- -
- 100%
- +
– Я уже сказал, – ответил отец. – Это лишь отвлечение; то, что грозит нам на юге, – симптом куда большей беды. Они хотят, чтобы мы оставались в изоляции. Мы не станем. Урлас встанет рядом с нашими братьями и сёстрами.
Таслун замолчал. Кеалин чувствовал то же, что и брат, но говорить уже было бессмысленно.
Они сказали немного, кроме прощаний, перед отбытием. Были объятия и быстрые поцелуи в щёку. Кеалин подошёл к отцу.
– Пусть всё пройдёт как надо. И будьте осторожны.
– Так и будет – ради вас всех. – Он посмотрел на него сверху вниз и заключил в объятия. – Я знаю, ты не почитаешь эльфийские обычаи, и я не вменяю тебе это в вину, но помни: если ты поднимаешь клинок лишь ради убийства, ты становишься, как и враг, – бессмысленным. Пользуйся головой, сын. Она не подведёт, даже если клинок подведёт. В этом вы с Таслуном и различаетесь. – Он помедлил. – Помни: ты должен противостоять пути, к которому будет тянуть твой меч. Я совершал большие дела с мечом в ножнах, чем с обнажённым.
– Я буду проливать кровь, когда это необходимо.
– Вот это говорит Клинок, сын.
Отец похлопал его по спине, и Кеалин последовал за другими к южным вратам.
Южные врата представляли собой отвесный каменный монолит у кромки озера Элдмер. Он был высотой с самые высокие белые сосны, и доступ к нему имели лишь Старшие высшие эльфы Урласа: священные врата, позволяющие эльфам уходить на юг куда быстрее, чем просто отплыв через восточный пролив в Ледяные моря.
На берегах уже собралась большая толпа.
Родители покинули их, присоединившись к множеству других, садившихся на серебристые деревянные суда, идущие к южным землям.
Четверо братьев и сестра стояли в стороне, подальше от остальных. Их полукровное происхождение оттесняло их на окраины общества. Поначалу это злило Кеалина, когда он подрос, но теперь он принял это. По обычаю надлежало хранить молчание, пока открываются южные врата. Разумеется, он так и не собирался поступать.
Заиграли флейты сладкую мелодию, и протрубил громкий рог. Отвесная каменная стена разошлась надвое и раскрылась. Хотя за монолитом не было естественной пещеры, она явилась – открылся портал, не слишком отличавшийся от тех, что использовали в Урласе, чтобы быстро перемещаться по своей области. Через великое светящееся отверстие пройдёт эльфийское войско, прибывая в иную область – в мир опасности, куда их звали. Пройдя сквозь толщу камня, они выйдут из портала гораздо южнее, чем если бы попросту вышли в бухту. Оттуда, покинув пределы владений Урласа, они пересекут великие моря за короткий срок. Когда корабли стали отходить от причалов, Кеалин решил, что момент настал.
– Во имя владений Урласа – послужите достойно, эльфы!
Эльфы Урласа тут же покосились на него. Это был момент молчания, но Кеалин никогда не видел смысла безмолвно взирать без всякого выражения чувств. Родители обернулись и улыбнулись ему.
Великое войско выступило под знамёнами с листьями на синем поле. Флейты не смолкали, пока воины входили в пещеру.
Они смотрели, как их родители вместе со многими другими покидают леса и уходят через моря в земли по ту сторону света. Каменные врата сомкнулись.
Кеалин сплюнул на землю и отвернулся от остальных. Он чувствовал, что долго их не увидит, – и доверял этому ощущению. Он задумался, не было ли это просто обострившейся интуицией. Он видел больше других своим умом – и это позволяло ему владеть клинками так, как он владел. Это было не эльфийское свойство и, как он знал, чем его старший брат не обладал.
На обратном пути Таслун пошёл рядом. – Ну никак ты не мог удержаться и не ляпнуть не к месту?
– Разве я когда-нибудь могу?
Ответа этого хватило, хотя Таслуна он раздражал ещё сильнее.
Кеалин спал крепко той ночью, несмотря на новости об отъезде родителей. Проснулся он от шума внизу и нашёл Таслуна беспокойным и ворчащим себе под нос. Тому, похоже, было не до сна.
Он спустился и увидел брата, сидящего в кресле и зло косящегося по углам комнаты.
Брат схватил бутылку вина и глянул на него с привычной осуждающей миной, которая напоминала ему отца, когда Кеалин чем-нибудь провинился.
– Что? – спросил Кеалин.
– Не знаю, – ответил Таслун. – Может, ты объяснишь, почему я оказался недостоин откликнуться на зов великих богов Севера?
– Это кощунство, брат. Ты слышал отца. И почему ты пьёшь? Ты же не пьёшь.
– Да, слышал. Но если всё так серьёзно, как кажется, то понадобятся все Клинки – и я должен был понадобиться. Этот напиток помогает прояснить голову.
– Не трать сил, Кеалин, – произнесла Альри из угла. – Я пыталась образумить его ещё до рассвета – и он не слушает.
– Сегодня идём к шаману, младший брат. Шаман-то, как они все твердят, всё знает. Если какому-то чужаку, не из наших миров, позволено иметь здесь убежище, мы им воспользуемся, чтобы узнать больше обо всём этом. Я не останусь в колыбели Урласа, припав к груди безопасности. Мы добудем ответы на свои вопросы!
– И на какой именно вопрос? – спросил Кеалин.
– На вопрос, что нам делать. Гнить здесь – не ответ.
3
ЗНАМЕНИЕ ШАМАНА
Кеалин не слишком был уверен, о чём думает брат. Хотя подобные мысли приходили и ему, от Таслуна он такого не ожидал.
Алри вздохнула. – Я сказала ему, что нам запрещено уходить. Похоже, без отца он мыслит не так ясно.
– Таслун прав, – сказал Калак. – Нам нужно делать больше. Ты согласен, Кеалин?
У Кеалина не нашлось достойного ответа. Ему хотелось чашку чая, чтобы окончательно проснуться. В отличие от Таслуна и Калака, он не умел просто выспаться и встать бодрым – ещё одно проклятие его не слишком эльфийских черт.
– Ещё рано, – сказал он.
– Да, брат, а у меня в голове уже поздно. Пойдём.
Таслун, взъерошенный, но на ногах, вышел из их дома. Отчасти опасаясь за подвыпившего брата, Кеалин последовал за ним, а за ними – Алри и Калак.
С шаманом Иуиром можно было говорить лишь в этот час. Он жил на вершине одной из гор в северной части их земель. Он никогда не покидал своих «священных угодий», как он их называл, и вообще поговорить с ним удавалось только ранним утром. Позже он впадал в транс – надолго и, как правило, вовсе не выходил из него, если не желал с вами говорить.
Хотя его владения были далеко от их дома, существовала система порталов, чтобы быстро преодолевать расстояние. Прямо у озера стояла небольшая каменная постройка с руническими камнями, на которых был выведен план Урласа. Таслун провёл ладонью над картой, затем поместил один маленький камень в область у Великих водопадов. Когда пол постройки начал отсвечивать синим, четверо вступили в сияющую ауру и приготовились к переносу через огромные просторы. У шамана были странные отношения с их семьёй, и это был не первый раз, когда они искали его мудрости.
Оказавшись у водопадов, питающих озеро Элдмер, они направились к лестнице, ведущей к дому Шамана. Одной цепочкой они поднимались по горным ступеням, сопровождаемым пересекающимися площадками, освещёнными множеством факелов. Хотя нижние ярусы укрывал туман от водопадов, выше становилось суше, а ветер – сильнее. Поднимаясь дальше, Кеалин отметил странные деревянно‑соломенные статуи, сделанные самим шаманом: они встречали их через каждые несколько шагов. Путь был долгим, но устроен на совесть. Чем выше они поднимались, тем шире раскрывался перед ними один из лучших видов на долину Урласа. Отсюда сквозь озеро Элдмер виднелись устремлённые в небо шпили столицы. Дальше Кеалин заметил новшество, о котором упоминал отец. Эти башни странно не походили на прочие эльфийские строения Урласа. В них было что‑то более жестокое, чем в плавных линиях большинства сооружений высших эльфов: они казались чёрными когтями, вздыбившимися на вершинах гор. На кончике каждого «когтя» бледно мерцал шар, не похожий ни на одно заклятье архонта и ни на какую другую магию, которую он видел прежде.
На вершине их встретила одинокая хижина, от которой в утреннее небо тянулся ровный столб дыма. Дверь закрывала красная ткань.
Они откинули полог и уселись перед большим ковром. В клубах белого дыма сидел шаман Иуир. Он редко открывал глаза, но по какой‑то силе видел дальше любого эльфа. Он мог заглядывать за горы и слышать неслышимые голоса эфирных миров. Кеалин давно заметил, что этот человек и сам не был эльфом, но когда‑то, указав на это, получил от отца строгий окрик.
– Полуэльфийская семья пришла за моей мудростью, но осмелюсь спросить – зачем? Не то чтобы мне нужно это знать. Я хочу услышать, как вы сами объясните свою причину.
Кеалин посмотрел на Таслуна, тот выпрямился, чтобы говорить громче.
– Шаман Иуир, наши родители отправились в дальние земли. Я беспокоюсь об их благополучии и ищу вашей мудрости. Ночью на наше царство напали, и мы не понимаем всего, что происходит.
Шаман, кажется, склонил голову, и лёгкая усмешка тронула его губы. Он потянулся к стоявшему рядом сосуду и бросил горсть порошка в сложенные перед ними поленья. Вспыхнуло пламя, и Кеалин невольно отпрянул от обжигающего жара.
Огонь рос, а затем начал менять цвета. Жёлтый, красный, оранжевый, синий, и наконец – мягкий белый.
– Вы задаёте вопрос, который неплохо бы задать, но не тот, что хотите задать. Либо в вас всё ещё бродит вино, либо вы думаете, что сможете меня обмануть. Вы желаете уйти, чтобы помочь им, и потащить с собой младших. Это недальновидно, юный эльф.
– Я хочу делать то, к чему готовился.
– И что же это, эльф Таслун?
Шаман обитал в этих краях давно, но не нашлось ни одной живой души, что знала, откуда он пришёл. Он жил поблизости дольше, чем помнил кто‑либо из эльфов, а поскольку эльфы живут, пока их не убьют или пока они сами не решат уйти, стар он был весьма.
Старший брат помолчал, потом ответил: – Своим клинком поддерживать эльфов и доброе имя урласцев.
– Тогда вам стоит внимать моему знанию: речь как раз о том, как поддержать ваш народ.
Шаман задвигал руками среди стоявших поблизости сосудов. Он смешал каждую из субстанций в большой чаше перед собой, а затем медленно вылил всё в огонь. Когда он заговорил, голос его изменился – таков был обычай шамана.
– Приходит пора, когда отец с матерью нуждаются в вас, но я чую: над Ледяными морями к северу от нас сгущается тьма. Эльфы Урласа нужны богам Севера, но тот, кого зовут Димн, нуждается именно в вас четверых. Да, вижу: вести вас будут Рогатые. Вам надобно разыскать Рогатых, если вы, эльфы, хотите быть полезны миру. Ищите морские рога – они выведут вас.
На дыме от белого пламени проступило изображение. Рябь обернулась бурными морями и огромным вихрем льда, стремительно растущим. Вспыхнул великий огонь, и смерч обратился водой, затем паром, затем дымом. Следом возник образ крупного существа в пучине; над водой показался рог. Миг спустя через хижину пронёсся сильный ветер и унёс дым вверх и прочь.
Они уставились на шамана Иуира, который теперь покачивался взад‑вперёд с закрытыми глазами и вполголоса напевал.
– Значит, так, – сказал Таслун. – Надо выходить в Ледяные моря и искать этих рогатых тварей.
– Слово предостережения тем, кто просветлён, – сказал шаман. – Хоть вы и узнаете, как можете помочь тем, кому хотите, я не говорил, что это дело сохранит вам жизнь. Это тёмная тропа, если вы пожелаете ослушаться воли отца, но в эту пору мира она необходима – и во благо, и во зло. Растёт тень, грозящая всем, и ваши деяния, сколь бы доблестны они ни были, не будут только вашими.
Шаман снова занапевал и поднял руки. Это был знак, что на сегодня он закончил говорить.
Кеалин посмотрел на Таслуна, когда брат выскользнул из хижины. Он поспешил за ним.
– Это всё? – спросил Кеалин.
– Да.
Они начали медленный спуск с горы. Алри подбежала к Таслуну. – Мы идём? – спросила она.
Таслун не ответил и прибавил шаг.
– Разумеется, идём. Не зря же мы лезли на гору, – сказал Калак.
– Пока наш дорогой брат не скажет сам, не загадывайте, – заметил Кеалин. – Впрочем, я не останусь. Даже если это против его воли.
– В кои‑то веки, Кеалин, благодарю тебя за упрямство, – сказал Таслун. Он обернулся к остальным: – Но вас двоих я взять не могу. Алри, твои уроки арканы важны. Я предпочту знать, что ты в безопасности здесь, а не с нами. Калак, хоть ты и неплохо владеешь мечом, если война дойдёт до наших границ, тебе придётся присматривать за Алри.
Повисла короткая пауза.
– Тогда я иду с Кеалином, – сказал Калак.
– А я – с Калаком, – добавила Алри. – Вы не знаете, сколько помощи вам может понадобиться.
– Ты самая младшая из нас, Алри. Я не сомневаюсь в силе твоего сердца, но у меня на тебе триста лет. У Калака – сто.
– И всё равно я здесь не останусь, – сказала Алри.
– Никто из вас не уважает моей воли? – спросил Таслун. – Столько лет мудрости за плечами, а обращаетесь со мной, как дети.
Они дошли до портала. Таслун снова активировал его, и их перенесло домой. Теперь, шагая к югу от озера Элдмер, Кеалин глубоко вдохнул, привлекая внимание брата.
– Что?!
– Таслун, мы в этом вместе, – сказал он. – Замечу к слову: ты сам идёшь против воли наших родителей, а это не то, на что я легко решаюсь. Итак, когда отправляемся?
Таслун оглядел каждого и вздохнул. Видно было, что ему не хотелось брать их всех, но он знал их слишком хорошо, чтобы пытаться удерживать.
– Скоро. Но сперва нам нужно пойти поговорить с Мастером Рукесом. Калак, подготовь одну из лодок, чтобы мы могли добраться до дварфских островов. Там найдём корабль достаточно большой, чтобы ходить по Ледяным морям.
Калак кивнул, и вместе с ним – Алри. Кеалин и Таслун повернули к арене. Бухта, откуда им предстояло отплыть, тоже выводила их из зачарованного царства, но более прямо и без портала. Их владения лежали на самом севере, среди ледяных морей. Их родители уходили с почётом и вниманием. Им же это было ни к чему, и таких малых лодок, вероятно, никто не хватится. Таслун и Кеалин направились к арене.
* * *
Когда Кеалин и Таслун ушли, Алри посмотрела на Калака.
– Пойду поговорю со своим мастером.
– Уверена, что стоит? Я его видел всего пару раз, но, думаю, не стоит посвящать в это слишком многих.
Алри пожала плечами, – Я хочу, чтобы он знал. Он учит меня с самых малых лет и заслуживает этого. Я ненадолго.
Алри направилась к Нидеа Архо. К счастью, она знала, что в это время её Мастер будет у себя в кабинете. Ей бы не хотелось тревожить его во время медитации – она бы дважды подумала, прежде чем прервать его.
Она чувствовала странность, оглядывая родные места. В отличие от Таслуна, она никогда не покидала Урлас. У неё не было ни нужды, ни желания. Но, шагая к месту, где она провела столько дней в тренировках, она ощущала оторванность от всего вокруг. Она думала о матери и отце, вспоминала их уход. Казалось, что её связь со святостью Урласа растворилась в тот миг, когда они ушли. И невзирая на волю шамана или брата, её тянуло прочь из этого места. Конечно, идти с братьями было не проще, но желание сделать именно это уже родилось в ней.
Она подошла к Нидеа Архо, вошла через круглый проём и пошла тропой сквозь фейные кусты к святилищу Эты. Но её Мастер был не в кабинете – он стоял прямо у святилища. На кончике его пальца сидела фея, и, когда она подошла и поклонилась, та вспорхнула.
– Алри, ваше появление не стало неожиданностью.
Его слова удивили её.
– Вы ожидали меня?
Он кивнул, лёгкая улыбка легла на его губы.
– Мы с Мастером Рукесом гадали, сколько времени пройдёт, прежде чем Дети Джалина и Илури решат уйти. Ваш отец был неважным эльфом, если речь о том, чтобы хранить чистоту наших линий, – он сделал паузу.
Алри уставилась на него. Такое случалось: он критиковал её кровь. Её «нечистоту». В каком‑то смысле она привыкла. В конце концов, его род – один из первых, поселившихся в Урласе.
Он заговорил снова. – Но и чистота имеет свои недостатки. Буду честен пред ликом нашей богини: именно в смешении кровей мы порой обретаем истинные дары. Слишком много раздоров было меж рас из‑за гордыни, и хотя я не согласен с вашим уходом, я говорил с Мастером Рукесом… странные времена наступают, дитя.
– Я запомню ваши наставления, пути Архонта Урласа. Я прослежу, чтобы моя связь с Чародейными Источниками Нижних Миров оставалась крепкой и могучей.
– Не забывайте то, с чем вы уже играли, – сказал Мастер Оаур.
– Это не путь Архонта.
– И всё же, смешивая то, чем мы являемся, беря лучшее из каждой части нас самих, мы обретаем истинную силу. Я приготовил чай, чтобы поговорить об этом, но меня охватило дурное предчувствие. Я вышел в сад проветрить мысли – и вы пришли. Вы идёте в тёмное место, дитя моё.
– В Ледяные моря?
– Я не о том. Не о пути телесном, а о духовном. Вы не будете прежней, когда— если вернётесь. Пожалуй, это тревожит меня больше всего.
– Я должна поддержать братьев, нам надлежит идти по намеченной дороге.
Её Мастер кивнул, – Да, но и это – не всё, что я вижу. Я вижу ваш путь, ваше странствие. Пожалуйста, храните веру в богиню Эту и не позволяйте себе потеряться.
Алри улыбнулась, – Буду, Мастер. Я чту ваши наставления.
– Тогда, быть может, вы останетесь. Я не хочу, чтобы увиденное мною сбылось.
– Я не останусь. Я ухожу.
Мастер Оаур вздохнул. – Если таково ваше желание.
– Так, Мастер, – она поклонилась, – я скоро вернусь к вам, мы закончим обучение. Я стану истинным Архонтом Урласа.
Её мастер не ответил поклоном.
– Надеюсь.
Алри стало дурно, неприятная горечь подкатила к желудку, и ей было трудно отвернуться от Мастера. Ей никогда не хотелось его разочаровывать. Но зов был сильнее – в другом месте.
* * *
– Я не хочу подвергать их опасности, – сказал Таслун. – Хотел бы я, чтобы ты поддержал моё желание не брать их с нами.
– Мы семья, даже если постоянно препираемся, а я и так хожу с двумя клинками, вопреки всем эльфийским порядкам. Ослышаться брата мне не впервой. Тем более когда на его решения влияет утреннее вино.
Братья обменялись улыбками.
– Я с тобой, брат, как и они. Нам понадобятся все наши силы, – сказал Кеалин.
Они перешли через арену и направились к дальнему краю. Неподалёку от каменной хижины в небо тянулся ровный столб дыма. Мастер Рукес, в плотном переднике, переносил из внешнего хранилища камни в горн. В эльфийском царстве не жгли дрова – здесь горели и раскалялись камни гор.
Мастер Рукес не стал разглядывать их – вернулся в хижину и вышел снова с чёрным камнем в красных крапинках. Это была руда рушира. Металлическим инструментом он сунул сырой кусок рушира глубоко в раскалённые добела угли.
– Мастер Рукес, уделите минуту? – спросил Таслун.
– Более чем минуту. – Он пошевелил угли и вынул металл. Ритмичными ударами принялся выклёпывать то, что со временем станет клинком эльфийского меча. Впрочем, до готовности предстояло много недель. Рушир добывали из недр этих земель. Он не походил ни на один метал в остальных краях. Работа с ним требовала кузнеца особой пробы, а Рукес был не только кузнецом, но и чародеем, творцом волшебных предметов.
– Чем помочь вам двум? Кеалин должен был встретиться со мной сегодня для продолжения тренировок.
– Не придёт, – сказал Таслун.
Мастер Рукес поднял взгляд от своей работы и уставился на них.
– Впервые слышу это именно от вас: что ваш брат пропустит тренировку; ведь вы же больше всех настаивали, чтобы он не пропускал ни дня.
– Мы с братом и сестрой уходим. Мы нужны в Ледяных морях.
Кеалин наполовину ожидал, что учитель станет возражать, убеждать их или напомнит, что уходить нельзя. Ответ оказался куда проще.
– Что вам нужно?
– Ничего, кроме достойной брони. Мы лишь хотели, чтобы вы знали: мы не станем сидеть сложа руки, пока наши родители ведут войну, защищая нас.
– Ваши родители отправились предотвратить бедствие. Они ушли вместе с Клинками и архонтами по всем землям не просто воевать, а чтобы встретиться с единственным врагом – в надежде остановить дальнейшую войну.
Таслун прошёл в заднюю комнату хижины и вернулся с первоклассной кожаной бронёй.
– Полагаю, ваша сестра тоже идёт. Её Мастеру это вряд ли понравится, – сказал Мастер Рукес.
Таслун посмотрел на Кеалина. Оба молча облачились в броню.
Рукес усмехнулся и улыбнулся. – С вашей семьёй я привык ждать странных поступков и внезапного неповиновения. Ничего никогда не идёт по плану. Таслун, ты станешь Клинком Урласа раньше, чем пройдёт ещё один год, а твой брат, хоть и сражается не как мы, вполне умеет постоять за себя. Прими это.
Таслун посмотрел на Кеалина, затем снова на Мастера Рукеса.
– Я считаю, он должен делать то же, к чему тренируемся мы с братом. Мы делаем это ради защиты народа; он обязан чтить их и принять путь Клинка Урласа. Но раз уж он желает ещё по одному клинку в каждом столкновении—
– Я подумаю над тем, чего хочет брат, со временем, – перебил Кеалин. – Но я также помню: по ту сторону клинка не всегда стоит благородный человек. И всё же, возможно, по возвращении я выберу должный путь, чтобы стать Клинком.
Их учитель оглядел каждого и снова ушёл в комнату. Вернулся с ещё одним комплектом кожаной брони.
– Восхищаюсь вашей внезапной решимостью, Кеалин. Но знаю: как бы вы ни уверяли, это не совсем так. И хотя он менее опытен, не забывайте: ваш брат Калак пока не на вашем уровне. Он берёт с вас пример. Пусть это склонит вас меньше спорить и больше работать вместе.
Таслун кивнул и поклонился. Кеалин сделал то же. Их учитель ответил поклоном.
– Если вы держите путь к Ледяным морям, знайте: ни один эльфийский корабль вас туда не довезёт. Те, на которых ушли ваши родители, не вернутся ещё долго.
– Мы направимся к дварфским островам, – сказал Таслун. – Там мы достанем корабль.
– Тогда будьте осторожны. Город Корсон благоволил к нам, но, продвигаясь на северные рубежи, помните: в это время года там скрыто солнце. И берегите друг друга, особенно среди тех дварфов; мир с ними хрупок, и вы окажетесь вне благословений эльфийских земель. Вчера ночью я говорил вашему отцу о вас обоих только хорошее. Хотя вы и идёте против его воли, я понимаю такие поступки, когда мир в смуте. Знайте: у вас всегда есть дом в Урласе. Жду вас обоих назад, чтобы завершить обучение, когда всё это закончится.
– Благодарим, Мастер, – они оба поклонились.
Мастер Рукес ответил поклоном.
С этими словами, они покинули арену и вернулись домой. Кеалин собрал немногое, что хотел взять с собой – по сути, лишь тёплую куртку да дорожное мясо. Проходя мимо уголка сестры, он заметил, что её посоха нет. Он быстро вышел к дверному проёму их дома и стал ждать Таслуна. Брат отправился искать карту Ледяных морей. Эти моря лежали на самом краю мира и, по преданию, едва поддавались плаванию. Рассказы о водоворотах, морских чудищах и леденящих водах были лишь частью бед, что проклинали те места.
– Клянусь, у нас была карта, – наконец сказал Таслун, не найдя ни клочка пергамента. – Корсон недалеко. Доберёмся и без карты. К тому же я много слышал о Ледяных морях от нашего отца: лёд и туман делают их почти ненавигабельными, да и карту толком не нарисуешь.
– Тогда надеюсь, мы найдём кого‑то, кто их знает, – сказал Кеалин.
Они встретились с братом и сестрой у кромки бухты. Судёнышко, что должно было перевезти их через воды к дварфским островам, было не больше рыбачьей лодки, годной лишь для мелей у берегов.
Алри стояла на берегу, пока Калак собирал верёвки.
Таслун передал ему его клинок. – Мастер шлёт нам удачу.
– Что ж, рада, что Мастер Клинков одобряет, – сказала Алри. – Архонт Оаур – нет.
И тут позади других появился эльф, о котором говорила Алри. Кеалин всякий раз поражался облику этого архонта. Хоть все они и были чопорны, Оаур был высок – выше прочих эльфов. Плащ его был соткан из леса: листья, прутики и прочие дары природы – на него смотрели по множеству причин. В руке он держал большой кус корявого дерева, служивший посохом, хотя Кеалин видел у него и несколько иных посохов – каждый со своим диковинным видом.
– Значит, правда то, что говорит ваша сестра. Вы уходите.
– Нам нужно. Шаман говорит о тьме, надвигающейся на бога Севера. Мы должны идти.
– Уж наверняка найдутся и другие эльфы, способные сделать то, что вам нужно? Вы четверо молоды, наивны в мирских делах, и я пока не согласен, чтобы Алри свободно пользовалась своей магией.
– Архонт Оаур, я должна идти с ними. Мы говорили об этом.
– И я уже говорил вам: я не желаю вашего ухода. Здесь, со мной, вы в безопасности.
Кеалин встал между архонтом и Алри. – Она уходит с нами.
– Полуэльф Кеалин, благодарю вас за ваше присутствие на окраине урласских лесов. Хорошо ли вам от мысли, что из‑за вас ваш достойный отец не живёт глубже в пределах царства? Печальная доля – обитать на самом краю, у моря. По крайней мере, ваша мать стала для нас, урласцев, хорошим магом.