Оформление обложки tealsick (https://vk.com/tealsick)
© Олег К., 2025
ISBN 978-5-0065-7721-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Безработный и новое начало
Утро работника ночной смены начинается в полдень. В то время, когда остальные люди наконец приходят в себя и включаются в рабочий ритм, кто-то только продирается сквозь сон. Именно поэтому Робин, несмотря на то, что часы показывали двенадцать в будний день, позволил себе ещё пять минут сна.
Не высокий и не низкий молодой человек, после второго звонка будильника, скатился на пол, попутно утащив с собой держащуюся за диван на честном слове простыню. Его тёмно-каштановые волосы стояли торчком. В три неловких движения он нащупал на полу телефон и отключил его. Похоже выспаться ему сегодня не удалось, впрочем как обычно. Успешно притворившись, что проснулся и готов встречать новый день, он поднялся с пола и зашагал в сторону ванной.
Умывшись, он наконец смог прийти в сознание. В зеркале отразились усталые глаза и огромные мешки под ними. Лицо выглядело как будто вместо сна он только что пришёл с рабочей смены. Как и всегда, впрочем. Робин взял с полки расчёску и попытался распутать образовавшееся на голове гнездо. Провалив все попытки одну за другой, он кое-как поправил их, чтобы выглядели более-менее прилично, после чего вздохнул:
– И так сойдёт.
Он заглянул в холодильник. Внутри всё, как обычно, было довольно печально. Пустая на три четверти, а то и больше, бутылка молока, огрызок сливочного масла и множество завёрнутых в пакеты кусочков, слишком маленьких для полноценного завтрака. Пробежав глазами по всем полкам три раза, Робин наконец нашёл что-то более-менее подходящее. Он выхватил из глубины холодильника яблоко. Он лежало там уже давно, у него съёжилась кожура и в некоторых местах оно стало очень мягким. Положив завтрак в зубы, Робин побежал одеваться. Похоже лишние пять минут сна вылились в целый час, и теперь он опаздывал. Быстро выхватив из шкафа первые попавшиеся вещи, он на бегу натянул их на себя и выбежал из квартиры.
Первой остановкой на его пути была подработка. Помимо основной работы, Робину, чтобы сводить концы с концами, приходилось подрабатывать.
Робин быстро забежал в плохо проветриваемый маленький офис на втором этаже, нацепил рабочий костюм и пошёл раздавать листовки. К счастью это был не один из ростовых костюмов, которые летом превращают носящего их в варёного краба, а всего-навсего две картонки с рекламой магазина детской одежды.
Раздавать листовки обычно работа неблагодарная. Людям не нравится, когда незнакомец обращается к ним на улице, да ещё и пытается всучить им то, что иначе как мусором и не назвать. Но Робин с присущим ему энтузиазмом принимался и за эту работу. От этого дела шли у него лучше, чем у многих. Его добрая улыбка и честность, с которой он обращался к людям, располагала к себе, и многие были готовы облегчить его ношу, взяв хотя бы одну листовку из стопки. Несмотря на это, к концу смены листовок всё равно осталось больше половины.
Закинув остатки листовок и свой картонный костюм обратно в офис, Робин отправился обедать. Есть он предпочитал в парке неподалёку. Здесь можно не торопясь в тишине скушать приготовленный им с вечера обед, а после отправиться на свою основную работу, которая тоже находилась недалеко.
Робин с размаху влетел на кипящую от работы кухню. На плите стояло по две-три сковородки на повара, официанты убегали с заказами и возвращались с пустыми тарелками. Как результат, в раковине скопилась целая гора посуды. Неприятный признак того, что он опять опоздал на работу. Это начало входить у него в досадную привычку. Он тут же мысленно себя отругал.
– Долго ты там стоять будешь! – Крикнул менеджер Майкл, который на другом конце кухни помогал разгребать заказы, и вообще делал всё, чтобы кухня как можно спокойнее прошла через час пик. – Предыдущий мойщик смылся полчаса назад, у нас тарелки кончаются!
Робин без разговоров запустил руки в мыльный раствор.
Вечер сменился ночью, а после и ранним утром. Ресторан «Звёздный свет» наконец закрывался. Это означало начало уборки. Официанты протирали столы, барную стойку, все остальные поверхности, подметали и мыли пол. На маленькой кухоньке ресторана уборка тоже шла полным ходом. Замасленные конфорки должны были быть начисто оттёрты, а все рабочие поверхности должны быть прибраны к началу следующего рабочего дня.
Менеджер Майкл подошёл к Робину, склонившемуся над горой грязной посуды:
– Давай помогу, – сказал он, засучивая рукава.
– Не стоит, я и сам справлюсь! – ответил Робин, пытаясь перехватить его к соседней раковине.
– Не стесняйся, я всё равно на сегодня закончил, – убеждал его менеджер, опуская посуду в мыльную воду. – Или ты думаешь я буду тебе только мешать?
– Нет, конечно, – ответил Робин извиняющимся тоном.
Решив, что сопротивляться бесполезно, он вернулся к своей части. Вдвоём работа шла намного быстрее. Огромная гора посуды таяла на глазах, пока в конце концов полностью не исчезла на полках с чистой посудой.
– Прости, что накричал на тебя сегодня, – вдруг нарушил тишину Майкл. – Со мной такое бывает в стрессовой ситуации.
– Ради бога, – наигранно усмехнулся в ответ Робин. – Я в стольких разных местах работал, со столькими разными людьми, что мне тяжело это даже грубостью сложно назвать. Кстати, – вспомнил он вдруг, – Боб так и не пришёл. Ты знаешь, что с ним?
– Понятия не имею. Я пытался ему дозвонится, но он не берёт. Надеюсь он просто захворал.
Майк вытер руки, набросил на плечи плащ и уже собрался уходить, как вдруг обернулся.
– Чуть не забыл, тебя босс искал. Не заставляй его долго ждать.
Закончив убираться на рабочем месте, Робин направился к кабинету босса через обеденный зал. Пара официантов до сих пор мыла здесь пол.
– Эй, нужна помощь? – спросил Робин, подходя ближе.
– Не подходи, Робин! – неожиданно резко закричал один из них.
Робин удивился настолько, что даже невольно сделал шаг назад.
– Извини! Что я такого сказал?
– Действительно. Пусть поможет, он ведь сам предложил, – сказал второй. Он положил подбородок на рукоять швабры. Судя по его расслабленному виду, именно он был причиной того, что мытьё полов занимало так много времени.
– Потому что опять получится, что ты до утра с нами будешь здесь прибираться, – ответил первый официант Робину. – Ты и так уже за двоих отработал. Иди отдыхай, мы тут сами разберёмся. А ты! – он обернулся на второго официанта, – Давай работай. За тебя полы никто не помоет.
Он пожал плечами и таки начал отмывать грязные разводы с пола. Робин попрощался с обоими и направился в глубь ресторана к кабинету босса.
Робин постучал в хлипкую деревянную дверь, и после того как услышал низкое «Войдите», тихонько протиснулся в кабинет хозяина ресторана. Комната эта была больше похожа на каморку, которой она может раньше и была. И так слишком узкая для людей, она была по периметру заставлена шкафчиками, набитыми, скорее всего, скопившейся за годы документацией и другими тому подобными продуктами ведения бизнеса. Места из-за такой планировки в итак небольшом помещении почти не оставалось. Помещение это проветривалось только когда кто-нибудь использовал дверь, от чего все неприятные человеческие запахи накапливались, поэтому пахло здесь как в забитой раздевалке. Окон здесь не было. Солнечного света, соответственно, тоже. Эта невероятная комбинация придавала кабинету сходство с зарытым где-то в подвале институтским архивом.
По середине комнаты стоял хлипкий стол, который грозился сломаться с минуты на минуту уже наверно лет пять. За столом, зарывшись в бумажную работу, сидел грузный мужчина средних лет. Он был хозяином ресторана «Звёздный свет» и пары других заведений поменьше. Его работники звали его просто Босс.
Человек он был весьма строгий и требовательный. Ему ничего не стоило отчитать любого из своих работников, даже если он просто подозревал, что они отлынивают. Также ему совершенно ничего не стоило задержать своих подчинённых после смены насколько ему заблагорассудится.
С другой стороны, платил он всегда исправно и честно. За все переработки и другие сложности. Ходил слух, что из-за отсутствия какой-либо бухгалтерии, всей управленческой работой Босс занимается сам, поэтому двадцать четыре часа в сутки сидит в своей каморке. Слухи – это, конечно, всего лишь слухи, и к реальности отношения не имеют. Что было, однако, реальностью, так это то, что работники приходившие первыми, чтобы открыть ресторан, заставали его у себя, а те, кто уходили последними оставляли его в здании одного. Один этот факт у многих вызывал уважение.
Ещё один факт вызывающий у многих уважение состоял в том, что на работу к нему мог устроится каждый, вне зависимости от наличия или отсутствия опыта, компетенций или каких-нибудь «осложняющих факторов», которые могли повлиять на трудоустройство в другие места. Об этом факте знали все в городе, на уровне городской легенды. Робин знал, что когда-нибудь ему придётся воспользоваться этой возможностью. Поговаривали, что такое его отношение к своим работникам происходило из личного опыта. Возможно, в своё время он отсидел в тюрьме и после возвращения ему было тяжело найти себе место. Хотя, опять же, это были всего лишь слухи.
Оказавшись лицом к лицу с боссом, Робин не мог найти себе места и тупо стоял у самого входа. Он всегда чувствовал себя неловко в таких ситуациях. Он сменил много разных работ, но так и не смог привыкнуть разговаривать с начальниками. Что-то совершенно необъяснимое каждый раз затыкало ему рот и опустошало его голову. Босс бросил на него угрюмый взгляд. Заметив, что Робин межуется у двери, молча показал ему на стул, стоящий прямо напротив стола. Робин покорно сел.
– Так, не буду ходить вокруг да около. Ты знаешь мою политику, я предпочитаю всем давать второй шанс. Как они этим шансом распорядятся это уже их дело. Ты своим шансом распорядится не смог. Поэтому, завтра чтобы здесь не появлялся. Оплату за отработанное время получишь в ближайшие пару дней.
Робин опешил. Ему понадобилось пару секунд, чтобы прийти в себя и осмыслить сказанное. Он попытался что-то возразить, но слова застряли в горле. Босс попытался сказать что-то ещё, но прежде чем он успел это сделать Робин сорвался со стула и выбежал из ресторана.
Робин бежал домой по укрытым ночью улицам. Дождь начавшийся ещё пока он был на работе залил сильнее. Робин шлёпал по образовавшимся лужам, разбрызгивая повсюду грязную воду.
Поворот. Поворот. Поворот. Ещё один.
Под непрекращающимися дождём знакомые улицы, по которым он каждый день возвращался домой в течение шести месяцев, казались чужими. Он старался не смотреть вокруг и упёрся взглядом в вымокший асфальт. Только мышечная память не позволяла ему сбиться с пути домой.
Налево. Направо. Снова Направо.
Он успел проработать на многих работах. Он работал курьером, грузчиком, официантом, оператором кол-центра, работал на стройке, несколько раз, но с каждой работы его непременно увольняли, иногда меньше чем через месяц. В такие моменты полагается злится: на людей, на судьбу, на всё. Но Робин никогда не злился. У него не получалось. Но обида была. Чтобы компенсировать отсутствующую агрессию она вцеплялась в него с двойной силой. Что он делает не так? Как он должен поступить, чтобы этого больше не происходило? Что с ним не так?!
Во двор и вверх по лестнице. Осталось совсем немного.
Каждый раз одно и то же.
Робин наконец подошёл к двери снимаемой им квартиры. Он вставил ключ в замок, но его опять заклинило. Пришлось потратить целую минуту, открывая его. Пройдя наконец в единственную комнату, он прямо в одежде плюхнулся на кровать. Только тут он осознал, как на самом деле вымотался. Он решил лечь спать прямо так, в мокрой одежде на чистой простыне. Со всеми проблемами будет разбираться завтрашний Робин. Сейчас он просто хотел отдохнуть. Ни прошло и минуты, как он провалился в сон.
Робин проснулся на холодном полу. Вокруг больше не было ни знакомой комнаты, ни пейзажей за окном. Только мокрая от дождя одежда до сих пор липла к телу. Он с трудом смог открыть глаза. Веки были настолько тяжелы, что казалось на них навесили гири. Или как будто он не спал три дня подряд. Робин, однако, привык бороться с недосыпом, поэтому смог выдержать давление своих неожиданно отяжелевших век.
С трудом поднявшись, он оглядел помещение, в котором находился. Смотреть, правда, было не на что. В комнате, или скорее в зале, было жутко темно. Даже когда его глаза привыкли к темноте, он не мог разглядеть, как далеко от него были стены. Пол был обычный голый бетон. Единственной уликой была стоявшая у одной из стен большая деревянная сцена, которая выдавала в этом помещении бывший театр или какой-нибудь другой концертный зал. Порушенное состояние сцены и пола говорило о том, что выступлений здесь не было давно. Но самое главное…
У его ног лежало десять человек. Похоже они просто спали. Первая мысль, которая пришла ему в голову – похищение. Кто-то по какой-то причине похитил одиннадцать человек из своих домов и собрал их в заброшенном театре. Руки их не были связаны. Они не были ни избиты, ни выглядели так, как будто их притащили силой. Скорее всего, подумал Робин, их усыпили или как-то отравили, а потом принесли сюда.
«Значит и со мной сделали тоже самое», – подумал он.
Первой реакцией после подобных мыслей должна быть паника. Мозг должен избавиться от усталости и сонливости, чтобы спасти себя из опасного положения. Но этого не произошло. Наоборот, когда он начал лихорадочно думать, усталость наступила с новой силой, веки потяжелели на пять килограмм.
Борясь со сном, он оглядел лежащих на полу людей. Он вглядывался в их лица, пытаясь хорошо запомнить их, вплоть до мельчайших деталей. Получалось, правда плохо. Уже после первого усталость начала сказываться на его памяти. Разнообразные лица сливались в однородную мутную кашу. Никого из них он не узнал, пока не наткнулся на одного старого знакомого.
– Ник?
Когда он увидел его, гипотеза о похищении стала иметь в его глазах намного больше смысла, даже осталась единственной и непоколебимой. Конечно, его усталая голова толком не соображала, иначе он бы задумался, зачем похищать ещё десять человек, ну или хотя бы девять.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – голос эхом разлетелся по всему залу.
Перед Робином стоял молодой мужчина. Он был одет в кремовый костюм и на первый взгляд казался серьёзным работником, но не заправленная рубашка цвета древесной коры показывала его пренебрежительное отношение к образу. На пиджаке висела позолоченная круглая брошь с светло-голубой молнией на ней. У него были блондинистые, неухоженные волосы, а его острые глаза и улыбка в купе с плохим освещением придавали ему зловещую ауру.
Робин опешил. Мужчина появился как будто из ниоткуда. Он несколько минут пялился перед собой, пытаясь осмыслить происходящее, но стоило ему моргнуть, как он оказался перед ним. Но это было сейчас не так важно, как то, что этот человек из себя вероятно представлял.
Робин попятился назад. Адреналин стучал в голове. Все возможные мысли пропали из его головы. Осталось только желание сбежать. Только он хотел развернутся, чтобы пустится наутёк, как чья-то рука мягко остановила его. Жуткий страх пробрал Робина. Он понял, что его окружили, что бежать больше некуда.
– Неужели, даже ты ошибаешься? – обратился блондин к стоящему сзади сообщнику.
– Получается, что так, – раздался из-за спины Робина женский голос.
Прежде чем тот успел что-нибудь сделать, палец сообщницы аккуратно коснулся его уха. В тот же момент он свалился на пол и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, перед ним предстал знакомый потолок. Трещинка в правом углу комнаты, ещё одна над окном. Кровать была сырой от впитавшейся в неё дождевой воды. Одежда была подозрительно сухая. Он оказался дома.
В первые минуты после пробуждения сон, который ты только что видел кажется наиболее реальным. С Робином же случилось совершенно противоположное. Всеми силами, которые у него были, он пытался убедить себя, что то что он так отчётливо помнил – всего лишь сон. Ему не хотелось даже думать, что кто-то может так просто пробраться в его, пусть и не самую безопасную, квартиру, похитить его, а потом, видимо, ещё и вернуть обратно. И что они могли с ним сделать, пока он спал.
Робин сел на кровать. В сидячем положении ему думалось лучше, но мысли всё равно не лезли в голову. Место их занимал какой-то непонятный зуд. Ему чего-то невероятно сильно хотелось, но он толком не мог понять что. Поднявшись с кровати, он позволил ногам отвести себя куда надо.
Ноги принесли его на кухню. Почти машинально молодой человек взял в руки нож. Не понимая сам, что делает, он провёл им от ногтя указательного пальца до ладони. Под ножом появилась тонкая струйка крови. Робин отнял нож от пальца, чтобы посмотреть на результат своих бесконтрольных действий. Он содрогнулся. Не от боли или крови, а того, как спокойно он порезал себя. Ему страшно захотелось, чтобы эта рана поскорее зажила. Вдруг ранка на пальце начала затягиваться, а кровь, даже та, что была на ноже вернулась в капилляры, как будто ничего и не было.
– Какого чёрта происходит?
После того, как Робин упал без сознания, блондин в костюме и его сообщница остались наедине. Это была смуглая невысокая девушка с длинными чёрными волосами, собранными в конский хвост. Иронично, чёрная футболка сливалась с фоном лучше, чем камуфляжные штаны.
– Теперь точно не проснётся? – спросил мужчина с интересом разглядывая Робина.
– Не должен, – ответила девушка. – А если проснётся – усыплю снова. Чем беспокоится о таких пустяках, давай лучше поскорее закончим с этим.
– Как скажешь? – беззаботно ляпнул в ответ блондин.
Он протянул руку, которую до этого держал в кармане пиджака, и аккуратно высыпал девушке в ладонь какие-то кристаллы, сияющие в темноте неземным жёлто-фиолетовым цветом.
– Куда их ставить-то? – крикнула девушка в камуфляжных штанах, склонившись над блондинкой в рубашке, лежавшей около самой сцены.
– На любой открытый участок кожи – ответил блондин, – предпочтительней, конечно, чтобы было незаметно, но я надеюсь ты не хочешь этих бедолаг раздевать?
– По-ня-ла, – проигнорировала шутку своего коллеги девушка.
Она подставила кристалл под подбородок лежащей на полу девушке и слегка надавила. Кристалл быстро впитался в кожу, как крем. Через пару минут, проделав тоже самое с остальными спящими, коллеги закончили.
– Это последний, – поднялась на ноги девушка. – Я тебе здесь ведь больше не нужна?
– Ну, мне осталось только отправить их по домам, так что да, и правда не нужна. Но мне будет без тебя очень скучно.
– Так позвони своей ненаглядной, – холодно парировала сообщница.
– Так, а что насчёт него? – блондин показал большим пальцем за спину, где валялся Робин.
– Ты до сих пор беспокоишься?
– Он видел наши лица.
– Ничего, на нас это никак отразиться не должно. А если он будет мешать, ничего страшного. У нас есть ещё десять. А теперь прекрати тянуть и отправь меня домой, я хочу вздремнуть.
– Ага, так я тебе и поверил.
Блондин махнул рукой, девушка в чёрной футболке исчезла и он остался наедине с одиннадцатью бессознательными телами.
Вдруг из кармана брюк зазвонил телефон.
– Я же вроде его на вибрацию ставил.
Как только он снял трубку, из динамика донёсся раздражённый женский голос.
– Ай-ай-ай! Не кричи пожалуйста! – Он держал телефон на приличном расстоянии, чтобы не оглохнуть. – Да. Извини. Мы только закончили. Да, я скоро вернусь, осталось только отправить их обратно по домам. Кстати, – вдруг вспомнил мужчина, – не помнишь я говорил тебе, сколько их должно быть?
Голос в телефоне снова начал ругаться, в этот раз громче.
– Нет, я не издеваюсь. – глубоко вздохнул блондин – Ладно хорошо, хочешь пойдём куда-нибудь? – голос в трубке почти мурлыкал – Конечно я знал. Так сколько? Десять? Я так и думал. Тогда почему их здесь одиннадцать?
Николас Робесс и Фиолетовые рыцари
На следующий день Робин сидел в приёмной ближайшей больницы. Не потому что вдруг заболел, хотя было очень похоже. Вчера он получил способность исцелять. И не только себя. Как только он это понял, пришёл в больницу почти не задумываясь, как будто только этого и ждал. Но теперь он колебался.
Без сомнения, эту способность он получил от тех людей. Но зачем? Почему ему? Эти вопросы не давали ему покоя. Допустим, похитители не могли дать эту способность самим себе или кому-то из своих союзников, но тогда зачем было отпускать его? Если способность им нужна, логичней и проще было бы запереть его где-нибудь и заставить использовать способность для них, чем отпускать его. Возможность, что она им не нужна даже не рассматривалась Робином. Слишком уж много усилий для благотворительности. К тому же столь странной.
Но вопросы по поводу мотивации похитителей он решил оставить на потом. Куда важнее подумать, как они отреагируют, если Робин начнёт распоряжаться «своим» даром как ему вздумается. Робин мог только предполагать, на что могут быть способны люди, которые могут запросто похитить человека из его кровати и остаться незамеченными. И он совершенно не хотел представлять, что они могут с ним сделать, если он будет поступать не так как им нравится.
Размышлял он долго. За это время мимо него успело пройти множество людей. Наверное, половина из них или даже больше нуждалась в лечении. Стоило Робину протянуть руку, он мог бы срастить сломанные конечности, исправить самые страшные дефекты тела и даже, возможно, вылечить самые тяжёлые болезни. Но обе его руки была крепко прижаты к телу. И ничто до этого не приносило ему стольких страданий.
– Вам нехорошо? Мне позвать врача?
К Робину подошла медсестра. Видимо, выглядел он совсем плохо.
– Нет. Я в порядке, – ответил Робин, натягивая улыбку.
– Вы пришли проведать кого-то?
– А… Да, что-то вроде того.
– Подходите к стойке регистрации, как будете готовы, – мягко пригласила она.
Медсестра ушла, оставив Робина вновь наедине со своими мыслями. Чтобы отвлечься он достал телефон. Монотонные движения и пёстрые цвета успокаивали, но совсем немного. Если он хотел избавиться от гнетущего чувства вины, ему нужно было сделать что-то. Что-то существенное.
После нескольких минут бездумного листания, он наткнулся на одну статью.
– Вот оно. Но сам я с этим…
Сам он с этим не справится. Благо он знал, к кому обратится.
На третий день после ночного инцидента, Робин шагал вверх по крутом холму. Он шёл справа от дороги, пустой как будто сейчас было четыре утра. На холме, возвышающемся над городом, который, наоборот, находился в низине, жил Роберт Робесс, один из богатейших людей планеты. Это вызывало беспричинную гордость у некоторых жителей по всем остальным признакам непримечательного небольшого города. Дошло до того, что одно время на гору ходил туристический маршрут, и за забором особняка ежедневно можно было найти десятки человек, желающих краем глаза взглянуть на красивую жизнь элиты общества или может даже на самого Роберта. Но, поскольку, особняк выглядел богато, но непримечательно, а самого богача дома было не застать, поток туристов постепенно иссяк. Кроме баснословно богатого бизнесмена на вершине холма никто не жил, поэтому дорогами пользовались только немногочисленная прислуга, работавшая в особняке.
Изредка на холм приходили люди, занимающиеся спортивной ходьбой или велосипедисты, решившие испытать себя в подъёме на крутой склон. Он действительно был довольно крутым и считался достаточно сложным для долгого подъёма. Робин, к его счастью, проработавший одно время пешим курьером, где ему приходилось много и часто бегать, не испытывал затруднений при подъёме.
Робин естественно шёл в особняк к известному миллиардеру не поглазеть на богатую жизнь или застать дома его хозяина. Он хотел нанести визит своему давнему другу – Николасу Робессу.
Николас, или коротко Ник, был единственным сыном Роберта Робесса. Немногие знали о его существовании, а те немногие, кто знали имели веские причины желать, чтобы это информация оставалась сокрытой. Робин был одним из тех, кто знал. Робин часто преодолевал гигантские расстояния от своего дома до особняка, чтобы увидеть друга, которого не выпускали за забор. Но это стоило того. Каждый день мальчишки играли с утра до вечера пока не падали от усталости.
Но это было тогда. Сейчас, они не общались уже десять лет. И виноват в этом был Робин. В любой другой ситуации он не посмел бы появится на пороге его дома, но в этот раз, для того чтобы свершить задуманное, ему нужна была помощь. И Ник единственный, кто мог ему помочь.
Наконец поднявшись наверх, Робин стоял перед изящным забором особняка. По ту сторону решётки зелёным ковром стелился ухоженный газон. От ворот к дому вела выложенная каким-то дорогим камнем дорожка, по периметру которой тянулись клумбы с уже распустившимися цветами. В определённый момент дорожка разветвлялась на три. Первая шла непосредственно к особняку. Вторая уходила вправо, в тень от раскидистые ветви трёх высоких дубов. Там располагалась просторная беседка. По задумке архитектора она должна была использоваться для чтений на природе или чаепитий, но, в итоге, не использовалась вообще. Третья дорожка обходила дом слева и уходила за него. Вела она к открытому бассейну и уличному тренажёрному комплексу. Сам особняк был огромен. В нём было всего два этажа, но если его правое и левое крылья положить друг на друга, то получится просторная шестиэтажка. Приятного на глаз голубого цвета с белой отделкой, он смотрелся хорошо и на фоне листвы летом, и заснеженных гор зимой.
Подходя ближе Робин насторожился. Он не мог заметить привычных признаков присутствия охраны. Даже будучи ребёнком ему приходилось часто с ними встречаться, пока они к нему не привыкли. Особняк Робесса всегда очень усердно охранялся, и то, что его появление осталось незамеченным выглядело подозрительно. Робин осторожно позвонил в выделяющийся на фоне роскошного и утончённого богатства особняка звонок. Пару минут из динамика доносилась размеренная мелодия, которую сменил усталый голос:
– Да.
– Здравствуйте! – выпалил он сразу же, как только услышал голос из динамика. – Это Робин, помните меня? Я… мы с… Я пришёл к Николасу, мне нужно с ним поговорить.
Ответа не последовало. Робин испугался, что на этом его визит и закончится. Может его не узнали или, что хуже, узнали и поэтому двери перед ним никогда не откроются. Тем не менее, он ждал. Через пару минут в подвешенном состоянии, металлические двери медленно открылись, приглашая Робина внутрь. Он уже успел потерять надежду на то, что его пустят, к тому же так легко. Но раз ему дают шанс, отказываться он не будет. Отбросив ненужные мысли, Робин направился по каменной дорожке к особняку.
Двери Робину открыл дворецкий. Мужчина за пятьдесят с усталым взглядом и доброй улыбкой. Большинство его волос давно уже были седые, но кое-где оставались одинокие чёрные волоски. Поверх белой рубашки был кирпично-красный жилет. Точно также он был одет, когда Робин видел его в последний раз.
– Здравствуйте! – не задумываясь сказал Робин, как только увидел, что кто-то встречает его у двери.
– Здравствуйте, Робин. Давно не виделись, – ответил ему дворецкий.
Робин облегчённо выдохнул, увидев знакомое лицо. Его собственное растянулось в улыбке.
– Лукас! – воскликнул он. – Действительно давно. Ты постарел. Время тебя, смотрю, совсем не жалует.
Обычно Робин не позволил бы себе так фамильярно обращаться со старшим, но Лукаса он знал давно. Он руководил всем здесь ещё когда Робин был совсем ребёнком, тогда же у них и сложились такие неформальные отношения. Хотя Лукас всё же продолжал разговаривать формально.
– Действительно, – усмехнулся дворецкий. – А вы сильно подросли за это время. Действительно хорошо быть молодым. Раньше вы были едва выше моей ноги.
Они потратили какое-то время, чтобы вспомнить то далёкое время, когда всё было хорошо.
Изнутри дом был похож на его наружное обличие. По крайней мере прихожая. Голубые стены с белым оформлением здесь были намного холоднее, чем снаружи, от чего создавалось впечатление больничной стерильности. Прихожая была скорее похожа на большой зал. Повсюду стояли золочённые столики из мрамора, на которых стояли дорогие вазы и разные другие украшения для дома. Почти от самого входа, дугой шли лестницы на второй этаж, который балконом нависал над проходом вглубь дома.
Если пройти через просторный коридор налево, можно оказаться в библиотеке. В отличие от грустной прихожей дома, была намного более приветлива. Она была отделана деревом, сливаясь со стеллажами полными книг, в два яруса наполнявшими помещение. Внизу, в основной читальной зоне, всё было застелено коврами, повсюду стояли резные деревянные кресла и читальные столики, на которых в дополнение была нанесена шахматная доска. Если пройти в дверку, спрятанную между стеллажами, можно попасть в игровую комнату. Приглушённый красный свет на одной половине и синий на другой помогали погружаться в противостояние, визуально разделяя противников. Помимо обычного биллиарда и дартса здесь в ряд выстроились разного рода аркадные автоматы. Робин и Ник проводили здесь огромное количество времени, бросая друг другу вызов, несмотря на то, что у Николаса было огромное количество других игр.
Если из прихожей пойти направо, попадаешь в обеденный зал, пусть и не сразу. Огромный мраморный стол на позолоченных ножках мог вместить до пятидесяти человек. Окно во всю стену открывало красивый вид на лес. В этом зале Ник и Робин будучи детьми обедали после долгих игр. С кухни на втором этаже приносили блюда, достойные подавать в лучших ресторанах мира. До того, как познакомился с Ником, Робин никогда не ел ничего подобного. Когда он тем же вечером рассказал об этом родителям, они изрядно забеспокоились, но после долгих и очень возбуждённых размышлений согласились, что миллиардер вряд ли пожалеет еды для ребёнка. Так Робин ел как в ресторане каждый раз, когда приходил к Нику поиграть.
– Как думаешь, Ник всё ещё злится на меня – неловко спросил Робин.
– Перед тем, как впустить вас, я спросил у него разрешения, – отвечал Лукас, – если бы он не хотел вас видеть, вы бы так и остались за забором. Может это ничего и не значит, но у вас по крайней мере есть шанс.
Робин немного приободрился.
– Ты всё-таки пришёл, – раздался голос со второго этажа.
На втором этаже, опираясь на перила, стоял Николас Робесс, единственный сын Роберта Робесса. Его лицо во всех чертах было какое-то острое, уголки его глаз и губ сужались так сильно, что казалось превращались в иголки. Его чёрные волосы росли без какого-либо порядка и лежали как им вздумается. Чёлка была зачёсана набок, иначе она закрывала бы ему глаза. Было видно, что ему часто приходится её поправлять. Он был бледен. Бледен настолько, что не зная его можно было подумать, что он не здоров. На фоне своих волос, он выглядел особенно бледно, от чего походил на призрака.