Четыре берега Трибрежного моря

Глава 18

Наступила ближайшая суббота.

Ни мама, несмотря на обещанные санкци, ни папа, для которого санкции против дочек зачастую превращались в санкции и против него (не без причин), не отказали БДД во встрече с их дочками. Они никогда не отказывали ББД. Не отказали и в этот раз.

Мама согласилась их отпустить, «скрепя сердце» и в последний раз, а папа – с плохо скрываемым облегчением. Девчонки засобирались в гости. Собственно, засобирались – громко сказано. Сборы заключались в выслушивании маминых напутствий и предостережений и в подробных инструкциях по вручению гостинца для ББД. ББД и сам любил готовить, и надо сказать, что делал он это прекрасно, но мамина стряпня приводила его в неописуемый восторг.

Он говорил: «Только ваша мама умеет приготовить элементарное блюдо с таким изяществом! Думаю, что весь секрет приготовления кроется в травах и кореньях, но и без «ведовства» (в которое я отказываюсь верить) дело не обходится! Вот что значат навыки, полученные в детстве!»

Папа поймал замотанную в полотенце и бегущую из душа Эль. Подхватив дочь на руки, он прошептал ей на ушко:

– Следи за сестренкой, пожалуйста! Ты у меня умничка!

Эль чмокнула папу в щеку и пошла одеваться. Одевшись, она пошла получать обязательное напутствие от мамы.

Пыль, час назад успевшая и помыться и одеться, подошла к папе, обняла его за талию, подняла голову и, уперевшись в папину грудь острым подбородком, подняла на него голубые глазищи.

Папа потрепал ее по «загривку», наклонил голову и проборматал в теплую макушку дочери, не претендуя на оригинальнось:

– Следи за сестренкой, пожалуйста! Ты у меня умничка!

С этими словами он вручил Пыли довольно тяжелую книгу, которую попросил передать ББД. Это была та самая «Книга». Та, в которую они с ББД поочередно что-то записывали, что-то в ней исправляли и постоянно передавали друг другу. Пыль положила «Книгу» в ту же сумку, что и мамин гостинец. На этом сборы были закончены.

Девчонки вышли из дома. День только-только рождался, а они уже, весело болтая, миновали последний дом городка (Дом Серого Волшебника) и пошли знакомой с детства песчаной тропкой, что вела в это время дня в сторону рассвета. Пыль щурилась на солнце, которое еще не до конца вынырнуло из Моря, а Эль «трансформнула» узкую, темную полоску кварца, защищающую глаза от яркого света. Настроение у сестренок было прекрасное!

Пикник!

Да, ББД пригласил их на пикник, который решил устроить на пределе Предела! Как всегда, не обошлось без «Квеста» от их друга. Он заключался в следующем:

Девочки должны были добраться до места, не прибегая ни ко второй «мимикрической» конфигурации и уж, конечно, ни к конфигурации «Дракон». То есть никаких конфигураций. Только левитация. Именно поэтому защита глаз, которую «трансформнула» Эль, заставила картинно поморщиться «правильную» Пыль. Эль сделала вид, что не заметила осуждения, а Пыль не захотела ссориться с сестренкой и портить такое чудесное утро из-за ерунды, ограничившись осуждающим взглядом и тяжелым вздохом.

Хи-хи-хи-хи – раздалось из ромашковых зарослей.

– А вот и наши Поньйи! – воскликнула Пыль.

Действительно на тропинку в облачке пыли с веселым хи-хи-каньем выскочили старые знакомые девчонок!

– Пы-ыыль? Ты это видишь?

– Поньйи? Ну да, вижу. Я ведь их первая увидела!

– Только Поньйи?

– А кого я еще, по-твоему, вижу! Тебя в твоем бесславном будущем или суженого-ряженого, как изволит называть наших женихов мамуля?

Эль не обратила внимания на обидные слова Пыли.

– Да верхом на Поньйи, бестолочь ты эдакая! Кто это, Пыль?

– У тебя галлюцинации?

– Ой, поняла! – воскликнула Эль, звонко шлепнув себя ладошкой по лбу. – «Трансформи» себе что-нибудь! Быстрее, быстрее!

– ББД же просил, чтоб никаких трансформаций и конфигураций! Не буду! Я ББД не подведу!

Эль аж затряслась от возбуждения:

– А-а-а-а-а, тупица! Папа спрашивал, в какой конфигурации мы шли в прошлый раз! Все дело в ней! Да быстрее ты, копуша!

Пыль наконец перестала упрямиться и трансформировала полоску кварца перед глазами.

Наконец и она увидела это! Верхом на Поньйи восседали…

Эльфы! Те, о которых так увлеченно рассказывал папа. Эльфы с запретных берегов.

На них были надеты прозрачные доспехи, состоящие из множества пластин, прилегающих друг к другу под замысловатыми углами. Лучи солнца, преломляясь на поверхности многочисленных угловатых граней, распадались на радужные полосы. Зрелище было фантастическим! Под доспехами девочкам были видны фигурки эльфов в обтягивающих зеленых камзолах и панталонах, скрепленных многочисленными шнурками и серебряными пряжками.

– Ух ты! Красавцы какие! – воскликнули одновременно двойняшки.

– Ага, только они какие-то маленькие, ты не находишь, Пыль?

– Эль, папа же нам рассказывал, что они могут меняться в размере.

– А, ну да. Помню. ББД тоже нам что-то такое про Эльфов говорил. Оказывается, они еще могут быть невидимыми! Смотри, Пыль, их доспехи напоминают льдинки с Плато Звенящей Тишины!

– Ага! Очень похоже! – подтвердила Пыль.

Тем временем Поньйи, которыми седоки управляли без видимых усилий, выстроились в линию, и наконец появились Поньйи-Вожак и его наездник.

Встав на дыбы, вожак громкохи-хикнул, потом пустился вдоль строя галопом. Доскакав до конца строя, всадник резко осадил Вожака, развернулся и уже неспешным шагом проделал путь вдоль строя, придирчиво оглядывая свой маленький (во всех смыслах) отряд. Закончив свой путь, наездник опять развернул своего забавно гарцующего скакуна и, доехав до середины строя, остановился.

Эльф выпрямил спину, коротко поклонился девочкам и заговорил, явно обращаясь к ним, но… они ничего не услышали. По выражению лиц двойняшек он очень быстро понял, что его видят, но не слышат, почесал в затылке, а затем недвусмысленно показал пальцами на свои уши. После этого жестом ладони призвал своих спутников сохранять спокойствие и терпение и застыл в ожидании.

И Эль, и Пыль сообразили одномоментно и довольно быстро. У Эль появились беличьи ушки с кисточками, а Пыль, чуть помедля, «трансформнула» аналогичные. Эльф склонился к голове своего Поньйи и что-то шепнул ему в то ухо, что было чуть длиннее. Поньйи хи-хикнул и… пожал плечами (это, конечно, звучит странно, но движение Вожака Поньйи было столь красноречиво, что, даже учитывая тот факт, что он был пусть нелепой и маленькой, но лошадью, движение это, кроме как пожатием плечами, истолковать было невозможно).

Поньйи снова хи-хикнул, а Эльф улыбнулся и наконец начал долгожданную речь:

– Имею ли я, полное имя которого Рибхукшан Плодородный, – Эльф высоко вздернул подбородок и продолжил: – Имею ли я счастье видеть перед собой юных дочерей, рожденных в браке вашего отца, достопочтимого Гуннбьйорна Ульфсона Третьего, потомка великого морехода Гуннбьйорна Ульфсона Первого и великой Валькирии Регинлейв?

Эльф сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжил:

– Равно как и дочерей вашей матери, что носит имя Йо Нельгды, полное имя чьей матери, Найт-Нюи-Ночь, временно утеряно в вечности, но вскоре будет или уже накануне было выяснено! Нюи, что была супругой великого воина и земледельца Взворыки Свет Ослябя, чего полного имени мы сегодня тоже не имеем чести знать и помнить, но вспомним завтра и непременно озвучим вчера!

Эльф поочередно посмотрел на Пыль и Эль. Он ждал ответа.

Девочки словно онемели. Наступила тишина. Вожак фыркнул, Рибхукшан Плодородный еще раз вопросительно посмотрел на Эль и Пыль. Наконец Эльфу надоело затянувшееся молчание, и он решил начать сначала.

– Имею ли я, Рибхукшан Плодородный, счастье видеть перед собой юных… – Тут он, видимо, передумав, улыбнулся и спросил:

– Девочки, меня зовут Риб. Вы меня слышите? Вы Эль и Пыль?

– Уф… – одновременно выдохнули девочки и хором ответили:

– Да, это мы, и мы слышим вас! – и поочередно представились: – Эль – дочь Йо-Нельгды; Пыль – дочь Гуннбьйорна.

Эльф непонимающе похлопал глазами, чуть наклонил голову, будто ожидая продолжения. Смешно, но Поньйи тоже наклонил голову, будто передразнивал седока.

Пыль и Эль, поняв недоумение Рибхукшана Плодородного, продолжили коротко:

– И, соответственно, наоборот.

– То есть вы обе подтверждаете, что являетесь детьми ваших досточтимых родителей в равной степени?

– Мы же двойняшки!

– Это ничего не значит, но в данном случае мне достаточно вашего слова и вашей уверенности, что дело обстоит именно так. Мне этого достаточно, несмотря на первоначальные сомнения в вашем родстве, которые меня посетили после того, как я вас увидел впервые.

– Ну, да, – хмыкнула Эль. – Я ведь брюнетка, а она… – Эль кивнула на Пыль.

– А я – блондинка, – продолжила Пыль, – но это даже хорошо.

– Почему хорошо? И кто вам это сказал? – заинтригованно спросил Эльф.

– Мама. Мама всегда так говорит. Потому что в детстве мама точно знала, кто из нас уже покушал, а кто нет. Ну и прочее…

– Ваша мама права. Вопросов больше не последует.

Эльф облегченно улыбнулся и продолжил:

– Поскольку все скучные, но необходимые формальности соблюдены, то я готов перейти к самой важной и приятной их части. Вы не против, если я буду краток и перейду на понятный и более привычный язык?

– А вы на каком языке с нами сейчас разговаривали?

– Он тоже должен был быть понятным, если вы об этом. Но официальным, разумеется. Прошу простить меня. Я только-только постигаю эту форму общения, но… – он глубоко вздохнул и продолжил: –Но это так выматывает, что я в этой форме общения очень скоро начинаю немножечко запутываться…

Эльф жалобно посмотрел на девочек.

Пыль улыбнулась и поспешила успокоить забавного Эльфа:

– Уверяем вас, что к подобным формулировкам мы давно привыкли, но будем только рады, если вы перейдете на менее официальный тон, господин Рибх Ушан. Ой, простите, не Ушан, а… Кушан, или…

– Вижу, позднесанскритское звучание моего имени несколько обременительно для вашего слуха. Исходя из этого, я не вижу смысла озвучивать его на изначальноэльфийском, ибо на моем родном языке оно еще сложнее. Поэтому можно звать меня просто и коротко. Я – Риб. Договорились?

– Да, господин Риб.

Эльф ловко спрыгнул с Поньйи, звякнув шпорами.

– Благодарю, юные леди! – Я уполномочен пригласить вас, Эль и Пыль, – тут он запнулся. – Это ничего, что я не упоминаю ваших родителей, как положено? И не называю вас полными именами?

– Ничего, господин Риб, тем более что вы уже упоминали и наших родителей, и родителей их родителей. Мы все любезно согласились и договорились перейти на короткие имена и нормальный язык, – поторопилась успокоить собеседника Эль.

– Благодарю, леди!

Риб поклонился.

– Итак, Пыль и Эль, вы приглашены на Тысячелетне Редчайше Случающееся Событие, а именно на коронацию и вхождение на трон нашего нового правителя!

– А Вы точно ничего не перепутали? Мы-то тут при чем? – недоуменно воскликнула Эль.

– Уверяю вас, что я точен и безошибочен, как мой солнечный Хронометр-Тене-Проблескометр! Ошибки быть не может! Могу ли я рассчитывать на положительный ответ и озвучить пославшему меня лицу ваше согласие?

Эль пожала плечами.

Пыль повторила движение сестры.

– Сей жест означает «ДА»? – Эльф был несколько озадачен.

– Решительное «Да»! – успокоила собеседника Эль.

– Благодарю за согласие, леди!

Эльф облегченно вздохнул и неожиданно продолжил:

– И уж совсем остался пустяк. Я хотел бы вручить вам вещь, принадлежащую в равной мере вашему благородному родителю Гуннбьйорну и вашему гениальному учителю Лунгвайту. Вещь, что была так неосторожно утеряна вами.

– Мы никогда и ничего не теряли из вещей родителей, кроме маминого тряпошного зайца, да и тот да-а-а-а-вно нашелся! – возмущенно заявила Эль.

– Ну да. Нашли мы его под матрасом моей кровати. Я это прекрасно помню, потому что мама очень обрадывалась его возвращению! – подтвердила Пыль.

Эльф, прищурившись, посмотрел на солнце, потом подошел к Поньйи, достал из сумки, что висела на шее скакуна, изящные солнечные часы. Видимо, это был тот самый Хронометр-Тене-Проблескометр. Он положил хитроумный прибор на ладонь и еще раз взглянул на солнце.

– Ах, с этой предпраздничной суетой я совсем замотался! Прошу прощения, но вы действительно еще ничего не теряли! До этого момента еще шесть теней и один проблеск! Извините, что невольно ввел вас в недоумение! Вопрос исчерпан и снимается с повестки дня. Пусть вопрос снят не окончательно, а на время, но будьте уверены, что утерянная вами вещь, что пока вами не утерянна, будет возвращена вам в целости и относительной сохранности после того, как будет давным-давно найдена… – Эльф на секунду прервался, что-то промычал себе под нос, поскреб в затылке и продолжил: –… после того, как будет давным-давно найдена… э-э-э-э-э…в чем я совершенно уверен! Вполне возможно, что еще не утерянная вами вещь даже давно-придавно отдана ее истинным владельцам! А, как известно, единожды утерянная вещь может быть единожды найдена и единожды возвращена! Я непременно уточню сей факт чуть позже или чуть раньше и непременно поставлю вас в известность! Если эта вещь еще не отдана кому-либо из владельцев, то будет возвращена вам, а если уже отдана, то и отдавать уже нечего.

Эльф гордо и многозначительно похлопал ладошкой по сумке и заговорщицки прошептал:

– Она здесь. И я-то уж за ней прослежу. Даже не сомневайтесь…

Эль и Пыль недоуменно переглянулись, а Пыль (улучив момент, пока Эльф отвлекся, засовывая свой необычный прибор в сумку) прошептала:

– Мне кажется, или он не в себе?

– Да он не только не в себе, но и не здесь, судя по всему! И его манера говорить мне кое-кого до боли напоминает. Сейчас я все выясню.

И Эль обратилась к Эльфу:

– Вы столь изысканно умеете формулировать свои мысли, но это, по вашим словам, вас э-э-э-э… Ах да – выматывает. Так, кажется, вы сказали?

– Именно, леди Эль. Даже мысли путаются и здешняя реальность уплывает из моего бедного сознания.

– Зачем же вы так мучаетесь, господин Риб?

– Мой любезный учитель риторики заверил меня, что такая форма речи, как никакая другая, соответствует столь торжественным событиям, одно из которых я должен был озвучить!

– Кто же ваш учитель? – со все возрастающим подозрением спросила Эль.

– Многие дни я имею честь учиться столь нелегкому мастерству у нашего вечного друга, величайшего из ныне живущих драконов – Лунгвайта. А рекомендовал мне его как учителя наш общий друг по имени Баку и ваш единоутробный отец Гуннбьйорн, коий является давним спутником и соратником моего наставника!

– Господин Риб, спешу вас заверить, что вы превзошли своего учителя! К сожалению, я не имею чести быть знакомой с Баку, но уверена, что он достойнийший из достойнейших, поскольку является и вашим другом.

– О завернула… – восхищенно глядя на сестренку, прошептала Пыль.

– А то, – прошипела в ответ Эль.

Риб скромно потупился, но чувствовалось, что он несказанно счастлив такой оценке.

– Нда… Как и предпологалось, без ББД тут не обошлось. Не-е-е. ББД ему и в подметки не годится… – опять прошептала Эль.

– Бесспорно… Если ББД я выдерживаю с трудом, то от риторики и декламации господина Риба я впадаю в ступор на втором предложении, – так же шепотом согласилась с сестренкой Пыль.

– Девочки?

Эльф вопросительно посмотрел на сестренок.

– Ой, простите, это мы о своем!

– О девичьем?

– Ну да…

– Мне показалось…

– Вам показалось, уверяем вас, – поспешили хором воскликнуть двойняшки.

Пыль покраснела от смущения.

Риб задумчиво посмотрел на нее.

– Я понимаю, что выгляжу странно и для неподготовленного собеседника моя речь может показаться излишне сложной и трудно объяснимой. Не надо смущаться. В конце концов я к этому давно привык.

Он грустно улыбнулся.

– Ах, что вы, господин Рибхукшан Плодородный, мы совсем не это имели ввиду, – Эль с от смущения умудрилась сходу выговорить сложное имя Эльфа.

Эльф еще раз улыбнулся и махнул рукой, потом нахмурился и озадаченно спросил:

– Вы сказали, что не знакомы с Баку?

– Да, именно так, а что?

– Странно, я уверен, что вы те, кто мне нужен, но то, что вы не знакомы с…

– Уверяем вас, что это так и есть, – поспешила заверить Риба Пыль.

– Не стоит, милая Пыль. Сам виноват, что все напутал. Я часто путаюсь. Это и не мудрено. Грани Ленты Времени – настолько сложное понятие, что даже мы иногда путаемся, оказавшись вне нашего берега. И потом, я могу допустить, что вы знаете Баку под другим именем, поскольку оно его мало кому озвучивает.

Эль и Пыль пожали плечами.

Эльф истолковал это по-своему.

– Да, да, спасибо, что соглашаетесь принять мои извининия за неумышленное введение вас в недоумение! Вы ведь именно так выражаете свое согласие?

Девочки кивнули одновременно, а Риб продолжил:

– И, конечно, я прошу прощения, как кавалер «Единожды Взошедшей Звезды» и, в конце концов, как мужчина! Я был не учтив и не должен был интересоваться вашими женскими секретами!..

– Нет-нет, вы нас ничем не обидели! – воскликнула Пыль.

– Вы уверены?

– Не сомневайтесь, прошу вас, любезный Рибхукшан, – подтвердила Эль.

– Благодарю, милые леди! Нет ничего страшнее наказания для мужчины, чем посвящение в женские секреты, и ничего постыднее, чем пытаться их выведать! И, конечно, нет ничего безнадежнее, чем их постичь!

Я уж не говорю о секретах Фей!

– Фей мужчин или женщин? – поинтересовалась Пыль.

– ХА-ХА-ХА-ХА-АХ, как смешно! Как мужчина может быть Феей? Это… Это… Это тоже самое, как сказать, что мужчина может быть женщиной! Это решительно невозможно, мои милые девочки!

Риб в очередной раз вытащил из сумки свой чудный прибор, прищурился, пошевелил губами, поднял к небу голову, почесал в затылке и, наконец, решительно произнес:

– Юные леди, боюсь, что наше общение придется прервать, ибо нам пора.

– Конечно, мистер Риб.

– Я могу заказывать для вас куверты?

– Чего?

– Карточки для гостей, мои милые. Чудесные карточки с золотым обрезом и виньеткой. Карточки, на которых каллиграфическим почерком с завитками будут указаны ваши имена. Карточки, что будут разложены на столах с дивной точностью, дабы избежать путаницы в рассадке гостей. И не просто гостей, а гостей, удостоенных чести быть приглашенными на торжественный обед и празднование, что будут даны в честь нашего нового правителя.

Эль воскликнула:

– Ах, вот как? Пренепременно закажите эти самые э-э-э-э-э…

– Куверты! – поспешила помочь сестренке Пыль.

– Спасибо, милая Пыль, – поблагодарила близняшку Эль и закончила: – Именно, господин Рибхукшан. Именно их. Мы непременно будем!

– Благодарю, а теперь нам пора, и я вынужден с вами попрощаться, одно меня радует, что ненадолго! Мне надо будет еще постараться, чтоб успеть к вашему приходу, ибо это случится вот-вот! До свидания, девочки!

– До свидания, мистер Рибхукшан, – Эль, войдя в роль, даже сделала книксен.

Риб поднял своего Поньйи на дыбы и помчался во весь опор прочь! Его отряд, не мешкая, последовал за ним. Последнее, что они услышали, был радостный крик Эльфа, обращенный к ним:

– И спасибо вам, любезные леди, что так быстро научились выговаривать мое им-я-я-я-я-я-я-а-а-а…

Некоторое время девчонки шли молча. Первой нарушила молчание Эль.

– Вот так Поньйи.

Пыль молчала.

– Я говорю…

– Да слышала я, Эль! Не мешай, пожалуйста, я думаю.

Эль примолкла на мгновение, но, невыдержав, спросила:

– Пыль, а как они это делают?

– Об этом я и думаю.

– А, понятно. А еще подумай о том, что он говорил.

– В смысле?

– О коронации же!

– Да какая разница! Ну коронуют кого-то, нам-то что!

– Пыль, коронация первая за последнюю тысячу лет!

– Ну и что?

– С какой такой великой радости Эльфам взбрело в голову приглашать именно нас?

– Ну не знаю…

– Слушай, а может, мы особенные? Ну там… Избранные или еще чего…

– Ага, избранные, жди. Может, нас в качестве угощения пригласили!

– Чего? Какого там угощения!

– Десерт на сладкое, для нового короля, например.

– Фу ты! Ну что ты несешь чушь!

– Это ты несешь чушь, а я ее держу в себе, чтобы из нее родилась истина! Просто ты мешаешь мне думать!

– О чем? – Эль не обратила внимания на обидное замечание Пыль.

– Как они это делают.

– Всего-то? – Эль подозрительно посмотрела на Пыль.

– Всего-то? Да они невидимы!

– О, Пыль, я, конечно, не смогу тебе в деталях дать обьяснение невидимости, но наверняка это связано с тем, что нам рассказывали в школе о природе света.