Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая

C. F. Schreder

MAGNOLIA BAY: MAGIC SO PURE AND EVIL

Copyright © 2024 by Loomlight in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart

Text by C. F. Schreder

Cover by Giessel Design, using photos from Shutterstock.com:

Apostrophe/ ilonitta/ DJOE n REIZ/ xiaobaiv/ ANN_UDOD/ Marina AFONSHINA

All rights reserved

Перевод с немецкого Татьяны Набатниковой

© Т. А. Набатникова, перевод, 2025

© Д. Ю. Бигаева, иллюстрации, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025 Издательство Азбука®

Посвящается Мау

Пролог. 10 лет тому назад

Чириканье райских птичек сливалось со всхлипами матери Кари в сплошное жалобное пение. Строфы, полные скорби и меланхолии. Звенящей красоты мелодия прощания.

Кари смотрела на свои руки, на которых сверкали драгоценными камнями кольца. На шелк, расшитый жемчугом, который окутывал ее плечи и каскадами струился по ногам. Тончайшая ткань и благородные украшения, в десятки раз дороже утлого жилища ее семьи. Но все это богатство Кари променяла бы на возможность еще день провести здесь с родителями.

На левом запястье девочки служанка нарисовала скарабея. На спине у жука красовался закрытый глаз, а в клешнях он держал лунный серп. Знак силы и вместе с тем знак чужого человека, который вскоре станет ее новой семьей. Ее новым отцом. Ее господином и повелителем. Даже если Кари ничего этого не хотела.

Пока что скарабей был лишь нарисован, но, как только Кари окажется этого достойна, ее новый властелин прикажет сделать ей татуировку. Это он уже обещал.

И тогда она станет настоящей Немеа.

Впервые в своей жизни она будет носить фамилию, подобно членам самых старых или самых влиятельных семейств Бухты Магнолия. Она впервые будет что-то значить.

– Взгляни на меня, дитя, – раздался резкий женский голос. – Теперь ты становишься членом гордого рода. Веди себя подобающим образом.

До сих пор Кари избегала поднимать глаза на присутствующих. Прежде всего на чужака и на женщину, которую он привел с собой и представил как Чичико Немеа, свою супругу. Теперь Кари робко подняла голову и заставила себя посмотреть женщине в глаза. Та стояла между новым и настоящим отцом Кари в крохотном садике позади хижины их семьи, откуда доносились рыдания матери Кари. Она так и не собралась с силами выйти наружу.

Чичико была вызывающе хороша собой. Темно-красные миндалевидные глаза блестели на ее округлом лице. Губы были обведены фиолетовой помадой, а волосы волнами ниспадали по плечам до пояса. Но в том, как она разглядывала Кари, никакого изящества не было.

Чичико шагнула ближе к Кари и потребовала:

– Повернись, дитя мое. Дай-ка на тебя посмотреть.

С мольбой о помощи Кари оглянулась на своего настоящего отца. Но тот кивнул, и она подчинилась приказу и повернулась вокруг своей оси. Чичико потрогала яркие пряди волос Кари и наморщила нос, как будто от девочки исходила вонь.

– Что это за цвета у тебя на голове? И синий, и розовый, и фиолетовый. Как будто ты сунула голову в чернильницы с разными чернилами.

Кари сглотнула, не зная, надо ли отвечать, да и можно ли. Чичико отбросила ее пряди и подняла верхнюю губу, открыв передние зубы:

– На что тебе эта девчонка, Дайширо? Ты только посмотри на ее руки! Тонкие, как веточки. И волосы как свалявшееся птичье гнездо на голове. Да эта малышка еще ребенок.

Последние слова она произнесла как обидные. При этом окинула Кари холодным, как застывшая лава, взглядом красных глаз.

– Пока да, – монотонно ответил чужой мужчина. – Но я терпелив. Дай ей лет пять, и она станет самой красивой райской птичкой в моем доме.

Скорее, пожалуй, в его клетке.

Затем он продолжил:

– Посмотри на меня, Кари. Тебе не следует меня бояться.

У Кари дрожали губы. Она хотела поднять голову, хотела исполнить просьбу чужака, но не могла. Даже взглянуть не смела на человека, который отрывал ее от дома и забирал с собой.

Еще никогда в жизни ей не приходилось испытывать такой всепоглощающий ужас.

– Прошу вас, – взмолился отец. – Запаситесь терпением, дон Немеа. Ей ведь всего одиннадцать лет. Она еще ничего не понимает.

Она-то не понимает? Да чего там было не понять?

Семьям оборотней полагалось место во Внешнем Круге правительства Бухты Магнолия, что давало им особенный статус. В прежних поколениях семья Кари воспользовалась этим правилом и связями, чтобы выстроить процветающее торговое предприятие. Но в последние годы могущество оборотней начало угасать, как будто кто-то просверлил дыру в невидимых слоях мира и в нее неудержимо вытекала вся магия. По мере того как жители автономного государства прокладывали многополосные шоссейные дороги и возводили огромные небоскребы, рождалось все меньше людей, владеющих магией. Многие родовые линии оборотней исчезли полностью. Это произошло с драконами, с медведями и рыбами, а теперь и с семьей Кари, райскими птичками. Дед Кари еще умел отращивать себе крылья и клюв, а ее отцу удавалось вырастить на коже лишь пару перышек. Что до Кари, то ее природа магией и вовсе обделила.

А вместе с утратой магии ухудшались и положение их семьи, и дела, и доходы – с годами представители вырождающихся родов впадали во все более удручающую бедность. Из своего поместья в престижном районе Серебряного округа родителям Кари пришлось перебраться в хижину, где летом было жарко, как в парной, а зимой во все щели дул холодный ветер. Новую одежду они не могли себе позволить уже много лет, а в последние месяцы и вовсе недоедали.

Те скудные средства, какие еще оставались, и даже деньги, взятые в кредит, родители тратили на образование Кари. Они оплачивали магов, гуру и профессоров, в надежде, что те все же смогут научить ее искусству превращений. Последняя наследница линии райских птиц, она была единственной надеждой родителей вернуть их прежний статус. Если она сумела бы освоить превращение, то семья снова стала бы частью высших слоев общества Бухты Магнолия, обрела бы место во Внешнем Круге правительства, на вершине власти. И тогда бы закончились все их беды и злоключения.

Однако, несмотря на многие часы занятий и жертвы, принесенные родителями, Кари не смогла вырастить на своей коже ни одного перышка.

Она обманула их надежды.

Осталась последняя возможность расплатиться с долгами перед семьей Немеа – продать им Кари. Глава клана Скарабеев был коллекционером, так объяснил Кари отец. Он собирал предметы искусства, редкие растения и животных, но прежде всего – редких людей. Таких, как Кари. В качестве последней райской птички Кари была для него достаточно ценной, чтобы простить все долги ее родителей. Кари запретила себе думать о том, что дон Немеа станет делать, когда обнаружит, что она не обладает способностями оборотня. Кари не была райской птичкой. Ненастоящей. Кари не имела ценности.

Тень упала на нее, когда Дайширо Немеа, глава клана Скарабеев, подошел ближе и приподнял ее подбородок, заставив смотреть ему в глаза. Кари затаила дыхание.

Если она заплачет, дон Немеа воспримет это как оскорбление. Если испугается, он будет презирать ее за слабость. Это все мать объяснила ей еще утром. И она выдержала его взгляд, хотя сердечко у нее билось так, что едва не разорвало грудь.

У дона Немеа было обыкновенное лицо, каких увидишь на улице сотни. Седая борода покрывала его щеки и угловатые скулы. Нос был тонкий, глаза черные и на удивление мягкие для человека, имя которого большинство людей боялись даже произнести – из раболепия. Лоб его рассекали морщины. Кари слышала от отца, что дону Немеа около пятидесяти лет. Но с таким же успехом отец мог бы сказать, что дону сто лет. Кари он казался древним старцем.

– Что ж, Кари, – произнес дон Немеа вкрадчиво. – Ты рада стать частью семьи Немеа?

Она заставила себя кивнуть.

– Я обещаю защищать тебя, обучать и присматривать за тобой. А за это жду в ответ послушания и стремления к знаниям. Следуй за мной, и мир будет лежать у твоих ног.

– Благодарю, дон Немеа, – прошептал отец Кари. Его лицо выглядело еще более серым и изможденным, чем обычно.

– Вам надо позаботиться о жене, – продолжал дон Немеа, кивнув на хижину, откуда доносились всхлипывания. Затем, повернувшись к Кари, он сказал: – Идем, моя райская птичка. Мы отправляемся. Тебя ждет новая жизнь.

– Мы собрали ее вещи и… – начал было отец, указывая на потертый чемодан.

– Они нам не понадобятся, – перебила его Чичико.

Дон Немеа поднял ладонь, что должно было означать «заткнись». Его жена скрестила руки на груди, поджала губы и оглядела Кари с еще большей злостью, чем прежде. Но подчинилась своему господину.

Так же, как теперь должна будет ему подчиняться и Кари.

– Идем, дочь, – сказал дон Немеа, положив ладонь на спину Кари. Мягкое прикосновение неприятно отозвалось в ее позвоночнике дрожью. Дочь. Это было так неправильно!

– Но… – начала было Кари и осеклась. Голос ее не слушался. Она хотела попрощаться. Она должна была! В последний раз обнять мать. Выслушать от отца утешительные слова, что ей нечего бояться. Извиниться перед ними, что не справилась с наукой перевоплощения.

Ее тело задрожало, и она не смогла ничего ни сказать, ни сделать. Выбора у нее все равно не оставалось. Отныне ее жизнь была в руках человека, который уводил ее от родителей к лимузину, припаркованному у хижины. Чичико села в машину первой, Кари последовала за ней. В салоне было так прохладно, что по коже Кари побежали мурашки.

Краем глаза она видела, как шофер выбросил в мусорный бак чемодан с ее скарбом, прежде чем сесть за руль. Потом дверцы машины закрылись, и в ледяном поддуве кондиционера Кари почувствовала, как будто кто-то сдавил ей горло.

Птичка попалась в клетку, в которой отныне ей предстоит жить.

1. Высокие каблуки означают власть. Кари

Кари любила запах страха.

В отличие от Дайширо, которого страх, зависший в спертом воздухе, отталкивал больше, чем слабость. Когда Кари была маленькой, он приказывал служанкам сажать ее в ванну и отскребать, пока этот запах с нее не сойдет. Если нужно, то ее растирали часами, пока кожа не начинала гореть. Тогда Кари не понимала, от чего он хотел ее отмыть. Она хотя и могла испытывать страх или видеть его на трясущихся губах и в сломленном выражении глаз других людей, но различать этот запах пока не умела.

Когда она спросила об этом дона Немеа, он ответил:

– Ты еще научишься определять запах страха, моя райская птичка. Это талант, дар и в то же время проклятие, которые можно развить, если достаточно часто пробовать страх других на вкус. Он пахнет тлением, сладковато и тяжело, как смесь подгнивших фруктов, пролитой крови и экскрементов. Когда ты впервые вдохнешь эту вонь, тебе от нее уже не избавиться.

Он оказался прав почти во всем. За одним исключением. Для Кари страх вонял не разложением, а сладчайшим из всех соблазнов. Тем, о чем она мечтала всю жизнь и за что должна была бороться изо дня в день.

Запах страха был сродни запаху власти.

И она втянула воздух ноздрями, когда в сопровождении двух телохранителей – чернявого Харуо и сребровласого Генджи – проходила мимо здоровенного охранника, который в дверях сделал вид, будто при появлении госпожи совсем не оробел.

– Д-добрый вечер, мисс Немеа, – приветствовал он Кари, склонив голову.

– Я даже надеюсь, что вечер будет очень добрый, – ответила она, слегка приподняв уголок губ.

На лбу у него выступила испарина, а на шее – капли пота. Когда она улыбнулась еще шире, его веки нервно задрожали. Ах, это и была она, сладость страха, которую ни с чем не спутаешь.

Харуо подошел к Кари сзади и пробормотал ей на ухо:

– Подожди здесь, пока я проверю бар.

Она тотчас уловила в его голосе повелительные нотки.

– Нет.

– Кари…

Она повернулась к телохранителю, заглянула прямо в серые глаза. При этом они едва не соприкоснулись носами. На какой-то момент по телу Кари пробежали мурашки. Было время, она мечтала оказаться так близко к Харуо. Короткие черные волосы, многочисленные татуировки, которые покрывали накачанный торс и стальные руки, непроницаемое выражение лица – Харуо выглядел именно так, как в ее представлении должен был выглядеть божественный воин. Она мечтала о нем, пока тайком подсматривала за его тренировками, надеясь, что и талантливый боец ее заметит. Но то была другая Кари, более слабая, более наивная версия теперешней.

– Если попросишь как следует, я тебе, может, и разрешу, – прошептала она.

Харуо сжал губы. Он ненавидел эти господские забавы. С тех пор как двенадцатилетним подростком поступил на службу в клан Скарабеев, он по праву завоевал титул неуловимого наемного убийцы, теневого ассасина. В отличие от большинства боевиков клана дона Немеа, которые любили разбивать носы и проливать кровь, Харуо выполнял любое задание молниеносно и не оставляя следов. И хотя собственно убийство совершалось чище, используемые методы оказывались ничуть не менее эффективными. Кроме того, Харуо никогда не промахивался.

Этим он обеспечил себе уважение в рядах боевиков клана Скарабеев. Теперь ему было уже двадцать четыре года, и ходили слухи, что Дайширо подумывает, не сделать ли его настоящим Немеа. Путем усыновления, как он это сделал с Кари много лет назад, или пообещав ему в жены одну из своих дочерей – может, как раз Кари. Если это случится, то Харуо станет не только равным Кари по рангу, но будет стоять даже выше – и это ее совсем не устраивало.

Кари не знала, много ли правды в этих пересудах. И пусть Дайширо Немеа официально считался ее отцом, но он не настолько доверял ей, чтобы делиться своими планами, а уж тем более выслушивать мнение Кари о потенциальных брате или супруге. Он не доверял приемной дочери настолько, что не был готов выпускать ее из дома одну. Вот истинная причина, по которой двое телохранителей всюду следовали за Кари тенью. Они были при ней не для того, чтобы защитить – это она сумела бы и сама, – а чтобы следить за тем, как бы она не нарушила одно из неписаных правил.

Второй телохранитель, Генджи, был меньшим из зол. Он держался на заднем плане и питал к Кари слишком большое почтение, чтобы ослушаться ее указаний. Зато Харуо воспринимал работу слишком всерьез, по крайней мере по мнению Кари. И именно поэтому она так любила его позлить.

– Ну и где твое «пожалуйста-пожалуйста»? – прошептала она и кокетливо округлила ротик.

Губы Харуо задрожали, и он пронзил Кари взглядом. Она выдержала его напор. Раньше он мог устрашить ее таким приемом. Не то чтобы она его действительно опасалась, она, скорее, боялась ему не понравиться. Но теперь это прошло.

Наконец он фыркнул:

– Пожалуйста.

– Хороший мальчик. – Кари потрепала его по голове, как послушного щенка.

Харуо молча протиснулся мимо нее и пошел по темному узкому проходу, в конце которого неприметная дверь вела внутрь бара. «Люминер» был тайным салоном азартных игр квартала Скарабеев.

Кари последовала за ним, цокая высокими каблуками. Она привычно скользила взглядом по окружающей обстановке. Сумеречный красноватый свет мягко окутывал помещение, в воздухе висел сигаретный дым. Полдюжины золотых птичьих клеток свисали с потолка. В них находились дракончики величиной с попугая; вообще-то, их чешуя должна была отливать всеми цветами радуги, но в заточении приобретала серый цвет.

Кари было их жаль. Когда-то давно драконы были гордыми созданиями, парящими над землей и высокими башнями Бухты Магнолия. Но больших драконов не стало, а их мелкие потомки выродились и, превратившись в живые амулеты, чахли в клетках. Совсем как Кари.

Она отогнала эти мысли прочь. Жалость к себе – полное убожество.

За несколькими столами сидели мужчины и женщины и играли в покер, маджонг или в кости. Другие приходили сюда, чтобы напиться или одурманить себя чем-то другим: «Серебряным дымом» или искристым порошком – и то и другое добывалось из огня драконов. Или предавались плотским удовольствиям.

В дальнем конце бара на диванах Кари заметила двоих мужчин, которые развлекались с «женскими оболочками». Безгласные существа сидели в тонких платьицах, в париках и с румянами на щеках. Тем не менее сразу было видно, что они не настоящие люди – так неподвижно и безучастно они замирали на коленях у мужчин. «Оболочки» были не рожденными существами, а сотворенными магическим способом, их покупали за очень большие деньги. У них не было собственной воли, не было ни чувств, ни души… И хотя их тела состояли из плоти и крови, по сути «женские оболочки» были лишь куклами. У Дайширо имелась добрая дюжина таких, часто он отдавал их своим солдатам, чтобы те могли испробовать действие своего оружия на настоящей плоти.

Большинству посетителей в «Люминере» хватало ума опускать глаза, пока Кари обшаривала взглядом все уголки помещения. Завсегдатаи уже знали Кари, а всем остальным один ее вид говорил, что с этой девушкой лучше не шутить. Облегающее платье из бирюзового шелка, до колен, с открытой спиной, длинные светлые волосы были зачесаны на одну сторону, так что спина оставалась на виду. Или, вернее сказать, видна была татуировка – пестрая райская птица, узор от плеч до талии, – знак, подтверждающий, что Кари была райской птичкой из клана Скарабеев.

И никто – действительно никто – не хотел бы столкнуться с дочерью дона Дайширо Немеа и навлечь его немилость.

Кари с наслаждением втянула воздух, который вдруг наполнился ароматом свежего граната, душистых палочек и магнолий. Ах, этот сладкий страх.

Тут она заметила молодого человека у стойки бара; он смотрел на нее, не опуская глаз. Он прямо-таки уставился на нее с вызывающей улыбкой на губах. Харуо тоже на него сразу обратил внимание. Он подошел к Кари ближе и застыл, положив ладонь на пояс, где торчали его любимые игрушки – ножи разной формы и величины. Большинство людей этот жест заставил бы в страхе скрыться в уборной, но парня у стойки он совсем не впечатлил.

– Подождите здесь, – приказала Кари своим телохранителям.

Тотчас Харуо встал перед ней, оттесняя в сторону.

– Давай я его сначала проверю, – предложил он куда более мягким тоном, чем перед этим.

Пару секунд Кари колебалась, последовать ли его просьбе. Может, оказать ему любезность, позволив поиграть в защитника? Но потом все же закатила глаза и зацокала каблучками к стойке бара. Села на табурет рядом с незнакомцем. Не успела толком устроиться, как к ней подвальсировала леди Винн, владелица «Люминера».

– Добрый вечер, мисс Немеа. Какая честь приветствовать вас в нашем заведении, – прошептала она.

– Как и каждый месяц, – ответила Кари.

Улыбка Винн казалась вымученной.

– Как обычно или я могу угостить вас напитком? – машинально спросила она.

Обычной была ежемесячная дань, которую леди Винн платила клану Скарабеев за покровительство.

– Я бы выпила джина, – согласилась Кари.

– Конечно, лучший джин из наших погребов только для вас, – прошелестела леди Винн и обозначила поклон.

Не успела она повернуться, как к бармену обратился мужчина, сидевший по левую руку от Кари:

– Пожалуйста, два джина. – И, обернувшись к Кари, продолжил: – Я угощаю.

– Не надо, – отрезала она, даже не взглянув на молодого человека. – Меня угощает заведение.

– Заведение меня наверняка простит, если я возьму оплату на себя.

Кари неторопливо повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо, на котором проступил убийственный отпечаток превосходства. Брови парня элегантно разлетались над прямым носом. Черные волосы падали на правую сторону лба и прикрывали ухо. Кожа была темнее, чем у Кари, а глаза черные, как море во время грозы ночью. Это был самоуверенный нахал, из тех, кому достаточно лишь приподнять уголок губ или просто подмигнуть – и женщины уже выстраиваются в очередь. Черт побери, и он об этом знал. И действительно, когда их взгляды скрестились, его губы растянулись в кривую улыбку и он ей подмигнул. Кари пришлось взять себя в руки, чтобы не фыркнуть.

– Как насчет одной партии? – спросил он все с той же самонадеянной улыбкой, доставая из кармана колоду карт с драконами на рубашке.

Кари заметила, что Харуо и Генджи заняли места с краю и следили за каждым ее движением. Стоило этому незнакомцу перейти границу, он и глазом моргнуть не успеет, как нож воткнется ему в лоб.

– Я не играю, – заявила Кари.

– А что делает в игровом заведении человек, который не играет? – упорствовал тот.

– А вот это тебя не касается, – закрыла она вопрос и положила ладонь на стойку так, чтобы он увидел ее запястье, на котором красовался знак рода Немеа – скарабей, держащий в лапках полумесяц.

Собственно, в этот момент парень должен был осознать свою ошибку, извиниться и как можно быстрее пересесть куда подальше. Или вообще улизнуть из бара. Все знали, на севере Бухты Магнолия три клана были настолько могущественны, что даже правительство и его государственные воинские формирования оставляли их в покое, и клан Скарабеев был сильнейшим из трех.

Но парень лишь поднял брови. Скорее всего, он просто не опознал этот знак? Вполне возможно; по крайней мере, Кари до сих пор ни разу не видела этого парня в кварталах мафии.

– А жаль, – сказал он и положил свою ладонь рядом с ее.

Кари чуть не столкнула его с табурета, чтобы показать, кто тут главный в квартале дона Немеа, но ее внимание привлекла брошь, приколотая к его рукаву. Крошечный значок, блестящая ониксовая поверхность которого почти сливалась с чернотой его куртки. Лилия, обрамленная огнем.

Она задержала дыхание, мысленно считая до трех. Дайширо предостерегал ее от «лилий». Что означал этот символ, Кари не знала. «Лилии» были не кланом, не предприятием, а тайной организацией, которая проворачивала свои делишки незаметно для всех. Официально ее не существовало – и Кари понятия не имела, чем они занимались, и тем не менее горящая лилия означала могущество. Дайширо сказал ей лишь однажды: «Держись подальше от „лилий“. Это члены тайного синдиката. Что бы ни случилось, моя райская птичка, не связывайся ни с кем из „лилий“».

В голосе Дайширо она уловила тревогу. А больше Кари ничего и не полагалось знать – уж если глава клана Скарабеев выказывает хотя бы искру волнения о чем-то, это «что-то» таит в себе огромную опасность.

– Точно не хочешь сыграть? – еще раз спросил молодой человек.

Кари сглотнула. Она знала, что надо сделать. Вежливо попрощаться, встать и уйти, чтобы обо всем доложить Дайширо. Но ей стало слишком любопытно, что делает агент синдиката «Горящая лилия» на территории Немеа, а еще больше ей хотелось узнать, чего ему надо именно в этом паршивом игровом притоне.

И она кивнула:

– Одну партию. Но должна тебя предостеречь: я превосходный игрок и, пусть ты здесь явно новенький, снисхождения от меня не жди.

Пока он тасовал карты, леди Винн поставила перед ними два бокала с напитками. Харуо и Генджи все еще стояли с краю барной стойки. Наверняка они оба отправят Дайширо детальный отчет о случившемся. Объяснять дону, почему она пустилась во все тяжкие, согласившись на игру с незнакомцем, не доставит Кари никакой радости.

Агент раздал карты:

– Можно спросить, как тебя зовут?

– Зачем? – Кари пожала плечами.

– Разве не приятнее будет играть, называя друг друга по имени? Я, конечно, могу называть тебя «мисс Немеа», если тебе это польстит.

– Кари, – сказала она подчеркнуто безучастно. – А ты?

– Йонас.

– А твое настоящее имя?

Он заморгал:

– Что, извини?

– Ты меня прекрасно понял, Йонас.

Казалось, он в смятении.

– Наэль, – произнес он через пару секунд и протянул ей руку. – Хотел бы я знать, чем себя выдал.

– Сыщик никогда не раскрывает свои секреты, – ответила Кари. Улыбка играла у нее на губах. Она бы ни за что не призналась, что эта болтовня с Йонасом, которого звали вовсе не Йонас, ей нравилась.

На самом деле он себя вообще не выдал. Фальшивое имя слетело у него с губ как по маслу. Хорошо, что Кари и не рассчитывала ни на что другое, кроме лжи.

Она взяла свои карты и начала их тасовать.

– А ты не похожа на сыщицу, – заявил Наэль.

– Да неужели?

Его взгляд нарочито медленно прошелся по ее ногам и замер, когда коснулся туфель на высоких каблуках. Парень не торопился, как будто наслаждался каждой секундой, и по коже Кари пробежала целая стая мурашек.