Нет запрета. Только одно лето

4: Новые чувства.

Кимми:

Они ссорились. Ян эмоционально выговаривался Раймонду, сыпал обвинениями прямо в лицо, на что главный наследник молча принимал каждое выпаленное в ярости слово. Я только думала, что это ссора, но, смотря на мужчину, понимала, что тот остается холодным и закрытым, даже когда того в открытую на повышенных тонах обвиняют. Ему было все равно. Как и всегда.

Друг дернулся на улицу, я поспешила за ним.

Ян шел вперед так быстро, что мне пришлось перейти на бег, чтобы наконец-то его догнать и коснуться руки, но парень агрессивно ее выдернул.

– Он наверняка сам предложил ему подключить меня к делу! – пробубнил он, продолжая идти. – С чего я вообще решил, что он поможет? Братьям же не помогает!

Я даже не знала, что сказать, прекрасно понимая, что Раймонд вполне может сделать что-то подобное. От него нужно было ожидать всего, и каждый понимал это с долей опасности на свой счет. Меня и саму раздражало, что он так подло поступает с кузеном, но ни одно мое слово в этой семье не имело смысла. Это был просто звук от постороннего человека, не имеющего голоса.

Парень заходил в живую изгородь из кустовых роз, пробираясь в неизвестном мне направлении, но я продолжала перебежками идти следом. Аромат цветов наполнял легкие. Я чихнула, немного пошатнувшись, но стоило вступить вперед, как Ян притянул меня к себе и поцеловал с таким порывом, что пришлось положить ладонь на его грудь, избегая падения.

Он целовал грубо. На эмоциях, которые душили после разговора с Раймондом. Не думая о существенной разнице в росте, Ян наклонился ближе всего на несколько секунд, чтобы поймать мои губы, а дальше мне машинально пришлось подняться на носочки, игнорируя боль в пальцах. Успеть что-либо сообразить не вышло. Он достаточно неожиданно отстранился, из-за чего я чуть не упала.

– Черт возьми, Кимми, я… Прости. Прошу, не рассказывай об этом никому. Мама меня прикончит, и Оли! – Он схватился за голову. – Это эмоции, понимаешь? Я бы не стал… Уходи, пожалуйста…

Но он ушел сам.

Оставаясь на месте, я чувствовала себя отвратительно, словно сама спровоцировала его на что-то подобное, ведь именно в такой манере он это преподнес. Я даже не успела ответить на поцелуй, ощутила лишь яростный напор, от которого возникло неприятное чувство после.

Раймонд:

– Быстрота и точность. – Дед устало опустился в кресло, пока рука дворецкого протянула к папиросе зажигалку. Он затянулся, медленно выдохнул, продолжая все на том же немецком: – Чем дольше тянется дело, тем больше денег утекает сквозь пальцы. Твоя задача – действовать решительно, но обдуманно. Собрать команду, не допустить ошибок.

– С последним проблем не возникнет. Уже все готово.

– Они хоть профессионалы? – Я уверенно кивнул. – Нанимать америкашек – вынужденная мера, пусть пока порадуются. Поддержим их для вида, а через несколько месяцев начнем внедрять своих людей.

Он говорил это, словно последнюю актуальную новость, хотя подобное приходилось слушать чуть ли не с младенчества.

Дед старой закалки человек. Уроженец Мюнхена, он впитал с молоком матери южную немецкую деловую хватку и непреклонный характер. Свою банковскую империю начал строить с нуля – первый офис открыл в подвале родительского дома. Начал с регионального банка в Баварии, но его амбиции и стратегическое видение вывели компанию на международный уровень. Сегодня финансовая империя Ротштейнов охватывает не только Германию, но и ключевые рынки Европы, Азии и Ближнего Востока. За мной стоит дело в Америке.

– Где твой кузен? – поинтересовался он со знакомой в голосе претензией.

– Думаю, где-то внизу.

– Снова прохлаждается. Подключи-ка его к делу.

– Я бы повременил, как и говорил ранее. Ян еще не готов вступать в дела семьи, ему нужно подучиться…

– Ты забыл немецкую речь? – перебил он. – Подключи. Жду результат.

Он отключился.

Какое-то время я сидел ровно, словно статуя, и только спустя пару секунд устало прикрыл глаза, понимая, что теперь отмазать брата не получится.

Спустившись вниз, я застал его в компании друга и его сестры. Они смотрели какой-то ужастик и в промежутках пугали девушку, стоило ей только немного расслабиться. Сжавшись, она обняла ноги и откинулась носом в плед. Я немного засмотрелся. В тот момент она была абсолютно другой, не той, что противостояла и вызывающе смотрела в глаза. Напуганная, искренняя и женственно утомленная от недостатка или избытка эмоций и чувств, которые ее окружали.

– Раймонд!

Из-за этих мыслей я не заметил, как Ян обернулся. Оливер лишь коротко бросил взгляд, а вот Кимберли в очередной раз даже на меня не взглянула.

– Присоединяйся, – продолжил кузен. – Мы только включили.

– Надо поговорить.

По голосу кузен сразу понял, что дело серьезное.

Мы отошли чуть ближе к открытой веранде, и я закурил, пытаясь немного расслабиться.

– Что не так? – пока еще с улыбкой уточнил он.

Выдохнув, я поднял на него взгляд.

Когда-то давно и мне удалось побывать безработным. Он напоминал меня, но немного старше возрастом. Тогда ты еще полон любви и надежд, не осознаешь крест, который нужно тащить, живешь моментом и просто занимаешься тем, что любишь. Мне хотелось продлить его беззаботность. Как бы я хотел остановить время для него хотя бы на год-другой, дать насладиться простыми радостями жизни, прежде чем на него обрушится вся тяжесть ответственности. С братьями дела обстояли проще. Отец с детства учил их правилам семьи, они сами хотели вступить в бизнес, Марлен же просто хотела достойно воспитать сына. Хотела, чтобы он как можно дольше оставался беззаботным. Я тоже чувствовал ответственность за Яна. И тоже этого желал.

– Дедушка настаивает на том, чтобы ты подключился к делу.

Улыбка медленно сошла с его губ. Клянусь, в глазах пропал прежний, привычный блеск.

– Что?..

– Прости.

– Ты же обещал еще год, Рай… Какого черта?

– Я говорил, что сделаю все возможное, но его слово весит больше, чем целое предложение, Ян. Я обещал, что постараюсь, буду отстаивать…

– Хреново отстоял. Это назло мне, да?

– Не поддавайся эмоциям, не здесь…

Услышав повышенный тон, брат и сестра сразу обратили на нас внимание, но Яна было уже не остановить.

– О, я теперь должен стать кем-то вроде тебя? Угрюмым, деловитым бизнесменом? Ты не мог допустить, чтобы кому-то из семьи досталась не такая доля. Ты же вылитый дед, чертова копия. Конечно, ты не сдержал обещание!

Его слова были пулями.

Сравнение с дедом било по остаткам прошлого, когда еще никто не осмеливался сравнить меня с главой семейства. Я все еще не мог свыкнуться со сравнением, но держал лицо, не желая показывать обиду. Мне вообще нельзя показывать никаких эмоций, так было надежнее выкарабкаться из многих ситуаций. Внушать собственное равнодушие другим, чтобы поверить в него самому. Это необходимость. Так проще остаться в тени.

Ян говорил на эмоциях, он так не считал, и я знал это. Знал его.

– Тебя растоптали, а теперь ты тащишь к себе всех остальных. Разница между нами очевидная. Я – не ты. Я – не дедушка. Меня не бросали ради денег, но теперь дед считает, что каждый может повестись на американку и предать семью. Из-за твоей тупой слабости из прошлого.

Подняв взгляд, я попытался не вслушиваться в слова. Пытался пропустить их мимо ушей, но они ухом звучали в голове и будили воспоминания. Я сжал челюсти и ждал, когда он закончит, и, к счастью, Ян умолк. Кинув яростный взгляд, он отрицательно покачал головой и направился на улицу. Краем глаза я заметил движение со стороны дивана, а когда перевел взгляд и увидел Кимми, воплощающую в себе облик из прошлого, невольно отступил назад, чтобы пропустить ее. Голубые глаза нахмурились. Она осуждала.

Смотря им вслед какое-то время, ноги понесли на второй этаж. Я вышел на балкон своей комнаты, чтобы понаблюдать за происходящим сверху, и нервно закурил. Пальцы била мелкая дрожь из-за сказанного Яном. Давненько кто-то из родственников не кидал мои ошибки мне же в лицо. От этого приходилось прокручивать события из прошлого и осознавать, что любовь стала моим самым слабым и самым уязвимым местом, которое даже искать не надо.

Держать лицо. Держать. Лицо. Все уже давно поверили, что прошлым меня не задеть. И нельзя было допустить, чтобы они поняли, что я до сих пор люблю ее. Это для других прошло много лет. Для меня та действительность не угасла, я оставался в ней пленником собственных скрытых надежд и чувств. Человек с навсегда разбившимся сердцем – пустой человек.

Вдыхая дым поглубже в легкие, чтобы успокоиться, я наблюдал, как вдали Ян яростно размахивает руками. Меня вдруг взволновало, что он может наговорить Кимми чего-то опрометчивого, ведь на интуитивном уровне мне казалось это проблемой.

Они чертовски похожи. От цвета волос до оттенка голубизны глаз. Кимми намного ее ниже, миниатюрнее, оттого и выглядит немного миловидней. Был схож лишь образ, перед которым устоять становилось все сложнее. Только интерес к другим мог затуманить ее облик, повадки и воспоминания, от которых я стремился сбежать ради собственного блага. И что делает эта девчонка? Возвращает мое прошлое своим воплощением, и я уже не знаю – бегу от них или стремлюсь навстречу.

Кузен притянул девушку к себе и поцеловал, чтобы через пару секунд оттолкнуть. Я даже не успел толком возмутиться этому порыву, но с облегчением выдохнул, продолжая наблюдать. Оставшись одна, она выглядела как брошенный котенок, который не понимает, что делать дальше. Потирая плечи, Кимми сделала шаг в сторону, замерла и развернулась к дому. Мысленно находясь где-то совсем далеко, обдумывая этот поцелуй. В ту минуту она не выглядела привычно. При мне Кимберли вела себя максимально раскрепощенной, натянув маску, и я бы поверил, что это в ее духе, но наша первая встреча в саду сразу раскрыла ее настоящую. Покорная. Да, с проявлением характера, когда рядом находится неприятный человек, но все же настоящая.

Меня сразила головная боль. Слова Яна не прошли мимо.

Зайдя в комнату Аманды, я застал ее в постели за чтением. Внешний вид девушки успокоил, отвлек от образа Кимберли, благодаря чему мне немного полегчало.

– Все в порядке? – Она тут же поднялась и подошла ближе, с беспокойством всматриваясь в лицо и касаясь ладонью щеки. – Боже, Раймонд, у тебя жар.

– Все нормально. Ты не могла бы сегодня лечь спать со мной?

Вопрос вызвал искреннее удивление.

Аманда немного помолчала, обдумывая просьбу, а затем утвердительно кивнула.

В глазах я смог рассмотреть радость и вдохновение, ведь нам еще не приходилось засыпать вместе, а что касалось интимных связей, те и вовсе были всего пару раз за год нашего тесного общения. Она могла бы меня бросить, послать куда подальше, чтобы быть в нормальных отношениях, но вместо этого мирилась с ролью духовного слушателя. Я нашел в двух разных девушках то, что когда-то принадлежало одной единственной, поэтому разделил между ними роли, пытаясь воссоздать ту, которую люблю.

– Конечно, – нежно улыбнулась Аманда, пока ее ладонь ласково скользила по щеке. – Но меня беспокоит твое состояние, Раймонд. Давай вызовем врача?

– Не надо, это обычное переутомление. Пройдет.

Но ночью мне стало хуже. Мысли крутились вокруг прошлой любви, но в один момент свелись к Кимберли. Жар мешал спать, я часто ворочался, а как только погрузился в полудрему, оказался в комнате Кимми. Она не спала, а при виде меня с удивлением осмотрела испарину на коже и приподнялась на локтях.

Я до сих пор не могу сказать точно, было ли это наваждение или действительность. Почему я пришел к ней и навис над хрупким телом, чтобы лечь рядом и уткнуться головой в ее грудь?.. Запах был реальным, он дурманил, пленил и восхищал. Очевидно, духи были дешевые, но настолько приятные и запоминающиеся, что отвлекали от посторонних мыслей. Я наконец-то переставал думать о ней. Рядом с Кимберли образ Кэти растворялся.

Ее пальцы нерешительно коснулись волос, а затем рука оказалась на голове, и я наконец-то обрел покой в собственном сознании и, кажется, окончательно заснул, чтобы ранним утром обнаружить ее рядом.

От умиротворения закружилась голова. Мы находились все в той же позе, из-за чего я не удержался и оставил влажный поцелуй на бархатистой шее. Утреннее желание, несмотря на болезнь, влекло. Девушка вздрогнула от нежности, и я попытался остановиться, хотя по-настоящему этого не хотел. Мне нравилось, как она вздрагивает, едва слышно стонет во сне от реакции собственного тела. Наши тела пропитывались нежностью, соприкасались. Я с трудом оторвался от ее шеи, чтобы незаметно покинуть комнату и подумать – что это, черт возьми, было.

Кимми:

Непонятный сон. Расплывчатый, будто в бреду. Я точно помнила, что не спала, когда Раймонд бесшумно зашел в комнату и припал к груди. Я помнила жар его тела, влажные волосы, трудное дыхание, но не могла понять происходящее. Если бы утром я проснулась не одна, тут же упала бы в обморок, но, судя по всему, воображение сыграло со мной злую шутку еще и в главной роли с тем, кого было необходимо игнорировать.

Спустившись к завтраку, я застала семью за столом, но тут же подметила, что среди присутствующих нет главного наследника. Взгляд моментально переместился на Яна. Он смотрел в упор до того момента, пока я не посмотрела на него в ответ, затем нервно повернулся к Оливеру и что-то тому ответил.

Казалось, теперь он будет шарахаться меня, хотя инициатива того поцелуя совсем мне не принадлежала.

Аманда и Марлен договаривались о походе по магазинам, куда пригласили и меня, на что я без особого удовольствия отказалась, зная, что сегодня предстоит заниматься с репетитором.

– Он всю ночь плохо спал, – неожиданно донеслось со стороны женской части стола. – Утром проснулся очень рано, но так и не заснул. Игнорирует слабость, сразу сел за работу и сказал, что ему уже лучше.

– Вызову врача, – обеспокоенно сообщила Марлен. – Мы знаем Раймонда. Ни за что не попросит помощи, лишь бы держать статус, только вот к чему это при болезни? В кого он такой, не пойму. С детства редко болел, а когда все же заболевал, до последнего делал вид, что все хорошо.

– Пока я не уехала, присмотрю за ним и буду выполнять рекомендации врача. Мне будет спокойней, если к моему отъезду он поправится.

– Ты прелесть, Аманда… Он тебя не достоин, клянусь. Как ты вообще его терпишь…

По лицу девушки стало ясно, что ей неприятны слова женщины. Это и понятно. Она была готова отстаивать возлюбленного, бесконечно доказывать, что он не такой мерзкий, каким его видели близкие. Но могла ли она допускать, что окружающие правы?.. Было любопытно, каким перед ней был тот, кого все осуждали. Что он делал, чтобы Аманда видела в нем только хорошее? Вел ли себя так же, как со всеми? Как при нашей первой встрече…

Так или иначе, насчет реальности той ночи я думала каждую секунду. Вид у Раймонда действительно был болезненный, но если это не сон… Почему он пришел ко мне?.. Зачем?.. Сразил жар, из-за которого сознание помутилось?

– Знаете, почему он заболел? – с иронией привлек к себе внимание Ян. – Это мгновенная карма.

– Прекрати, сынок.

– Разве я не прав? Ты могла бы сходить к нему и сказать, что думаешь насчет моего вступления в бизнес. Могла сходить еще вчера вечером, но ничего не сделала.

– Я уже сказала, что решения главы семейства не обсуждаются. Раймонд готов за тебя унижаться. Всегда готов.

– Да это была его идея!

– Замолчи, молодой человек! Смотря на твое поведение, мне становится ясно, что тебе пора взяться за голову. Что это за открытые претензии за завтраком? Ты слишком много на себя берешь.

Голос Марлен стал строгим, для меня непривычным и достаточно яростным, но на Яна повлиял упреком.

Задумавшись, я поняла, что парень пошел жаловаться матери еще вчера. Это вызвало непонимание, ведь ранее Ян казался мне таким взрослым и самостоятельным, что в один момент перевернуло привычную картинку. Вчерашние слова о том, что Марлен убьет его, воспринялись по-новому, не очень зрело со стороны взрослого парня. Что он оттягивал? Вступление в бизнес или продление беззаботной жизни с вечеринками и всеми благами от громкой фамилии?..

Я уставилась на него, думая об этом. Он покосился в мою сторону и опустил глаза.

Разница между ними с Раймондом заключалась в очевидности. Оба что-то пообещали Марлен, но по-разному отозвались на данное обещание. Один говорил: «Уходи», другой просил: «Останься». Но кто какие цели преследовал?.. И где было искреннее желание между не навредить и воспользоваться?..

После завтрака каждый из нас отправился по делам. Проходя мимо комнаты Раймонда, я на минуту остановилась, обдумывая, стоит ли заглянуть к нему, чтобы выяснить детали вчерашней ночи. Любопытство съедало, при этом я понимала, как глупо могу выглядеть, если произошедшее окажется лишь шуткой собственного воображения. Вступив всего шаг и протянув руку к двери, я резко выпрямилась и обернулась на голос Аманды, обратившейся ко мне по имени. Пришлось едва заметно улыбнуться.

– Марлен сказала, ты занимаешься большим теннисом? – дружелюбно, с неловкостью уточнила она. – Я подумала, может, после магазинов ты составишь мне компанию в парочке партий?

– Не думала, что ты играешь…

– Ты обо мне совсем ничего не знаешь. Осуждаешь, но я хочу с тобой подружиться.

Я не решилась спросить зачем. Я вообще ни на что не решалась, думая лишь о том, смогу ли дружить с любовницей и можно ли теперь считать меня такой же любовницей. Формально мы не спали, но расценить действия и назвать их изменой было самой правильной формулировкой.

– Думаешь, получится? – спросила я, лишь бы что-то ответить.

– Мы немного похожи. Я это вижу, хотя на первый взгляд может показаться по-другому, но с тобой намного легче найти общий язык, чем с кем-то другим. В этой семье мне нет места. Все улыбаются, делают вид, что все в порядке вещей, но настоящая здесь только ты, Кимми. Я тоже хочу быть настоящей.

Настоящая…

Меня начала грызть совесть так, что сердце бешено забилось в грудной клетке.

Какая я настоящая, если сама провоцировала ее любовника, желая что-то себе доказать? Аманда ни за что бы не предложила свою дружбу, знай о тех моментах. Я осуждала ее, а оказалась куда хуже, из-за чего почувствовала растущее отвращение к самой себе. Не к ней, не к Раймонду, а к себе.

Дверь слева открылась. Я вздрогнула, уставившись на болезненное лицо красивого мужчины, отметив, что его непривычный внешний вид в самом что ни на есть домашнем образе придал гораздо большего обаяния, чем брендовые вещи в стиле «old money». Обычная однотонная белая футболка, серые треники, взлохмаченные волосы, словно тот только проснулся, и уставшие янтарные глаза в оправе черных ресниц. Его взгляд моментально нашел мои глаза, коснулся какой-то крупицы. На душе что-то залепетало, сердце застучало в разы быстрее. В этих глазах не было намека на похоть, которой мы поддавались, стоило оказаться друг с другом наедине. Я знала тот взгляд. Знала похотливую сторону и сторону предвзятости, недовольства и безразличия. Но тот взгляд… Его я запомнила навсегда. Болезненный, но не от поразившей болезни. Глубокий, пронизывающий. Я заставила себя перевести взгляд обратно на девушку и приоткрыть рот, чтобы выдавить хотя бы пару слов и не выдать неожиданно подступившие теплые чувства.

– Когда вернетесь, зайди ко мне, поиграем, – как можно спокойней попросила я и, получив довольный кивок, поспешила уйти, пытаясь не смотреть на мужчину.

Что за приливы вымышленной нежности, я так и не поняла, но точно знала, что допускать подобное было нельзя. Никаких взглядов. Никаких мыслей. Если даже происходящее прошлой ночью было в действительности, с этим было необходимо попрощаться. Мне не понравилась новая реакция на первого наследника. Ни в этом случае, ни в этой жизни, никогда.

Сосредоточившись на занятиях, я буквально отталкивала от себя посторонние мысли, пыталась сконцентрироваться и помнить, кто и что из себя представляет. Урок давался сложно. Тема по математике казалась непонятной, запутанной и слишком сложной, но в итоге мы удачно разобрали ее по частям.

Ближе к вечеру мы с Амандой отправились на корт Ротштейнов чуть дальше от поля для гольфа.

– Я даже не знала, что у них есть своя площадка, – удивилась я, принимая помощь нанятого человека. – Хотя Марлен что-то говорила о приятных сюрпризах.

– Может, просто не успела рассказать.

– Может.

Разминаясь, мы поговорили о теннисе. Я рассказала, что родители записали меня в секцию в возрасте семи лет, после чего ни одно школьное соревнование не проходило без моего присутствия. Теннис помогал избавиться от ненужных мыслей, словно ракетка в руке обладала магическими способностями – освободить голову и очистить мысли. Будь моя воля, я бы жила на корте. В будущем хотела бы стать обладательницей теннисного клуба, чтобы посвятить этому всю себя, иначе по-другому выразить любовь к этому спорту было бы невозможно.

Натягивая на голову повязку, чтобы волосы не лезли в глаза, мне стало любопытно, как Аманда играет.

– Ты давно занимаешься? – поинтересовалась я.

– Нет. Уверена, ты меня по стенке размажешь.

– Залог успеха – вера в победу, но если ты говоришь это для того, чтобы я расслабилась, неплохой ход.

Мы заняли позиции. Я уступила, позволив Аманде начать, но первый удар оказался не то чтобы слабым, он был совсем нелепым, из-за чего мяч просто оказался в сетке.

– Ты вообще не играла, – подытожила я.

– Я хотела, чтобы мы провели время за твоим любимым занятием, и, признаюсь, рассчитывала на то, что базовые знания из видеоуроков меня не выдадут.

– Могла бы просто сказать… Мы бы занялись тем, что нравится тебе. Не нужно мне угождать или делать то, что тебе не нравится, Аманда.

– Ты бы отказалась пойти со мной куда-то еще.

– Неправда.

Неужели она так хотела со мной подружиться? От такой невинности мне снова пришлось ощутить себя ужасно.

– Если хочешь поиграть… я могу тебя научить.

Она так оживленно закивала, благодаря чему я увидела ее желание. Желание не научиться играть, а желание понравиться, подружиться. Хоть я и была младше ее всего на год с небольшим, создавалось впечатление, что Аманда намного младше. Недопонятая, закрытая. Возможно, Раймонду это и нравилось.

Я научила ее основным приемам, после чего мы просто дурачились, так толком и не поиграв. Было здорово отвлечься от суеты последних дней. Навалилось слишком много, а я и забыла, что люди рядом способны отвлекать от суеты обычным присутствием.