Феникс в клетке

Цань Дао аккуратно перематывает основание меча в несколько слоёв кожаной лентой, которую похоже приготовил заранее. Получается некое подобие удобной рукояти. С гардой похоже решается пока не заморачиваться, не понятно как поведёт себя наш образец на испытаниях. После того как лезвие немного заточено об камень, наступает решающий для нашего бизнеса момент.

Цань Дао решает не экспериментировать на палках и держа меч перед собой уверенно подходит к стопке уложенных поленницей брусков – металлических заготовок. Не дойдя шага резко останавливается и меч как будто по инерции летит вперёд. Неуловимым движением, практически без замаха шифу делает косой удар сверху, но явно большой силы. Раздаётся душераздирающий скрежет. Мы быстро подходим поближе и с интересом смотрим на меч. На нём нет каких-либо видимых повреждений. В отличии от пострадавшей заготовки в которой теперь появилась глубокая борозда.

– Да как же Вы это сделали? Да ещё и таким лёгким мечом? Я никогда раньше такого метала не видел, – наш неразговорчивый кузнец не смотря на усталость первый раз за наше знакомство проявляет похоже нехарактерную для него бурю эмоций. По видимому уже не контролируя себя, практически вырывает меч из рук Цань Дао и начинает его тщательно изучать. Мы воздерживаемся от деталей и ограничиваемся информацией, что этот секрет получен из далёкой страны Китай, название которой он даже скорее всего и не знает.

Цань Дао наконец берёт меч из рук кузнеца и просит нас отойти. На этот раз размахнувшись он бьёт по заготовкам не лезвием, а плашмя. Звук от удара кажется должны слышать как минимум во всём нашем квартале. Когда звон в ушах немного стихает, изучаем последствия испытания. Меч сильно погнут, но не сломан. Рулх стоит в оцепенении явно не способный даже выразить эмоции, которые его явно сейчас переполняют. Цань Дао говорит, что надо ещё поработать над составом металла для дополнительной гибкости. Кузнец же завтра начнёт тренироваться делать клинки, шириной в три пальца и толщиной в мизинец. Не смотря на то, что на фоне моделей этого мира такое оружие выглядит не особо воинственно, Рулх не возражает, похоже окончательно подавленный тем, что сегодня увидел.

Глава 16

Новое испытание: женский монастырь

Людские сердца так же

не одинаковы, как и лица

Китайская пословица

Женщина знает всё не потому,

что ей нужно, а потому,

что она не может не знать

Наше путешествие продолжается уже почти три дня. К моему счастью никаких неожиданных событий пока не происходит. Повозка мерно покачивается и мне кажется, что это стук сердца одного из неведомых мне существ в брюхе которого то ли я, то ли какая-то не знакомая мне девушка. Развлечений не много. За замутнённым окном днём движутся размытые тени. Единственная возможность убить время – это еда. Поэтому мы с Вуком не отказываем себе в питании, которое добрый дедушка Лю купил нам с запасом. Когда останавливаемся днём где-нибудь в лесу или поле, чтоб дать поесть нашим коне-пандам, Вук на некоторое время убегает наверно, чтоб размяться и перекусить чем-нибудь свеженьким.

В голове постоянно крутятся мысли про Энди и шифу. Конечно они в шоке от того, что произошло. Интересно, как они будут пытаться меня найти? То, что они этим уже занимаются у меня нет сомнений. Но что делать мне? И правильно ли я поступаю, что еду в этот монастырь. Ведь если мне действительно дадут там новое имя найти меня будет просто не возможно.

Очередная дневная остановка. Вместе с Вуком выбираемся наружу. Одно из солнц в зените, значит скоро середина дня. Мой перевозчик машет рукой куда-то вперёд.

– Вон он, Ваш монастырь «Безгрешных душ», так он вроде называется, – Да, не самое весёлое место.

– Не весёлое? – переспрашиваю я, чувствуя, как моё и так не радостное настроение начинает медленно, но верно сползать куда-то в район подошв.

Морк, видя, что я начинаю медленно бледнеть, добавляет.

– Ну, я в смысле, что место там тихое. Никакой суеты, никаких проблем. Лишь монашки и вечные вопросы о смысле жизни. Только кормят наверно не особо. Наверно чтоб не отвлекать от правильных мыслей.

Я смотрю на горизонт, где маячит этот «рай для аскетов», и чувствую, как моя душа начинает медленно готовиться к покаянию за грехи из-за которых я сейчас прохожу этот квест на выживание. Но что поделать – раз уж я выбрала «Безгрешные души», то придётся идти до конца. Хотя, может, стоит передумать и поискать монастырь с более лояльным райдером? Например, «Грешные, но сытые души»?

– Ну что, поехали? – спрашивает перевозчик, возвращая меня в реальность. Я киваю, но внутри уже готовлюсь к тому, что моя «безгрешная душа» скоро превратится в «душу, которая очень скучает по цивилизации». А монастырь на горизонте тем временем выглядит всё мрачнее, будто знает, что я уже согрешила, просто подумав о том, как бы сбежать обратно.

Ещё несколько часов тряски в моей кожаной палатке. Нервное напряжение от неизвестности нарастает. Механически заедаю его и пихаю мясные печеньки в пасть Вуку. Похоже он ест уже только из уважения ко мне. Наконец слышу снаружи громкий окрик.

– Монашку вам новую везу, открывайте! – слышу в ответ хриплый голос своего перевозчика. Через несколько минут повозка останавливается. Выбираюсь наружу и осматриваюсь. Мы остановились перед огромными воротами, напоминающего скорее въезд в средневековый замок. Под ногами каменные плиты. Впереди высокие серые стены, переходящие в большие башни с маленькими окошками, похожими на бойницы. На что место точно не похоже – так это на уютный монастырь с добрыми милыми монашками, поливающим клумбочки с цветами. Встречает меня высокая худая женщина с безумным блеском в глазах. Не представившись и даже не улыбнувшись задаёт вопрос.

– Зачем приехала?

Такое неожиданное начало знакомства сбивает меня с толку. Понимаю, что надо что-то ответить, но в голове предательская пустота и как назло ни единой мысли. Сняв капюшон в отупении смотрю вниз, разглядывая плиты, которыми замощён двор.

– Если так будешь молчать сейчас же поедешь обратно, – по видимому это не угроза, а констатация факта. Понимание этого сразу действует отрезвляюще.

– Я потеряла всех близких и мне больше некуда идти, – говорю тихо, не поднимая взгляд. Женщина бесцеремонно щупает мой балахон и комментирует.

– Такой хороший и новый, наверно дорогой. Откуда он у тебя?

– Купил друг, когда я сюда добиралась.

– Так ты же сказала, что осталась совсем одна? – она пытается меня поймать на слове. Недоверие оскорбительно, но лучше промолчать.

– Я с ним случайно познакомилась по дороге, – поднимаю глаза.

Женщина смотрит на меня насмешливо.

– Тогда так и скажи, что заработала. А то, друг купил, – она явно довольна своими дедуктивными способностями, – Ну, тогда могла бы и подороже взять, ты я вижу у нас симпатичная.

Я продолжаю молчать, понимая, что мои комментарии будут очередной раз превратно истолкованы. Так что лучше остановимся на удобной для неё версии.

– Ладно, – она решает смилостивиться, – Пойдём со мной, покажу, где будешь спать.

Я разворачиваюсь поблагодарить Морка и заодно отдать заранее написанную записку, который дедушка Лю явно от него потребует. На суровом лице мужчины кажется вижу промелькнувшую тень жалости.

– Не отставай давай, – торопит меня женщина и мы заходим внутрь через массивную деревянную дверь, – Меня Края зовут. Но для тебя госпожа Края. Понятно?

– Да, госпожа Края, – тихо отвечаю я.

– Тебя как зовут мне не важно, завтра настоятельница сама подберёт тебе имечко. Надеюсь, – у неё вырывается хрипловатый смешок, – Она будет в хорошем настроении.

Наверно мне надо как-то напрячься от этих слов, но это уже выше моих сил. Я как будто придавлена этим жутким зданием, напоминающим тюрьму.

Мы долго идём по чуть освещенным коридорам и поднимаемся по лестницам, периодически проходя через массивные двери, снабжённые тяжёлыми засовами. Всё хорошо дополняет ощущение тюремной обстановки. Наконец приходим в большую комнату, напоминающую зал, если бы не стоящие рядами кровати. В комнате пусто. Сквозь огромные окна вдоль противоположной стены виден вечерний луч солнца, пробивающийся из-под низких дождевых облаков. Мы идём между кроватями и подходим к одной, стоящей у окна. Края оборачивается ко мне.

– Тебе считай повезло, кровать у самого окна.

– А кто здесь был до меня? – неожиданно для себя задаю вопрос. Края смотрит на меня с кривой улыбкой.

– Кто был, того уже нет и тебе об этом знать не обязательно. Пойдём, выдам тебе бельё и сразу спускайся на ужин, опоздаешь, будешь голодная. Сегодня отдыхай, а завтра настоятельница Уве определит твою дальнейшую судьбу.

Оставшись одна бессильно сажусь на кровать. Одинокий луч за окном постепенно гаснет среди низких облаков. Но расслабляться здесь похоже не принято. Наскоро заправив кровать и немного пропетляв по коридорам и лестницам, непонятно каким образом оказываюсь в столовой. Количество людей просто поражает. В огромном зале за большими деревянными столами сидят женщины разных возрастов. Кажется человек четыреста, а может и пятьсот. Одежда у всех сильно поношенная и мой балахон здесь действительно выделяется. Хотя внимания на меня никто не обращает. Разобравшись с системой обслуживания беру пустую миску и становлюсь в хвост одной из очередей, которая движется очень быстро. Женщины на раздаче работают с нереальной скоростью. Подойдя очередная монашка протягивает свою миску. Первая повариха, зачерпнув что-то похожее на гарнир кидает его в миску с ловкостью профессионального теннисиста. Вторая таким же спортивным движением добавляет что-то половником поменьше. Когда мне в миску плюхается эта еда, я ели могу её удержать, с такой силой летит туда гарнир. Заметив свободное место неподалёку сажусь и пытаюсь понять содержимое моего ужина.

– Это же моё место, – надо мной нависает огромная женщина. Пытаюсь подняться, но она, положив тяжёлую ладонь мне на плечо, останавливает, – А, вижу новенькая. Ну ладно, сиди. Завтра только найди себе другое место, – она отходит, оставив мне нервную дрожь. После питания в сухомятку еда оказывается вполне съедобной. Из чего это приготовлено не могу и представить, слишком необычно сочетание разных вкусов.

Вдруг звучит звон небольшого колокола, который я заметила около двери, когда заходила. Все кто ещё недоел начинают торопиться. Похоже ужин окончен. Звучат два сигнала. Все одновременно поднимаются и вслед за грохотом отодвигаемых скамеек наступает гробовая тишина. Монашки поворачиваются лицом к широкому проходу перед кухней и залом. Учитывая, что я сижу на краю стола, то вижу, как прямо передо мной на середину выходит женщина. Она небольшого роста, но её осанка и взгляд создают впечатление не рядового человека.

– Сёстры, помолимся, – она говорит неожиданно сильным голосом, так, что её хорошо слышно во всех уголках зала. Наступает небольшая пауза и вдруг зал наполняется звуком, издаваемым одним тоном всеми присутствующими женщинами. Постепенно этот звук переходит в следующий не прерываясь, потом постепенно в следующий. Это завораживает. Постепенно звук разделяется на два, затем три и дальше. Когда это достигает наверно семи я чувствую как моё сознание затуманивается и чтоб не упасть мне приходится опереться о стол. Я погружаюсь в оцепенение. Течение времени прекращается. Звуки постепенно снова соединяются в один, который медленно затихает, погружая зал в полную тишину.

– Хороших снов, сёстры, – звучит всё тот же громкий властный голос и я слышу шуршание платьев женщин расходящихся по разным коридорам. Но мои ноги пока не собираются меня слушать и я стою всё ещё держась за стол. Ко мне подходит эта маленькая женщина.

– Ты похоже только приехала, – то ли спрашивает, то ли утверждает она, глядя на меня в упор внимательным взглядом. Я молча киваю головой, – Я настоятельница монастыря Уве, – она протягивает мне руку.

– Сиу Лью, – пожимаю её маленькую мягкую ладонь.

– Хорошо, Сиу, что ты к нам присоединилась, – Уве продолжает меня изучать, – Завтра после завтрака жду тебя в своём кабинете, нам надо познакомиться поближе. А теперь ступай, тебе я вижу надо хорошо отдохнуть.

Не смотря на властные манеры настоятельницы монастыря, после разговора с ней мне становится значительно спокойнее. В толпе других монашек я иду в свою комнату, надеясь, что смогу её найти в этом лабиринте коридоров и лестниц. И опять непонятным образом мне это удаётся. Похоже срабатывает рефлекс гида, когда надо уметь привезти туристов в любую точку города не пользуясь навигатором, так как всегда считала это непрофессиональным. Зайдя в комнату, останавливаюсь нерешительно у двери. Передо мной человек пятьдесят женщин разных возрастов, готовящихся ко сну и пройти к моей кровати по узким проходам, никого не потревожив, невозможно.

На выручку мне неожиданно приходит девушка, стоящая во втором ряду. Посмотрев на меня и улыбнувшись широкой располагающей улыбкой, она громко говорит: «Сёстры, у нас новенькая!». Все моментально останавливаются и поворачиваются в мою сторону. Не скажу, что мне нравится находиться в центре такого внимания. Тем более когда чувствуешь его оттенки от положительных до равнодушных и даже враждебных. Последних, к счастью не так много, основной массе просто всё равно. Не знаю, как обычно надо поступать в этом случае, но чувствую надо проявить решительность. Всё-таки от первого впечатления зависит многое.

– Добрый вечер, сёстры! – стараюсь говорить громким голосом, – Меня зовут Сиу. Правда не знаю, может завтра и будут звать как-то по-другому. Я пришла в этот монастырь с двумя целями. Одна из них не находиться во власти людей, которых я не уважаю. Другая – узнать, кто же я есть на самом деле. Надеюсь стать вам хорошей подругой или по крайней мере не особо мешать, – последнюю фразу стараюсь произнести с иронией. Надо дать понять, что меня не пугает новая обстановка и незнакомые люди. Из разных частей зала слышится: «Привет Сиу!» и «Добро пожаловать». Но основная часть хранит молчание и снова переключается на подготовку ко сну. Девушка подходит ко мне ближе.

– Молодец, хорошо сказала, – подбадривает она меня, – Ты уже знаешь, где твоя кровать? – на её лице такая редкая для меня здесь открытая улыбка. Я показываю направление к среднему окну.

– Хорошо, пойдём, я тебя провожу, – она уверенно берёт меня за руку и идёт вперёд, лавируя между людьми или же аккуратно немного отодвигая их в сторону, на что они реагируют спокойно.

– Меня, кстати, зовут Мо. У нас тут хорошая спальня, все тихие и скандалов после отбоя практически не бывает, – похоже она пытается меня успокоить, – Я тоже сюда сбежала, как и ты. Когда узнала, что меня собираются продать в гарем богатому господину. Случайно подслушала и бегом сюда. Мне хорошо, я жила в соседнем селении – она быстро тараторит, но это хорошо успокаивает, создавая какую-то бытовую атмосферу. Наконец-то мы у моей кровати. Я с благодарностью обнимаю мою новую знакомую. По видимому она чувствует при прикосновении ракушки, распиханные по моим глубоким карманам. Незаметно склоняется к моему уху.

– Монеты здесь не оставляй. Лучше завтра спрячь где-нибудь в монастыре. Но если их потом найдут, лучше не признавайся, что это твои, это серьёзное нарушение и тебя могут посадить в карцер.

Я молча чуть крепче обнимаю Мо. Похоже у меня здесь появилась первая подруга. Заканчиваю готовить постель когда в зале уже темно, так как висящие на длинных верёвках банки со светлячками накрыты тряпками. С облегчением ложусь на кровать. Но не смотря на тяжёлый день спать не хочется. Большая доза психического напряжения не даёт телу расслабиться. За окном уже прояснившееся ночное небо, усеянное незнакомыми звёздами. Вид необычного неба захватывает меня. До этого у меня не было возможности оценить ночной небосвод этого мира. На горизонте и в зените две светящиеся точки, размером наверно как четверть луны. И вообще кажется, что все звёзды этого мира светят как-то ярче. Будто в нашем мире за столько столетий они немного стёрлись и потускнели. Зрелище завораживает и успокаивает одновременно. Я пишу в голове привычное письмо Энди о сегодняшнем непростом дне. И не замечаю как погружаюсь в глубокий сон.

Глава 18

Утренняя проповедь Уве

Женщина хочет быть независимой.

Только вот от кого – от мужчин, от советов,

от зеркала или от иллюзии,

что кто-то вообще спрашивает?

Женщина и независимость

– это как кошка и вода.

Хочет быть ближе,

но боится намочить лапы.

Утром просыпаюсь от звука, который можно описать только как «металлический ад». Монотонный, противный, звонкий – будто кто-то решил сыграть на кастрюлях симфонию для тех, кто видит слишком хороший сон. Я подскакиваю на кровати, пытаясь понять, что за издевательство творится вокруг. Мой взгляд падает на дверь. Рядом с которой монашка с двумя металлическими предметами в руках, которыми она методично стучит друг об друга, словно пыталась вызвать дождь или, может, отпугнуть злых духов. Видимо это местный будильник.