© Наталья Кацай, 2021
ISBN 978-5-0055-4090-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРИМ
Глава I. Страх моей юности.
Я родилась и жила в небольшом провинциальном южном городке. Моя семья была достаточно обеспеченной, хотя богачами вряд ли нас можно было назвать. Тем не менее жили мы в достатке, и я ни в чем не нуждалась, ну так считали мои родители. Да, а родители у меня были очень строгие и никогда не баловали меня излишествами. Но надо заметить, что мне это совсем не мешало быть шкодливым ребенком. Если бы в моем детстве было выражение- «Золотой ребенок», меня именно так и называли бы люди, которые знали меня. Папа никогда не разрешал хвастаться перед друзьями или людьми, которые на тот момент времени жили плохо, даже можно сказать впроголодь. Один раз, я решила похвастаться перед друзьями нашим достатком, как ту же это услышал мой отец, возвращающийся в тот момент со службы. Был очень серьёзный и долгий разговор на эту тему, который я усвоила на всю свою жизнь. Тем не менее, я была довольна своей жизнью!
Мы жили в обычной трехкомнатной квартире, в самом обычном жилом доме. Но квартира была с шикарным ремонтом и дорогой мебелью. Во общем шик, блеск, красота! И так же имелась у нас прекрасная дача, которая находилась в живописном месте, неподалёку от прекрасного озера, в котором плавали дикие уточки. Ни чего здесь не могло нарушить красоту и тишину этого места.
Двухэтажный домик, стоявший посередине сада, смотрелся мило, среди фруктовых деревьев и роскошных роз. Рядом были еще дачи, но некоторые из них были совсем заброшенными. С самой ранней весны и до поздней осени мы все выходные проводили на нашей даче. С отцом мы очень любили ходить рано утром на рыбалку. На озере ещё туман, который окутывал своею пеленой все озеро, камыш и деревья, растущие рядом. Удивительное время, когда кажется, что все вокруг тебя, живое и неживое, ещё спит.
Мы очень любили собираться на нашей даче, на праздники со своими друзьями и многочисленными родственниками. Папа знал много анекдотов и всегда понимал, какой и когда будет уместен, и смешон. Его все любили за чувство юмора, а еще он отличался такой чертой как правдолюбие и честность, именно этим чертами я похожа на своего отца.
Мама же моя хоть и была женщиной гостеприимной и хлебосольной, отличной хозяйкой и красавицей, но тем не менее была очень строгой женой и мамой.
Как-то раз, когда мне было лет пятнадцать, я проснулась среди ночи и, лежа на кровати, осмотрела темную комнату. Никого рядом не было. Мне стало как-то одиноко, но я не боялась оставаться в комнате одна; я была из тех детей, которым не рассказывали на ночь ни страшные сказки, ни историями о привидениях, из-за которой дети боятся и прячутся под подушку, едва скрипнет дверь или погаснет свет. Я не испугалась, но решила позвать маму, и только я решила крикнуть во весь голос, как вдруг я, к своему удивлению, увидела, что у кровати стоит молодой юноша, очень высокий, с привлекательной внешностью, он смотрел на меня, совершенно не улыбаясь, но при этой строгости он совершенно не казался злым и сердитым. Он стоял на коленях, руки его были прикрыты одеялом. Он мне понравился, и я перестала хныкать. Руки его ласкали меня; он лег на кровать, улыбнулся и обнял меня. Мне стало очень хорошо, я успокоилась и тотчас заснула. Проснулась я от резкой боли: мне показалось, что в грудь мою, вонзились две острые иголки. Я громко вскрикнула. Незнакомый юноша отскочил, не сводя с меня глаз, и соскользнул на пол. Мне показалось, что он спряталась под кроватью.
Только сейчас я испугалась по-настоящему и завопила что есть мочи. На крик прибежали родители. Выслушав мой рассказ, они не отнеслись к нему всерьез и принялись, как умели, утешать меня. Но я, хоть и была ребенком, все же заметила, что они встревожились, хотя не подавали никакого вида. Они бросились обыскивать комнату: смотрели под кроватью, заглядывали под столы, открывали шкафы. Я услышала, как моя мама шепнула отцу: «Пощупай вмятину на постели: здесь явно кто-то лежал. Это место до сих пор теплое».
1
Мама погладила меня по голове, она внимательно осмотрела мою грудь, там, где я почувствовала уколы, и заявила, что на коже не осталось никаких следов.
Мама просидела со мной до утра. С того дня и до семнадцати лет со мной обязательно оставалась на ночь мама.
После этого случая я очень стала бояться темноты и оставаться в комнате ночью в одиночестве. К маме на помощь приехала моя бабушка, мама моей мамы. Бабушка была очень строгой женщиной, любила порядок во всем. Она была очень набожным человеком и каждую ночь перед сном она читала молитву. Она стала жить у нас и спать со мной в одной комнате.
Помню, как в спальню зашел отец; он стоял возле кровати и ласково разговаривал со мной. Потом он задал несколько вопросов мне и от души рассмеялся над моим ответом. Он погладил мои волосы, поцеловал и сказал ничего не бояться: это всего лишь сон, со мной не случилось ничего плохого.
Надо признаться, меня это не успокоило: ведь я-то знала, что визит странного юноши – не сон.
Папа пытался убедить меня, что это он заходил в комнату, смотрел на меня и прилег рядом; должно быть, я в полусне не узнала его лица. Ему вторила и мама, однако меня эти объяснения до конца не убедили.
В тот же день родители, по совету моей бабушки, пригласили старого священника. Он вошел в комнату в сопровождении мамы и бабушки, задал им несколько вопросов и очень ласково поговорил со мной. Лицо у него было доброе и спокойное. Он сказал, что мы будем вместе молиться, соединил мои руки и велел тихо повторять: «Господи, услышь наши молитвы, Христа ради». Думаю, я точно помнила эти слова, потому что часто твердила их про себя, а бабушка долгие годы учила меня заканчивать ими молитвы. Отчетливо помню доброе задумчивое лицо седоватого священника в черной сутане. Он стоял посреди моей полутемной комнаты, обставленной мебелью по моде. Сквозь тяжелые портьеры едва пробивался луч света. Священник стоял на коленях, мама, бабушка и я, последовали его примеру, и он начал читать молитвы. Молился он трепетно и тихо, как мне казалось тогда, ещё и очень долго. Я не помню ничего, что было пред этим событием, и многого из того, что случилось потом. Однако эта картина, описанная мною, стоит у меня перед глазами всегда.
Глава 2. Странное происшествие
Хочу рассказать Вам одну необычную историю, что Вы едва ли поверите в нее. Но тем не менее все, что я расскажу здесь – чистая правда; эти события произошли на моих глазах. Спустя нескольких лет.
Стоял теплый летний вечер. Мы с отцом решили пойти на озеро, порыбачить. Как я говорила ранее, мы часто ходили вместе на рыбалку, и рано утром, и вечером. И в каждом времени суток своя прелесть, утром- рассвет, когда все живое начинает просыпаться, а вечером-закат солнца.
Приблизившись к озеру, отец сказал:
– Мой брат обещал навестить нас, но, к сожалению, его визит к нам откладывается. Он приедет чуть позже, чем мы его ожидали.
Папин брат собирался погостить у нас несколько дней, и мы ожидали его приезда со дня на день. Он намеревался познакомить нас со своей приемной дочерью, находившуюся на его попечении. Я никогда раньше не видела эту девочку. Но мне казалось, что ее компания внесет приятное разнообразие в мою жизнь. Поэтому, узнав, что они отложили свой приезд к нам, очень огорчил меня. Я с нетерпением ждала приезда своего дяди и знакомства с его приемной дочерью-Анной.
2
– А когда они приедут? – спросила я.
– Не раньше, чем через месяц, а может два – ответил отец.
Потом он произнес следующее:
– И я рад, моя дорогая дочурка, что ты так и не успела познакомиться с Анной.
– Почему? – спросила я, сгорая от любопытства.
– Бедняжка умерла, – ответил отец. – Сегодня мне позвонил твой дядя, и сообщил эту ужасную новость. Прости, что не сказал об этом сразу, но я просто не знал, как тебе об этом сказать.
Я была потрясена, от такой новости. И из моих глаз хлынули слезы. Я прижалась к отцу и стала рыдать навзрыд. Когда мой дядя позвонил нам, четыре или пять недель назад, сообщал, что его приемная дочь немного приболела, но полагал, что в ее нездоровье нет ни чего страшного.
Мой бедный брат совсем потерял голову от горя. Судя по телефонному разговору, он совсем потерял рассудок.
Мы сели у озера на расстеленное теплое покрывало. Природа издавала печальное дыхание. Солнце скрывалось за горизонтом, окрашивая в алый цвет поверхность озера. Багряная гладь озера струилась и плескался почти у самых наших ног. И папа рассказал мне суть разговора с моим дядей по телефону, слово-в слово. Я прокручивала это разговор в своей голове, несколько раз – но так и не могла до конца понять суть, потому что во многих местах дядя сам себе противоречил. Этот сумбурный разговор был таким искренним, таким пылким, что я согласиться с отцом – горе, помрачило дядин рассудок.
Разговор отца с дядей:
Я потерял мою дорогую доченьку – да, я любил ее как дочь. В последние дни болезни Анны, я не мог позвонить вам, потому как сам до конца не понимал, насколько серьезна грозящая ей опасность. Я потерял свою дочь, слишком поздно узнал все. Она умерла в неведении, полная надежд, на счастье. Всему виной злодейка, которую я впустил в свой дом, воспользовавшаяся моим гостеприимством. Я-то думал, что принимаю в дом девушку порядочную, очаровательную подругу для моей дочери Анны. О боги! Как я был слеп! Моя прелестная дочь умерла, даже не подозревая, кто явился причиной ее смерти. Она ушла в мир иной, не догадываясь о своей болезни и о низком пристрастии, виновницу наших бед. Всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтобы найти и уничтожить это чудовище. Надеюсь достичь своей цели. Сейчас меня ведет по следу только едва заметный луч света. Люди предупреждали меня о серьезности происходящего, но я никому не верил. Теперь я проклинаю свое упрямство, слепоту, самоуверенность, но уже слишком поздно. Я нахожусь в сильном нервном расстройстве и не могу связно говорить о случившемся. Мысли мои путаются. Как только приду в себя, я собираюсь полностью посвятить себя расследованию этого ужасного злодеяния. Не знаю куда приведет мое расследование. Если буду жив, то осенью, если позволите, навещу Вас и расскажу о том, что сейчас не могу доверить, разговаривая по телефону.
– -Прощайте. Молись за меня, дорогой брат.
Так закончился это странный разговор. Хотя я ни разу не видела Анну, но мне ее было так жалко, что мою душу и сердце разрывали печаль и горе, глаза мои переполнялись слезами.
Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, наступали сумерки. Наступил тихий вечер. Сидя у озера, мы пытались разгадать смысл фраз моего дяди. Мы стали собираться, пройдя примерно несколько сотен метров, мы вышли на дорогу, ведущую к нашей даче. Мы направились к дому. Ярко светила луна, которая освещала нам путь.
3
Перед нами открывалась дорожка, по которой мы только что прогуливались. По левую сторону от нас росли величественные деревья, по правую – высилась разрушенная водонапорная башня. Вдалеке виднелся крутой холм, поросший деревьями и кустарниками; в тени виднелись увитые плющом столбы.
В низинах над самой травой и озером, пряча расстояние, стелился туман. Тусклые блики лунного света отражаясь поблескивали в озере. Вечер дышал тишиной и покоем. Лунный свет всегда наполняет его какой-то загадочностью и магией. Мне было грустно, и природа словно грустила вместе со мной, но все равно ничто не могло нарушить спокойного величия этих зачарованных далей.
Мы с отцом молчали, любуясь волшебством этих живописных мест, восторгаясь красотами пейзажа и колдовскому лунному свету.
Полная луна оказывает на человека самые неожиданные воздействия. Они проявляются в снах; а некоторые люди, особенно нервные и импульсивные, могут впасть в лунатизм или даже в безумие. Неким магическим образом луна физически связана с жизнью. И сны в полнолуние имеют особый, а иногда даже, явный смысл, который предупреждает человека, предсказывает ему его будущее, пугает, вдохновляет на новые действия и поступки. Вот, например, когда умерла моя бабушка, перед ее смертью мне приснился сон: высокая, стройная женщина в белом длинном платье, улыбаясь приближалась ко мне, как бы паря над полом. И как только, она совсем приблизилась ко мне, резко протянула руки к моей шее и начала меня душить, а лицо ее стало зловещим и превратилось в череп. Я проснулась в холодном поту и первые секунды не могла дышать и произнести ни единого слова.
Сегодня ночью – луна казалась грозной и магической. Оглядываясь на озеро, я заметила, как мерцает серебром его гладь, словно невидимые руки зажгли свечи и ждут гостей из потустороннего мира.
Я была в таком расположении духа, когда не хочется ни о чем говорить. Прислушиваясь к тишине, я мечтательно взглянула на озеро.
– Как-то невесело на душе, – сказа отец и, помолчав, процитировал Шекспира:
Печаль, как тяжесть, грудь мою гнетет. Прибавь свою – ты увеличишь гнет; Своей тоской – сильней меня придавишь.
А дальше, к моему сожалению, я не помню. Но, мне кажется, на нас надвигается какая-то беда. И возможно, это как- то связано со звонкого моего бедняги брата.
В этот миг на дороге послышался звук проезжающей машины, по звукам было понятно, что машина несется на огромной скорости, такой звук, весьма непривычный в наших краях, да ещё и в такое время суток.
Вскоре показалась и сама машина. Это был огромный черный джип, и даже стекла были такими черными, что разглядеть и в белый день не представлялось возможности, такая она была черная! За этой машиной, следовал микроавтобус, но такой же мрачный.
Машины были очень дорогими и статусными, как сказал мой папа, по-видимому они принадлежали высокопоставленной особе. Мы, не отрывая свой взгляд, смотрели на столь необычное зрелище. Однако через доли секунд события приняли угрожающий оборот: когда эти машина почти приблизились к нам, джипа стало крутить то вправо, то влево, и нас с отцом охватила паника. Джип несся на нас, с быстротой урагана.
Мы были в ужас от происходящего, а из окна джипа доносился женский крик. Отец резко схватил меня на руки, а затем бросился в сторону вместе со мной.
4
Финал этой сцены наступил очень быстро. На пути у машины, возле дороги рос огромный тополь, напротив него, по другую сторону дороги, стоял уличный фонарь. Теперь машина мчалась прямо на дерево.
Я с ужасом смотрела на происходящие и понимала, что сейчас произойдет. Я закрыла глаза своими ладошками, отвернулась и почему-то закричала.
Я немного открыла глаза: было ужасное зрелище. Обе машины были разбиты, одна въехала в дерево, другая в фонарный столб, и два колеса вращались в воздухе. Из машин валил дым. Из джипа вылезла женщина, она что-то бормотала и из ее речи можно было понять только бранные слова. Она присела возле машины, облокотившись на нее спиной, но вид ее был очень величественный. Она то и дело запрокидывала голову назад прижимая к носу платок. Через дверь микроавтобуса, выползли двое крепких мужчин. Подбежали к женщине, та им что-то строго сказала, и они ринулись к микроавтобусу. Один из них вынес оттуда молодого юношу; он не проявлял признаков жизни.
Мой отец в тот момент стоял уже возле женщины из джипа, предлагая ей свою помощь. Женщина, казалось, не слышит его. Она пристально смотрела на худощавого парня, которого два крепких охранника усаживали на землю.
Я подошла поближе. Юноша был в обмороке, но жив. Мой отец то же подошел и взял его за руку, чтобы померить его пульс. Он заверил женщину из джипа, представившуюся матерью этого юноши, что пульс есть, неравномерный и очень вялый, но различим. Женщина пожала моему отцу руку и благодарно сделала наклон вперед. Выглядело это очень манерно и даже как-то по театральному. Это свойственно многим людям, из таких кругов как это женщина, видимо они считают, что такое поведение естественное.
О эта женщина, как говорят, неплохо сохранилась, на вид ей было не больше тридцати, и она была очень красивой: среднего роста, не худая, я бы сказала да же, с идеальной фигурой, в черных кожаных шортах, высокие красные лаковые сапоги на высоком каблуке, в кожаной модной черной куртке, лицо её было бледное от волнения, но очень красивое, глаза большие тёмно-карие, почти черные, длинные пушистые ресницы, волосы длинные слегка волнистые, в общем выглядела она сногсшибательно и держалась величаво и уверенно.
– Способен ли кто-либо выдержать все, что свалилось на меня? – сказала она.
– Я еду по очень важному делу, и от любой задержки, даже на час, может зависеть жизнь или смерть. Мой сын еще Бог знает сколько времени не сможет приди в себя от аварии и продолжить нашу поездку. Я вынуждена оставить его; клянусь, дела не позволяют мне задержаться. Мужчина, скажите, далеко ли до ближайшей деревни или города, или что у Вас тут? Мне придется оставить сына там; я не увижу его еще три месяца, до самого моего возвращения. Ох, ну что же делать?
Я потянула отца за руку и зашептала ему на ухо:
– Папа, прошу тебя, пригласи её сына к нам, это было бы так здорово. Пригласи, умоляю.
– Мадам, Вы можете, если доверите нам, оставить своего сына у нас. Позвольте ему до вашего возвращения остаться в нашем доме. Мы только рады такому гостю!
« – Я не могу, злоупотреблять Вашей добротой», – сказала женщина.
– Напротив, вы окажете нам большую честь. Мы с дочерью только что получили известие о том, что визит, которого мы ждали, отменился, и очень расстроены. Если Вы доверите нам своего сына и оставите его, Вы обрадуете этим, мою дочь. Телесных повреждений нет, он в сознании, пусть остается с нами и после я съезжу за доктором, который его осмотрит. Если вы действительно спешите, оставляйте, и, уверяю Вас, нигде ваш сын не встретит столь доброго отношения.
5
Женщина держалась с достоинством; роскошный ее вид, и машины, изысканность манер давали понять, что она занимает высокое место в обществе.
К тому моменту её крепкие парни уже подремонтировали машины. Женщина бросила на своего сына взгляд, и как мне показалось, далеко не горячей любовью, как можно было ожидать взгляда от любящей матери. Она отозвала отца в сторону. Взгляд ее ка то помрачнел, лицо стало мрачным. Женщина, что – то говорила отцу, но я ничего не могла услышать.
Мне казалось странным, что отец, не замечает, произошедших перемен на её лице. И мне так хотелось узнать, о чем она так горячо и торопливо шептала моему отцу на ухо.
Они беседовали пару минут, затем женщина подошла к своему сыну, сидевшим на земле, опустилась на колени перед ним и прошептала что-то, как показалось мне, какое-то наставление, потом быстро поцеловала, села в машину хлопнув сильно дверью. В ту же машину сели и её двое крепких охранников. Вскоре машина совсем исчезла из виду.