень важное. Нет смысла гадать, завтра всё узнаю.
Утром ушёл из дома раньше всех с таким расчётом, чтобы Николай отвёз меня к моей машине у больницы Обухова и успел вернуться за остальными. Пока ехал до госпиталя опять вспомнил слёзы в глазах Марии при виде тропических цветов. Наверно красивый у неё был замок, раз клумбы такие красивые. Может она об этом хотела поговорить? Да ну, вряд ли. Я же не смогу вернуть её в родной мир, а если бы мог, сам давно вернулся бы в свой.
Паркуясь возле госпиталя, постарался выбросить из головы все грустные мысли и воспоминания, настраиваясь на работу. Сегодня должны прийти мои пациенты, которым пришлось отменить приём в понедельник и перенести на сегодня.
Полнейшим сюрпризом для меня оказалась сидевшая возле манипуляционной парочка. Парочку то эту я уже видел в приёмной у Обухова, просто не ожидал увидеть здесь и сейчас. Вы угадали, это была тёща градоначальника и тот самый императорский советник, который в действительности возглавляет контрразведку. По крайней мере именно такой информацией я обладаю.
– Михаил Игоревич? – обратился я к солидно одетому пожилому господину с седыми бакенбардами, хотя уже знал ответ на этот вопрос.
– Да, Александр Петрович, это мы, – проворковала, как голубка, тёща градоначальника за него. – Нам со Степаном Митрофановичем удалось убедить его прийти к вам на приём, но он очень долго упирался.
Князь Волконский сначала сканировал взглядом моё подсознание и детские комплексы (мне по крайней мере показалось, что он смог их разглядеть), а после последней фразы его сопровождающей перевёл на неё взгляд и осуждающе посмотрел на неё.
– Зоя Матвеевна, ну зачем вы так? – сказал он спокойно, но так, что каждое слово, проникая через уши в твою голову, осматривается внутри, нет ли где подвоха. – Я уже слышал неоднократно, что Александр Петрович Склифосовский просто чудесный лекарь, просто у меня до этого катастрофически не хватало времени, чтобы его посетить.
– Спасибо за комплимент, Михаил Игоревич, – сказал я, слегка поклонившись князю. – Тогда прошу вас пройти в кабинет, раз смогли наконец найти время.
Мне казалось, что я не сказал ничего особенного, но его глаза на долю секунды слегка прищурились. Потом эта сладкая парочка поднялась со своих мест и последовала за мной.
– Расскажите сначала, что у вас случилось, чтобы мне сориентироваться с чего начать обследование, – сказал я Волконскому, который как оказалось даже чуть выше меня ростом. И это при солидном возрасте и некоторой сутулости!
– Если верить лекарям из Московского медицинского, у меня образование в поджелудочной железе, – сказал князь, снимая сюртук. Уже знал, как надо готовиться к осмотру. – Мне уже два раза убирали его, но полностью удалить они не могут, так как боятся повредить центральный проток, и тогда поджелудочная будет переваривать сама себя. Я в медицине не большой знаток, поэтому рассказываю то, что запомнил.
– Вы очень даже хорошо понимаете, что с вами происходит, большинство этого не смогут повторить без тренировки, – улыбнулся я ему, подождал, пока он снимет рубашку. – А теперь располагайтесь пожалуйста.
Я указал ему на стол. Только сейчас до меня дошло, что тёща градоначальника так и стоит рядом, а князь разделся, не стесняясь её. Это уже о многом говорит, так ведут себя только муж с женой. Может скоро свадьба? Пригласят? А что, очень даже возможно, а я ещё никогда не был на свадьбе у князя, тем более императорского советника. И что с того, что он глава контрразведки? Мне от него скрывать нечего, в госпереворотах я не принимал участие.
Я положил руку ему на область эпигастрия и начал сканирование. Ну да, так и есть, новообразование головки поджелудочной железы и довольно большое. Нашёл следы предыдущих вмешательств. На момент осмотра общий желчный и Вирсунгов протоки были прижаты опухолевыми тканями, но не фатально, проходимости пока хватало, но вот надолго ли? Хорошо, что он пришёл.