Девушка с котом, +/– 10 килограммов. Посвящается тем, кто худеет всю жизнь

Еще не до конца придя в себя, Юлька села в кровати. В ногах недовольно зашевелился Дмитрий Анатольевич. Спрыгнув на пол увесистым кульком, он потянулся, поточил когти о ковер и неторопливо вышел из комнаты. В окно сквозь светло-розовые шторы сочился ранний рассвет. Стрелки старых настенных часов показывали без четверти пять.

Юлька тоже вылезла из постели и сходила в туалет, а затем, вернувшись в комнату, привычным жестом стянула с себя ночнушку и встала на весы. Утреннее взвешивание – обязательно после туалета, чтобы на весах не отображалось лишнего, – было для нее ритуалом, который она повторяла каждое утро вот уже шесть месяцев. Сегодня ей было не по себе: во рту будто еще оставался вкус «Московской» и чудилось, что все произошло наяву, а значит, весы сейчас неизбежно покажут прибавку, следствие ее ночных прегрешений.

Но весы ее не выдали и даже показали отвес в 100 граммов. Юлька выдохнула с облегчением, потянулась за телефоном и сфотографировала цифры на табло. Она подумала, стоит ли отправлять снимок Илье прямо сейчас, – и решила этого не делать. Все-таки было еще слишком рано, он мог отчитать ее за недостаточный сон.

Полноценный ночной сон был очень важен – и для снижения веса, и для физического самочувствия, и для продуктивной работы мозга в течение дня. Илья, Юлькин парень, досконально изучил эту тему и мог прочесть ей целую лекцию, если вдруг обнаруживал, что она снова допоздна засиделась в сети.

Сам Илья был эталоном самодисциплины: обычно он выключал свой смартфон в 10 вечера, а в 11 часов уже лежал под одеялом. Кроме того, он не курил, принципиально не употреблял алкоголь и трижды в неделю посещал спортзал. Илья исправно заботился о своем теле, а больше всего дорожил мозгами, так как они, по его словам, помогали ему зарабатывать.

Сейчас он руководил отделом продаж на заводике по производству канцтоваров, расположенном на окраине их провинциального Леденецка, но был уверен, что это только начало. Илья говорил, что в ближайшие три года планирует подняться до должности замдиректора холдинга, объединяющего целую группу подобных предприятий, и перебраться в столичный офис. А раз Илья поставил себе цель – можно было не сомневаться, что он ее достигнет. Когда они с Юлькой только познакомились полгода назад, он загорелся идеей помочь ей похудеть на 10 килограммов – и что же? Теперь она носила одежду на два размера меньше. И это, как часто повторял Илья, был отнюдь не предел ее возможностей.

Еще раз мельком взглянув на часы, Юлька вздохнула: похоже, заснуть сегодня уже не удастся. Тем более, что желудок тоже уже проснулся и всячески давал знать, что совсем не против что-нибудь съесть. Но завтракать было еще слишком рано. Юлька неохотно взяла с комода книжку под названием «Сила воли», подаренную Ильей, и плюхнулась животом на одеяло. Читать она любила с детства, вот только эта книга, почему-то, давалась ей медленно и со скрипом.

Дмитрий Анатольевич, судя по звукам из коридора, закапывал ямку в лотке. Закончив, он вернулся в комнату, вспрыгнул на кровать и мягко, но весомо улегся Юльке на поясницу.

– Снова не спишь, – явственно услышалось Юльке в его раскатистом мурчании. – А потом будешь весь день ходить, как сонная тетеря. Меня хотя бы с утра покормить не забудь…

– Про тебя забудешь, – вздохнув, ответила Юлька вслух своему мудрому коту.

– Только, пожалуйста, не наливай мне больше это обезжиренное молоко, которое привозит твой приятель-похудолог. Это же невозможно пить: как вода с мелом. Гадость! – кот то ли фыркнул, то ли чихнул.

– В нем повышенное содержание белка и кальция, – примирительно пробормотала Юлька.

– Вот именно! А в нормальном молоке должно быть повышенное содержание молока, этого вполне достаточно.

– Тебе просто не нужно следить за фигурой! – Юлька со смехом перевернулась на бок, и когда Дмитрий Анатольевич скатился с ее спины, принялась чесать его упитанное пузо и лохматые бока.

Три года назад Юлька забрала крохотного рыжего пушистика с большими выразительными глазами из приюта, где кураторство над ним держал субтильный студент-волонтер по фамилии Медведев. Это показалось ей столь забавным, что имя коту придумалось само собой. И вот, с тех самых пор Юлька не только души не чаяла в своем питомце, но и прекрасно понимала все, что хотел сказать ей Дмитрий Анатольевич. Буквально все – словно они говорили на одном языке. Кот тоже понимал свою хозяйку, и они иногда вели довольно долгие беседы. Объяснения этому феномену не было никакого, и потому о нем не знала ни одна живая душа, включая Илью и лучших Юлькиных подруг.

Ей все-таки удалось задремать, улегшись щекой на книжную страницу, но ровно в восемь бодро звякнул телефон. Как обычно в это время, пришло сообщение от Ильи:

«Доброе утро, Юляшик! Сегодня обещают похолодание, поэтому одевайся теплее».

Илья часто называл ее Юляшиком – это было производное от слова «пухляшик». Такой она была еще совсем недавно, прошлой зимой.

Юлька ответила своему парню, а потом рывком выдернула себя из постели. Потирая кулаками глаза, она прошла на кухню, насыпала корм коту и поставила на плиту маленькую кастрюльку с водой, чтобы сварить себе два яйца.

Потом она засыпала кофейные зерна в кофемашину, залила воду, потыкала в разные кнопки – и умный агрегат тут же замигал огоньками и принялся издавать громкие звуки: рычание, дребезжание, шипение. Эта штуковина походила на космический корабль и смотрелась довольно странно на старенькой Юлькиной кухне с выцветшими обоями и обшарпанным линолеумом. Кофемашину, как и книгу про силу воли, ей подарил Илья: он в ужасе закатил глаза, узнав, что большую часть своей жизни Юлька пила простой растворимый кофе, и уже на следующее утро курьер позвонил в дверь и вручил ей увесистую коробку.

Прежде чем приступить к еде, Юлька привычно сфотографировала свою тарелку. На ней лежали: разрезанные на половинки вареные яйца, два ломтика нежирного сыра на диетических хлебцах и несколько помидорок черри на листьях салата. Таким был в последнее время ее типичный завтрак. Не сказать, что очень вкусно, но зато все в балансе: и калории, и белки, и клетчатка. Юлька скинула снимок Илье, вместе со сделанным ранее фото цифр на весах, и тот ответил одобряющим смайлом. Это был еще один ежедневный ритуал, неукоснительно соблюдаемый вот уже шесть месяцев, с тех пор как она начала худеть.

Подумав, Юлька наложила фильтр на фотографию с яйцами и закинула ее на свою страничку в соцсети, дописав: «Легкого утра всем!» Почти сразу посыпались лайки от подписчиков.

Прихлебывая кофе и бегло просматривая ленту новостей, Юлька задержалась на их с Ильей фотографии, выложенной пару дней назад. Она была в розовом платье, он – в узких брюках и светлой рубашке с закатанными рукавами: нарочито тесноватой, подчерчивающей бицепсы и рельефные мышцы груди. Оба были примерно одного роста, оба улыбались, глядя в кадр. Илья обнимал ее за талию. В его светлых, чуть навыкате глазах светилась обычная самоуверенность, а вот у самой Юльки улыбка вышла, скорее, смущенной, и… это тоже было обычное дело.

Фото сделала ее лучшая подруга Мила. Она уже не раз снимала Юльку – то на телефон, то на свой дорогущий фотоаппарат. И всякий раз, глядя на ее работы, Юлька немного удивлялась: кто эта симпатичная и такая стройная блондинка в кадре? Ведь не может же быть, чтобы это была она сама? Может, просто удачный ракурс, или еще какая-нибудь оптическая иллюзия?

Дело в том, что даже избавившись более чем от 10 килограммов веса, Юлька в глубине души будто не до конца поверила в свою стройность. Дома она подолгу стояла перед зеркалом в одних трусах, с любопытством изучая свое новое тело, недоверчиво ощупывая прорезавшуюся талию и подтянувшийся животик. И все равно иногда изнутри ощущала себя колобком. Такой, какой она привыкла считать себя… ну, примерно всю жизнь.

Даже в детском саду Юлька выглядела более пухленькой и крупной на фоне сверстниц, и мальчишки, дразнившие ее Колбасиной-жиробасиной, регулярно давали ей понять, что быть такой – стыдно. Ну а в школе, с первого класса, к ней прилепилась кличка Беляш: то ли за мамины жареные пирожки с мясом, которые добрая и наивная Юлька однажды принесла с собой, чтобы угостить одноклассников, то ли за светлый от природы цвет волос.

Наверное, как раз тогда, после эпизода с пирожками, проревевшись и успокоившись, Юлька начала мечтать о том, что однажды ей встретится добрый волшебник, который ее расколдует – и она станет такой же легкой и тонкой, как другие девочки в классе. И много лет спустя, когда появился Илья, ей вдруг показалось, что детские мечты начинают сбываться.

Перед работой Юльке нужно было еще забежать на почту, поэтому, собираясь, она кинула в сумку книгу про силу воли – чтобы было что почитать в очереди. Она давно привыкла к тому, что каждый визит в маленькое почтовое отделение, расположенное напротив ее старенькой пятиэтажки, отнимает не меньше получаса времени.

Юлька жила здесь всю свою жизнь, и еще смутно помнила то время, когда люди приходили на почту, чтобы отправить кому-то письма, телеграммы или поздравительные открытки. Потом времена стали меняться, и менялись снова и снова. В последнее десятилетие люди заходили сюда, в основном, за посылками из Китая.

Посетители выстраивались в плотную хмурую очередь, которая закручивалась в несколько рядов, а иногда даже вываливалась из дверей отделения – словно драконий хвост. Почти все торопились и куда-нибудь опаздывали, но каждый был полон решимости выстоять до конца. Очередь была адом в миниатюре, чем-то вроде расплаты за дьявольскую дешевизну китайских наушников и трусов, и все понимали, что через эту расплату, хочешь – не хочешь, придется пройти.

Сразу несколько работников почты обычно метались в угаре среди стеллажей, доверху забитых коробками и пакетами, и подолгу не находили нужные посылки. Для них это тоже был ад, но они находились здесь добровольно и уже давно ко всему привыкли.

Но на этот раз, потянув на себя увесистую железную дверь, Юлька от неожиданности замерла. Внутри было пусто: ни очереди из посетителей, ни почтальонов за стойкой. Только откуда-то из глубины, из служебного помещения, доносился запах кофе и тихое неспешное звяканье – словно кофейной ложечкой размешивали сахар в фарфоровой чашке.

Юлька вышла на улицу и сверилась с табличкой на двери. Никаких особенных объявлений она не увидела, почта работала как обычно. Вернувшись, Юлька пошаркала ногами, громко откашлялась и побарабанила ногтями по пластиковому прилавку. И уже через несколько мгновений из недр отделения вынырнул высокий, темноглазый, румяный и довольно упитанный молодой человек в форменном почтовом жилете. Юлька раньше его здесь не видела. На груди у парня был приколот бейдж с именем «Антон».

Какое дурацкое имя, – почему-то подумала Юлька. Антон тем временем встретился с ней взглядом и вопросительно улыбнулся.

– Ущипните меня, – произнесла Юлька, огляделась и развела руками, показывая, насколько ее удивляет пустота вокруг.

Улыбка на лице у почтовика стала еще шире. Зубы у него были белые и крепкие.

– Ага, – ответил он. – Вот уже несколько недель затишье, мы сами никак не привыкнем. Что у вас? Посылочка?

– Посылочка, – Юлька протянула парню смартфон с цифрами на экране. – Куда же вы дели всех посетителей?

– Мы держим их в подвале и заставляем сортировать конверты. Они работают за еду. Только это секрет. Пожалуйста, никому не говорите.

Антон присел на край стула, вбивая в базу данных номер почтового отправления. Потом вскочил и с нетипичной для толстяка энергией принялся деловито шарить по стеллажам вдоль задней стены. При этом он умудрялся продолжать светскую беседу, обращаясь к Юльке ухом и частью щеки.

– Мы и сами гадаем, в чем дело. Похоже, народ окончательно перешел на отечественные маркетплейсы, и китайцы теперь в пролете.

– Да, кончилась ваша монополия.

– Я вас умоляю.

Парень ловко выудил маленький желтый конвертик, размером с ладонь, из стопки разномастных пакетов.

– Воробьева Ю. – это вы? – уточнил он.

– Я.

– Тогда держите.

Глядя Юльке прямо в глаза, Антон отдал посылку, на долю секунды коснувшись ее руки. Затем он пожелал ей всего доброго и, с явной неохотой вернувшись к стеллажам, принялся наводить там порядок.

Юлька сжала конвертик, и сердце ее затрепетало в предвкушении. Хотелось немедленно выйти отсюда и открыть его. Но, раз уж она была на почте, нужно было попытаться решить еще один вопрос.

– Скажите, пожалуйста, – нерешительно произнесла Юлька, глядя в спину Антону, чуть выше внушительных ягодиц, обтянутых синим полиэстером. – У меня еще одна посылка ожидается. Чуть ли не с июня идет из Китая. Продавец почему-то отправил с неотслеживаемым треком. В уведомлениях говорится, что в Россию она уже пришла. А где теперь находится – неизвестно…

– О, сочувствую вам, – молодой человек тут же с готовностью вернулся к прилавку. Юльке почудилось даже, что его рука снова двинулась в ее сторону, и она невольно отступила на шаг. С некоторых пор она испытывала к полным людям странное чувство: ей невольно хотелось держаться от них подальше. Будто бы лишний жир был заразен и мог вернуться в ее тело через случайное прикосновение.

– Неотслеживаемый трек – это все, труба, – говорил между тем Антон. – Такие посылки могут идти по полгода. У меня одна знакомая как-то заказала себе на Новый год свитер со снежинками, а он пришел, представляете, только в мае.

– Что же делать?

– Главное – это вовремя открыть в личном кабинете спор с продавцом, чтобы деньги вернули. Ну а дальше – как повезет. Может, и дойдет ваша посылочка. И мы вам тогда сразу же пришлем извещение, даже не сомневайтесь.

Юлька вышла из почтового отделения, завернула за угол и тут же думать забыла про Антона. Не в силах больше сдерживаться, она принялась жадно раздирать пальцами желтый полиэтилен. Внутри оказался еще и слой пузырьковой пленки, обмотанной скотчем. Пришлось подключить зубы.

Наконец, на свет показалась плоская коробочка из черного картона.

Юлька остановилась, выдохнула, убрала растерзанную пленку в карман. Она осторожно приподняла крышку – и взвизгнула от восторга. Внутри, в облачке из белого синтепона, лежал овальной формы расписной кулон размером с небольшое куриное яйцо, в изящной оправе, на тонком черном шнурке. И да, он был прекрасен! На кусочке редкой древесины венге был изображен рыжий кот, очень похожий на ее Дмитрия Анатольевича. Но только у этого кота были крылья, и он радостно летел в небе, в окружении стаи удивленных ворон.

Кулон создала питерская художница по имени Юта Норд. В единственном экземпляре!

Юлька часто заходила на страницу в соцсети, где Юта выкладывала фотографии своих работ, она вообще была любительницей авторских украшений ручной работы. Но каждый новый кулон Юты казался ей просто шедевром, настоящим произведением искусства.

Тончайшими кистями художница выписывала на небольших деревянных кругляшах или плоских камешках звездное небо, огни ночных городов, летящие по ветру листья или одинокие морские маяки. Но чаще всего она рисовала именно котов – задумчивых, загадочных и немного печальных. В их мерцающих глазах читалось столько мудрости, что становилось не по себе: это были не просто милые пушистые зверьки, а посланники из иных миров.

Кулон, лежащий сейчас на ладони у Юльки, был очень ярким. Кот, распахнувший рыжие пушистые крылья на фоне небесной лазури, смотрел прямо в душу своими желто-зелеными глазами. Юлька надела кулон и тут же ощутила, как кусочек дерева – теплый, живой, – приятно согревает ей кожу чуть выше солнечного сплетения.

У Ютиных работ был только один недостаток – они слишком дорого стоили. Цены, как маленькие злобные церберы, рычали, скалили зубы и не позволяли Юльке выкупить разом все вещицы, которые ей так нравились.

Как-то раз ей посчастливилось вживую встретиться с Ютой. Дело было на столичной ярмарке хэндмейда, где собрались мастера со всей России. Юлька долго обмирала в немом восторге перед прилавком, разглядывая затейливо расписанные миниатюры, а когда Юта вышла на задний дворик покурить – увязалась за ней, бормоча слова восхищения.

У Юты было отрешенное выражение лица – как у подростка, который не очень-то рад реальности и большую часть времени витает где-то в облаках. Она была одета в черные джинсы и черную толстовку, из рукавов которой выглядывали наколотые на запястьях коты.

– Техника очень сложная, – сдержанно сказала Юта, уловив, наконец, суть Юлькиного лепета по поводу дороговизны ее изделий. – Они же у меня все многослойные. Слой краски, слой лака. Жду, пока высохнет. Потом – новый слой, и так далее. На каждый кулон уходит не меньше недели, да и работать приходится почти все время с лупой. К концу недели перед глазами цветные пятна, и спина отваливается.

– А я думала, вам эта работа в радость, – растерялась Юлька.

– Конечно, в радость. Надо же как-то ипотеку выплачивать. Юта сделала еще пару затяжек, а потом вдруг смягчилась.

– У меня слишком богатое воображение, – произнесла она, сосредоточенно глядя на огонек своей сигареты. – В нем постоянно рождаются разные существа – из самых обычных предметов и вещей, когда я на них смотрю. Так с самого детства, я уже привыкла. Проблема в том, что они не просто рождаются, но еще и живут своей жизнью, и единственный способ хоть как-то разгружать мозг – это переносить все эти образы в эскизы. Иначе в голове возникает настоящая какофония.

То, о чем говорила Юта, Юльке было отчасти понятно. У нее тоже было богатое воображение, в котором могли оживать вещи и предметы.

– Тогда уж не какофония, а «котофония», – вслух произнесла она.

– Точно. Интересное, кстати, слово.

Юта выбросила окурок, полезла в карман толстовки и достала визитку. Черный картонный прямоугольник с белым шрифтом: адрес группы в соцсетях и еще какой-то непонятный набор букв и цифр.

– Вот, держи. Это теперь твой персональный промокод. Вводишь при оформлении заказа – получаешь скидку 10%. Больше дать никак не могу, извини.

Увидев на страничке Юты фото нового кулона с рыжим котом, так похожим на Дмитрия Анатольевича, Юлька наконец-то воспользовалась тем промокодом: она просто не могла удержаться от покупки. И скидка пришлась очень кстати…

Илья категорически не понимал Юлькину тягу к таким украшениям и называл их «хендмейдом», презрительно смягчая обе гласные «е». Он считал их покупку пустой тратой денег. Что же касается самой Юльки, то она работала обычным выпускающим редактором в книжном издательстве и к деньгам относилась гораздо проще. Наверное, поэтому они то и дело незаметно выпархивали из ее кошелька: то на платье, то на какую-нибудь книгу. Ну а крупные покупки, вроде украшений у питерской художницы или других мастеров, были как кусочки мяса, вырванные из тельца ее крошечного бюджета. Эти вещицы приносили ей много радости, и она ни о чем не жалела, однако раны потом долго не заживали и кровоточили, приходилось выкручиваться и экономить на самых простых вещах.

Хуже всего было, когда отсутствие денег в доме начинал замечать даже ее собственный кот, и особенно – когда это затрагивало его личные интересы.

– У нас что, опять кончилась еда? – бывало, спрашивал Дмитрий Анатольевич утром, сидя у пустой миски на кухне и обратив к ней свое выразительное лицо с круглыми желто-зелеными глазами.

– Да ты что? Не может быть, – виновато отвечала коту сонная Юлька.

– Где мой корм?

– Эмм… Корм? Да, корм действительно закончился.

– Я хочу есть.

– Подожди, сейчас я разогрею тебе гречку.

– ???

– С молочком…

– Я. Хочу. Есть.

– Потерпи. Через пару дней будет зарплата.

– Ты серьезно??

– Обещали даже с премией.

– …

– Еще есть соленые огурцы. Выбирай.

Дмитрий Анатольевич молча скреб когтистой лапой по линолеуму, демонстрируя свое отношение к гречке с молоком. Но вечером, когда она возвращалась с работы, миска была пустая.

Кот в таких случаях переставал с ней разговаривать. Он лежал под батареей, поджав лапы, меланхолично щурил глаза и всем своим видом показывал, что умирает от голода. И только когда Юлька, получив зарплату, покупала ему пару баночек дорогого кошачьего паштета, он снова снисходил до общения. Правда, не сразу. Поужинав и умывшись, Дмитрий Анатольевич вспрыгивал на диван, выискивая местечко для отдыха, и, будто бы случайно, забирался к хозяйке на колени. Юлька в это время обычно уже открывала в телефоне страничку Юты или заходила посмотреть, что нового ей предлагают маркетплейсы.

– Я просто смотрю, – рассеянно отвечала она коту, когда тот выпускал когти ей в коленку.

Благодаря тому, что на почте не было очередей, в это августовское утро Юлия Воробьева явилась на работу без опоздания.

Издательство «Жизнь», где она трудилась последние семь лет, было основано в середине прошлого века и много чего пережило, но и сейчас неплохо держалось на плаву. Здесь издавали книги на тему медицины и здорового образа жизни во всех его проявлениях, включая физкультуру, питание и самолечение народными средствами. Спрос на такие издания был стабилен: одних читателей интересовало, как правильно жить и питаться, чтобы сохранить здоровье, а других – как лечиться, если сохранить здоровье все-таки не удалось.

К счастью, от Юльки не требовалось проверять на достоверность все факты и теории, о которых писали авторы таких книг. Ей как выпускающему редактору нужно было всего лишь вычитывать рукописи перед отправкой в типографию и следить, чтобы все заголовки, подписи к иллюстрациям и номера страниц располагались на своих местах.

Юлька взбежала на крыльцо двухэтажного особнячка с лепниной на фасаде, поздоровалась с курившим на ступенях пожилым охранником. Цокая невысокими каблучками, она пересекла холл, мельком глянув на свое отражение в большом зеркале. Светло-русые волосы как обычно растрепались, щеки раскраснелись от быстрой ходьбы, бежевая блузка сзади предательски выбилась из юбки. Однако и юбка, и блузка были прекрасного 44-го размера, и за это им многое прощалось.

Бодрой рысью девушка поднялась по лестнице на второй этаж, на ходу возвращая блузку на место. Сбавив темп, она вошла в просторный, в три широких окна, редакционный кабинет. Кивком головы поздоровалась с коллегами, плюхнулась в кресло, открыла ноутбук. И почти сразу же следом в дверях показалась светлая, с медным отливом шевелюра Андрея Витальевича – начальника их отдела.

– Доброе утро, коллеги, – произнес он деловито. Звук «р», как обычно, вышел слегка картаво, что придавало речи руководителя приятный французский шарм.

Андрей Витальевич был высоким и худым, носил идеально выглаженные рубашки и очки без диоптрий, складывал документы в дорогой, сшитый на заказ кожаный портфель, был неизменно энергичным и продуктивным.