Романтика по-итальянски

Resisting the Italian Single Dad

© 2018 by Katrina Cudmore

«Романтика по-итальянски»

© «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2022

Глава 1

Карли Найт схватила свой ноутбук и большую желтую картонную коробку с натуральными снотворными, которую она обязательно брала на все встречи с клиентами. Она была уже в дверях, когда резкий автомобильный гудок заставил ее остановиться и поглядеть в окно. Серебристый «ягуар» припарковался прямо на двойной желтой линии, и все проезжающие мимо машины гневно гудели.

Дверь «ягуара» неспешно распахнулась, и из машины столь же неспешно вышел высокий, широкоплечий человек. Он обошел машину, постоял пару секунд, потом медленно поднял голову и посмотрел куда-то вверх. Так он и стоял, глядя в небо, иногда хмурясь и шевеля губами, будто спорил с кем-то. Кажется, его совершенно не беспокоило, что он припарковался не там и не так. Хотя, судя по шикарной машине, штраф за неправильную парковку для него – мелочь.

Карли пора было идти, но она не могла оторвать глаз от странного незнакомца. Она подошла к окну и положила ладонь на прохладное стекло.

Мужчина открыл заднюю дверь машины, наклонился и через секунду выпрямился с маленькой девочкой лет двух на руках. Он поцеловал ребенка в лобик, нежно погладил по каштановым кудрям и хотел поставить на тротуар, но девочка закапризничала и вцепилась в отца. Тот устало покачал головой и стал ходить взад-вперед по тротуару, укачивая девочку и поглядывая по сторонам. Наверное, он кого-то ждет?

Вскоре Карли получила ответ на свой вопрос. По улице к ним быстро шла миниатюрная темноволосая женщина, она вела за руку лохматого мальчугана лет четырех или пяти лет. Она обняла мужчину, потом ласково погладила девчушку по щеке. Прямо идеальная семья, с невольной завистью подумала Карли. Но когда мужчина попытался передать девочку матери, малышка вцепилась в него и, кажется, собиралась заплакать. Он исхитрился одной рукой достать из багажника машины детскую коляску, но, когда посадил дочку в нее, девочка разревелась. Мужчина опустился перед ней на колени и попытался успокоить, но девочка только пуще расплакалась, стала брыкаться и даже пнула отца ногой в плечо.

Женщина все это время что-то говорила, обращаясь то к мужу, то к дочери, потом снова обняла его и удалилась с обоими детьми.

Мужчина долго глядел им вслед, губы его снова зашевелились, потом он вдруг резко повернулся и посмотрел, как Карли показалось, прямо на нее. Карли быстро отступила на шаг назад, но успела заметить выражение боли и растерянности на его лице.

Может быть, надо пойти спросить, все ли у него в порядке?

Мужчина достал из кармана телефон и, разговаривая с кем-то, направился к входной двери.

Карли нахмурилась. Может быть, это мистер Ловато? Ее клиент, который должен был быть здесь полчаса назад? Но почему его жена не пошла с ним?

Карли уже заперла свой офис и спускалась вниз по лестнице, когда входная дверь резко распахнулась.

Темные волнистые волосы, твердый подбородок, дорогой серый костюм. Карли ощутила укол досады – в мире так мало подобных мужчин, ну почему они попадаются именно тогда, когда ты, вся растрепанная, бежишь на очередную лекцию, да еще по обшарпанной лестнице убогого офисного здания?

Рассеянно скользнув по ней глазами, он прошел мимо – прямо к дверям ее офиса.

– Мистер Ловато?

Брюнет остановился. Вблизи он выглядел еще более шикарным. Он слегка повел своими широченными плечами и коротко кивнул.

– Я Карли Найт, сомнолог, то есть консультант по сну, – привычно расшифровала она свою редкую профессию. – Вы были записаны ко мне на консультацию. У вас все в порядке?

Его красивые, чувственно изогнутые губы дрогнули, уголки рта поползли вниз.

– Что вы имеете в виду?

В его тоне слышалась агрессия. Карли уже хотела объяснить, что видела сцену с детьми, но догадалась, что вряд ли этого угрюмого атлета обрадует вторжение посторонних в его личное пространство.

Она поднялась на несколько ступенек.

– Извините, мне сейчас нужно идти, у меня назначена встреча. Позвоните Нине, она вас запишет на другой день.

Брюнет пару секунд серьезно смотрел на нее, что-то обдумывая.

– Я прошу прощения за опоздание. Уделите мне буквально десять минут.

У него был глубокий, низкий голос – очень сексуальный, этого Карли не могла не признать. Еще у красавца был легкий акцент, который она никак не могла распознать. Фамилия Ловато – итальянская или испанская? Его гладкая загорелая кожа вызывала в воображении длинные солнечные дни в зеленых садах с видом на сверкающее Средиземное море.

Карли вдруг страшно захотелось к солнцу. Она так устала за промозглую лондонскую зиму, да и лондонская весна ничем от нее не отличалась, разве что была на пять градусов теплее. К тому же Карли почти не видела дневного света – на старт апе приходится вкалывать день и ночь.

– Извините, мистер Ловато, мне действительно пора идти.

– Мне очень нужно поговорить с вами сейчас.

Карли попыталась выдавить из себя хоть сколько-то любезную улыбку, но в ней снова поднималось раздражение, начавшее копиться еще полчаса назад, когда записанный на прием мистер Ловато так и не явился. Его великолепие заставило Карли на пару минут смягчиться, но повелительный тон взбесил ее снова. Он записался на прием только сегодня утром, неведомо каким образом уболтав секретаршу Нину втиснуть еще один визит в плотное расписание. На вопрос, какого черта она это сделала, Нина ответила, что у нее есть сердце, что она не могла отказать отцу-одиночке, который так мило беспокоится о своей доченьке, а еще у него сексуальный голос. Голос у него и вправду был что надо – от него, наверное, и лед таял.

– Сейчас десять минут двенадцатого, вы опоздали больше чем на полчаса, – холодно напомнила ему Карли.

Дорогой костюм, блестящие черные кожаные туфли и роскошная машина не просто говорили, а прямо-таки вопили, что мистер Ловато богат. Очень богат. Разумеется, он привык получать все, что пожелает и когда пожелает. Но не сейчас. И не у Карли. Ее отчим тоже использовал деньги, чтобы заставлять всех плясать под свою дудку. Если мистер Ловато такой же, то наверняка считает, что она должна все бросить и заниматься только им, и пусть весь мир подождет.

– Моя секретарша вообще не должна была записывать вас на сегодня. У меня расписание битком забито. Я попросила ее позвонить вам и перенести встречу, но вы не отвечали на звонки.

– Я был занят и не смог перезвонить, – ответил Ловато с улыбкой, которую при всем желании трудно было счесть извиняющейся. – Я хотел выехать пораньше, но не мог найти туфли дочери, а потом, уже в пути, вспомнил, что забыл сумку с подгузниками. Пришлось вернуться. Вы же понимаете – дети, с ними трудно всюду поспеть.

– У меня нет детей, но я работаю с ними почти десять лет и понимаю, сколько усилий приходится прилагать, чтобы быть пунктуальным, – перебила его Карли. – Позвоните Нине, она запишет вас на начало следующей недели.

Она развернулась, но мистер Ловато быстро спустился на пару ступенек и преградил ей дорогу. Он был высокий. Очень высокий. Он был выше ее даже сейчас, когда стоял на ступеньку ниже. Двигался он неожиданно легко и элегантно для такого мощного торса, а торс у него был такой, что Карли забыла все, что собиралась ему сказать.

– Мне нужно поговорить с вами сейчас.

– Это невозможно. В час у меня лекция для родителей в Килберне, я и так едва успеваю.

Мистер Ловато нахмурился, но отступил еще на ступеньку.

– На чем вы поедете?

– На метро.

– Я отвезу вас.

– В этом нет необходимости, мистер Ловато.

– Меня зовут Максимилиано, но в Англии все зовут меня Макс. Мы сможем поговорить по дороге. Я хотел бы как-то загладить свое опоздание. Позвольте, я возьму вашу коробку.

Но Карли только крепче вцепилась в свою ношу.

– И не подумаю! С чего это мне ехать с вами, я вас впервые вижу!

Красивые губы Максимилиано Ловато дрогнули в улыбке.

– Я не спал уже две ночи. Из-за дочери. Уверяю вас, вам нечего бояться. У Нины есть мой адрес и номер телефона, в случае чего, она сообщит полиции.

– Я вовсе не…

– Мне очень нужна ваша помощь, мисс Найт… И моей дочери тоже.

Карли Найт опустила взгляд, и ее васильковые глаза скрылись за длинными пышными ресницами.

Максу хотелось развернуться и уйти. Он не любил и не умел просить о помощи. Это было не в его характере. Это казалось унизительным, и вообще – проявлением слабости. Его мать, строгая суровая женщина, постоянно говорила ему, что нельзя зависеть от других. Он вырос в бедном пригороде Рима и рано узнал, что, чтобы выжить, нужно быть сильным, стойким и, самое главное, никогда не выказывать слабость.

Карли Найт немного выбила его из колеи. Она оказалась совсем не такой, как он ожидал. Когда Макс без всякой охоты позвонил по номеру, который ему дал педиатр, то ожидал встретиться с пожилой женщиной с практичной стрижкой, в практичных туфлях, соответствующими общей практичности ее натуры. Железная леди, выкованная многолетним опытом общения с капризными детьми, которые любят доводить своих родителей.

Он не ожидал увидеть линялые джинсы и ослепительно-белые кроссовки, не ожидал растрепанных светлых волос и белой кожи, настолько гладкой, что ее так и тянуло погладить. И такого нелюбезного приема он тоже не ожидал.

Он хотел бы уйти, хотел бы холодно бросить в лицо Карли Найт, что она ему не нужна. Но это неправда. Он действительно нуждался в ее помощи. А самое главное – в ее помощи нуждалась Изабелла, его милая, славная, взбалмошная дочь. Они больше не выдержат.

Карли глубоко вздохнула и протянула ему коробку.

– Хорошо, поехали.

Макс испытал одновременно и облегчение от того, что она согласилась, и желание немедленно послать ее к черту. Если даже обычное предложение подвезти вызвало такое сопротивление, что будет, когда он расскажет все, чего от нее хочет?

На улице Карли выразительно посмотрела на двойную желтую линию, на которой была припаркована его машина. Макс открыл заднюю дверь и аккуратно поставил коробку на сиденье.

– Вроде бы пахнет лавандой?

– Я советую родителям использовать ароматерапевтические масла, когда они готовят детей ко сну. Лаванда и ромашка хорошо успокаивают. Их можно добавлять в ванну или использовать при массаже. Я обычно даю родителям пару пробников.

В машине Карли с любопытством рассмотрела кожаную обивку и приборную панель из кедра.

– Кажется, это самый чистый семейный автомобиль, который я видела в жизни. Обычно машины моих клиентов завалены игрушками и фантиками от конфет.

– Я много работаю. Редко вожу дочь в машине.

Карли слегка нахмурилась, и Макс в очередной раз спросил себя, правильно ли он поступает. Карли Найт почти наверняка решит, что он плохой отец. Наверное, так и есть, но одно дело – знать, что ты плохой отец, и совсем другое – признаться в этом кому-то еще, показать чужому свою несостоятельность.

Карли назвала ему адрес, и он повел машину, следуя указаниям навигатора.

– У вас навигатор говорит по-итальянски?! – воскликнула Карли с неожиданным восторгом.

– Да… Напоминает о доме.

Она просияла.

– А я-то все гадала – испанец вы или итальянец!

Макс невольно тоже улыбнулся.

– Как можно перепутать? Я итальянец, и у меня это на лбу написано!

– И что же вы делаете в нашем холодном промозглом Лондоне? Почему вы не на пляже в Амальфи или другом чудесном солнечном месте?

– Мне нравится Лондон, здесь много возможностей. У меня дом в Италии, на озере Комо, но я редко бываю там из-за работы.

– А я никогда не была в Италии, но надеюсь, когда-нибудь поеду. – Карли слегка покачала головой. – Ладно, скажите, чем я могу вам помочь и почему это настолько срочно, – спросила она другим, «профессиональным» голосом.

Макс сделал вид, что полностью поглощен сложным поворотом на Роуэн-Роуд – ему не хотелось говорить о проблемах своей семьи. Но в конце концов он заставил себя сказать:

– У меня дочь, Изабелла, ей почти два года. Она плохо спит. Не спит вообще. Я думал, сон со временем наладится, но в последние месяцы стало только хуже.

Карли повернулась и внимательно посмотрела на него.

– Что вы имеете в виду – «не спит вообще»?

– Ее невозможно уложить спать, это может занять несколько часов. Рано или поздно даже самые терпеливые няни сдаются. А ночью она просыпается, встает и отказывается снова идти спать. Из-за этого у нас просто сумасшедший дом. Ночью она требует внимания, не высыпается, днем плохо себя чувствует, капризничает. Я из-за нее тоже не сплю и мне трудно сосредоточиться, я не могу работать. Няни сбегают от нас одна за другой. У моих соседей мальчик того же возраста, он спит спокойно всю ночь с тех пор, как ему исполнилось пять месяцев.

– Двух одинаковых детей не бывает. Не сравнивайте Изабеллу с другими детьми, ни в этом, ни в чем другом, иначе с ума сойдете. Поверьте, я знаю, что говорю. Исследования дают разные результаты, но вообще считается, что меньше половины детей ее возраста легко засыпают и спокойно спят до самого утра. А у большинства те же проблемы, что и у Изабеллы.

Макс покачал головой, вспоминая яростно сверкающие карие глаза дочери, когда она прошлой ночью стояла рядом со своей кроватью и упрямо мотала головой каждый раз, когда он просил ее лечь спать.

– È ora di andare a letto, Isabella^[1].

Его дочь каждый день осваивала новые слова, но любимым оставалось одно – «no», «нет». Прошлой ночью она повторяла его снова и снова, мотая головой, и упругие каштановые кудряшки танцевали у нее вокруг лица.

Максу хотелось взять ее на руки, вдыхать ее сладкий детский запах, слушать ее тихое дыхание, укачивать ее, пока она не заснет. Но делать этого никак нельзя, Изабелле надо научиться засыпать самостоятельно.

– Могу поспорить, что она исключение и из этого большинства. Она вообще у меня исключительная.

Карли улыбнулась.

– Просыпаться ночью нормально. Ребенок может просыпаться по разным причинам: короткие циклы сна, или он проголодался, или ему жарко, или, наоборот, холодно, в комнате слишком светло, или ему неудобно, или он чувствует себя незащищенным. А что думает об этом мама Изабеллы?

Макс негромко чертыхнулся, потому что машина, ехавшая перед ними, перестроилась на его полосу, не дав сигнала. Камень вины, лежавший на его душе, показался вдруг еще тяжелее. Надо ли рассказывать ей про Марту? Об их ссоре? О том, что он винит себя в ее смерти?

– Мать Изабеллы, Марта, погибла в автокатастрофе, когда Изабелле было три месяца.

– Я думала… – Карли посмотрела на него растерянно. – Я видела вас в окно…

– Это Виттория, подруга моей жены, она согласилась побыть с Изабеллой, пока я буду у вас.

– Мне так жаль! Вам, наверное, очень тяжело.

Ее тихие слова прозвучали очень искренне. Макс бросил на нее взгляд и снова быстро отвернулся, не в силах вынести искреннее сострадание в ее глазах.

– У вас есть еще дети?

– Нет, только Изабелла.

– Вам кто-то помогает – друзья, родственники?

– Вот, Виттория… Но у них свои семьи, свои заботы… – Макс умолк, потом вдруг резко бросил: – Нам никто не нужен, сами справимся.

– Это трудно…

Некоторое время он не отвечал, сосредоточившись на движении. На работе он давно пресек все разговоры на эту тему. В Лондоне у него были друзья, которые на самом деле были друзьями Марты и, вероятно, до сих пор оставались в его жизни только из уважения к покойной, но и они давно перестали спрашивать его, как он справляется. Макс еще в первые месяцы после гибели жены ясно дал им понять, что это не тема для обсуждения. И теперь ему тоже не терпелось закончить этот разговор и вернуться в офис. Он нанимает Карли Найт, чтобы она заставила Изабеллу спать, а не для всех этих разговоров.

– Мать растила меня одна. И таких семей очень много.

На самом деле он не просто скучал по Марте, он скучал по тому будущему, которое они себе рисовали, по их мечтам, которые не сбылись, по той семье, которой больше не было, по их разговорам… Он понимал, что это эгоистичные потребности, и это только усугубляло его чувство вины. Марта пришла бы в отчаяние, если бы увидела их отношения с Изабеллой – это была ежедневная битва, и пока Изабелла побеждала. Конечно, Макс обожал свою дочь, но был глубоко обеспокоен тем, насколько она от него зависела, цеплялась за него всеми мыслимыми способами и отказывалась слушаться других.

– Вчера от нас ушла очередная няня. Я так растерялся, что повез Изабеллу к доктору Сигалу, это наш педиатр, а он направил меня к вам. Он сказал, что вы помогли некоторым другим его пациентам.

– Няня ушла из-за того, что Изабелла не спит?

– Да. – Он покосился и увидел, как Карли недоверчиво нахмурилась. – И из-за того, что я редко бываю дома.

– Насколько редко?

– Я обычно провожу дома два… иногда три вечера в неделю. Раньше я пытался брать Изабеллу с собой в поездки, но это была безумная идея.

– Наверное, ей вас не хватает. То, что вы появляетесь и сразу исчезаете, лишает ее чувства защищенности, стабильности, и это сказывается на сне.

Ее голос был ровным и спокойным, но все равно он бесил Макса не меньше, чем ее слова.

– Такая у меня работа. Ничего не поделаешь.

– Я в жизни не попадала в ситуации, из которых не было бы выхода. Чем вы занимаетесь?

Не представляет она его жизни… В архитектуре тебя оценивают по твоему последнему проекту, поэтому каждый раз приходится выкладываться на все сто.

– Я архитектор, мой головной офис здесь, в Лондоне, и дочерние офисы в Милане и в Шанхае. У меня проекты по всему миру.

– Я думаю, Изабелла нуждается в большей стабильности, чтобы лучше спать по ночам.

Макс неохотно кивнул. Она была права. Пришло время сказать, чего он от нее хочет.

– Я должен поехать на озеро Комо в конце недели. Там живут мои родственники. У моего тестя юбилей в пятницу, ему шестьдесят, а в воскресенье мой шурин, Томазо, женится. Они очень ждут нас с Изабеллой. Я понятия не имею, как она себя поведет. Мне нужно, чтобы она хорошо спала, тогда есть шанс, что обойдется без истерик. – Он повернулся к Карли и спросил: – Не могли бы вы поработать с нами всю эту неделю и поехать на озеро Комо на выходные, чтобы помочь мне? Я хорошо заплачу.

Карли отвернулась, пытаясь сдержать раздражение. Да, у него проблемы. Но что он себе позволяет? Она снова посмотрела на Макса, в очередной раз подосадовав, что он так обезоруживающе красив, и сказала как можно спокойнее:

– Я консультант по сну, мистер Ловато, а не няня.

– Я знаю.

Она заставила себя выдержать его взгляд, хотя эти зеленые глаза кружили ей голову.

– Да неужели? – съязвила она, потом добавила сухо: – У меня работа всю неделю и свои планы на выходные.

– Нина сказала мне, что вы собираетесь уехать. Может быть, у вас получится хотя бы поехать с нами на озеро Комо? Поверьте, это не худший вариант для уик-энда.

– Нет, я сняла коттедж в Девоншире. Я планировала эту поездку с Нового года.

Зачем она говорит ему все это? Почему она оправдывается?

– Я его перебронирую на любое время, какое вы назовете.

– Я не предоставляю тот вид услуг, о котором вы меня просите. Я не занимаюсь уходом за ребенком. Я разрабатываю индивидуальный план, которого родители придерживаются месяцами. Я не могу щелчком пальцев заставить Изабеллу спать – так не бывает. Чтобы ваш ребенок уснул, потребуется много времени, терпения и последовательности.

– Я и не прошу вас заниматься уходом за ребенком, – ответил Макс. – Изабелла почти не спала прошлой ночью. Я только вчера прилетел из Чикаго. Она измучена. Я тоже, плюс разница во времени. – Он потер лоб и еле слышно сказал: – Нам нужна помощь.

Его голос был таким тихим, что Карли пришлось наклониться, чтобы разобрать слова.

– Этот юбилей, свадьба – это проверка для нас. Мне нужно, чтобы семья Марты увидела, что Изабелла счастлива и что я хорошо за ней ухаживаю.

Карли опустила голову, обезоруженная честностью его слов.

– У меня вся неделя расписана. Я не могу…

– Поезжайте с нами на озеро Комо.

У него сейчас был такой мягкий, манящий голос. Карли закрыла глаза. В ее памяти всплыл образ – Максимилиано Ловато стоит на улице, глядя в небо и шевеля губами. Он выглядел таким одиноким и потерянным… Ей нужно все хорошо обдумать. Ей нужно больше информации и подробностей, прежде чем она примет решение… И отец Изабеллы должен понять, что у нее нет волшебного слова, чтобы заставить ребенка спать. Она опустила стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Я не волшебница, мистер Ловато. У меня нет какой-то магической формулы. Я просто помогаю родителям правильно выстроить подготовку ко сну. Мгновенного эффекта не будет. Возможно, только медленное улучшение, и оно занимает недели, если не месяцы.

– Я приму к сведению все, что вы скажете.

– Да, но вы действительно будете следовать моим рекомендациям? Это потребует много времени и терпения.

– Это зависит от того, насколько вы будете убедительны.

Карли строго посмотрела на Макса, но заметила искорки юмора в его глазах. Она с трудом подавила улыбку.

– Это звучит как вызов.

– Озеро Комо прекрасно. Вы сказали, что хотите когда-нибудь поехать в Италию. Почему не сейчас? На выходные там обещают отличную погоду. А в Англии, как всегда, будет дождь. Что вы предпочитаете: мокнуть в Девоншире или кататься на лодке по озеру Комо в лучах итальянского солнца? Я обещаю, у вас будет много свободного времени. Мы с Изабеллой покажем вам красивые места и даже накормим вас лучшим не только в Италии, но и во всем мире мороженым.

– Сильное заявление, – пошутила Карли, цепляясь за остатки благоразумия.

– Какое у вас любимое мороженое?

– Черный шоколад.

Он кивнул:

– Хороший выбор.

Карли долго смотрела на него, чувствуя, как тепло растекается по всему ее телу. Где-то в глубине ее тающего сердца скрипучий голосок шептал, что, если она поедет с Максимилиано Ловато на озеро Комо, ее жизнь уже никогда не будет прежней.

– Я вас не знаю. А вдруг вы маньяк-убийца? Кстати, очень может быть, что-то в вас есть такое…

Прежде чем Карли поняла, что происходит, Макс набрал на телефоне номер своего педиатра, доктора Сигала, и на громкой связи заставил того подтвердить, что он не маньяк и что этой семье действительно необходима помощь Карли. Затем Макс позвонил Виттории и тоже потребовал дать ему рекомендации. Виттория рассмеялась и сказала, что хотя он ужасно упрямый, но у него золотое сердце и она его обожает. Макс смутился и быстро закончил разговор.

Тем временем они доехали до родительского клуба, где Карли должна была читать лекцию. Макс помог ей выйти из машины и протянул картонную коробку, но, когда Карли хотела ее взять, удержал на долю секунды и, глядя ей в глаза, тихо сказал:

– Vieni con noi. Поедемте с нами.

Карли с трудом сглотнула, проклиная магическое действие, которое оказывает на нее голос Максимилиано Ловато. Он и его дочь явно нуждались в ее помощи, но что-то глубоко внутри говорило ей, что ехать не нужно.

– Мне надо подумать.

– Когда вы дадите ответ?

– Я позвоню вам завтра.