Линкор «Дасоку»
- -
- 100%
- +
– Бежим! – по привычке крикнул Ватагин и махнул рукой. – Нужно уходить!
Младший техник понимал ситуацию не хуже криогенщика. Взрывать – весело, погибать – грустно. То, что им удалось выбраться из шлюза, еще не означало, что они спаслись. Пока лишь фотонные торпеды курочили внутренности сайтенского флагмана – самое забавное начнется, когда в челноке сдетонирует основной заряд. Ударная волна может сорвать часть обшивки над шлюзом и, как соринки, смести уцепившихся за нее людей.
– Туда!
Ватагин указал на расположенные треугольником башни сдвоенных пушек. Между ними должно находиться небольшое чашеобразное углубление, в котором можно укрыться на время, пока все не уляжется.
Беззвучно хлопая широкими магнитными подошвами по обшивке, русский и японец бежали по то и дело вздрагивающему, будто в лихорадочном ознобе, корпусу сайтенского флагмана, а позади них из обшивки вылетали клепки и из образовавшихся трещин били вверх белесые струи теплого воздуха, тут же оседавшие инеем по краям разрыва.
По монтажным скобам Ватагин вскарабкался на ближайшую пушечную башню и по внутренней ее стороне сполз в неглубокую воронку. Следом, толкнув его ногами в бок, съехал в воронку Ясухира.
Ватагин обхватил шлем японца обеими руками и прижался к нему своим забралом.
– Живы, и слава богу! – радостно прокричал он.
Японец закивал в ответ и, видно, в боевом запале что-то крикнул на старояпонском.
Ватагин лег на спину, согнул ноги в коленях и прилепил подошвы ботинок к обшивке.
– Здесь броня вдвое толще, чем на корпусе, – Дмитрий постучал ладонью по обшивке. – Снизу не прошибет.
– Хорошо, – кивнул Ясухира. – Что дальше делать будем?
– Ну ты спросил! – усмехнулся Ватагин. – Мы свое дело сделали. Кислорода у нас почти на шесть часов. Давай подождем, посмотрим, что другие станут делать.
А происходило между тем следующее.
Удар, нанесенный брандером, оказался для сайтенов полной неожиданностью. Атака на флагманский корабль представлялась им лишенной какого бы то ни было смысла, поэтому они даже не предполагали такой возможности. Когда из гостеприимно распахнутых шлюзовых ворот флагмана вырвался похожий на гигантское соцветие удивительного растения клуб пламени, по краям отливавший синевой и вдруг вспыхнувший по центру ярко-оранжевым всплеском, среди кораблей прикрытия и линейных кораблей началась подлинная неразбериха. Почти одновременно вся сайтенская армада пришла в движение. Одни перемещались ближе к флагману, чтобы прикрыть его от новой атаки, другие разворачивались боевым строем, дабы лицом встретить врага, третьи, верно оценив ситуацию, брали на прицел «Дасоку». Кто-то даже выпустил длинную очередь – не целясь, в пустоту.
Однако бессмысленная суета была не в духе сайтенов.
Вскоре все командиры кораблей получили сообщение от верховного главнокомандующего. Флагману нанесены серьезные повреждения, ряд силовых установок и систем жизнеобеспечения выведен из строя, примерно треть отсеков разгерметизирована, пострадало… Количество пострадавших не имело значения – каждый сайтен, получивший несовместимые с жизнью повреждения, будет отправлен на перерождение. А вот флагману необходим серьезный ремонт. Корабль может двигаться самостоятельно, но только в нормальном пространстве. А значит, потерявший часть защитных полей, лишившийся главных орудий флагман нуждался в конвое.
В боевом построении эскадры сайтенов восстановился порядок. Семь кораблей, окружив флагман, заняли оборонительные позиции.
Но это было еще не все, что хотел сказать своим подчиненным генерал Контус. Боевая задача остается прежней – захватить «Дасоку». Захватить, а не уничтожить! Всех, кто на борту, – выбросить в космос. Но корабль не должен пострадать! Ни при каких обстоятельствах! Даже если японцы сами попытаются его взорвать, этому следует помешать! Как? Да как угодно! Верховный главнокомандующий не обязан думать за своих подчиненных, он должен лишь ставить перед ними боевые задачи! А после награждать отличившихся и карать нерадивых.
Капитаны двадцати трех сайтенских кораблей переориентировали внимание с пострадавшего флагмана на беззащитный «Дасоку».
А «Дасоку» между тем уже двигался, набирая скорость, прочь от места основных событий, в сторону скопления мертвых японских кораблей.
Между капитанами сайтенских «охотников» произошел быстрый обмен информацией.
– На «Дасоку» запущен ХД-двигатель.
– Команда «Дасоку» собирается открыть проход.
– «Дасоку» намеревается уйти в гиперспейс.
– У них есть шанс уйти в гиперспейс?
– Если при переходе их корабль не развалится на куски.
– Почему он должен развалиться?
– У них серьезно повреждена главная энергосистема.
– Почему же тогда они идут в гиперспейс?
– Они хотят попытаться уйти от нас.
– Так, значит, у них все же есть шанс уйти?
Разговор тупой, вполне типичный для сайтенов. Со стороны могло показаться, что капитаны валяют дурака, но они на самом деле не могли взять в толк, почему «Дасоку» пытается уйти, когда элементарный вероятностный подсчет шансов на успех дает на выходе цифру, стремительно соскальзывающую к нулю? Аналитический разум сайтенов не позволял им совершать нелогичные действия. Тем не менее они знали, что другие расы на это способны. И все равно всякий раз, столкнувшись с чем-то, что не укладывалось в прокрустово ложе жесткого прагматизма, сайтены приходили в замешательство. Отсюда и тема для обсуждения технических возможностей «Дасоку», конец которому положил полузвериный рев генерала Контуса:
– Какого черта вы языки чешете! Остановить линкор!
– Но если «Дасоку» войдет в гиперспейс… – начал было развивать уже знакомую тему один из капитанов.
– Вы войдете в проход следом за ним! – рявкнул генерал.
– …он, по всей видимости, развалится на куски, – закончил все же капитан.
– Тогда вы соберете все обломки «Дасоку»! До единого! Вперед, объедки человеческие!
Более страшного оскорбления для сайтена не существовало. Капитаны поняли, что дело нешуточное, и двадцать два корабля одновременно сорвались с мест. Последний немного замешкался на старте. Генерал Контус взял его бортовой номер на заметку, – когда корабль вернется, капитан будет разжалован в техника. У сайтенов не существовало незаменимых. Командовать боевым кораблем мог каждый, получивший чип с соответствующей нейропрограммой, а вот для того, чтобы, не задумываясь, выполнять приказы, требовалась четко структурированная организация базовой нервной системы.
«Дасоку» между тем уже открыл проход в гиперспейс и шел, нацелившись на него, как стрела, летящая в центр мишени. «Охотники» сайтенов, двигавшиеся быстрее, все же не успевали перехватить линкор.
– Предупредительный выстрел прямо по курсу! – скомандовал генерал Контус.
Два сайтенских крейсера, летевшие впереди других, сделали предупредительный залп.
«Дасоку» шел к проходу, не снижая скорости.
– Держать проход! – заорал генерал Контус так, что даже привычные ко всему капитаны поморщились. – Если упустите линкор!.. Череп ржавый! Я даже не знаю, что я тогда с вами сделаю!
Генерал готов был выть от бессилия. Если бы только корабль, на котором он находился, не был выведен из строя! Уж он бы сумел остановить «Дасоку»! Черт возьми! Один точный выстрел, почти не повредив корабль, мог сбить его с курса перед самым входом с гиперспейс! Но разве можно доверять кому-то из этих олухов в погонах?.. Ну уж нет! Пусть лучше идут за «Дасоку» в гиперспейс и прищучат его на выходе в нормальное пространство!..
И в этот момент взрыв разворотил левую часть «Дасоку» в области хвостовых стабилизаторов. Взрыв был такой чудовищной силы, что вырвавшийся из пробоины в борту огненный язык едва не обернулся кольцом вокруг корпуса корабля.
– Кто стрелял? – заорал генерал Контус.
– Генерал, мы не открывали огонь, – ответил один из капитанов.
– Должно быть, на «Дасоку» взорвались силовые установки, – добавил другой. – Не выдержали перегрузки.
– «Дасоку» уходит в гиперспейс! – генерал ткнул корявым пальцем в скрин-инфор.
– Это безнадежно, – попытался возразить кто-то из капитанов.
– За ним!
– С разрушенными силовыми установками линкор обречен.
– А я говорю, вы идете за ним в гиперспейс! Все! Все до одного!
Тишина в эфире.
Сигнал ХД-двигателя «Дасоку» исчез со скрин-инфора.
– Держать проход, – с убийственным спокойствием произнес генерал Контус.
И спокойствие это было страшнее рева, с которым нейтронная звезда проваливается в черную дыру.
Тишина в эфире.
Корабли боевой эскадры сайтенов один за другим ныряли в проход и исчезали в гиперспейсе.
Еще минута, другая – и проход закрылся.
С флагманом, пострадавшим в результате атаки брандера, которую сайтены уже окрестили варварской, осталось семь кораблей конвоя.
Генерал вынул из кармана ярко-красный велюровый платок, аккуратно сложил вчетверо и протер запотевший зум-объектив на месте правого глаза.
– Возвращаемся на базу, – скомандовал генерал Контус.
Время в гиперспейсе течет иначе, чем в нормальном пространстве. Если, вопреки прогнозам капитанов, «Дасоку» уцелел и пытается уйти от преследователей, погоня может продолжаться очень долго. И все равно шансов уйти у имперского корабля не было.
Генерал Контус оскалил в усмешке крупные, с серым металлическим налетом зубы.
Ни единого!
Глава 5
Съел ложку отравы – ешь всю тарелку
Тишина.
Только где-то в перекрытиях трещит замкнувшая проводка.
И очень медленно, капля за каплей, стекает на пол какая-то жидкость.
Нито кайса Сакамото приподнялся в кресле.
Бледно-оранжевое аварийное освещение…
Сакамото наклонился вперед, тряхнул гудящей после удара головой и попытался подняться на ноги.
– Не двигайтесь, капитан.
Чей это голос?
Как долго он был в забытьи?
– Ситуация…
Голос скрежещет, точно ржавая пружина.
Сдавив ладонью виски, Сакамото закашлялся.
– Где мы?
– Там же, где и были.
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо.
Сакамото вспомнил, кому принадлежит отвечающий ему голос – бригадиру русских криогенщиков.
– Что произошло?
– Во время последнего маневра корабль крепко тряхнуло. Нас едва не затянуло в гиперспейс вместе с модулем.
– Да, это я помню, – кивнул Сакамото и, зашипев от боли, обхватил голову руками. – Что потом?
– Пришлось на полном ходу глушить основной ХД-двигатель, – ответил бортинженер правого края Нори. – В результате вся система ХД-двигателей оказалась выведеной из строя. Боюсь, собственными силами нам ее не восстановить.
– К черту ХД-двигатели, – высказал свое квалифицированное мнение Бутов. – Будем уходить на маневровых, иначе сайтены засекут нас.
Сакамото поморщился – скорее, от боли, чем от перспективы тащиться, как раненая черепаха, до нейтральной зоны, – и осторожно потер ладонью висок.
– Вас ударила по голове сорвавшаяся консоль, – указал на потолок Иночи.
Сакамото глянул наверх. Над его головой с потолка свешивался клубок кабелей и мерно покачивались металлопластиковые держатели.
Сакамото еще раз потрогал висок. Посмотрел на ладонь. Крови вроде не было.
– Остальные целы?
– Да, капитан. Только вам не повезло. Я вызову доктора…
– Нет! – оборвал Иночи русский. – Для сайтенов мы все умерли, значит, должны изображать мертвых. А мертвые, как вам, должно быть, известно, Иночи-сан, по кораблю не бегают. Если, конечно, этот корабль не «Вечный жид».
– Зачем сайтенам сканировать мертвый корабль?
– Не знаю. Но, если это вдруг придет им в голову, все, что мы сделали, окажется напрасным.
– Бутов-сан прав, – капитан жестом руки остановил собравшегося подняться из кресла Иночи. – Со мной все в порядке… Только голова болит… Так, значит, нам удалось обмануть сайтенов?
– Да, господин капитан! – радостно сообщил штурман Исикава. – Почти вся эскадра сайтенов ушла в гиперспейс, преследуя модуль. Остался только флагман и семь кораблей прикрытия.
– Интересно, что они собираются делать? – Исикава задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь, просто размышляя слух.
– Уйдут на базу, – уверенно заявил мастер-оружейник Ёситика. – Флагману крепко досталось, без ремонта в атмосферных доках не обойтись.
– В каком состоянии наш корабль, Нори-сан? – спросил Сакамото.
– Пока трудно сказать, – ответил бортинженер правого края. – Большинство тестерных контуров сгорели. Придется вручную проверять все системы. Но, по крайней мере, непредвиденной разгерметизации отсеков не произошло.
– Что-нибудь известно о Ватагине с Ясухирой?
На этот вопрос капитана никто ответить не смог.
– Даже, если они успели выбраться на внешнюю обшивку флагмана… – не закончив начатую фразу, помощник левого края Иночи с сомнением покачал головой.
– Если они успели выбраться из шлюза, значит, они живы, – высказал свое мнение Бутов.
– Все равно мы не можем им помочь.
– Они это знают и сами позаботятся о себе.
– Каким образом? У них кислорода на шесть часов.
– Достаточно, чтобы что-нибудь придумать.
– Не понимаю, – поджал губы Нори. – Что можно придумать, находясь на внешней обшивке вражеского корабля? Разве что только сдаться?
– Нори-сан, – с укоризной посмотрел на бортинженера правого края Бутов.
– А что еще? – развел руками Нори.
– Ну например, добраться до системы жизнеобеспечения корабля.
– Нереально, – покачал головой Иночи.
– Для того, кто сидит в кресле на мостике корабля. Когда же у тебя в баллонах заканчивается кислород, все видится в ином свете, время будто спрессовывается и даже невозможное становится возможным.
– Вы говорите это так уверенно…
– Потому что я сам видел, как человек голыми руками выдирает клепки из обшивки корабля!
Нори фыркнул негромко и отвернулся, сделав вид, что его заинтересовали показатели климатических условий на камбузе. Он не верил Бутову, но не хотел с ним спорить, потому что считал любой спор бессмысленным, ни к чему не ведущим занятием.
– Сайтенский флагман начинает движение! – сообщил наблюдавший за скрин-инфором Исикава.
Все находившиеся на мостике повернулись в его сторону.
– Куда?
– Курс Z-12-25.
– Он уходит!
– Похоже на то.
На мостике воцарилась атмосфера радостного оживления. Все разом загомонили, поздравляя друг друга, хлопали по плечам тех, до кого могли дотянуться.
– Поздравляю, Бутов-сан! – обратился к русскому нито кайса Сакамото. – Должен признаться, я до конца не верил, что ваш план сработает!
– Думаете, я в это верил? – саркастически усмехнулся Бутов.
Тишина повисла в оранжевом свете.
– Как? – тихо произнес помощник левого края. – Вы предлагали нам план, в возможность осуществления которого сами не верили?
– Ну я бы так не сказал. – Русский медленно провел ладонью по лицу и поднялся из кресла. – Полагаю, господа, больше нет нужды изображать покойников – на ходу невозможно провести корректное биосканирование.
Бутов потянулся, глянул по сторонам и, опершись о приборную консоль, запрыгнул на кресло. Поворошив рукой свисающие с потолка кабели, он достал из поясной сумки кусачки, перерезал два провода и заново соединил их. На мостике загорелся свет.
– Я все же вызову доктора Грипенфлихта, – сказал, отстегивая страховочные ремни, помощник левого края Иночи.
– Не стоит, – недовольно поморщился Сакамото. – Я нормально себя чувствую.
– И все же…
– Да пусть зовет, Сакамото-сан, – Бутов спрыгнул с кресла и отряхнул руки. – Все равно ведь не угомонится.
– Хорошо, – согласился капитан.
Иночи включил бортовой коммуникатор.
– Медицинский отсек.
– Слушаю, – ответил ему чуть хрипловатый голос из динамика.
– Доктор Грипенфлихт, немедленно пройдите на мостик!
– У вас пострадавшие?
– Капитан получил серьезную травму головы.
– Насколько серьезную?
– Он потерял сознание.
– И до сих пор в беспамятстве?
– Грипенфлихт-сан! – включил личный коммуникатор Сакамото. – Я всего лишь ушиб голову. В вашем личном присутствии нет необходимости, просто передайте мне с кем-нибудь лекарство от головной боли.
– Я сейчас буду, – ответил доктор и отключил коммуникатор.
– Я получил отчеты с оружейных палуб, – обратился к капитану мастер-оружейник Ёситика. – Все орудия готовы к бою.
– Очень хорошо, Ёситика-сан, – поклонился мастеру-оружейнику капитан.
– Надеюсь, нам не придется принимать бой. – Бутов потуже подтянул ремень, фиксирующий на поясе сумку с инструментами.
– Почему, Бутов-сан? – несколько удивленно посмотрел на него Сакамото.
– Силовая защита на нуле. – Бутов постучал согнутым пальцем по датчику на приборной консоли.
– Вы уже показали нам, как можно сражаться без силовой защиты, – сказал капитан.
– И без шансов на успех, – добавил Иночи. – И все же, Бутов-сан, вы в самом деле не верили в то, что ваш план сработает?
– Дело в том, Иночи-сан, – Бутов взял пульт управления виртуальным планшетом и включил трехмерное изображение, – что в ситуации, в которой мы оказались, такие понятия, как «веришь» или «не веришь», теряют свой первоначальный смысл. Предложенный мною план был единственно возможным. Вот и все.
Бутов подкорректировал изображение, сделав координатную сетку более темной.
– Я вас не понимаю, Бутов-сан.
– Что именно вам не понятно, Иночи-сан?
– Зачем вы ввязались в эту историю?
– Это моя работа.
– Ваша работа – криогенные установки.
Бутов поднял тяжелый взгляд на помощника левого края.
– Это вы так решили, Иночи-сан?
– Это сказано в регламенте несения службы на борту линкора.
– Ну тогда послушайте, что я вам скажу, Иночи-сан. Я не приписан к «Дасоку», и ваш бортовой регламент меня никаким боком не касается. И то, что входит в сферу моих обязанностей, я определяю сам.
– Вы на военном корабле, Бутов-сан!
– Я знаю, – криогенщик не спеша обошел виртуальный планшет, внимательно глядя на россыпь звезд и планет внутри трехмерного контура. – Мне также известно то, что державы, которой вы служите, больше не существует.
– Позвольте внести уточнение, Бутов-сан, – взял-таки слово капитан, все это время с интересом следивший за разговором помощника левого края с бригадиром криогенщиков. – Империя Пяти Солнц существует до тех пор, пока жив Император.
– Не смею возражать, Сакамото-сан, – на японский манер слегка поклонился капитану Бутов. – Но смею заметить, что в настоящий момент «Дасоку» – это все, что осталось от империи. – Русский поклонился еще раз. – Извините мне мою прямолинейность, господин капитан.
– У кого что болит?!
На мостик вбежал небольшого роста человечек в желтой медицинской униформе, с плоским кейсом в руке. Руки и ноги его двигались, будто на шарнирах, что делало его похожим на забавную куклу-марионетку, находящуюся в руках искусного кукловода. У доктора Грипенфлихта было живое, очень подвижное лицо с длинным носом, тонкими губами, выступающими скулами и большими, выразительными карими глазами. Завершали картину черные гладкие волосы, расчесанные на прямой пробор, узкая, аккуратно подстриженная корсиканская бородка и черные напомаженные усы с подкрученными вверх кончиками.
– Питер Шаллерус, – с тоской затянул нито кайса Сакамото. – Честное слово, со мной все в порядке.
Доктор Грипенфлихт выставил перед собой руку с открытой ладонью, которой на расстоянии будто припечатал капитана к спинке кресла.
– Сидите, больной!
Подбежав к капитану, доктор Грипенфлихт поставил кейс на пол, одной рукой взял Сакамото за запястье, чтобы проверить пульс, а другой оттянул веко, чтобы взглянуть на склеру.
– Питер Шаллерус…
– А ну-ка, больной, покажите язычок!
– Питер…
Воспользовавшись моментом, доктор Грипенфлихт засунул капитану в рот допотопный пластмассовый шпатель.
Бутов, наклонив голову, с интересом наблюдал за действиями врача.
Остальные находившиеся на мостике члены команды «Дасоку» вели себя тихо и старательно отводили глаза в стороны. Должно быть, боялись, что доктор и за них примется.
– Ну что ж, мне все ясно! – доктор Грипенфлихт спрятал шпатель в нагрудный карман. – У вас, Сакамото-сан, хроническое переутомление.
– У меня – голова, – робко заметил нито кайса.
– Понимаю, – размашисто кивнул Грипенфлихт. – Когда голова есть – это хорошо! Когда нет – плохо! – Он вдруг выхватил из кармана шпатель и указал им на Бутова: – Вы со мной согласны, уважаемый?
– Целиком и полностью, – заверил доктора русский. – Только у капитана мало того, что голова на месте, так она еще и болит.
– С чего бы вдруг? – недовольно сдвинул брови доктор Грипенфлихт. – Не вижу к тому никаких причин!
– Эта причина вас устроит, – Бутов указал на свисающий с потолка держатель.
Доктор вознес взгляд к потолку, задумчиво потеребил бородку.
– Очень весомая причина, – сказал он.
– К тому же еще металлопластиковая, – добавил Бутов.
– А вы что же молчите! – набросился доктор на капитана. – Вам по голове железякой треснуло, а вы делаете вид, будто ничего не произошло! – Грипенфлихт с досадой всплеснул руками. – Ну прямо как мальчик! А ну-ка! – махнул он кистью руки у капитана перед носом. – Живо показывайте, куда вас ударило!
– Сюда, – указал на правый висок Сакамото.
Доктор Грипенфлихт потрогал пальцем капитанский висок.
– Болит?
– Не очень, – поморщился капитан.
– Хватит мне врать! – недовольно взмахнул рукой Грипенфлихт.
– Болит, – опустив взгляд, сознался Сакамото. – И в затылок отдает.
– А голова не кружится?
– Нет.
– Точно? Не врете?
– Нет, – энергично затряс больной головой Сакамото.
– Ну тогда мы это враз исправим, – сменил гнев на милость Грипенфлихт.
Он поднял с пола кейс, положил его на колени Сакамото, щелкнул двумя серебристыми замочками и откинул крышку.
Не рискуя подойти ближе, Бутов вытянул шею – ему было интересно, что там у доктора в чемодане. Судя по тому, как Грипенфлихт ставит диагноз, в его врачебный арсенал непременно должны входить клистирная трубка и шприцы с иголками.
Но Бутов ошибся. В кейсе у доктора Грипенфлихта было аккуратно разложено новенькое медицинское оборудование.
Внимание, проявленное криогенщиком, не осталось незамеченным.
– Хотите помочь? – Грипенфлихт скосил на Бутова неприязненный взгляд.
– Я? – удивился русский.
– Ага, – кивнул, как ни в чем не бывало, доктор. – Мы с вами прежде не встречались, но, как я понимаю, вы ведь русский криогенщик?
– Точно, – кивнул Бутов.
– Ну так вперед! – Грипенфлихт указал на раскрытый кейс. – Действуйте! Господин?..
– Бутов, – подсказал русский. – Николай Бутов.
– Ну так что же вас смущает, господин Бутов?
– Я, как вы верно заметили, криогенщик, а не врач.
– Ах, вот оно что! – Грипенфлихт взялся двумя пальцами за кончик левого уса и слегка подкрутил его. – А я-то думал, каждый русский разбирается абсолютно во всем!
– Вам приходилось работать с русскими? – спросил нито кайса Сакамото, полагая, что пора разрядить обстановку.
– Нет, – тряхнул головой доктор Грипенфлихт. – Мне приходилось их лечить. И представьте себе, каждый! – Доктор едва не задохнулся от возмущения, поэтому ему пришлось сделать паузу, чтобы глотнуть побольше воздуха. – Абсолютно каждый русский считал своим долгом объяснить мне, как нужно это делать!
– И где, позвольте спросить, вы лечили русских? – поинтересовался Бутов.
– На военной базе «Виссарион», – ответил доктор. – Во время пятидневной войны… Не двигайтесь!
Последняя фраза была обращена к капитану.
Достав из кейса пятикубовую пластиковую пробирку с закручивающейся крышкой, доктор Грипенфлихт открыл ее, достал тонкую серебряную иглу и очень осторожно покручивая, начал вводить острие в переносицу Сакамото.
– Вы участвовали в пятидневной войне? – Бутов был искренне удивлен.
– Нет, – Грипенфлихт взял двумя пальцами вторую иголку и начал вводить ее в надбровную дугу капитана. – Но я работал в гуманитарном корпусе «Врачи Галактики». И мне так повезло, – доктор криво усмехнулся, – что меня направили в Русский сектор.
Третья игла вонзилась в скулу нито кайса Сакамото. Четвертая – в мочку уха.
– Вот так! – доктор Грипенфлихт закрыл пробирку с иглами и уложил ее в кейс. – Ну, капитан, как теперь ваша голова?
– Спасибо, Питер Шаллерус, значительно лучше.
Сакамото попытался привстать, чтобы поклониться доктору, но тот ладонью уперся капитану в грудь.
– Сидите, больной! Еще пару минут, и все пройдет! – доктор Грипенфлихт почему-то насмешливо глянул на Бутова. – А вы говорили – таблетку! – Как будто это криогенщик предлагал накормить капитана таблетками от головной боли.
– Питер Шаллерус, на корабле есть раненые? – спросил Сакамото.