Неизвестная цивилизация. Перевод с бурятского языка Виктора Балдоржиева
- -
- 100%
- +
В знойный день папа с мамой запрягли в телегу коня, одели лучшие тэрлики-халаты, крытые блестящей под солнцем чесучей. На мне новый тэрличок из голубой далембы. Тронулись в сторону горы Кусочи по зеленым травам и ярким цветам, мимо березовых рощиц, на всенародный праздничный молебен – обо-тахилган. У подножия горы Хара-Хада нас нагнала нарядная и веселая кавалькада всадников на лоснящихся под солнцем конях. Зазвенели узды и стремена. Красивая женщина в атласном синем тэрлике, не слезая с коня, разговорилась в мамой. С трудом я узнал в ней Цыренжап-абгай, мою тетю. Как сегодня изменились люди! Никто не ругается и не злится. Все довольные и веселые, в красивых одеждах, на конях и телегах спешат к подножию горы Кусочи.
Въезжаем в лес, наш конь нещадно хлещет хвостом, над ним тучами кружат пауты и оводы. Остановились на ровном пригорке. Папа распряг коня и привязал к березе. Сквозь густые листья вижу снующих туда-сюда людей и коней, запахло дымом костров. По каменистой тропинке мы вместе со всеми начали подниматься на вершину.
Наверху дует прохладный ветерок, далеко-далеко видна зеленая и голубая окрестность – горы, тайга, сверкающие извилины речушек. Люди все поднимаются и поднимаются, привязывают к деревьям разноцветные лоскутки материй, несут хворост и подкладывают в костры по четырем сторонам обо – большой кучи камней, возжигают благовония. На длинных древках развеваются голубые полосы материй, на камнях – приношения. Ламы подвязывают к шестам бубны и барабаны, блестят большие медные тарелки.
Молебен начался. Ламы громко зачастили молитвы, зазвенели литавры, забухали бубны, люди разом упали на четвереньки и стали молиться… Монотонно, как во сне, потянулось время, У меня закружилась голова. Подул порывистый ветерок, и вдруг часто-часто закапали крупные капли дождя. Я быстро забрался под зеленый мамин плащ-субу. Небо задвигалось и оглушительно треснуло, обрушился ливень. А ламы все продолжают читать. Смотрю – весь мокрый папа гордо держит над ламой черный зонтик, над другими ламами тоже зонты и плащи. Бухают барабаны и бубны, звенят литавры, гулко и громко читают молитвы ламы, грохочет гром и сверкают молнии.
– Началось! – облегченно и радостно выдохнул кто-то в толпе. – На обо-тахилгане всегда идет дождь.
Я тоже рад и, молча, соглашаюсь с ним…
Но гроза прошла, снова выглянуло солнце. Ламы продолжают читать молитвы. Один за одним люди потянулись обходить обо. Я понял, что молебен заканчивается. Вскоре вокруг обо кружило множество людей, потом среди них замелькали всадники, заскрипели и затарахтели телеги. Ароматный дым потянулся к небу, мы понесли свои приношения на камни обо. Потом ламы в красно— желтых одеждах пошли вниз, к подножию горы, людской поток потянулся за ними и медленно влился в Бычью изгородь.
Людской муравейник зашумел, раздались крики, смех, промелькнуло несколько русских людей из окрестных деревень. На досках, расставленных в круг, разложено кусками мясо. Стали усаживаться, мама подтолкнула меня в толпу. Началось обильное насыщение.
– Дугаржап, это тебе от меня. Держи!
Смотрю – дедушка Найдан протягивает мне кусок мяса. Я принял подношение и, как и положено по обычаю, поклонился подающему. Вокруг все угощают друг друга…
Потом разноцветная толпа ринулась смотреть состязания борцов, конные скачки… Ночью мы возвращаемся домой, Я сонно покачиваюсь в телеге, в ушах моих звенит и гудит, а перед глазами предстают яркие картины прошедшего дня.
В РУССКИХ ДЕРЕВНЯХ
Русский бог любит красивые праздники. Мы с папой любим бывать на них, а русские люди любят моего папу – кузнеца Хайдапыча и приглашают его в гости вместе со мной…
На длинной улице деревни Хушун гуляет много людей, заливается гармошка, кукарекают петухи и поскрипывают колодезные журавли. В блестящих окнах больших изб стоят цветы. Ребятишки играют в городки и бабки. Взрослые мужики в нарядных рубахах тоже катают бабки. Ходят, обнявшись, полнотелые девушки и женщины, распевая озорные и заливистые песни… Сегодня – Троица, русский бог разрешил всем купаться.
Мы погостили у папиных друзей в Хушуне и направили свою телегу в Тулутай, где по словам папы живут крещенные буряты, которые давно превратились в русских. Как может русский превратиться бурята или бурят – в русского? Глаза и волосы что ли перекрасить?
– Поедем к Бурлаковым, – говорит папа, подгоняя коня. Один из сынов Бурлаковых без ноги. Папа часто ремонтирует ему деревянную ногу, обшитую рыжей кожей и со множеством блестящих железок. Говорят, что такая нога может скакать сама!
В голубой дымке купается высокая гора Дунда-Мадага, а с перевала зарябили крыши домов Тулутая. Мы въезжаем в деревню, папа мне что-то говорит, а я любуюсь высокой церковью и золоченным куполом. Как люди затащили и подвесили на такой высоте колокол? Русский бог сильный!
На улице много нарядных и веселых людей. Как высоко взлетают на качелях парень и девушка! Неужели у них не кружатся головы? Телега наша медленно едет по улице, папа здоровается с мужиками. Здесь тоже перекликаются петухи, стоят на подоконниках цветы, поют женщины. По улице смешно ходит золотоволосый парень на высоких деревянных ходулях.
Телега наша въехала в одну из оград, у дома много коней и телег. Как папа не заблудится среди многих домов? Во дворе большие амбары на прочных запорах и с черными железными замками, захлебываются от лая злые собаки, но к людям не приближаются.
В огромном доме можно заблудиться, много людей. Некоторые разговаривают с папой на бурятском.
– какой славный парнишка! Кем будет – кузнецом или охотником? – смеясь, заговорил с папой высокий русский мужик в красивой рубашке. Смотрю – в стене еще одна дверь, туда заходят люди. Там, наверное, живет другая семья.
Накрыли стол. Русские разговаривают между собой и с папой. Сижу и ничего не ем. Вдруг большая русская женщина, говорившая на бурятском, заговорила на русском: «Гостинцы, гостинцы…» и насовала мне за пазуху и в руки много всякой еды… Очень любят русские люди давать гостинцы!
Едем дальше. Солнце сдвинулось с зенита, тени стали длиньше.
– Хотел показать тебе лавку Ивана Бурлакова, да его безногого сына с ключами дома не оказалось! – досадует папа, нахлестывая вожжами коня.
Миновав Тулутай, направляемся в Харгастуй, который рассыпался у самого подножия заросшей лесом горы по обе стороны большой и пыльной дороги.
Здесь тоже – избы, цветы в окнах, колодезные журавли. На вершине сопки сложены камни обо. Неужели русские молятся на обо, как буряты?
– Косте Иванову зайдем, – говорит мне папа, спрыгивая с телеги и привязывая коня к подгнившему старому столбу. Во дворе – тишина, даже собачонки не видно. Нет и русских в красивых одеждах. Наверное, все ушли купаться.
Не спеша входим в низенькую избу. Из полумрака навстречу нам вышел седой и худощавый старик, узнав папу, он заулыбался, приветливо протягивая сухие руки.
– Мэндэ! – поздоровались мы.
– Мэндэ! С кем это ты, Хайдапыч, приехал? -заговорил старик, ласково смотря на меня. Я робко пожал протянутую руку. У него были пепельного цвета волосы, борода, выцветшие глаза, Даже рубашка на нем была старая и выцветшая.
Папа мой что-то сказал старику. Они снова заулыбались и заговорили… Я удивленно смотрел на большую прокопченную печь, наверху что-то шевелилось. Оттуда слезла седая сгорбленная старуха в черном сарафане и в полинявшем платке. Она была похожа на мою бабушку, но намного старее ее. Дрожащими руками она нащупала трубу самовара.
– Здравствуйте, – сказала она тихим, но обрадованным голосом, оглядывая нас. Я подошел к папе и прошептал ему на ухо: «Папа, эти старики не слепые?»
– Сынок, иди сюда! – вдруг позвал меня старик. Он достал из-под кровати деревянный ящик, вытащил оттуда что-то круглое и пронзительно зазвенел им, отпустив на пол. Я увидел круглую вертящуюся юлу. Вдруг юла подпрыгнула и упала. Я выпучил глаза и замер от восхищения. Старик рассмеялся и протянул мне юлу.
– Держи, твоя!
Теперь я все время буду играть юлой!.. Старик с папой продолжили беседу. Старуха старым сапогом раскочегарила самовар.
У Кости— талы не оказалось чая. Старики заваривали березовую чагу и ели хлеб из ярицы. Но мы были, как дома. Костя— тала знал всех бурят Загдачея, расспрашивал о здоровье своих знакомых, их детях, кто и где кочует, как перизимовал скот. Он был своим человеком!
На прощанье старуха вручила мне гостинец – огромную репку!
Солнце село, но было еще светло. Наша телега затарахтела по дороге домой. Показались крыши изб Тулутая. Впереди шли две женщины, папа попридержал коня, женщины сели на телегу и засмеялись, озорно поглядывая на меня. Они ссыпали мне в подол несколько горстей шуршаших семечек и, спрыгнув в Тулутуе, долго махали нам вслед.
Темнело, В Хушуне еще не зажигали огня. На фоне вечернего неба Дунда-Мадага кажется огромной и замершей рыбой, а белый абрикос— буйлэсан – чешуей. Подул прохладный ветерок. Папа завернул меня в старый тэрлик. Хорошо ехать в вечернем сумраке, прижавшись спиной к спине папы, и смотреть на убегающие контуры гор. В небе кричат невидимые птицы, а в тайге кто-то воет. Что это? Волки воют или русские поют?
Телега подпрыгивает и покачивается, как качели, иногда чуть не опрокидывается… Из сизого тумана медленно появляется седой старик в белой вылинявшей рубахе с длинной белой бородой, глаза у него закрыты, но вдруг они распахиваются, старик в упор смотрит на меня и зовет: «Иди сюда!» Только я хотел отскочить от него, как кто-то толкнул меня в плечо…
– Не спи, – говорит папа, – скоро будем дома.
Темень. Телега подпрыгивает. Снова проваливаюсь в дрему, появляются избы русских деревень, смеющиеся мужики… Бурлаковы, Ивановы, Кондратьевы, Шильниковы, Ларионовы, Поповы, Татауровы… Русские женщины улыбаются и протягивают мне гостинцы…
ВОЛКИ
Днем говорили, что появились волки, а ночью раздались крики и вопли людей. Мы молча прислушивались. Наши никогда и никому ничего не говорят, даже если знают, что и где случилось. Но я понял: к овцам Намсараевых забрались волки. Почему никто не стреляет? У дяди Намсарая должен быть карабин. У дедушки есть берданка и кремневка…
Утром к нам пришла жена дяди Намсарая. Ее вытянутое лицо вытянулось еще больше. Волки задрали у них несколько овец.
– Вам хорошо, – говорила она, – вы между стоянками живете. А о н и спускаются с Саган— Шулута и – прямо к нам… Придется овец в стайку закрывать на ночь.
Но ночью волки забрались и в крепкую стайку Намсараевых. У них много скота и овец. Почему волки нападают на стада и отары богатых? Почему у бандитов много ружей, а у простых людей – мало?
В юрте тепло. Я сонно выглянул из-под одеяла. Дверь открыта. Выбегаю на улицу. Тепло светит солнце, от нижней речки поднимается голубоватый туман. То ли в тайге токуют, прищелкивая, расфуфыренные тетерева, то ли чисто и чеканно журчит наш ручей… Вдруг послышался тонкий и режущий звук. Что это?
Папина кузница закрыта. Я приоткрыл дверь и тут же отшатнулся: в сумраке кузницы сидел тучный лама в красно-желтой одежде. Он испугался. Что он там делает? Я обошел кузницу и прильнул к щели. Папа пилой по железу усердно отпиливал ствол карабина. Теперь карабин будет коротеньким. Вот бы мне такую игрушку! Лама приоткрыл дверь и, высунув большую круглую голову, осторожно оглядел окрестность и снова исчез в кузнице. Отрезок ствола со стуком упал на землю. Лама быстро сунул обрез за пазуху.
– Ламы ходят с ружьями? – через несколько дней спросил я у папы.
– Не знаю… А что случилось? – удивился он.
– Ничего… У них, кажется, бывают обрезанные карабины, – беспечно ответил я.
– Наверное, бывают, -задумчиво сказал папа. – Они же днем и ночью ходят по людям, читают молитвы и лечат, А сейчас много волков, ночью опасно ходить, встречаются и двуногие волки, у них много оружия. Не будет же лама таскать карабин за плечом…
Представив шагающего ламу с ружьем за плечом, я звонко рассмеялся. Конечно, обрез легко спрятать за пазуху, удобно положить его и под кошму в телеге. Вдруг ночью конь ламы испугается и захрапит. Вот тут-то лама и вытащит обрез, тогда волкам несдобровать. И двуногим, и всем остальным… А кусок обрезанного ствола можно было бы подарить и мне…
Разрешив загадку с волками и обрезами, я успокоился. Но как много еще загадок! Например, мы делаем мячи из вылинявшей шерсти коров, но вчера вечером только начали скатывать шерсть с коровы Намсараевых, как с треском полыхнули мелкие синие искры. Что это такое? А жена дяди Намсарая говорит, что корова затяжелела и скоро отелится…
МУЗЫКА
Теперь я слушаю музыку. Иногда люди играют на флейте— лимбе, чаще они поют песни. На праздниках – веселые, а на работе – грустные. Но однажды вечером я услышал удивительные звуки. Они тонко и протяжно жаловались, неожиданно радовались чему-то, плакали и смеялись. Музыка звучала совсем рядом, за стайкой. Взволнованный, я побежал туда.
Худощавый человек с острым и отрешенным лицом, в коричневом тэрлике, сидел на траве и извлекал звуки из белой коробки с длинной шеей, на которой были натянуты волосы от конской гривы. Он водил по этим волосам палочкой, похожей на маленький лук. Вокруг человека сидели люди и слушали, затаив дыхание. Когда музыкант закончил, один из людей подался вперед и спросил:
– Цырен-ахэ, сколько стоит ваша скрипка— хур.
– Давай три рубля и забирай мою скрипку. Я сделаю еще! – рассмеялся человек.
Они встали и пошли, о чем-то договариваясь. Музыка испарилась… Я побежал к маме и рассказал обо всем.
– Аа, это Жамбалов Цырен, – рассмеялась она мечтательно, – он волшебник и делает скрипки…
В кузнице приятно пахло смолой, папа строгал доску на верстаке.
– Папа, сделайте мне маленькую скрипку! – попросил я. Папа продолжал строгать, он думал. Потом отставил рубанок в сторону и сказал:
– Скоро я начну расковывать коней, выберу самые крепкие волосы из хвостов и грив. Будет у тебя скрипка!
Я мечтаю о скрипке, слушаю голоса людей, скрип колес, шум ветра и дождя… Сколько в мире звуков! Они никогда не кончаются, они поют и плачут, радуются и печалятся. Мир – это музыка… И вот папа вручил мне маленькую скрипку— хур в ящичке. Только почему он положил в футляр кору лиственницы с высохшей смолой? Я выбросил кору и, вытащив скрипку, стал играть. Долго я водил смычком по волосяным струнам. Но чарующие звуки стали медленно тускнеть, а потом и вовсе превратились в визг. Что случилось? Я разочаровался и забросил скрипку.
Через много дней папа сказал мне, что смычок скрипки надо смазывать смолой. И снова скрипка очаровывала меня волшебными звуками. Вот только нагаса— эжи недовольно проскрипела:
– Это от дьявола. Грех!
Что ни делаешь – все грех. Но нагаса— эжи знает жизнь лучше меня. Душа моя опечалилась. Как жить дальше, что надо делать для того, чтобы любить музыку и быть безгрешным?
НА ЛЕТНИКЕ
Скота и овец у нас стало много. Ягнята большие и крепколобые. Я пасу их и смотрю на озорных трясогузок, которые радостно кричат: «Чив— чив— чии». Вот бы найти их гнезда и собрать яйца. Но опять же нагаса— эжи говорит, что это божьи птицы и нельзя трогать их гнезда. Видимо, только серенькие и беспечные воробьи не божьи.
Мы перекочевываем на летник у подножия горы Соктуй. Папа погрузил на телеги пожитки. Я уже большой, не поеду на телеге, а погоню с Жалма-абгай коров и овец.
На летнике, как на другой земле, хотя у Соктуя такие же горы и леса! В березняках шебуршат и кукуют кукушки, вдоль речки покачиваются яркие цветы, а в синем небе долго и неподвижно парят коршуны. На летнике два маленьких сарая, в одном из них старая кожемялка. Неподалеку – изгороди для коров и овец, летняя кузница отца. Но самое интересное для меня – накатанная дорога, которая пробегает перед летником. По ней часто проезжают на одноколках русские мужики. Часами я сижу на жерди изгороди под палящим солнцем, смотрю на дальние синие горы, тайгу. Жду проезжающих. Только покажется телега, я вскидываю пропеченную солнцем голову и, собрав все русские слова, которые знаю, восторженно и завистливо кричу:
– Худаа поехали?
– В Хара—Мангуу—ут! – доносится из пыли, и телега, тарахтя и подпрыгивая, скрывается в березовой роще. Острое ликование пронизывает всего меня. Иногда быстро промчатся красивые телеги, рослые и откормленные кони высоко вскидывают головы, звенят под дугами колокольчики.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.