Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая

9. Оно теплое, мягкое – и определенно не галлюцинация. Люсьен

Что-то влажное прикоснулось к губам Люсьена. Он со стоном перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. В голове у него гудело, тело болело во многих местах, и эту боль нельзя было объяснить похмельем. Хотя солнечные лучи уже прорывались в полузакрытые ставни окон, он отказывался открывать глаза. Кто-то или что-то ткнулось ему в бок.

– Хмпф, – фыркнул он и получил за это очередной тычок. Да еще и шершавый язык лизнул его в ухо.

– Еще только пару минуток, хорошо? – пролепетал он.

Но тот, кто лежал с ним в постели, и не подумал оставить его в покое. Люсьен уступил этим настойчивым тычкам, повернулся, щурясь, и… попал прямо в морду свиньи.

Он вскочил так быстро, что у него закружилась голова. Комната вращалась вокруг него, а вместе с ней свинка лилового цвета, которая таращилась на него своими маленькими глазками. Он склонил голову набок – и животное сделало то же самое. Оно было обманчиво реальным. Его щетинка лилового цвета была в светло-розовых крапинах. Кончик закрученного калачиком хвоста украшала кисточка, которая теперь слегка подрагивала. Люсьен осторожно вытянул руку и потрогал животное двумя пальцами. Оно было теплое, мягкое – и уж совершенно точно не было галлюцинацией.

Тут к нему вернулись воспоминания. Сперва смутные обрывки, размягченные алкоголем и «Серебряным дымом». Воспоминания о пустившейся в пляс улице и о парне, который посоветовал ему купить свинью. Том самом парне, который побил Люсьена, прежде чем дать дельный совет.

Все это вспоминалось как полный сюр. Не будь тут свинки, которая, похрюкивая, разгуливала по матрацу Люсьена, он был бы убежден, что все это ему только привиделось в кошмаре. Но ведь это же был не сон, нет?

Люсьен задрал футболку и застонал. Уже одно это движение причинило ему боль. В левом подреберье красовался припухший кровоподтек. Ладони перепачканы и исполосованы мелкими царапинами, а щеки, которые он ощупывал, казались припухшими и нечувствительными. Что произошло?

При всем желании он не мог вспомнить, почему оказался втянут в какую-то драку. Он заявился в бар в казино «Люминер» на Пенинсуле, чтобы купить порошок «Серебряный дым». За порошок он заплатил огромные деньги. Одну щепотку попробовал, запив стаканом сливового вина. Ну хорошо, возможно, было два стакана или три… или четыре.

А потом? Потом что-то произошло, и это привело к тому, что какой-то подозрительный тип поставил его на колени и поколотил. А порошок? Люсьен встал с кровати в поисках куртки. Обнаружил ее на полу у двери комнаты в студенческом общежитии.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – шептал он, уже подозревая, что его мольбы напрасны.

Карманы куртки были пусты. Ни «Серебряного дыма». Ни денег. Даже ни одной из визитных карточек, которые он обычно носил с собой. Последнее окатило его кипятком при воспоминании, что сегодня у него дежурство, а он понятия не имеет, который теперь час. Словно прочитав его мысли, свинка спрыгнула с кровати и стала тыкать носом в его брюки, комком лежащие на полу. Из кармана брюк выскользнул мобильник.

– Спасибо, э-э-э, свинка, – пролепетал Люсьен. Ему следовало придумать кличку для своего нового домашнего животного. Хотя это было бы, пожалуй, пустой тратой времени: домашние животные в студенческом общежитии были запрещены, а что еще ему делать с этой свинкой, он не знал.

Вздохнув, он разблокировал мобильник и с облегчением обнаружил, что сейчас всего десять часов, то есть у него достаточно времени, чтобы принять душ и подумать над тем, куда пристроить свинью.

В телефоне была куча новых сообщений, большинство от группы каноистов; его товарищи по команде обменивались в группе всевозможными пустяковыми сообщениями. Также было три сообщения от Лин, которая прислала ему свои селфи с группой поддержки – они танцевали, пили и смеялись, причем одежды на них был минимум. И еще ему написала бабушка. Ее сообщение было коротким, как всегда: У тебя все в порядке? Позвони мне.

У нее не было повода предполагать, что с ним может случиться что-то плохое, и все-таки она обладала каким-то седьмым чувством в этих делах. Бабушка называла это материнским инстинктом, а его родители – случайностью. Люсьен же верил, что за этим стоит нечто большее.

От отца он знал, что бабушка в юности занималась магией. Что она даже обучалась этому в каком-то храме. Сама же она делала вид, что этой части ее прошлого никогда не существовало. Редко говорила о своих магических способностях и не отвечала на прямые вопросы об этом. Единственным доказательством ее обучения были снадобья, которые она тайком применяла для лечения зильфуровых вен Люсьена. Тем не менее у того были смутные подозрения, что в ее венах течет больше магии, чем она признавалась.

Правда, родовой магии оказалось недостаточно, чтобы защитить его от зильфуровых вен. Она делила эту участь с Люсьеном. По ее телу тоже тянулись характерные серебристые полосы, видимые на спине и ногах, но незаметные вокруг ее сердца и легких. Бабушка отмахивалась от болезни, как от досадного пустяка, но Люсьен видел боль, от которой кривилось ее лицо, когда сердце начинало учащенно биться, и чувствовал напряжение, какого стоил ей каждый вдох. Как долго еще это могло продлиться, пока зильфуровые вены не приведут к остановке сердца или не парализуют легкие?

А сколько времени понадобится, чтобы сделать то же самое с ним?

Его заболевание зашло еще не так далеко, как у бабушки, а после лечения зильфуровые вены на несколько дней становились почти незаметными. Физически он пока что не чувствовал ограничений, не чувствовал ни боли, ни затруднения дыхания. Тем не менее серебро уже теперь мешало ему вести нормальную жизнь. Ему хотелось бы после занятий спортом у всех на глазах прыгать под душ, носить рубашки с короткими рукавами или заниматься сексом без уверений – весьма малоубедительных, – что он предпочитает делать это, не снимая верхней части одежды.

А лечение… В доказательной медицине лечения от этого недуга не было. Средства его бабушки могли затормозить развитие болезни, но не более того. Зильфуровые вены – это было смертельно. Всегда.

Внезапно в памяти всплыли слова вчерашнего бандита из бара. Купи себе свинью и иди в город Крепостная Стена. Спроси там маму Лакуар. Если кто и может тебе помочь, так только она.

Взгляд Люсьена метнулся к лиловой свинке, филейная часть которой торчала из открытого шкафа. Неужто это животное и впрямь может быть ключом к разгадке? Очень сомнительно.

Люсьен проигнорировал все сообщения, за исключением бабушкиного. «У меня все хорошо. Я сейчас бегу на работу, но навещу тебя при первой же возможности», – напечатал он. Потом встал под душ, чтобы смыть с себя затхлый дух последней ночи. В два часа он должен быть в порту и приступить к исполнению трудовых обязанностей, если не хочет потерять место в «Талантливых решениях». Но перед работой он все же должен расшифровать напутствие незнакомца.

И принять важнейшее решение – как быть со свиньей. В первую очередь, конечно, позаботиться о свинье.

10. Лучшие нападения – те, которых ты не ждешь. Кари

Кари проснулась от оглушительного грохота. Она вскочила, заслоняясь руками. Все ее чувства в мгновение ока обострились. Результат тренировок у Дайширо. Никогда не знаешь, где тебя настигнет вражеский удар, поэтому важно постоянно быть начеку. Даже в собственной постели нельзя убаюкивать себя ложной безопасностью.

Чтобы Кари никогда об этом не забывала, Дайширо время от времени засылал к ней в комнату своих бойцов. В первый раз она прошла проверку в двенадцать лет, когда вдруг проснулась среди ночи от приставленного к горлу ножа. Бандит вывел ее в сад, привязал к дереву, облил холодной водой и оставил там до утра. Слуги нашли ее спустя несколько часов, продрогшую до костей и трясущуюся. Во второй раз, не прошло и месяца, Дайширо подослал к ней сразу троих бандитов, и они заперли ее в сарае, где обитали «оболочки». Кари была связана, с кляпом во рту, она не могла ни освободиться, ни позвать на помощь. Целый день она провела там с безгласными существами, которые смотрели на нее мертвыми глазами, пока кто-то из слуг случайно ее там не обнаружил.

Теперь, спустя много лет и по прошествии еще более многочисленных ночных визитов с сюрпризами, уже никто не мог застать Кари врасплох, в том числе и Наэль вчерашней ночью. Кем бы ни был тот, кто вторгся в ее комнату сейчас, он расплатится за это головой. Она моментально осмотрела спальню. В ней не было никого. То есть никого, кроме первой жены Дайширо, Чичико, которая стояла в проеме двери, размахивая руками, и кричала:

– Нападение!

Двое мужчин метнулись в помещение и заслонили собой Чичико, один из них был Харуо, второй – Генджи. Теневой ассасин обыскал взглядом мебель и окна комнаты Кари, в тонкой ночной сорочке сидящей на постели.

– Немедленно скажите мне, что здесь происходит, – потребовала Кари.

Харуо поглядел на своего партнера и слегка вскинул подбородок. Генджи в ответ моргнул. Большего и не требовалось, чтобы эти двое мужчин поняли друг друга. Кари понадобились годы, чтобы выучить язык жестов бойцов-скарабеев так, что все движения были усвоены и словно впитались ей в кровь, как и боевикам клана.

Молниеносно Генджи бросился к Кари – но, оказалось, все же недостаточно быстро. Она смогла уклониться, скатилась с кровати и в следующий момент была уже на ногах. Не успел боец ее схватить, как она вскинула ногу и прицельно ударила его в висок. Кари вложила в свой пинок достаточно силы, чтобы отправить телохранителя в нокаут, но недостаточно для того, чтобы причинить серьезное увечье. Он закатил глаза и осел на пол мешком.

Если это была одна из внезапных тренировок Дайширо, то Кари с ней справилась слишком легко. Она с вызовом сверкнула глазами на Харуо. Он был одним из немногих бойцов, против которых ей было нелегко оценить свои шансы. Но ей все-таки хотелось остаться в живых. После того как вчера она отослала его из своей комнаты, он бы уже не стал сдерживаться.

– И что? – вызывающе спросила она.

Харуо не сдвинулся с места. Чичико у него за спиной отшатнулась на несколько шагов назад. Если бы Кари не знала ее так хорошо, она бы подумала, что в глазах Чичико отразился страх. Это было странно… Собственно, Чичико должна была, наоборот, испытывать удовольствие, глядя, как, растрепанная со сна, в ночной сорочке, Кари сражается с вояками Дайширо. Но в глазах мачехи не было злорадства. Не было победного превосходства. Зато от нее исходил запах личи и сахарной ваты, который ни с чем не спутаешь…

И на лице Харуо не прочитывалось удовлетворение, какого можно было ожидать после вчерашнего. Он казался сосредоточенным, холодным. Таким он бывал, когда Дайширо посылал его устранить кого-то из своих противников.

Не спуская глаз с Кари, боевик Дайширо свистнул. Предостережение! В следующую секунду она услышала приближающийся к комнате топот. Чичико взвизгнула, развернулась и побежала. Одновременно Харуо бросился на Кари. Проклятье, он оказался стремительным. Кари едва успела увернуться. В комнату ворвались еще трое мужчин. Один из них направил на Кари пистолет.

– Сдавайся, или мы стреляем, – прорычал Харуо.

Должно быть, это был заранее спланированный блеф! Дайширо любил жесткие тренировки, но Кари никогда не получала на них серьезных травм.

– Да пошел ты! – прошипела она.

Грянул выстрел. Жгучая боль пронзила правое плечо Кари. Она растерянно моргала. Из раны текла кровь. Харуо не сводил глаз с запястья Кари, на котором красовалось изображение скарабея. Знак клана Немеа. Глаза его расширились:

– Что это значит? – пробурчал он.

Это звучало по-настоящему сумбурно – ровно в таком же смятении была и Кари. Времени на раздумья не было. Охранник снова поднял пистолет, дуло нацелилось на Кари, и… Она метнулась, вскочила на подоконник и выпрыгнула в открытое окно. Звук выстрела отдался звоном в ушах, но на сей раз пуля миновала. Только желудок скрутил спазм. Раненое плечо прожгло болью, когда ноги коснулись земли, Кари спружинила в коленях и покатилась по траве.

Мир перевернулся, верх и низ смешались, кроны деревьев заплясали где-то у нее в ногах, небо шло кру́гом, как и ее голова. Лишь постепенно светлые точки в поле зрения Кари превратились в лица людей. На террасе виллы сидел Дайширо с чашкой своего любимого чая. Файола в облике ягуара подставила ему под руку голову для поглаживания. Оба посмотрели в ее сторону. Долю секунды Кари надеялась, что Дайширо прекратит этот фарс. В голове не укладывалось, зачем его люди дырявили ее пулями по его приказу. Но и в его глазах Кари не увидела ни искорки понимания, узнавания.

– Дайширо… – прошептала она.

Тут Харуо высунул голову из окна ее спальни и пролаял:

– Взять ее!

Только теперь Кари заметила мужчин в саду виллы Немеа, они оттачивали приемы боевых единоборств на «оболочках». Пятеро безгласных существ стояли в ряд, обнаженные – кто в оборонительной позиции, кто, выпрямившись в полный рост и свесив руки. Их бесцветные глаза смотрели в пустоту. Пятеро боевиков, которые на них тренировались, не теряя ни секунды, бросились к Кари. Борьба была бы бессмысленной. Бегство тоже.

И Кари оставался лишь один выход: устроить неразбериху, хаос.

Она побежала зигзагом к мужчинам в саду. Слева от нее боевик занес для удара увесистую дубинку, второй прямо перед ней приготовился к нападению. В последний момент Кари пригнулась, так что эти двое столкнулись. Еще на земле она извернулась, выставила вверх локоть и со всей силы ударила им третьего нападавшего в пах. Мужчина со стоном сложился пополам.

Кари вскочила на ноги. Желудок опять судорожно сжался. Но у нее не было времени отдышаться, потому что в этот момент воздух вспороло острое как нож шипение. Файола сорвалась с места. Кари уже доводилось виде в деле ее острые когти и зубы. В любую секунду когти хищного зверя могли вонзиться в Кари.

Она схватила «женскую оболочку» и толкнула ее в сторону хищной кошки, чтобы «оболочка» оказалась между ними. Существо упало на землю под тяжестью Файолы. Та вонзила клыки в горло «оболочки» и разорвала его в клочки. Рот «оболочки» раскрылся, и оттуда вырвался нечеловеческий хрип. Не крик, потому что эти существа были лишены голоса. Это прозвучало скорее как свист дырявого шланга. Дрожь прошла по голому телу, потом голова «оболочки» запрокинулась и так и осталась неподвижно лежать на земле.

Пока Файола вновь и вновь вонзала клыки в тело безжизненной «оболочки», Кари бежала дальше, охранники Немеа неотступно следовали за ней по пятам. Раздался выстрел – и одна из «мужских оболочек» рухнула на землю рядом с Кари. Файола с рыком подняла голову, нацелилась на Кари взглядом. И приготовилась к прыжку.

Кари заставила себя остановиться. Она схватила одну из «оболочек» за локоть и ждала. Секунду, две… Каждая клеточка ее тела кричала: «Беги». Двое стражников едва не догнали ее, сильными широкими прыжками Файола уже практически настигла. Но в последний момент Кари увернулась, используя бессильное голое тело «оболочки» в качестве бруствера. Стражники поймали «оболочку», но не успели отгородиться ей от Файолы. Она вонзила зубы в загривок одного из мужчин. Он с криком упал на землю, прихватив с собой «оболочку». Файола была, должно быть, в таком кровавом угаре, что ей было все равно, кого рвать когтями. Стражники кричали под ударами ее лап. Брызги крови так и летели по воздуху.

Прозвучал очередной выстрел, затем еще один. Стражники, которые только что выбежали с виллы, остановились. Перекатывающимся лаем зазвучали приказы. Именно этого и добивалась Кари. Это был ее единственный шанс для побега.

На краю сада, у двухметровой стены росла старая магнолия. Кари подпрыгнула и схватилась за нижнюю ветку. Кровь продолжала сочиться из раненого плеча, и ладони, перепачканные в крови, были настолько скользкими, что она едва не выпустила ветку из рук. Но, превозмогая боль, полезла выше. Сдаваться было нельзя! И вот – наконец-то! – она добралась до края стены, отделявшей виллу Дайширо от внешнего мира. Кари опустилась на колени и оглянулась на сад, в котором царил хаос. Среди деревьев юлани и магнолий, у пруда с цветами лотоса и среди обихоженных клумб лежали раненые мужчины и неподвижные «оболочки», раздавались приказы и текла кровь. Харуо только что выбежал из дома, а Дайширо…

Он сцепил руки за спиной и смотрел прямо на Кари. Их взгляды встретились, и то, что она увидела в его глазах, заставило ее содрогнуться. Никто не знал Дайширо Немеа по-настоящему. Ни Кари, ни две его жены, ни телохранители, следовавшие за ним по пятам, как собачки. Никто не знал, какие тайные мысли скрывала маска невозмутимости. Но за годы, проведенные с ним, Кари научилась – хотя бы немного – толковать эмоции, которые передавало выражение его глаз.