Часть I. Образование
Вывожу аксиомой – весь вред нашего времени в студентах и учащихся, кои позволяют себе думать вольно, а выражаться грамотно. Педагоги современные взращивают в умах и сердцах подопечных собственные гнусные мысли о равенстве и безбожии. Более того, молодые люди из семей рабочих, мнить себя начинают права и свободы имеющими, на мятеж способными.
Посему, с Высочайшего позволения, уведомляю всякого, что к испытаниям вступительным для зачисления в университеты Отчизны нашей с года грядущего допускаются сыны и дочери исключительно происхождения дворянского, дабы остановить усиление сословий низших.
Из доклада министра Народного просвещения Российской империи
Доброславского Н. Г.
от 14 декабря 1924 года
1
Очевидно, гадать по «Истории Российской империи для учащихся 11 класса» – идея скверная! Регина нервно захлопнула уже ненужный учебник и отбросила в сторону холщевой сумки, из которой торчал такой же ненужный аттестат об окончании старшей школы.
– Я сегодня утоплюсь, Динка! – пылко заявила девушка.
– Не утопишься, тебя Марина Владимировна к ужину ждет. Просила не опаздывать.
Регина издала неопределенного содержания звук и откинулась на скамейке. Сегодня она могла бы нести документы в Университет! А вместо этого сидит здесь с Динкой и ждет, когда ту заберет мамка и потащит в приемную комиссию.
– Это не честно! – Регина обрушилась на колени, так и не произнеся вслух, что там именно несправедливо.
Утром Регинина маманя, Марина Владимировна, весьма однозначно выразила, какая судьба ждет дочку после сегодняшнего ужина:
– Региша, солнце мое, не задерживайся на вручении, вечером Гаврил Макарович с сыном к нам заглянут.
Регишу передернуло при упоминании сына Гаврила Макаровича. Бывают же такие дурные люди! Ванька – добрый малый, предпочел окончить девять классов и двухгодичную техническую подготовку. В последние десять лет к такой схеме прибегали многие представители купечества, считая, что дополнительные профессиональные навыки будут полезнее изучения стереометрии и Толстого.
Да что греха таить! Было время, Регина и сама хотела уйти на эту подготовку по направлению «Украшение оберток и коробок», но передумала: все знали уровень обучающихся на этой подготовке. К тому же, учиться до одиннадцатого класса она могла в любой школе и, спасибо ее любимому папочке, закончила Регина Котова не абы что, а «Гимназию имени Николая I с углубленным изучением физики и физической культуры». Да не просто закончила, а свела близкое знакомство с прелестной графиней Диной Гирс.
– Я бы может тоже хотела замуж, но маменька настаивает на факультете психологии. Говорит, что деток потом воспитывать будет проще, – заявила Дина, наблюдавшая за несдержанными движениями подруги.
Регина недовольно перевела взгляд на собеседницу: замуж та хочет! Посмотрите-ка на нее! Дина была породистой, от этого вся жизнь у нее сложится наилучшим из возможных образом. И не имеет значения пойдет ли она сперва в университет, а потом замуж или наоборот – сперва замуж, а потом в университет.
– Нет, на психолога я б и сама не пошла, – не могла не согласиться Регина. – Все эти мозгоковыряльщики – граждане странные.
– Вот, Региша, и кто захочет на странной жениться?
Дина вздохнула. Признаться, она завидовала Регине, которая ни в чем не знала нужды и даже муж у нее нашелся сам собой. Семья графини Гирс разорилась еще в прошлом веке и теперь едва сводила концы с концами. Высокая Дина, вся настолько вытянутая, что казалась прекрасным мифическим существом и невысокая, во всех смыслах приземленная Региша – дуэт настолько контрастный, что, реши они сбежать из-под родительского крыла, вполне могли бы попытать удачу в цирке.
– Туда же поступает Гена, кажется мне, маменька просто сосватать меня пытается…
Еще одна страшная несправедливость, по мнению Регины: как можно так бездарно тратить свой шанс на образование? Тебе дают возможность учиться, а ты идешь туда мужика искать. Был бы у Региши шанс поступить, она бы ни на какую любовь распыляться не стала. Но вслух, как всегда деловито-легкомысленно, заявила:
– Дина, делай, что хочешь, но не выходи за Гену! Я не доверяю людям, которые имя Генрих сокращают до Гены!
– Разве есть его вина в том, что родители так решили? – удивилась Дина.
– Нет, но это многое говорит о его семье!
Девушки сидели в тени деревьев сквера на площади Искусств, где частенько задерживались после школы. Так странно было осознавать, что этот жизненный этап пройден, что кончились беззаботные будни гимназисток.
– Я не представляю, что в сентябре буду сидеть за партой без тебя… – окончательно погрустнела Дина, ее темные глаза точно померкли.
– А я не представляю, что не буду сидеть за партой… – также тихо отозвалась Регина.
Отличница Регина Котова не поступит в университет не оттого, что училась недостаточно усердно, а потому, что министр Н. Г. Доброславский более ста лет назад решил, что кто-то может родиться недостойным Университета. Едва ли отличницу Регину утешал факт того, что она смогла окончить одиннадцать классов престижной гимназии, что дети крестьян имели право только на четыре класса начальной школы, а высшие чины низшего сословия и рядовые пролетарии – на девять и двухгодичную техническую подготовку. Положение чуть лучше ее было разве что у интеллигенции, которая могла окончить одиннадцать классов и высшие курсы. Однако чужие горести никогда не доставляли радости Регине.
Регина Котова из купеческой гильдии, что означало ее принадлежность к низшим предпринимателям. Это давало ей возможность продолжить освоение любой специальности исключительно в домашних условиях, без возможности получить должность, например, при дворе или в правительстве. Девушки из семей подобных Котовской, как правило, выходили замуж и следили за хозяйством. Родители не считали нужным давать им образование большее, чем необходимо для становления успешной хранительницей очага. Разумеется, в случаях, когда дочь должна стать единственной продолжательницей дела отца, некоторые родители принимали решение обучить ребенка с лучшими преподавателями или отправлять в Европу. Но Регине не повезло и здесь – ее маменька родила двух здоровых сыновей, которые никогда не питали страсти к знаниям, зато имели врожденную предпринимательскую жилку. Уже давно они весьма успешно продолжали торговое дело семьи в Москве и Владивостоке.
Разумеется, во всех правилах есть исключение и «всякий молодой человек, отличившийся выдающейся отвагой и отмеченный высочайшим знаком признания, имеет право на обучение в Императорской военной академии», но едва ли у Регины был шанс попасть в категорию отмеченных высочайшим знаком. А жаль.
Возле девушек остановился дорогой, но старенький кабриолет и посигналил. Катарина Гирс помахала дочери рукой. Регина не знала почему, но показалось, что с Диной она больше никогда не увидится. Не потому, что они слишком разные или из-за страшной загруженности обеих. Это случится из-за Регининой зависти: она не простит подруге высшего образования, она не сможет чувствовать себя равной рядом с графиней. Так часто бывает, дворянские дети дружат с простолюдинами в школах, а потом расходятся. Наверное только из-за этой непрочности школьной дружбы, правительство и позволяло тем же купцам учиться в императорских гимназиях и лицеях.
Регина проводила Дину до машины, обняла и помахала вслед. Показалось, что та украла ее жизнь.
Регина не знала, чем себя занять, но четко понимала, что на ужин с Ваней не пойдет. Ей уже не дали продолжить изучать физику, ладно, здесь ничего не поделать. Но вопрос любви она оставит себе. Ваня не мужчина ее сердца, не мужчина ее уровня. Она кинула учебник в мусорку, вытащила из сумки аттестат и бросила туда же. Горделиво развернулась и пошла прочь. Прошла три шага и вернулась к урне, достала аттестат и сунула обратно в катомочку: Регина та еще мятежница, но у всего должен быть предел.
Без особой цели она бродила по городу, ощущая какую-то тотальную беспомощность. Начал накрапывать дождь. По привычке, Регина умело подобрала рыжие кудри под шляпку, пряча их от капель. Зачем? В гимназии учили сохранять прическу, быть идеальными. А Регина такой никогда не была. Разумеется, всему-то она обучилась, но вот природной грации, манер и выдержки в ней не было. Регина не любила носить тесную школьную форму, предпочитая легкие сельские платья. Может быть, если бы Региша родилась в семье крестьян и не познала всех радостей образования, не успела бы осознать всю остроту своего ума, она была бы теперь многим счастливее?
Когда дождь стал невыносимо сильным, Регина, как отсыревший воробей, уселась на внешний подоконник одного из подвальных окон Зимнего дворца. Странное место, которое они однажды открыли с Диной. Не ясно почему, но именно около этого единственного окна не было камер, две крупные клумбы делали всякого там присевшего невидимым охране. Единственной хитростью было пройти до тайного местечка так, чтобы гвардейцы не заметили.
По привычке она достала из верной сумки, расшитой мелкими цветочками, пачку сигарет и закурила. Дина и Регина частенько пробирались туда покурить. Такое своеобразное протестное движение со стороны девочек-подростков. Они точно не знали против чего выступают, но подобное бунтарство находили очаровательным.
Однажды Регина подумала, что реши она прикончить ту сволочь, не дающую ей учиться, наверняка бы воспользовалась именно этим окном. Только вот кого ей приканчивать? Было ощущение, что если никто против такого несправедливого безобразия не возражает, то не такое уж это и безобразие.
И вот, по доброй традиции, Регина закурила, пытаясь согреться промокшей кофтой. Наверное, пора посмотреть правде в глаза: она не хочет замуж за Ваньку, но выйдет, она не хочет прекращать учебу, но прекратит, она не хочет идти на ужин, но пойдет. Это такой несправедливый мир. Глуповатый Гена, который Генрих, поступит без проблем на свой психфак, как и Дина. Регина первая в классе, но у нее нет и шанса заглянуть в Большой университет. Не справедливо! Невыносимо!
По щекам потекли противные слезы беспомощности. Регина не любила плакать и старалась подобных слабостей себе не позволять, но раз уж она здесь одна… Девушка тяжело вздохнула и облокотилась на окно. И то, о ужас, раскрылось. Хуже того, мокрая Регина вместе с тлеющей сигаретой и своей скромной котомочкой перекувырнулась в темную пропасть.
Сначала ей показалось, что она умерла. Потому что нельзя грохнуться с такой высоты и остаться целой и невредимой, приземлившись на спину! Она что же, окно разбила? Какой кошмар! Ее посадят за вандализм! Лучше бы она сейчас открыла глаза и оказалась мертвой!
И все же, Регина перестала щуриться, ощупала себя и пришла к выводу, что после падения сломалась одна лишь сигарета. По невероятной случайности, еще более невероятной, чем открытое окно в подвал императорского дворца, на полу лежало что-то мягкое, вроде мата в спортивном зале.
Ладно, если Регину только посадят! Но что, если маманя узнает об этом ее… Даже в мыслях Региша не могла подобрать нужного слова, для описания ситуации. Если уж она не умерла, то пусть ее арестовывают и ссылают в Сибирь… Главно, чтобы родителей в известность не ставили.
Она огляделась: темное просторное помещение, соединенное арчатыми сводами, заставленное ровными стеллажами. Где-то у дальней стены горел свет, указывая на то, что за поворотом скрывается что-то поразительно интересное. Самое необычное, что размещалось в дворцовом подвале – вешалка с портпледами. Один из них был приоткрыт и оттуда высовывался расшитый бисером рукав бального платья. Регина заметила его лишь краем глаза, не поняв, что именно высовывается из чехла. Но камни так ярко искрились в мягком свете улицы, что взгляд то и дело возвращался к ним.
Регине стало дурно. Одно дело курить у дворца, другое – вломиться в него! Она быстро вскочила на ноги. Будучи девушкой смышленой, задрала голову вверх и начала озираться в поисках камер. Маманя ее прибьет. А что если ее сочтут террористкой? Девушка снова зажмурилась, пытаясь сосредоточиться.
– Так, – принялась размышлять она, – меня еще не… – она осеклась в своих мыслях раньше, чем додумала хоть что-то. – А что я теряюсь?
Региша развернулась и уставилась на открытое окно. Не так и высоко, она вполне может подтянуться, не зря ей и по профильной физкультуре ставили отлично! Внезапное осознание того, что она не заперта, добавило какой-то уверенности. Будучи человеком последовательным, она подошла к окну, ухватилась за подоконник и подтянулась. Ничего сложного для невысокой и спортивной Регины Котовой, носившей гордое имя лучшей гимнастки начальной школы.
Так она снова оказалась близка к свободе и заурядной жизни. Вздохнув с облегчением, Региша вылезла на улицу, прикрыла окошечко и отряхнула свою парадную форму. Вот это история! Вот это ситуация! Выброс адреналина выбил из ее мыслей всякое уныние. Даже вероятная помолвка с Ванькой перестала казаться чем-то совсем уж пугающим. Ладно, не перестала казаться, просто Регина перестала о ней думать.
***
– И вот, с сентября начнем возить в Петербург корм для этой уродливой скотины! – подытожил Гаврил Макарыч.
– Как интересно, правда, Региша? – обратилась к дочери Марина Владимировна, подозревавшая в той безучастность в разговоре.
– Не то слово!
К удивлению Марины Владимировны оживленно кивнула девушка. Марина Владимировна напряглась: женщина прекрасно знала отношение дочери ко всему этому процессу вероятной помолвки. Когда чадо только пришло домой, суровая мать семейства рассудила, что вся ее веселость – результат удачного награждения за академические заслуги. Но теперь все больше и больше подозревала какую-то иную причину. Быть может дело в любовном интересе? Но к кому? Неужели к тому светловолосому зазнайке Гене? Была бы Марина Владимировна гимназисткой, наверняка бы поддалась его очарованию… Хорошо, что ее родители остались верны традициям и выдали ее за Димочку по окончании девятого класса. Были же времена…
Марина Владимировна прищурилась и с недоверием стала следить за дочерью.
– Вижу, Регина наконец-то в добром расположении духа! – одобрительно кивнул Гаврил Макарыч.
Немолодой тучный мужчина в зарубежном пуловере внешне напоминал американца, чем сильно гордился. Бывают такие люди, которые, кажется, имеют славянские черты, но есть в них что-то чуждое. Так и с Гаврил Макарычем: вроде белобрысый, вроде голубоглазый, но запашок от него чисто американский!
– Веселые девушки очень прекрасны, – глупо гыкнул Ваня, все это время поглощенный исключительно селедкой.
– Бесспорно! – согласилась Регина.
Марина Владимировна начала подозревать, что дочь не слушает гостей, а лишь выдает какие-то заготовленные фразы. В любом случае, это лучше симпатии невесть к кому! В Регинином классе учились одни аристократы и если теперь, после окончания школы, кому-то вздумалось раскрыть свои чувства… Нет, даже в прогрессивной столице такого мезальянса не потерпят. Мы же не в Европе с ее вседозволенностью! Вот там подобное кровосмешение практиковали. Разве что Британия оставалась оплотом традиционных ценностей, но и там поговаривали, будто в монаршей семье, нонсенс, назревал развод.
– Так, Регина, стало быть школу сегодня закончила? – Складывалось впечатление, что Гаврил Макарыч в большем восторге от невестки, нежели его сын.
– Да, наша Регина первая выпускница! – гордо заметил Дмитрий Валерьянович, любивший похвастаться достижениями детей.
Можно сказать, что этот худощавый и приземистый мужчина постоянно находился в дреме.
– Вот как? Никогда не видел отличного аттестата! – продолжал Гаврил Макарович. – Мой Ванюша, сами знаете, закончил с одной только Божьей помощью…
– Солнце мое, покажи-ка гостям свою корочку! – нашлась маманя. – Да, наша Региша первая во всем роду императорскую гимназию кончила!
Регина, всегда кичившаяся своим интеллектом, без промедлений встала и направилась в коридор, где обычно бросала котомочку. Не так уж много в ее жизни было реальных достижений, только ее достижений. Под веселую болтовню родителей, она вышла в прихожую и… Сумки не было. Она поспешила в спальню: возможно, расторопная служанка уже утащила котомочку туда, в конце концов, сегодня Котовы принимают гостей! Светлая комната Региши, как всегда приятно пустынное помещение, слишком минималистичное для купеческой квартиры, показалась склепом. Девушка прислонилась к бежевой стене, потребовалась половинка мгновения, чтобы понять: ее сумка осталась во дворце.
Перед глазами промелькнули все события, последовавшие за ее падением: она лежит на спине, неловко, но быстро поднимается, озирается по сторонам, позабыв и о сигарете, и о сумке. Идиотка.
Региша в ужасе сползла на пол. Ее посадят, отправят в Петропавловку, как настоящую политическую преступницу! Все ее документы валяются в подвале императорской резиденции. Наверняка третье отделение очень заинтересуется личностью человека, проникшего в столь укромное местечко. А личность установить легче легкого, когда в твоей котомочке остались аттестат и паспорт! Дурацкий аттестат. Надо было идти украшать коробки, когда была возможность. А все эта ее гордыня!
– Региша, ну где ты там? – раздался громкий голос мамани. – Прошляпила свой аттестат? – она расхохоталась.
– Поспеши, дорогая, уже самовар ставят! – еще громче прогрохотал бас Гаврил Макарыча.
В тот момент у Регины Котовой было два варианта: она могла разрыдаться и пойти топиться в унитазе или накинуть кофтюльку и помчаться обратно, вызволять свои несчастные документики. К счастью для многих, Регина никогда не уповала на волю случая, предпочитая биться до последнего. Именно так она получила пятерку по литературе в прошлой четверти.
Марина Владимировна изумленно повернулась в сторону прихожей, услышав торопливый топот в коридоре, а затем хлопок входной двери. Женщина вскочила со стула и поспешила на лестничную клетку:
– Регина Дмитриевна! Немедленно вернись! – крикнула она рыжей макушке двумя пролетами ниже.
– Маманя, некогда объяснять! Ваньке скажи, на все согласна!
Голос Регины всегда был звонким. Несмотря на любые невзгоды, она говорила уверенно. Она никогда не боялась чего-то долго. Думала быстро, предпочитая разбираться с последствиями своих поступков.
Девушка замерла возле Спаса, прикидывая, как удачнее вернуться к тайному окну. В этот момент раздался приятный женский голос:
– Эй, любезная! – Из дорогого автомобиля выглядывала большеглазая женщина лет тридцати.
Регина редко видела подобные экипажи. Даже не так, экипажи-то она видела исправно, чай, жила практически на Невском, но чтобы с ней заговорил человек из этого экипажа – никогда. На подобных автомобилях, как водится, разъезжали особы не просто знатные, но имеющие прямое отношение к императорской фамилии. Об этом свидетельствовали золотые номера с переливающимся гербом вместо указания номера губернии.
– Сударыня, вы меня окликали? – после недолгих колебаний Регина сделала шаг навстречу машине.
– А кого еще? – насмешливо, но не зло отозвались из экипажа.
Незнакомка была права: как по волшебству на обычно многолюдном подъезде к Конюшенной площади стояла одна лишь Регина Котова.
– Чем могу быть полезна? – Регине ни чем не хотелось быть полезной, но иерархичность ее мира вынуждала любезничать с дамочками на автомобилях с золотыми номерами.
– Мой телефон, будьте неладны Уваровские мануфактуры!
Она встряхнула рукой с безжизненным прямоугольником. Да, как бы империя ни старалась, а наладить производство собственных персональных аппаратов, работающих исправно, пока не получалось.
– У меня нет зарядки на новую Надежду… – как бы в подтверждение, Регина показала своего старенького китайца.
– Досадно, – вздохнула очень нарядная женщина из экипажа. – Послушайте, я ищу Зимний дворец, может быть вы меня сориентируете?
Регина изумленно приподняла брови.
– Знаю, что стыдно такого не знать! – с наигранной смущенностью воскликнула незнакомка. – Но я впервые еду туда на своем автомобиле и… Боже, если мой князь узнает, что я заблудилась в двух проспектах…
– Нет-нет! Вы не сильно и заблудились! – тут уже неловко стало Регине. – Вам нужно ехать прямо по этой улице, а потом свернуть налево, вы там…
– Я похожа на человека, который сам найдет путь? – ужаснулась женщина. – Если вас не затруднит, не станете ли вы моим проводником?
Столько изящества и стати было в этой женщине с разряженной Надеждой, что у Регины не нашлось слов отказать. По всем нормам и возрастным, и социальным, она должна выполнить указание.
– Разумеется, – кивнула она.
– Тогда, милая барышня, запрыгивайте!
Регина еще не сидела в таких роскошных экипажах и, наверное, никогда больше не посидит. Купеческие семьи предпочитали отечественные извозки из серии «Богатырь» – практичные, но такие заурядные!
Девушка махнула рукой в нужном направлении.
– Сам Господь послал мне вас, спасительница… Но, куда же делись мои манеры? Совсем забыла представиться! Княгиня Ададурова-Брянчанинова… Но можете звать меня просто Анна… Анна Петровна, – добавила Ададурова, поняв, что робкая попутчица не найдет в себе сил проявить такую ужасающую фамильярность.
– Ваше высочество, для меня невероятная честь…
Регина никогда не сидела в одной машине с князьями, а уж с прославленными Ададуровыми…
– Стало быть, вы, барышня, о муже моем знаете? – уловила смущение спутницы Анна Петровна.
Кто же не знал князя Ададурова? Невероятный дипломат, силами которого в состав империи вошли остатки Монголии.
– Не тушуйтесь, мой князь тот еще покоритель сердец молодежи! – воскликнула Анна Петровна, но в голосе ее проскользнула едва уловимая ирония.
– Князь политический деятель, на которого хочется равняться всякому образованному человеку! – не сдержала восторга Регина. – Сейчас налево.
– Лестно слышать, – как-то совсем уж неискренне улыбнулась княгиня. – Но как зовут вас, милая спасительница?
– Регина Котова, – коротко отрапортовала та.
– Котова? Что-то знакомое… Не припомню, откуда могу знать ваших родителей…
– Мы держим сеть цветочных лавок в центральных районах Петербурга, Москвы и Владивостока.
Регине стало неловко за свою принадлежность к коммерции.
– Точно-точно! Мы на все балы заказываем цветочные композиции именно у вас! Приятно наконец лично увидеть человека, которому обязаны столь замечательными декорациями.
Княгиня никак не показала своего пренебрежения или осуждения, но всем же очевидно, что сделала она это исключительно из вежливости. Купцов князья ровней уж точно не считали.
– Я передам папеньке ваши добрые слова.
– Передавайте! – бодро кивнула княгиня, отчего длинные серьги звякнули о бусы. – Ненавижу так наряжаться, – неожиданно поделилась она.
– А во дворце сегодня праздник какой?
– Да, благотворительный бал… Игра какая-то… Съезжаются аристократы из самых отдаленных областей и пытаются познакомиться. Ужасно неловко, вечно найдуться те, кого никто не знает, кто сидит в углу, как сыч… Если уж на чистоту, просто выкачивание из нас денег!
– Вот и дворец, – решила никак не комментировать тираду Региша.
– Премного благодарна, прелестная Регина! – улыбнулась Ададурова. – Очень надеюсь на нашу скорую встречу…
Регине и на это сказать было нечего. Они с княгиней из разных миров. И едва ли их пути могут пересечься.
С минуту Региша смотрела, как гвардейцы запускают экипаж княгини к парадному входу. Эта встреча настолько поразила воображение впечатлительной выпускницы, что та не сразу поняла, зачем вообще спешила во дворец.
– Катомочка! – напомнила она самой себе, подхватила юбку, спускавшуюся чуть ниже колен, и помчался к окошку.
Благодаря тому, что Ададурова подвезла Регину практически к самому входу, то что теперь девчонка околачивается возле резиденции не вызывало никаких вопросов у гвардейцев, которые то и дело прохаживались по периметру Дворцовой площади.
Чуть замедлив шаг, Региша свернула с площади, осторожно огляделась и юркнула за огромную клумбу. Аккуратно она присела на подоконник, толкнула окно. К ее счастью створка все еще была открыта. На этот раз Регина развернулась, свесила ноги в подвал и только затем спрыгнула, грациозно приземлившись на мат.
Девушка поспешно огляделась и сперва испугалась: там где по ее расчетам должна была остаться сумка ничего не было. Да и вообще в подвале изменилось что-то неуловимое. Внимательно осмотревшись еще раз и, не успев впасть в отчаянье, Регина обнаружила, что ее неприглядную котомочку заботливо переставили к стене. Немного изумившись, Региша поспешила проверить свой незабвенный аттестат. С облегчением она убедилась в сохранности всех улик против себя и уже хотела вновь покинуть подвал, но тут ее внимание привлек тот самый чарующий блеск.
Вот в чем заключались метаморфозы! Пропали чехлы с платьями. Точнее, чехлы-то остались, а нарядов больше не было. Осталось лишь одно, то самое, с расшитым рукавом. Одиноко оно висело на скромной вешалке. Регина, переставшая бояться за свой арест и осмелев, подошла к костюму. Не удержавшись она дотронулась до ткани, провела пальцами по жемчужной вышивке и залюбовалась отблесками прозрачных камней на лифе.
Интересно сколько стоит такое платье? Наверняка, как одна из их цветочных лавок! Повинуясь непонятному зову костюма, Регина осторожно сняла его с вешалки и приложила к себе. Кажется, размерчик ее. Может быть немного длинновато, но… Дурацкая, дерзкая, безрассудная мысль: она может примерить и ничего ей не будет! Ничего не будет, потому что очевидно, всем плевать на отдаленный подвал императорского дворца.
Скоро она станет мужней женой и никаких больше грез. Никаких больше красивых нарядов. У нее никогда не будет такого платья, даже на свадьбу! Но сейчас, сейчас она может сыграть, притвориться княгиней или хотя бы графиней! Предпочитая жалеть о содеянном, а не об упущенном, Регина быстро стянула юбку и кофту. Бережно, чтобы не повредить драгоценность, влезла в платье. И правда впору! Ох, как досадно, что она не родилась аристократкой! Сейчас бы и платья такие таскала и в университет поступала!
Региша поправила корсет и включила камеру на своем китайце. Ну чем не царевна? Она поставила аппарат на полку, отошла немного назад, чтобы лучше видеть себя. Совсем расслабленная и довольная, Регина сделала несколько снимков, а затем, все же опомнившись, прицокнула языком и процитировала Пушкина себе под нос:
Вздохнув, оделась и с досады
Тихонько плакать начала;
Однако с верного стекла,
Вздыхая, не сводила взора,
И девице пришло на ум,
В волненье своенравных дум,
Примерить шапку Черномора.
Затем взяла телефон и, внимательно оценив снимки, с досадой завершила цитату:
Все тихо, никого здесь нет;
Никто на девушку не взглянет…
Региша ухватилась за молнию: пора уже возвращаться в реальный мир, к реальным проблемам, к реальному Ване! Она хотела подумать что-то еще, но не успела. Приятный мужской голос звонко разнесся по подвалу:
А девушке в семнадцать лет
Какая шапка не пристанет!
Рядиться никогда не лень!
Регина онемела. Ее обнаружили!