- -
- 100%
- +
Закончив пить, Юджин отставил пустую чашку в угол стола:
– Видите ли, мистер Бейкер, достойные вещи стоят вложений. Этот чай полезен, успокаивает нервную систему, благотворно влияет на тревожное сердце и, самое главное, обладает прекрасным вкусом.
При этом его взгляд скользнул в сторону, словно вспоминая нечто важное.
– … – Его слова оставили меня равнодушным. Чай странно пах, был странный на вид, а по вкусу не отличался от любого зелёного чая.
Мистер Янг уловил сомнения на моем лице, улыбнулся и примирительно проговорил:
– Извиняюсь, если чем-то смутил вас. Нет нужды торопиться. Наслаждайтесь чаем медленно, неспешно. Многие не способны распознать его истинный вкус с первой попытки. Не переживайте, я угощаю. Более того, никто другой этот чай не заказывает. Если бы не моя маленькая страсть к этому напитку, думаю, его давно бы уже вывели из меню нашей столовой. – А затем, ещё раз повторил: простите, если смутил.
Сделав над собой усилие, я сумел допить содержимое стакана. А мистер Янг, поймав паузу, задал простой, но неожиданный для меня вопрос:
– Вам не понравился чай, мистер Бейкер?
Вопрос загнал меня в быстро сходящий ступор. Я колебался между честным и правильным для того момента ответом. Черные глаза собеседника, окаймленные тонкой дымчатой полосой, всматривались в меня, будто ожидали от меня какого-то откровения.
– Трудно сказать, – признался я честно.
– Понятно, – лаконично откликнулся он, добавив новый вопрос:
– Насколько я осведомлен, вы планируете начать учебу в следующем году?
Меня поразило не столько содержание вопроса, сколько факт, что кто-то посторонний знает такую личную деталь, доступную только двоим людям.
Отвечать мне совсем не хотелось, но промолчать было бы – грубо. Мой ответ прозвучал сухим и бесстрастным, ясно подчеркивая нежелание обсуждать эту тему:
– Раньше были такие планы, но теперь сомневаюсь, действительно ли мне это нужно.
Заинтересованно приподняв бровь, мистер Янг продолжил расспросы:
– Были планы? Значит, теперь уже нет?
Генри тяжело вздохнул, подавляя желание грубо прервать собеседника. Придерживаясь роли воспитанного мальчика, я старался контролировал эмоции, проявляющиеся на лице:
– Были мысли отложить денег, поработать годик и поступить в колледж поприличней. Но с течением времени и определённых жизненных обстоятельств, я понял, что это идея была вовсе не моя, а … – в этот момент я чуть не сказал тётушки, но сдержался, так как любое её упоминание, порождали во мне негативные чувства. – а родственников – добавил я в конце.
– Любопытно! Мне кажется, тратить свою жизнь на заработок по 11,5 долларов в час – далеко не лучшее решение.
Проведя рукой по волосам, Юджин Янг добавил:
– Вероятно, со временем вы вернетесь к этому вопросу.
– Буду надеяться, что вы правы, – уклончиво отозвался Генри, желая завершить беседу.
Похлопав по своим карманам, мистер Янг вытащил мятный леденец и протянул его мальчишке. Дождавшись, пока Генри положит конфету в рот, Юджин подумал, что имеет право задать ещё один вопрос.
«И что же твои родители думают обо всём этом?» – сложив ладони перед собой, спросил Юджин Янг.
***
Трудно было точно сформулировать мысли. Восьмидесятые, девяностые, двухтысячные… Эти три десятилетия оказались трудным периодом не только для Америки, но и для всего мира. Люди изменились, мы изменились. Поколение, воспитанное женщинами. Мы были другими. Безусловно, они могут подарить и любовь, и ласку, но, когда настаёт время прекратится из мальчишки в мужчину… как они могут помочь-?
Отцы тысяч мальчишек исчезли из жизни, даже не успев объяснить, как правильно жить. Я был из их числа. Ни отца, ни матери… никого. Никто не научил меня быстро, а самое главное правильно принимать решения. Единственное что я мог, это пускать всё на самотёк или выбирать самый простой путь, без нервоза и дрожащей ноги под столом.
***
Немного смущаясь и опустив взгляд, я снизил голос ровно наполовину, придав нашему диалогу личный оттенок.
– Живу один, – тихо произнес Генри, спрятав шуршащую обертку в карман брюк.
Конфета хрустнула между зубами, подчеркивая тишину.
– Знаете, – продолжил мальчик, глядя куда-то вдаль, – впервые за долгое время чувствую себя совершенно спокойно. Теперь я заранее знаю, как пройдёт этот день, что будет завтра и послезавтра. Если заняться чем-то другим – обязательно возникнут новые трудности, а мне этого не надо.
Его собеседник едва заметно приподнял левую бровь. Несколько выбившихся волосков были чуть длиннее остальных и мягко изгибались, почти касаясь гладкой кожи лба.
– Все эти проблемы, – негромко ответил он, – всего лишь небольшие кочки на твоём пути. А дорога будет длинная, можешь не сомневаться.
Несколько раз осторожно потерев кончиком пальца верхнюю губу, Юджин Янг заинтересованно уточнил:
– Может, причина деньгах?
Ваш текст требует некоторых правок для улучшения стиля и четкости выражения мыслей. Вот переработанный фрагмент:
Откуда-то достав маленький карандаш и салфетки, Мистер Янг начал аккуратно выписывать цифры:
– Видите ли, вот простой пример, – заговорил он, влажно прикоснувшись языком к кончику карандаша. – Допустим, наша зарплата составляет около 1800 долларов. За жилье платим столько-то, снимаем средний расход на питание и транспорт, и вот у нас остается примерно 300—400 долларов в месяц. Этой суммы вполне хватает, чтобы начать копить хотя бы на образование.
Замечая мое замешательство, он замедлил речь.
– Разумеется, мой образ жизни весьма скромен, практически аскетичен. Однако поставьте цель, и вы сможете сократить расходы до минимума.
Взгляд моего собеседника остановился на моих глазах. Он понимал, что мне совсем не интересен этот разговор, но всё равно настойчиво продолжал.
Дождавшись пока он остановится, я решил заговорить. Мои слова стали медленно вытекать наружу, будто жидкость из прохудившейся бутылки.
– Я обычный парень из Бруклина, искренне радующийся полному холодильнику, тихим средам без стрельбы на улице и чистой воде из крана. Радуюсь друзьям из Канзас-Сити, приезжающим ко мне на Рождество. Мне хочется вести простую, размеренную жизнь, избегать лишнего шума и суеты. Если получится, обзаведусь семьей, собакой и состарюсь на скрипучей кресло-качалке. Мне этого вполне достаточно.
Казалось, этих слов должно хватить, чтобы пресечь дальнейшие разговоры, но произошло обратное. Услышав меня, Мистер Янг словно почувствовал дополнительный стимул.
Раскрыв губы шире обычного, он энергично жестикулировал и пристально всматривался в мое лицо.
– Вижу. У вас уже сформировано видение этого мира, Мистер Бейкер. Тем не менее учиться всё же придется.
Настойчивый звонок телефона прервал эту бесполезную беседу. Обед был окончен.
Никогда не думал, что смогу настолько обрадоваться этому немного раздражающему звонку. Поблагодарив мистера Янга за приятную компанию и ароматный китайский чай, остаток дня я всеми силами старался держаться подальше от него, опасаясь очередного утомительного разговора.
***
Тем временем, оставшись один на складе, Акико Юджин Янг открыл верхний ящик стола и достал синюю папку с жирной надписью: Личное дело – Генри Джозеф Бейкер.
Глава 6 – По ту сторону двери
Утро началось традиционно: коллектив собрался на инструктаж. Мистер Янг распределил задания и отправил всех по рабочим местам. Но это утро было особенное. После инструктажа мистер Янг задержал меня, положив руку на плечо и произнеся загадочно:
– Пойдемте, у меня для вас одно интересное поручение.
Мы поднялись на верхний этаж, миновав привычную обстановку склада. Здесь, на втором этаже, обнаружилась лестница. Идеальная чистота. Перила сверкали от блеска, а ступени выглядели так, словно по ним не ступала нога человека. Поднявшись по ним, мы остановились перед металлической дверью светло-зеленого цвета. Любопытство захватило всё моё внимание: зачем моему начальнику понадобилось приводить меня сюда?
Распахнув комбинезон, я заметил массивную связку ключей на поясе мистера Янга. Похоже, у него имелся доступ буквально ко всему зданию. Лёгким движением он нашел подходящий ключ, вставил его в замочную скважину и распахнул дверь.
Мы оказались на небольшом участке крыши, изолированном от основного здания. Повеяло свежим воздухом. В глаза резко ударил яркий свет. Первые несколько секунд яркий свет не давал мне открыть глаза.
Сейчас было девять тринадцать утра. Несмотря на октябрь, погода выдалась удивительно мягкой, словно специально для подобного визита. Крыша оказалась обустроенным уголком отдыха: уложенная ровной серой плиткой, украшенная тропинкой из мраморных камешков, с расставленными стульчиками, диванами и компактным аппаратом с газировкой. Радиоприёмник негромко мурлыкал мелодии, создавая ощущение комфорта и безопасности. Прошло совсем не много времени как мне удалось разглядеть небольшой тёмный силуэт, стоящий от меня в двух футах. Это был мой спутник.
Я замер, восхищённо оглядывая открывшийся простор. Город снизу казался игрушечным, погружённый в солнечное сияние. Наслаждаясь великолепием вида, я вдруг услышал лёгкий щелчок: мистер Янг разложил складные стулья и приглашающе указал рукой.
Но прежде, чем усесться, он сделал одну необычную просьбу:
– Прошу вас, снимите обувь и носки.
Площадка была вымощена серой плиткой, посредине пролегала дорожка из мраморной крошки. У стены размещались аппарат с газировкой, лавочка, над которыми негромко играла музыка из старого магнитофона. Сам кусочек крыши представлял собой небольшой прямоугольник, скрытый с трех сторон стенами.
– Прошу вас, снимите обувь и носки. – повторил он вежливо.
Эта идея показалась абсурдной, особенно с учётом состояния моих носков, которые имели несколько дырок и аромат далеко не первой свежести. Собрав волю в кулак, я снял ботинки и поспешил избавиться от носков, стараясь запихнуть их поглубже в ботинки.
К моему изумлению, первая же попытка встать босиком на холодный камень обернулась приятным открытием: пол был тёплым, будто прогретым изнутри. Оказалось, под крышей располагался цех переработки металлов, чьи испарения прогревали потолок.
Это было прекрасное место, куда можно было сбегать минут на пятнадцать и отдыхать от каждодневной суеты.
Наконец мистер Янг приблизился к аппарату с газировкой, нажал кнопку и ловко вытащив две баночки напитка. Затем, удобно устроившись рядом, открыл первую банку и предложил вторую мне.
– Держите, – добродушно улыбнувшись, добавил он. – Отдохнём немного.
Дверь закрылась с мягким щелчком, от которого сразу стало уютнее. Удобно расположившись, мы молчали, попивали холодную газировку и прищурившись всматривались в небо. Прямо под ногами слышались приглушённые шумы городской жизни. Собравшись с духом и сделав осторожный глоток, я нарушил тишину:
– Мистер Янг, расскажите, откуда взялось это место?
Юджин устремил взгляд в пол, его губы сжались в тонкую линию, выражение лица стало сосредоточенным. Спустя мгновение он ответил:
– Всего лишь маленькое хобби, – промолвил он с легкой улыбкой. Сделав ещё один глоток, он небрежно поставил алюминиевую банку на пол и постучал пятками по нагретой солнцем плитке. – Каждый способен на подобное, если захочет.
Ещё раз окинув взглядом площадку, Генри поймал себя на мысли, что всё вокруг выглядит не просто отлично, а идеально. Даже слишком.
– Как вам удалось создать такое в одиночку? – с большой долей любопытства спросил Генри, следя за каждым движением собеседника.
Мистер Янг беспокойно потер ладони о брюки, его взгляд был направлен вперёд, куда-то в пустоту.
– Хм – протяжно прозвучал его голос – Около девяти лет – после короткой паузы он слабо улыбнувшись.
От услышанных цифр глаза Генри округлились до предела, мышцы болезненно напряглись.
– Но как?..
– Шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком, – пояснил он, будто заново переживая прошедшие годы. – Мы ежедневно имеем дело со строительным мусором, значит, ресурсов полно, а времени тем более.
Эти слова остались улетели в пустоту, не получив никакого ответа. Банка газировки в руке Генри была уже пустой. Ему конечно хотелось попросить ещё одну, может и вторую, но излишняя скромность не позволяла ему это сделать.
Посидев ещё немного, мы не торопливо спустились вниз. И знаете, лучшего начала рабочего дня и не придумаешь.
Проходили дни, и каждое утро начиналось примерно так же: Мистер Янг приглашал меня выпить, мы сидели общались, наслаждались свежим воздухом, выпивали одну или две бутылки газировки, вновь надевали свои ботинки и спускались вниз.
Пару раз мы поднимались и вечером. Город загорался жёлтыми красками. И это было круто, правда круто.
***
Однажды утром мы опять сидели на крыше, ведя привычные разговоры о делах минувшей недели. Обычно обсуждение работы наводило сонливость, но сегодня оно приобретало иной оттенок: каждое слово господина Янга наполнялось особым смыслом.
Во время одной из наших бесед мистер Янг вдруг покашлял – короткий сухой кашель, тревоживший слух. Я растерялся, готовый похлопать его по спине, но приступ закончился быстрее, чем я успел отреагировать.
– Вы в порядке? – вежливо осведомился я, хотя давно получил разрешение называть его на «ты».
Едва уловимая улыбка мелькнула на лице весьма уставшего мужчины.
– Когда тебе исполнится столько же лет, сколько мне, – тяжело вздохнув, ответил он, протирая рукавами вылетевшие капли слюны, – кашель покажется наименьшей из проблем.
Сделав глоток газировки, в моей голове появился вопрос, ответ на который я очень захотел узнать – А сколько вам лет? – спросил я, забыв подумать, что вопрос может показаться бестактным.
Его ответ прозвучал спокойно, без намека на обиду:
– В этом году исполняется семьдесят семь.
Горло сдавило неприятное покалывание, воздух застрял в груди.
– Ка-а-х-е-е-е! – выдохнул я, закрывая лицо рукой. Тонкая струйка чёрной жидкости упала на серую плитку.
– Многие реагируют так же, – заметил Юджин, подавая мне чистый платок. – Азиаты всегда выглядят моложе, хотя большинству не нравятся такие формулировки, но я, к этому отношусь нормально.
Почувствовав, что разговор идёт хорошо, было не плохой идеей задать ещё один вопрос:
– Сколько же вы здесь работаете?
Старик вдумчиво посмотрел в мои глаза и выдал ответ, правда, совсем не на мой вопрос:
– Знаешь, сорок пять лет назад на этом месте стоял невзрачный рыбацкий магазинчик. Тогда дела шли хуже некуда. Жизнь, экономика, ценности людей – всё было иным. Посмотришь в глаза тогдашних предпринимателей – виделись азарт, риск, дерзость, граничащая с глупостью. Владельца магазина звали Гербертом Норисом. Потерпев череду неудач в Америке, он жаждал поскорее вернуться домой, в Ирландию, продав поскорее свой бизнес, ставший настоящей обузой.
Спустя короткое время к нему заглянул юноша – робкий, бедно одетый иммигрант, говоривший на ломаном английском. Тем не менее, его словарного запаса хватило, чтобы они поняли друг друга. Запросив двенадцать тысяч долларов – огромную сумму по тем временам, ирландец согласился продать тот магазин и всю землю, прилегающую вокруг него. Благодаря удачной покупке именно здесь спустя полвека выросла крупная строительная компанию, обеспечивающая тысячи рабочих мест и генерирующая многомиллионные прибыли.
– Надо же, – откликнулся Генри, добавив нотку грусти в голос. – Дайте угадаю, его звали Ит…, какой-то там Джин -?
– Откуда ты знаешь-? – с большим удивлением вопросил японец.
Генри горделиво скрестил руки на груди и ответил:
– В тот день, когда я приходил сюда устраиваться на работу, я заметил, красивую табличку и там было это имя Ито Джин – не уверенно произнёс он эти два слова – и слова благодарности.
– А ведь и вправду – говорил мистер Янг с поднятыми бровями – она и впрямь до сих пор там весит. Позабыл значит – ответил он коротко.
Мистер Янг демонстративно щелкнул пальцами по пустой банке, та звякнула, упала на плитку и покатилась немного вперёд.
– Несомненно, – подтвердил он твердо. – Более того, я лично общался с участниками этой истории.
Получив подтверждение, Генри навострил уши, ожидая продолжения.
– Мистер Янг, прошу, расскажите подробнее.
– Нет никаких мистеров, – улыбнулся Юджин. – Просто зови меня Юджином. Могу подтвердить, что владелец компании жил жизнью, наполненной тяжелейшими испытаниями и страданиями. Никакие достижения, роскошь, престижные автомобили и изысканные блюда не могли заполнить пустоту в его душе.
Первые пять лет после он потерял супругу, детей и всякий смысл жизни. Известная некогда твердость характера постепенно угасла. Ещё через 3 года после тщетных попыток унять своё говоре в работе, он исчез и его больше никто не видел. На его место в управлении пришли жирножопые зеваки, а затем и их дети и у кого-то уже дети и их детей.
– Случается и такое, – отозвался Генри, вполголоса отметив драматичность рассказа. – Впрочем, трудно поверить, что всё это было на самом деле.
Юджин слегка наклонил голову набок, словно вспомнив далекий эпизод из прошлого.
– Мы встретились однажды. Подошли лицом к лицу, изучали друг друга, смотря на лицо, с таким интересом, словно, в собственное отражение после чего разошлись, не обменявшись ни единым словом,
Генри вытянул шею вперёд и жадно поглощал каждое слова интересного собеседника.
– Какой он был? – нетерпеливо вмешался парнишка, проявляя детскую непосредственность и искренний интерес. – Был похож на обычного человека?
Юджин поднял взгляд поверх крыш, рассматривая горизонт, его глаза слегка прищурились, а голос зазвучал сурово.
– Полон жизненной силы, энергией способный осветить комнату, где бы он ни появился. Где ступал он, народ веселился и расцветал. – Старый мужчина сделал глубокий вдох, словно освобождаясь от груза воспоминаний. – Однако богатство, подобно бедности, многогранно. Скоро его огонь погас, оставив лишь тьму и уныние. Сотрудники ощущали перемены, но предпочитали хранить молчание.
– Вы помните, как его звали? – спросил Генри, испытывая неподдельный интерес
– Ито Джин, – бесстрастно произнес Юджин.
– Ито Джин? – переспросил Генри, в голосе звучала лёгкое подозрение.
– Именно, – утвердил Юджин. – Основоположник всего, что ты сейчас видишь вокруг. Камешки под нашими ногами, деревянные доски, станки, банка газировки в твоём желудке – вся собственность принадлежит мистеру Ито Джину.
С этими словами старик подобрал плоский камушек и сбросил его с края крыши, наблюдая, как тот улетает в глубину городских улиц.
***
Уловив благоприятный момент, Акико Юджин Янг полез в карман и вынул старинный именной конверт с надписью «Бейкер». Тот был явно сделан вручную и выглядел далеко не первым свежим экземпляром.
***
– Вот, держи, – тихо произнёс старик, протягивая мне письмо.
Жест старика вызвал во мне недоумение и настороженность. Логики в нём не было никакой, а самое важное – возник неприятный осадок внутри. Я привык доверять своей интуиции, и теперь она громко сигнализировала об опасности.
Старик молча протягивал запечатанный лист бумаги, взгляд его выражал одновременно смирение и ожидание. Моя рука автоматически потянулась навстречу, словно сама собой решала принять конверт. Однако едва кончики пальцев коснулись краешка бумаги, голос старика нарушил тишину:
– Этих денег достаточно, чтобы поступить в любой колледж. Переехать в квартирку поближе и никогда не возвращаться сюда.
При слове «колледж» мое тело стало немного подёргиваться. Ошарашенный услышанным, я машинально опустил руку, отказываясь брать предложенный конверт. Увидев такую реакцию, старик начал тараторить:
– Поезжай… поезжай, ни думай ни о чём. Прямо сегодня. Собери вещи и уезжай без оглядки.
Поднявшись резким движением со своего места, я понял, что должен немедленно убраться отсюда. Оставаться здесь, было очень странно, старик казался очень странным. Голова кружилась, сознание затуманилось тревожащими мыслями. Вскочив, я невольно пнул пустую алюминиевую банку из-под газировки в сторону двери, а затем и сам побежал в ту сторону.
Мистер Янг довольно бодро вскочил вслед за мной пытаясь остановить испуганного мальчишку.
– Нет, Генри, подожди!
Довольно неожиданно старик нагнал Генри и с лёгкостью прижал к стенке, находящейся возле двери.
Мистер Янг сделал пару жадных глотков воздуха и поняв, что мальчишка не сопротивляется, сказал:
– Это было так давно, что кажется уже ложью, иллюзией, что ты мог придумать в своей голове.
Это было около сора пяти лет назад.
***
Вернувшись домой поздней ночью, я буквально упал на диван, чувствуя усталость каждой клеточкой тела. Последняя кружка кофе выпита много часов назад, а голова разрывалась от списка нерешённых дел. Утро начиналось прекрасно: ясное небо и куча планов расписанных поминутно, но вот и наступила ночь, и я бреду по улицам Нью-Йорка, освещённый тусклыми уличными фонарями и светом редких автомобилей.
За три года да той злосчастной ночи, я отдал свои последние 12 тысяч долларов за мелкое здание и пустую землю, а сейчас моя компания проектировала дома класса люкс. Тогда идея казалась авантюрной, но судьба распорядилась иначе: мой бизнес взлетел так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. Тогда моя компания занимается такими проектами, о которых раньше и подумать было нельзя. Деньги текли рекой, контракты подписываются чуть ли не ежедневно, а я продолжал бегать по кругу, не зная покоя.
Моя жизнь превращается в замкнутый круг постоянной гонки: встречи с клиентами, переговоры с архитекторами, споры с поставщиками. Нет чётких границ между работой и домом, моим миром становится бесконечная череда встреч и решений. Иногда кажется, что я утратил способность думать о чём-то другом, кроме успеха.
Сегодня вечером завершился успешный ужин с важным клиентом, готовым подписать многомиллионный контракт. Разговор прошёл гладко, сделка закрыта, и я наконец позволял себе немного отдохнуть. Но почему-то возвращение домой тянулось бесконечно долго. Глубоко внутри понимая, что завтра начнётся всё заново: звонки, встречи, конфликты, договоры…
Войдя в свой дом, я сбросил туфли и тяжело присел на диван. Эта тишина невыносимо контрастировала с постоянным гулом офисов и улиц Нью-Йорка. Так странно сознавать, что там, за пределами моих сделок и расчётов, существует нормальная человеческая жизнь, наполненная простыми радостями и искренними эмоциями. Я практически заснул сидя, но тут я почуял ужасающий запах, отчётливо пахло кровью. Не знаю, откуда появились у меня сил, но на второй этаж я забежал довольно быстро. Дверь в нашу спальню была открыта.
– Мэй!? – прокричал что было мочи, но никто не откликнулся. Тогда я решительно забежал в комнату, а… там лежала она.
Подложив себе несколько подушек под спину, она сидела, бледной куклой с перекошенными глазами и засохшими струями крови из-за рта и глаз. Увидев такую картину мой желудок тут же начал выворачиваться на изнанку. Забежав в ванную, я увидел, как в набранной ванне что-то серое и вздутое лежало на поверхности воды. Это был мой младший сын Тоши… он смиренно лежал на поверхности воды головой вниз. Сознание резко помутнело, ноги перестали держать меня, а содержимое желудка фонтанировало прямо в ванную. Руки тряслись мелкой дрожью, слёзы катились по лицу, тело отказывалось слушаться. Я судорожно пытался собрать все куски рвоты, что упали в воду, но их оказалось слишком много – десятки мелких кусков, превращающиеся в кашу. Спустя некоторое время, поняв тщетность попыток, я согнулся в три погибели и, ползком, как подстреленная собака, пополз к телефону чтобы вызвать полицию.
Вскоре до дома стал отчетливо доноситься вой полицейских сирен. Прибывшие патрульные машины и кареты скорой помощи подъехали всего через десять минут. Следователи осмотрелись и уверенно зашагали внутрь, сосредоточенно изучая обстановку. Криминалистам понадобилось около трёх часов, чтобы завершить свою работу. Время от времени ко мне подходили представители правоохранительных органов, задавали вопросы, содержание которых я практически не помню, ставили разноцветные маркеры-флажки на разных участках места преступления.
Старшего сына в доме не было. Мальчик исчез, похищенный кем-то неизвестным, и никакие требования выкупа не поступили. Мой старший сын Дейчи пропал бесследно, и никому не известно, куда он пропал.
Спустя пару дней меня пригласили в отделение полиции. Комиссар принял меня в своём кабинете, плотно закрыв дверь. Предложив стакан прохладной воды, он снял верхнюю пуговицу рубашки – в помещении царила невыносимая духота. На лбу проступили первые капельки пота.