У маленького Монстрика была очень заботливая мама. Пожалуй, слишком заботливая. Когда Монстрик шёл гулять, мама надевала на его клычки вязаные шерстяные наклычники, чтобы он не простудился.
– Мама, колется! – упирался Монстрик.
– Не говори глупостей, – возмущалась мама. —
На клычках нет нервных окончаний. Ты всё выдумываешь!
Монстрик не любил гулять в наклычниках, потому что, во-первых, когда он катался с горки, они слетали.
А во-вторых, над ним смеялся весь двор.
– Маменькин сынок! Уже и клычки прорезались, а он всё позволяет себя кутать! – кричал Монстрику ехидный Саблезубик.
У Саблезубика таких проблем не было. Родители общались с ним на равных, разрешали поздно ложиться и даже смотреть телевизор по вечерам. Мама Монстрика придерживалась более консервативных взглядов: «У нас на телевидении только и делают, что рычат и кусаются. Маленьким монстрикам такое лучше не смотреть!»
Мама строго-настрого запрещала Монстрику есть сладкое, потому что оно вредно для клычков. «Зато полезно для души», – думал Монстрик. Съешь конфетку – и на душе сразу весна, как будто где-то в самом сердце вспыхивают первые фейерверки подснежников. Монстрик прятал конфеты под ковёр в гостиной. Когда мама уходила на работу, он тайно их съедал.
Увы, мама уходила всего раз в неделю, по четвергам – она подрабатывала администратором в Музее чудовищной культуры. Поэтому конфеты Монстрик копил долго, а возможность их съесть получал редко. Как только мама закрывала за собой дверь, малыш объедался накопленными сладостями, и у него тут же начинал болеть животик.
Вернувшись, мама всегда видела одну и ту же картину: Монстрик лежал на ковре и стонал, а вокруг него, словно пёстрые осенние листья, предательски шуршали фантики из-под конфет. Мама сажала малыша на лечебную диету: отварное мясо, рис и ничего сладкого! Его животик быстро проходил, но вот душа начинала болеть.
– Твоя мама – тиран! – как-то объявил Монстрику его лучший друг Горыныч. – Так тебе до пенсии жить без конфет и телевизора.
– Но что же делать?
– Как что? Известное дело: всех тиранов рано или поздно свергали!
Монстрик не вполне понимал, что его друг имеет в виду. Горыныч много читал и часто выражался так же непонятно, как взрослые.