Прусские боги

Со времен Творения в Островном крае царила гармония. Мир был еще молодой и подвижный, многие вещи и понятия только-только появились (если, конечно, для вас пара миллионов лет – это недолго). Боги экспериментировали со своим «я» и с новыми жителями Мирового Древа – людьми. Откуда точно взялись люди, никто не знал – ходили слухи, что их кто-то сотворил из глины, но узнавать правду никому особо не было интересно. Когда всему Мирозданию пара эонов, появление новых вещей и явлений никого не удивляет.

Со временем боги поняли, что с людьми бывает интересно, более того, от них есть ощутимая польза. В их хрупких, предположительно глиняных, телах скрывался отблеск Света Творения. Люди умели делиться этим Светом друг с другом и – как оказалось – с богами, причем чем больше Света они отдавали, тем сильнее он разгорался в них самих. Богов эта искорка Света приятно согревала и радовала. Так боги и люди научились взаимодействовать и даже приносить друг другу пользу – настолько, насколько это слово можно использовать в ситуации, где одна сторона – это воплощения космических сил, а другая – это отблески Света Творения, временно упакованные в кусочки материи (скорее всего, в глину, но это не точно).

В итоге часть божественного «я», раньше вмещавшего только силы природы, распространилась и на то, чем занимались люди. Аутримпс, Морской владыка, стал помогать морякам и рыбакам. Пушкайтис, Хозяин леса, делился зверьем с теми, кто охотился. Даже у тех, кто хотел окунуться в глубины таинств, был покровитель – Патолс, Повелитель сокровенного царства.

К сожалению, идиллия продлилась недолго. Прошло время, и люди совершили важное, но довольно неприятное открытие – оказалось, что отнять скот и урожай у других людей гораздо проще, чем вырастить свой. Надо просто прийти в место, где живет другой народ, и почти всех там убить. Потом можно было забрать в рабство тех, от кого пользы больше, чем вреда, и напоследок прихватить с собой чужие еду и скарб. Некоторых людей настолько вдохновило это открытие, что они были готовы совершать набеги даже просто так, из спортивного интереса.

Те народы, которым новое изобретение пришлось не по душе, вынуждены были совершить другое, не менее неприятное, открытие – если к тебе в деревню пришли жаждущие крови люди, с ними очень трудно договориться и решить дело миром.

В итоге этой печальной череды событий почти у каждого племени, населявшего Ульмиганию, появились специальные люди – витинги. Они не производили ничего, кроме убийств, но всем остальным жителям приходилось обеспечивать их едой и кровом – чтобы не пришли чужие витинги и не отняли еще больше.

Боги с любопытством смотрели на этот новый поворот. Им казалось, что убийство ради добычи, да и сама концепция войны, не очень вязались с замыслом Создателя – но воля Окопирмса-Творца всегда была непостижимой. В итоге небожители решили не игнорировать новый тренд и назначить покровителя этого нового ремесла. Бранных мужей под свое крыло взял Перкунас – громогласный и яростный Повелитель бурь. Получилось это почти случайно – Перкунас любил иногда расшвыривать по небу отблески Небесного огня, и остальные боги решили, что это немного похоже на войну.

Тем временем свежую землю Островного царства обагрили реки крови. Большинство войн совершалось в честь Перкунаса, и имя Громовержца звучало на земле чаще, чем любого другого божества. Так война окончательно вошла в «я» Перкунаса, стала его неотъемлемой частью. А что такое война, кроме боли и горя? Конечно – жадность и гордыня.

Новому Перкунасу, чье «я» впитало в себя эти качества, стало слишком тесно быть просто одним из многих обитателей кроны Священного Дуба. Даже всех тех искорок Света и веры, что делились с ним люди, ему стало мало – он захотел еще больше Света, как будто забыл, что сам из этого Света рожден. Перкунас возжелал стать первым после Творца, а может, и превзойти Его. В великой гордыне Громовержец решил, что для этого ему надо было расширить свое «я», распространить его на другие области Творения. Того, что давали смертные, было слишком мало, а значит – надо было подчинить своих родичей.

Акт Творения, раз начавшись, по-прежнему продолжался, поэтому новые явления, а значит, и новые боги, все еще появлялись. В их числе был Потримпс, бог рек и озер. Старик Аутримпс, покрывавший когда-то всю землю, отделил эту часть своего «я» относительно недавно – помните, когда земля еще была горячая? Не помните? Не важно, кто надо – тот помнит. Так вот, Потримпс отвечал за пресную воду, а значит – помогал людям с земледелием. Раньше это всех устраивало, но новый Перкунас в своей бранной ипостаси решил – зачем славить реки, когда можно славить грозу?

Мировое Древо тогда было еще не таким высоким, поэтому Небеса были гораздо ближе к земле, и божественные новости распространялись среди смертных очень быстро. Жрецы-вайделоты тех племен, что выбрали Громовержца своим покровителем, довольно скоро сообразили, что теперь мольбу о хорошем урожае тоже надо возносить Перкунасу. Воины-витинги обрадовались, что их бог становится еще могущественнее – и огнем и мечом разнесли эту весть по всей Ульмигании.

Остальные боги не очень понимали, как реагировать на перемены – но, как вы догадываетесь, они были не в восторге. Война между богами еще совсем недавно казалась чем-то невообразимым – что могут делить между собой, скажем, Лес и Удача? Море и Смерть? Или вообще – Творец и Хаос?

Потримпс особо не возмущался переменам – его текучему «я» была противна идея конфликта, да и вся эта возня с плодородием отнимала много усилий, которые можно было бы потратить на создание новых рыб. Потримпс любил рыб и почти безвылазно сидел в своем замке, где всех рек начало начал, и экспериментировал с эволюцией. Особенно он любил сомов и угрей – они, по его мнению, удались лучше всего.

Но были среди бессмертных и те, кто не был готов спустить Громовержцу с рук рейдерский захват чужой божественности.

На изломе весны боги собрались на пир в честь Пергрубий – праздника, когда мир пробуждался от зимнего сна. Боги любили этот праздник – но понимали, что в этот раз он может быть омрачен скандалом. Некоторые предлагали даже не звать Перкунаса – но другие справедливо отвечали, что воинственный бог может оскорбиться, если праздник проведут без него. В итоге решили не рисковать, и Громовержец явился на пир во всей своей сияющей славе.

Наконец, сели за стол. Свайкстикс на правах старшего надел на голову ритуальный венок из колосьев, поднял чашу с пивом и произнес тост:

– За очередной поворот Круга и за сохранение мирового Порядка!

Боги с радостью присоединились к тосту и с удовольствием выпили хмельного – начало весны любили все, даже сумрачный Патолс. Но, к сожалению, спокойствие длилось недолго – в пиршественный зал влетел Айтварас, Подземный огонь.

Это было неожиданно – подземные боги редко поднимались к кроне Древа. Их не особо интересовало то, что происходит на поверхности, гораздо больше они увлекались тайнами, которые скрывает мать Тьма. К тому же Подземный огонь принял самую недружелюбную свою форму – огнедышащего дракона. «Я» дракона было не менее жгучим, чем у Перкунаса.

– О каком порядке ты говоришь, Негасимый Свет, если нет в Мироздании никакого порядка? Неужели не знаешь ты, что Перкунас пытается узурпировать власть, стать рикисом – вождем богов?

Свайкстикс-Свет, чье «я» было Жизнь, и Любовь, и Смысл, растерялся и промолчал – впервые в истории его в чем-то обвиняли. Айтварас продолжил:

– А ты, Громовержец, почему думаешь, что достойнее всех? Твой Небесный огонь – отблеск Света Творения, но и мой Подземный огонь – его отблеск! Я могущественнее тебя, и ты это знаешь. Но посмотри на себя сейчас – ты раздут от веры, собранной с людей! Мы, кто живет у корней Древа, не опираемся на смертных, потому что знаем, как опасна и недолговечна та сила, что они дают.

– Айтварас, зачем ты здесь? Зачем подземные боги решили вмешаться в наши дела? – нашел, наконец, слова Свайкстикс. – Мы разберемся с Перкунасом сами и определим его место среди нас.

– За счет других? Ты же знаешь, что Потримпс течет и под землей, питая наш мир? Что будет, если иссякнет его сила? Перкунас будет заниматься подземными водами? Да тогда они станут хуже яда! Мать Тьма не потерпит такого надругательства! Я не оставлю этого так, раз Отец не вмешивается – вмешаюсь я. Я вызываю тебя на поединок, Громовержец!

Все в ужасе посмотрели на Перкунаса. Тот сжал челюсть, воздух вокруг него наэлектризовался настолько, что у одной из стоящих рядом богинь поднялись в воздух волосы. Наконец, Громовержец процедил:

– Ты совсем потерял страх, червь, приходить сюда и указывать нам, как нам жить! Я с радостью принимаю твой вызов и с удовольствием закопаю тебя в грязь, из которой ты вылез!

Место для поединка выбирали долго – так, чтобы схватка богов не навредила Мировому Древу. Наконец, определили, что мериться силой Перкунас и Айтварас будут на границе зримого мира, где воды моря сливались с Мокрой Вечной Тьмой. Аутримпс, Морской владыка, конечно, поворчал, но был вынужден признать, что более подходящего места в Мироздании просто не найти.

Если бы смертные могли такое видеть, их взору предстало бы великолепное зрелище. Представьте себе Свет, и Смерть, и Лес, и Удачу, и Воду, и многие другие явления и стихии, собравшихся посмотреть, как Небесный огонь и Подземный огонь будут спорить за самую актуальную новинку сезона – Власть.

Наконец, Свайкстикс дал сигнал к началу дуэли. Перкунас гневно полыхнул Небесным огнем, и жерла земли исторгли дыхание Айтвараса. Если бы на это посмотрели глаза смертного – они бы увидели множество молний, бьющих в горловину кипящего, исходящего лавой вулкана. Как вы догадываетесь, это было бы последнее, что увидели эти глаза.

Битва продолжалась, и в Мироздании стало очень жарко. В воздух поднялись облака раскаленного пепла и окутали весь ствол Древа. Облака эти были настолько густые, что даже свет Свайкстикса почти не проникал к земле. Туман божественной войны был страшен и беспощаден.

Огонь так устроен, что не перестанет гореть, пока не выжжет все на своем пути. Оба бога были уверены в своей правоте и, хоть и выбились из сил, не шли на попятную. Но что для бога – короткий миг, для смертных – солидная часть жизненного пути. Прошли весна и лето, наступала осень. В отсутствие солнца земля, несмотря на все старания остальных небожителей, практически не дала плодов. Наступил великий голод.

Некоторые неразумные вымерли – например, гигантские ящеры, экспериментальный проект Окопирмаса-Творца. Люди держались чуть лучше, но и они находились на грани исчезновения. Голод и холод привели к тому, что рук стало резко не хватать – и поэтому даже гордых витингов привлекли к работе. Из-за этого со временем войны на земле остановились – ни у кого просто не осталось сил и времени воевать.

Подземные боги не зря считают, что вера людей – опасная игрушка. На Айтвараса, чей огонь питают подземные недра, события на земле никак не повлияли. А вот «я» Громовержца, принявшее в себя и войну, и власть, стало сокращаться. Аукнулось ему и отнятое у Потримпса плодородие – в отсутствие урожая многие украдкой проклинали Небесный огонь за то, что не защитил и не дал еды. Наконец, спустя долгие – для людей – месяцы Айтварас победил Перкунаса. Небо перестало кровоточить огнем, и на окраине Мироздания снова стало темно.

– А теперь, Громовержец, тебя ждет тюрьма!

Подземные токи скрутили Перкунаса и отправили его вниз, к корням Древа – томиться в вековечной Тьме. В мире вновь воцарился относительный покой. Смертным, впрочем, не стало сильно легче – облака пепла, оставшиеся после битвы богов, все еще почти не давали Свету проникать к земле и дарить ей жизнь.

Айтварас сказал, что теперь покровительствовать витингам будет он – как ребенку великой Тьмы, ему будет проще справиться с соблазном власти. Но война – это яд, разъедающий все на своем пути, поэтому со временем даже мудрый Подземный огонь, отразивший множество тайн времен Творения, стал злым, раздражительным и агрессивным. Он, как мог, контролировал себя, но какой-нибудь вулкан нет-нет да извергался где-то на окраине ведомого мира.

Небожители, обычно радостные и беспечные, загрустили – мир погрузился во тьму, смертные оказались на грани вымирания вслед за древними ящерами. Как это часто бывает, в своей бесконечной мудрости боги печалились и ничего не делали, а решение проблем пришлось взять в свои руки деятельной молодежи. Потримпс, тот самый бог текучих вод, которого никто не принимал всерьез, разработал план, как спасти Мироздание. «Я» Потримпса действительно текло в том числе и в подземном царстве – и он решил воспользоваться этой возможностью, чтобы втайне от Айтвараса поговорить с Перкунасом.

Удержать молнию под землей непросто, но мудрый Подземный огонь нашел способ. Он попросил подземных духов, маркополи, соорудить особую клетку. Мастеровитые духи всегда восторгались возможностью изобрести что-то новое, поэтому собрали редкие металлы, о большинстве которых люди еще и не знали, – и построили идеальную темницу. Молнии Перкунаса врывались в сферическую сетку, но поглощались хитроумным устройством – и, больше не страшные, отводились в землю. Таким беспомощным Небесный огонь не был еще никогда.

Потримпс по капле просочился в темницу Громовержца.

– Ты здесь, Перкунас? – простучали капли по металлу.

– Здесь, Потримпс, – прогудела молния, скованная металлическими оковами. – Я ожидал кого угодно, кроме тебя. После того, как я так тебя оскорбил!

– Как говорит одно земное племя, с тех пор много воды утекло. Не в моей природе долго держать обиды.

– Я рад слышать, что ты нашел в своем сердце мудрость простить меня. Проведя время здесь, во тьме, я понял, насколько был неправ, впустив войну в свое сердце.

– Я мог бы позлорадствовать, что могучий Громовержец кается и признает свои ошибки, но сейчас не время для этого. Нам нужна твоя помощь – мир сокрыли темные облака, и Горячий Вечный Свет почти не пробивается к стволу Священного Дуба. Айтварас ничего с этим не делает – возможно, просто не хочет, но, мне кажется, не может. Что Подземный огонь знает про небо? Мы опасаемся, что такими темпами вся жизнь в мире вымрет.

– Но как же мне вырваться? Айтварас сейчас несопоставимо могущественнее меня, я не смогу просто сбежать.

– У меня есть одна идея, – печально прожурчал Потримпс. – Боюсь, ничего лучше мы не придумаем.

Все знают, что молния и вода – совсем не лучшие друзья, но иногда, ради блага мира, им приходится взаимодействовать. Потримпс постепенно заполнил собой всю пещеру, в которой скрывалась темница Перкунаса, и металлические путы перестали сдерживать молнию. Вместо этого ток Громовержца пошел по подземным водам Потримпса. Оба они изнывали от боли – но зато, наконец, Небесный огонь вырвался из темницы. Покинув плоть земли, Перкунас взвился в вершины и поднялся к кронам Мирового Дуба.