- -
- 100%
- +
– Ты сама мне дала, забыла, что ли? – он наконец расплылся в своей фирменной открытой улыбке.
– Я сама раздам зарплату, спасибо за помощь.
Я все еще не могла поверить в происходящее.
– Кать, да ты чего? – заговорил он со мной, как с малолетней дурочкой. – Думаешь, я себе беру, что ли? – Он натужно рассмеялся: – Ничего себе заявление, вообще-то я могу и обидеться.
– Просто положи деньги обратно, – сухо произнесла я.
– Ой, да пожалуйста, – он начал вынимать пачки из портфеля. – Я же просто помочь хотел.
Руки у него дрожали. Гора денег на столе росла. Я никак не могла выровнять дыхание.
Закончив, он театрально продемонстрировал мне пустой портфель, захлопнул его и с гордо поднятой головой вышел из кабинета.
– Марк, – остановила я его в дверях, – зачем? Ты же мог просто попросить… Может, у тебя какие-то проблемы? Скажи…
Он резко развернулся.
– Проблемы? Да что ты знаешь о проблемах?! – с ненавистью прошипел он. – Тебе же все даром достается! Топнешь ножкой – вот тебе и фирма! Топнешь другой – вот и бабки уже ручьем текут! Ты, тварь, сама меня спровоцировала. сама дала этот ключ долбаный. Сука ты тупая! – изо рта у него вылетала пена.
Тут я захохотала. Смеялась так, что не могла остановиться, пока внизу не хлопнула дверь.
Потом села и разрыдалась. Я плакала так горько, как никогда в жизни. Дико болело сердце. Я вспоминала, как обожала этого подонка, гордилась им. Какой он был внимательный, предупредительный, как искрометно шутил. Нередко мы вместе обедали и трепались обо всем на свете. Иногда он подвозил меня до дома и даже учил моих детей играть на гитаре, а порой задерживался у нас, и мы смотрели первые серии «Игры престолов».
Надо же – оказывается, мне все даром достается. Я отложила свои двадцать тысяч рублей из кучи купюр и вытерла слезы.
Время жалеть себя закончилось. Я как могла привела лицо в порядок и встретила сотрудников, начинающих рабочий день, с улыбкой. Раздала им зарплаты и премии и пожелала хорошо отдохнуть на праздниках. Марку перевела причитающуюся ему шестизначную сумму на карточку и наконец-то поехала домой.
Вечером я набрала по «Скайпу» Женьку и сбивчиво пересказала утренние события в лицах.
– Понятно… Неужели я ошибся… – скупо обронил он. Голубые глаза старого друга потемнели, неправильные черты лица заострились. – Какие у вас там африканские страсти кипят, – вдруг ни к селу ни к городу добавил он. – Однако странно: сумма совершенно смешная. Так рисковать из-за копеек, с его-то способностями? Ничего не понимаю. Ладно, возьму, пожалуй, пару деньков отпуска и сделаю дабл-чек всех его операций. К сожалению, уволить его мы сейчас никак не можем, слишком серьезные люди завязаны… Да и формально он ничего не украл. Ну, наорал на тебя, с кем не бывает. Может, это был нервный срыв, а может, и что-то другое… В общем, так: я сделаю вид, что ничего не знаю об инциденте. Позвоню ему, как обычно… посмотрим, что получится. Клиентов новых ему давать мы, естественно, не будем, а ты подумай, кому можно перепоручить старых. И заканчивайте, в конце-то концов, работу с наличкой, какой-то семнадцатый век, ей-богу! – криво улыбнулся напоследок школьный товарищ.
Осторожно: психопат
Женька вышел на связь через пару дней. Он был мрачен, но начал с хорошей новости:
– Все проверил, никаких нареканий по текущим работам нет. Все идеально, и даже слишком, но… – Он сделал паузу, потер нос и продолжил: – Пробил инфу о нем здесь, в Канаде, – мой друг упорно избегал называть Марка по имени. – Жесть полная: незаконная предпринимательская деятельность, уклонение от уплаты налогов. Был осужден за сопротивление полиции, год отсидел. Депортирован. Вот такие дела. Он пожизненно невыездной. Вот и бесится. Нашел я кое-что и про его отца. Даже вспомнил его: жесткий психопат-садист, бил ребенка и покалечил жену, тоже сидит на пожизненном, газеты писали…
Я была в шоке.
Вечером позвонила жена Марка.
– Пожалуйста, приезжайте, – сквозь слезы бормотала она, – Марк хотел покончить с собой.
Если бы Женька не рассказал мне с утра невероятные новости про прошлое Марка, я бы, конечно, никуда не поехала. Но сейчас мое сердце дрогнуло. Я хотела увидеть собственными глазами, что эта парочка меня разыгрывает и давит на жалость.
Вот только, зайдя в их съемную квартиру, я уже не была так уверена в своей правоте. Крошечная комнатушка без прихожей находилась в заплеванном подъезде самого спального района Москвы. Предо мной предстала печальная картина их быта: покоцанная мебель, свисающие лохмотьями обои, сидячая ванна с хлипкой дверью. Впрочем, именно эта дышащая на ладан дверь помогла жене спасти Марка.
Он лежал на продавленном матрасе лицом к стене, серая клочковатая борода неопрятно торчала в разные стороны. От немытого тела ужасно воняло сортиром, запястья обмотаны светлыми женскими колготками, побуревшими от пропитавшей их крови. Испуганная маленькая женщина беспрерывно плакала.
Словом, если эта сцена была разыграна только ради меня, то они оба, без сомнения, заслуживали «Оскара».
Комок подступил к горлу. Я неожиданно для себя начала гладить его по голове, приговаривая:
– Прости, пожалуйста, прости меня.
Он остановил мою руку и прижал ее к лицу. Глухо произнес:
– Я не крал эти деньги.
– Я верю, – ответила я, чувствуя себя героиней мелодрамы. – Забудем это.
– Могу я выйти на работу? – в его голосе звучала мольба.
– Конечно, давай, приходи в себя! Увидимся!
Жена продолжала рыдать. Я посоветовала ей купить в аптеке что-нибудь успокоительное. И с иронией вспомнила, что многие наши состоятельные клиентки горячо мечтали оказаться на ее месте.
Евгению я решила ничего не рассказывать: было стыдно.
Я шла домой и прокручивала в памяти недавнюю историю, случившуюся с тетей Олей.
Она для приработка и немного от скуки решила сдать одну комнату в своей квартире молодой девушке, приехавшей в Москву в поисках новой жизни. Девушка Светочка пообещала внести оплату за квартиру с первой получки. Но что-то не сложилось. В результате тетя Оля кормила ее каждый день домашними супчиками и пирожками, с сочувствием выслушивая рассказы о ее нелегкой жизни. Потом Светочка стала регулярно одалживать у своей арендодательницы небольшие суммы. И вот в какой-то момент Ольга Самуиловна позвонила мне с просьбой помочь продать квартиру. Она была очень взволнована: оказывается, жиличка обвинила ее в краже перстня с изумрудом.
– Наверное, я хожу по ночам, как лунатик, – в смятении рассказывала моя родственница, – вот и взяла этот перстень во сне да куда-то положила. А он ведь очень дорогой. Надо Светочке компенсировать стоимость, – всхлипнула она.
На разборки тогда поехал Олег: помог Светочке собрать ее вещи и выместись к чертовой матери.
Теперь вот я извиняюсь перед человеком, который назвал меня «сукой тупой» и пытался ограбить… Видимо, дурь – это у нас наследственное…
С другой стороны: ключ мог остаться у него с того времени, когда в кабинете устанавливали сейф. Сколько тогда в комплекте было ключей, я уже и не помнила. Вполне могла оставить один Марку. Если бы он хотел взять деньги, то зачем ему их пересчитывать? Мог бы дома пересчитать… То есть я ни за что ни про что наехала на порядочного человека, обвинила его в нечестности, фактически довела до самоубийства… Ну и кто я после этого? Сердце болело все сильнее, я чувствовала себя ужасно.
***
Марк появился в офисе сразу после праздников – как всегда, тщательно выбритый, великолепно пахнувший, в пиджаке от «Бриони», хотя и немного бледный. Он фривольно шутил с покрасневшей от удовольствия Маргаритой, расспрашивал Бориса Соломоновича о его поездке в Израиль и любезничал с Татьяной.
Жизнь текла, как и прежде. Только у меня непривычно сильно болела спина и давило в груди. Теперь мы не ходили вместе обедать, и Саша больше не подвозил меня до дома.
Так прошло примерно три месяца. Вдруг, однажды вернувшись со встречи с клиентом, Марк заявил, что переговоры длились очень долго и он переработал. А за переработки положен двойной тариф.
Я молча вытащила из кошелька пять тысяч и положила перед ним.
Потом написала для всех должностные инструкции, где тщательно, не хуже Михаила Александровича из «Ва-банка», расписала все условия работы. Формально ведущий сотрудник был прав, и я осознала себя узурпатором. Спина болела все сильнее. Обезболивающие не помогали.
Еще через неделю Марк зашел в мой кабинет и начал делиться идеями по поводу развития фирмы. Проект был блестящим, и в другой ситуации я бы схватилась за него обеими руками, но сейчас я четко понимала, что не доверяю этому человеку. Я ответила, что у меня нет должной компетенции, чтобы оценить перспективу, и посоветовала ему обратиться напрямую к Жене. Марк мгновенно стух и попросил оплатить ему курс MBA от фирмы, мотивируя это необходимостью приносить больше пользы компании.
Я обрадовалась возможности избавиться от него и ответила согласием. Я была готова на все, чтобы видеть его как можно реже. В этот же день я отказала первому клиенту. Дала ему контакт конкурирующей фирмы.
Я чувствовала себя выжатой как лимон. Скайп-школа занимала все мое время. Я не высыпалась вот уже много недель подряд. Не чувствовала вкуса пищи, запаха цветов. Постоянное напряжение и боль в спине утомляли меня все больше и больше. Подбор и обучение новых сотрудников истощили мои силы до предела. Неутихающая боль невероятно изматывала.
– Болевой синдром совершенно не соответствует результатам МРТ, – вынес вердикт старенький доктор. – Похоже, милочка, у вас депрессия.
Депрессия? У меня? Такой позитивной? Ерунда какая-то! Депрессия бывает у изнеженных барышень, а я не такая.
– Все люди одинаковые, – глубокомысленно изрек врач. – Все состоят из клеток и крови, вы не уникальны.
Пришлось обратиться к мозгоправу.
На приеме я подробно описала психотерапевту свою ситуацию, надеясь, что он назначит мне чудо-таблетки, от которых мир сразу раскрасится в яркие цвета. Однако его диагноз был неожиданным:
– В вашем окружении находится психопат, – выдал доктор. – Обычно они выбирают в жертвы активных, целеустремленных, добрых и шикарных женщин. Цель психопатов – разрушить личность такой женщины, сломать ее, сделать слабой – так они повышают свою самооценку, ради этого они и живут…
«Шопинг»-терапия
Олег всеми способами старался выдернуть меня из болота депрессии.
Тут надо сказать, что мы очень разные. Он – доцент, сын профессора, внук профессора. Получил блестящее образование и классическое воспитание: пальто – даме, на столе – серебряные приборы, лекции – на английском…
Он готов был выполнить все мои капризы, но у меня не было капризов. Я хотела быть независимой, стремилась учиться, старалась соответствовать ему.
Правда, вместо капризов были причуды…
Я всегда мечтала взять ребенка из детского дома, потому что когда-то работала там и знала, как живется этим детишкам. Мне хотелось заботиться о них. Не просто привозить памперсы и конфеты, а реально взять в семью и воспитать хотя бы одного.
Он согласился сразу. Сделал все документы.
Я подобрала на улице собаку, не специально… просто она была совсем крошечной, а той зимой было слишком холодно.
Он взял за правило гулять с ней каждый день, утром и вечером.
Я продавала трусы, а он ездил со мной на закупки.
Я захотела водить машину, а он каждый вечер ждал меня с работы во дворе возле дома, чтобы показать свободное место на парковке.
Он предлагал мне поездки по Европе и морские круизы, а я хотела котика.
Котов он не любил. Однако на Новый год вдруг сказал:
– Ну, если хочешь, давай заведем кошку – хоть перса, хоть бенгальскую. Выбирай!
Я была по-настоящему счастлива в этот момент! А он подумал: «Ладно, привыкну как-нибудь».
И вот в последний день года я принесла домой кошку. То, что это очень дорогой питомец, было ясно сразу. В комплекте прилагались пеленки, памперсы, мазь от пролежней и рентгеновский снимок…
Мы совершенно разные… У нас диаметрально противоположные политические, философские взгляды и кулинарные предпочтения. В книгах, которые он пишет, я не в силах понять даже пары фраз. Но после новогоднего застолья, когда я, устав от праздничных хлопот, уснула, он поменял кошке подгузник.
Это все, что я знаю о любви…
Итак, в нашем доме появился пушистый антидепрессант. Следующим шагом стала идея купить дачу. Мол, много-много радости она нам принесет.
Начали рассматривать различные варианты. Вскоре оказалось, что дача в Подмосковье стоит не очень-то дешево, но Олега это не смутило. Муж решил занять недостающую сумму у начальника КБ. Бессменный Александр Юрьевич, узнав о нашем намерении, вдруг предложил:
– Ребята, а не хотите купить квартиру в Черногории? По деньгам то же самое, зато лететь туда и обратно быстрее, чем стоять в подмосковных воскресных пробках. И солнце там круглый год светит.
Мы засомневались: квартира? за границей? с видом на море? нам? Эта мысль казалась сумасбродной и дорогостоящей.
– Я вот давно купил и не жалею, – продолжал делиться опытом будущий кредитор. – Кстати, рядом с моими апартаментами как раз продается подходящее жилье.
Дар убеждения не зря входил в пятерку его главных талантов, а восхищение неизведанной страной было столь заразительным, что устоять перед рисуемыми им красотами было невозможно. В общем, уговорил нас красноречивый товарищ.
Олег, не теряя времени даром, перечислил продавцу нужную сумму. Мы договорились, что приедем посмотреть наше приобретение в конце зимы, но, к сожалению, прямо перед вылетом мужа одолели срочные дела. И мне пришлось отправляться на разведку одной.
Я честно подготовилась к поездке: распечатала карту города и даже познакомилась на интернет-форуме с русскоговорящим местным жителем, боснийцем по имени Йовица, который пообещал встретить меня в аэропорту и отвезти на место.
Экс-владелец квартиры организовал целый квест: оставил ключи в яйце, яйцо в утке в некой цветочной лавке и прислал план города. Но я была уверена, что справлюсь.
Три часа в полете пронеслись незаметно. Помог стакан виски, врученный соседом по самолетному креслу, едва я застегнула ремень безопасности. «Профилактика аэрофобии», – авторитетно пояснил владелец сети магазинов «Бетховен» и поднял вверх большой палец.
Йовица оказался очень пунктуальным и деловитым.
– Куда едем? – добродушно спросил он меня.
– Вот, – ткнула я пальцем в распечатку карты. – Знаете это место?
– Найдем, – решительно ответил он.
Забрав ключи у миловидной цветочницы, я поняла две вещи. Во-первых, это была самая простая часть приключения. А во-вторых, я подготовилась к поездке недостаточно тщательно.
Адрес квартиры, который дал мне мой контрагент, оказался адресом городского района. Ни номера дома, ни номера квартиры я не знала – потому, что по старой (но, по-моему, вовсе не доброй) черногорской традиции, их просто не было.
Оставалось одно: искать дом по приметам – деревянная входная дверь и вид на море…
Мы обошли все побережье вдоль и поперек. Наконец додумались обратиться за помощью к местным жителям и подошли к первому попавшемуся газетному ларьку.
Йовица спросил продавщицу, не знает ли она, где находится такой-то дом.
Та задумчиво покачала головой и задала нам ответный вопрос:
– А кто там живет?
Мы с Йовицей озадаченно переглянулись: какая разница, кто?
– Я знаю жильцов, а не дома, – терпеливо пояснила наша собеседница. – Так кто там живет?
– Вот она, – показал на меня Йовица…
Как вы понимаете, продолжить поиски пришлось своими силами.
К вечеру я наконец-то углядела деревянную дверь. Скользнула по ней взглядом и сразу же почувствовала: нашлась!
Я поднялась в наш новый дом, прошлась по комнатам и замерла, пораженная видом из окна. Это было похоже на сказку – настоящую сказку, которая, увлекая за собой, заставляет выкинуть из головы все депрессии, печали и горести.
Галопом по Европам
Мой боснийский проводник оперативно помог найти рабочих и договориться о ремонте квартиры. До возвращения в Москву оставалось пять дней, и Йовица предложил, раз уж у нас обоих есть свободное время, поездить по стране.
Так я познакомилась с красавицей Черногорией.
Йовица оказался неутомимым водителем и гидом, так что меньше чем за неделю я успела побывать не только в Черногории, но и в Хорватии и Боснии, узнать множество исторических анекдотов и культурных особенностей.
– Вот здесь, вблизи города Херцег-Нови, причаливали корабли русских, – рассказывал Йовица. – Полковники, инженеры, священники, художники, медики… Только в ноябре и декабре 1920 года на берега Адриатического моря высадилось более двадцати тысяч беженцев, представляете?
Сейчас нам трудно осознать то, что переживали эти люди в начале двадцатого века. Но практически все они нашли приют на этой гостеприимной земле. Двадцать восемь российских профессоров получили кафедры в технических вузах королевства. Промышленность в Югославии во многом расцвела благодаря им. Русские интеллигенты преподавали в гимназиях Херцег-Нови иностранные языки, физику, химию, математику, географию и другие предметы. Именно они заложили основы местной музыкальной школы (кстати, лучшей в стране), да и школа живописи обрела поклонников и ценителей по всей Югославии. Словом, россиянам здесь были рады.
Во всех городках, куда мы заезжали, мой взгляд постоянно останавливался на вывесках мелких лавочек и кафешек: рядом с названием гордо красовался год открытия. Многим было под сто, а то и за сто лет…
– У них у всех своя семейная история, – тут же начинал объяснять Йовица. – Вот сюда все ходят за десертами – говорят, их рецепт прапрабабушка нынешнего хозяина вызнала у королевского повара. А в этой аптеке до сих пор готовят лекарства на заказ и работают с инструментами, принадлежавшими королевскому аптекарю. Давайте зайдем, я покажу вам старую Черногорию…
Я пробовала варенье, сваренное по кулинарным запискам восемнадцатого века, и с восхищением разглядывала латунные аптечные весы – у нас в России такие можно найти только в редких тематических музеях.
Поездка вызывала у меня двойственные чувства. Я радовалась приветам персонажей из истории, которые будто бы говорили: мы продолжаем жить, несмотря на смену поколений. И тут же с невольной грустью вспоминала недавнюю «ночь длинных ковшей» в Москве.
***
Как раз перед моим отлетом столичная администрация дала добро на снос зданий – «объектов самовольного строительства».
Под раздачу попали некрасивые домишки, на первом этаже которых торговали продуктами, а на втором – всевозможным скарбом вроде башмаков, тканей и бытовой химии.
Не повезло и соседям моего магазинчика.
Первым снесли павильон, в котором продавали пуговицы, нитки для вышивания, шерсть и спицы. За прилавком неизменно сидела пожилая и очень уютная леди с пяльцами. Она вышивала то небо с облаками, то пруд с лебедями, то цветы и бабочек. Я очень любила заглядывать к ней, рассматривать канву и пестрые нитки, восхищаться лебедями и ругать плохую погоду.
Не понравился властям и фруктовый ларек, где торговала веселая молдаванка Катя. Ее верный «овощеносец», тихий узбекский парнишка, всегда помогал мне дотащить до машины тяжелые пакеты, набитые отборной картошкой и луком. С Катей мы обсуждали наших детей, трудности учебы и – вот же вечная тема для московских small talk! – плохую погоду.
И никогда мне больше не выпить утренний кофе в маленьком баре у вокзала. Его хозяин-булочник начинал возиться с тестом, прямо как в старые времена, с пяти утра, чтобы скрасить сонным посетителям промозглое зимнее утро запахом свежей сдобы.
Весь этот мир, кормящий сотни и тысячи людей, одномоментно сравняли с землей собянинские опричники. А вместе с ним растаяла и надежда, что когда-нибудь у нас тоже будут маленькие частные пекарни, где рецепт хлеба передается от отца к сыну без малого сотню лет…
Наш магазинчик отделался от «длинных ковшей» легким испугом. Раскурочили только вывеску, безжалостно сбросили вниз точеные буквы: они, видите ли, «не соответствовали архитектурному стилю столицы». Теперь вместо изящного логотипа «Джейн Эйр» прохожим резала глаз простолюдинская надпись «Белье». Такая же безликая, стандартная вывеска «Продукты» заменила смешной логотип соседнего минимаркета «Сытый лось».
Круговерть жизни
В последний день путешествия мы с Йовицей приехали в сербский Вишеград.
– Хочу вам показать памятник русским добровольцам, – сказал проводник. – Тем, кто принимал участие в нашей гражданской войне.
Я молча смотрела на тридцать семь имен, высеченных на высоком деревянном мемориале. В голове вдруг сам собой зазвучал голос матушки Ангелины из уже такого далекого девяносто второго: «Вы можете помочь истекающему кровью братскому народу…»
И вот я стою ровно на том месте, где должна была оказаться еще двадцать пять лет назад. Если бы не потратила последние деньги на кофе и купила билет домой, если бы не осталась в Москве и вернулась в Волгоград оформлять загранпаспорт. Если бы…
Мне казалось, что в этой точке и в этот момент наконец-то сплелись и теперь уже никогда не разъединятся две мои жизни: реальная и неслучившаяся. И я вдруг поняла: все будет так, как должно быть. Колесо судьбы сделало полный оборот и приготовилось к новому кругу.
Я вдохнула теплый благоухающий розами воздух и скомандовала – то ли Йовице, то ли всему мирозданию:
– Едем домой!
Примечания
1
Президент Грузии с 2004-го по 2013 годы.
2
Катетер для капельницы.
3
Задержка психического развития.
4
Лакшери – товары премиум-класса.